Четвёртое измерение

       

               


               Для меня самое непостижимое и загадочное явление на Земле – это Время.
Все мы барахтаемся в его незримых волнах. Оно вокруг нас. Внутри нас. Оно везде. Но не потрогать его. Не увидеть. Можно только услышать – с помощью старинных ходиков или будильника. Но это же не само Время, а только его эхо. А что в нём загадочного?
 
      Казалось бы – нет ничего стабильнее в Божьем творении его равномерного течения. Так нет, оно ещё непостоянно, как куртизанка.
      Кажется, ещё недавно в школе учился. Срочную отслужил. Женился. А уже двадцать лет прошло. Будто вчера дочку в первый класс отвёл – а она уже в институте учится. Сын через год в большую жизнь вступает. Недавно ведь носил его на плечах. Ещё и приятную тяжесть тельца его, руки помнят. А он уже на голову выше меня…
 
  А с другой стороны. Работу мне тут обещали. Велели зайти через недельку. Так мне эта «неделька» - вечностью показалась. Вот я и говорю – куртизанка: два в одном…
 
            Но и здесь с работой не получилось. Директор шахты, как услышал мою фамилию, аж руками замахал. «Забастовщик!!! Бунтовщик!!! Своим платить нечем!!!»
     Во все времена начальство с властью в саунах расслабляется. За одним столом водку жрут. Одних и тех же баб пользуют. Ну, если и бунтовать буду. Сами же вы автобусы в Москву заказываете, чтобы на Горбатом мосту касками об асфальт стучать. А я бы не каской. Обушком шахтёрским, да в Кремлёвскую дверь. Да-а, купил Ельцин Красных директоров. Зарплатой купил. Они теперь её сами себе назначают.  Надо же: Своим платить нечем. А я что, с Марса прилетел!?               
  Как с шахты выперли – летуном каким-то стал. Кем и где я только не работал; Картошку армянам в поле собирал, ларьки торгашам охранял, блоки бетонные отливал, ворота на гаражи варил. Даже хлеб пёк! Но в такие долги влетел – еле расплатился. В бандиты настоящие пойти, что ли?  Нет. Не моё это. Хорошо сразу убьют. А то будешь с больничной койки на детей голодных смотреть. Нет. Не моё это. Что же тяжело-то так!? Будто весь мир на меня одного давит. Как тогда, когда первый раз в лаве под завал попал.

         Врагу не пожелаю испытывать те чувства, что испытывал я при очередном отказе в приёме на работу. Вот опять вернулся «не солоно хлебавши». Устал. В шахте так никогда не уставал. Есть не хотелось. Плюхнулся на диван. Включил телевизор. Вот он – «всенародновыбранный». Какие-то колхозники ему семь гектар пашни подарили. Нашли крестьянина,  уроды. Лучше бы какому-нибудь мужику  работящему отдали. Вон, сколько нас без работы маются. Противно стало – до бешенства. Переключил на другой канал – хроника. Наши миллионеры в Давос приехали. Главный - какой-то Березовский.Жид, - махровый... Говорит, что тоже безработный. Вообще, эти иудеи – ба-альшие мастаки воду мутить. В 17 году прокукарекали лозунги: «Фабрики рабочим! Землю крестьянам!»- сразу у власти оказались. В 91 те же лозунги, только с точностью до наоборот – и опять: и власть у них и деньги.               

    Картинка сменилась. Модный телеведущий усами шевелит. Премьера-миллиардера расхваливает: какой красивый, какой сексуальный, какие брови у него атласные. Ба-тюш-ки!!? Да они ещё и педерасты!? Матушка моя Россия! Родина любимая! Куда же мы влипли?! Кругом одни евреи и гомики. Да что я так на евреев обозлился? Тоже ведь люди? И дети у них есть. И тёщи с тестями. А вот что-то отличать я их стал. К чему бы это? Ведь под одним же солнцем ходим. Щёлкнул на другой канал- Познер со своей программой. Вот, тоже еврей. А поди ж ты, доброжелательный, улыбчивый. Говорит понятно. Даже красиво. Не то, что тот, у кого брови атласные. Вдруг он стал что-то о немцах говорить. Мать честная! Оказывается, он их не любит и, как мне показалось, люто. О концлагерях вспомнил. Стоп, мужик! Давай разберёмся. Лагеря то от нас, из России пошли. Придумал их Троцкий ведь. А кто такой Троцкий? Местечковый еврей по фамилии Бронштейн. Сами же вы, демократы, по всем программам об этом талдычите. А я ещё где-то читал, что начальниками этих лагерей, сплошь одни «Шлагбаумы», да «Айсберги» были. А казаков вообще безо всяких лагерей от мала до велика резали. Вот значит, почему я евреев не люблю. Только как же я их должен не любить, если род матушки моей, казачий, весь в распыл пошёл? Вот же какая борьба и единство противоположностей получается. Мне про эту борьбу, ещё Галина Ивановна моя, когда в институте училась, рассказывала. Да не понял я тогда. А вот теперь дошло. Вам за свой народец обидно, еврейский. Мне за свой народ – русский. Сам-то, наверняка марксист в третьем поколении. А меня, внука казацкого, каяться призываешь!?.
   
       Выключил я телевизор. Задумался. С кем посоветоваться? Кому душу излить? И тут про газету вспомнил, что на баррикадах у Белого Дома купил. Ведь всё сбылось. Как в воду её редактор смотрел. Сел я и написал ему письмо, благо газета та у меня сохранилась. Описал своё житьё - бытьё. О наблюдениях своих поведал. И что бы не передумать, сходил на почту и опустил письмо в ящик.
   Ответ пришёл через неделю. Редактор приглашал меня на курсы предпринимателей, аж в саму Москву. С женой я конечно посоветовался. А она мне:
- И поедешь?
- Поеду.
- Ты уже один раз директором был.
- Ну, что я тогда в этом деле понимал. А тут подучусь…
- И опять в директора?..
- Ну, всё! Хватит!  Завтра еду!

                ***


     Курсы проходили в Доме Советской армии. По-нынешнему – Российской. Умные люди читали лекции о менеджменте, о бухгалтерском учёте, о системе налогов, как  открыть счёт в банке. Вещи нужные, важные. Только ни черта я не понял. Были здесь в основном такие же бедолаги, как и я. Но были  и успешные. Мы все перезнакомились. Мужики стопудовые. И что главное, со всего бывшего Союза. У некоторых оказался родственный бизнес. Кто-то нашёл свой интерес в других регионах. Договорились о партнёрстве. Вообще, этот редактор умный мужик. Мне кажется, он эти курсы для того и затеял, чтобы мы все перезнакомились.
  В свободное от занятий время ходил по Москве. Один раз даже попал на митинг каких-то демократов. Постоял, послушал: вроде о народе, о любви к Родине, о её благе. Так и я о том же. Только народ свой и Родину – люблю по-другому.
  По окончанию курсов редактор объявил, что будет добиваться от московских властей  разрешения на устройство «Русского Лагеря» (палаточного) в Останкино. Будем требовать у Попцова «Русский час» на телевидении. Надо же объяснить народу, что такое чубайсовский ваучер и какой стороной его использовать. «Пешком, но приду!» - сразу решил я.

* * *