Две большие разницы

Две большие разницы
                «Какая разница между улицей и курицей?
                Курица по улице ходит, а улица по курице не ходит».
                Из «Толкового словаря» Владимира Даля.
               

    1 апреля 2011 года, а не до смеха.
Космический корабль времени унёс меня в 1964-й год на стык Невского и Литейного проспектов  Ленинграда, где расположен букинистический магазин.
   
    Листаю подшивку раритетов.
На обложках значится: «С.-Петербургъ. «ЮРИСТЪ», 1905 годъ. Общедоступный еженедельный журнал, издаваемый без предварительной цензуры под редакцией присяжных поверенных…»
   
    Без цензуры?

    В период, когда «буревестник гордо реет, чёрной молнии подобный» и разверзлись врата первой русской революции пятого года!
   
    На едином дыхании глотаю свежатину тех лет!
…Божiею милостiю, МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и  прочая, и прочая… Именные Высочайшие Указы…
   
    Статьи о событиях 9 января, свободе слова, избиении студентов,  о  Н.Г.Чернышевском,  рабочих союзах…  И о моём однофамильце – только что застрелившемся фабриканте Савве Морозове.
   
    Но, впрочем, песня не о нём, а о любви… к неожиданно встретившемуся … крепкому выражению.
Попалось оно в № 19 «Юриста» от 8 мая 1905 года
   
    Состоит не из трёх букв – а из трёх слов: «… двъ большiя разницы».
 Им воспользовался под псевдонимом Yustus  ведущий рубрики «Законъ и жизнь».
   
    По слухам, пальма первенства изобретения сего образного оборота речи принадлежит одесситам.

    А смотрите-ка!
   
    Не на «югах», а в солидном юридическом издании Северной Пальмиры с его помощью противопоставляются понятия  –  Закон и Жизнь!
   
    Мне же впервые сие сочетание попалось на зубок в зауральском городке Шадринске, где в 50-ые годы ХХ века дважды проходил студенческую практику под руководством  прокурора В.К.Зырянова.
   
    - Радикал!- говорили о нём, только что занявшем этот пост переводом из соседнего района.

    Radicalis  в переводе с латыни – коренной. Иными словами – сторонник решительных мер.
   
    К тому же ярый любитель шахмат!

    Он  уже в дебюте творчества расчётливой комбинацией пожертвовал одним из «прозаседавшихся» слонов. По-своему рокировал другие фигуры на доске должностей. Зато не тронул ни одной «пешки» из технического персонала, обращаясь с каждой на «Вы».
   
    С первых же шагов Зырянов прослыл неукоснительным до мелочей в исполнении законов и порядка.
Как-то шли вместе,  и я пытался пересечь улицу наискосок.
   
    Он по-отцовски приобнял меня, увёл на пешеходный переход, и мягко упрекнул:
      - Законник! Поступай так даже в отсутствие светофора или регулировщика ГАИ! 
 Особо ему импонировало пушкинское «хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца», …из  партийных органов.
   
    Вставал во фрунт перед каждым из оных!
Однако, однако… в этом  поколебало одно чрезвычайное происшествие.
   
    Облекая меня полномочиями старшего следователя, вдруг одновременно исповедался и протестировал:
   
   -  Что изображено на эмблеме петлиц нашего мундира?
   -  Щит Закона и меч Правосудия.
   -  Высокопарно и маловато.
   
    Видя, что я призадумался над тем, куда он клонит, растолковал на пальцах:
    - 4 июня 1947 года издан Указ «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Как оцениваешь его санкции? Только – по совести!               
   
    - Очень… суровые.
    - Тогда раскинь мозгами над тем, что выдам по секрету.

    Поручили мне, как тогда называли, народному следователю, вроде бы, пустячок  –  дельце о  краже.      Колхозница упрятала пшеничку в резиновые сапоги. Унесла домой, сварила детям кашу.
   
    Хитро украла.  А ведёт себя бесхитростно. По-крестьянски и христиански призналась  милиции.

    В бумагах  очевидцев не значится. Ни зёрнышка не изъято – всё скормила ребятишкам.
   
    Короче – никаких объективных доказательств нет. Что бы ты предпринял в тех условиях?
    - Допросил бы работавших с ней в поле и соседей.
    - Малышню тоже? 
    - Не знаю.
    - А я знал. Сам из деревни. Навидался беды и  похлебал её не ложечками, а – совковой лопатой.
   
    Василий Кузьмич изучающее  упёрся взглядом в мои глаза, будто  я – та проворовавшаяся неудачница.

    И сделал ход конём:
    
    - Так, так, - говорю ей, - не пойман – не вор. Значит, никто не видел кражу.
     - Никто. Грешна. Честно каюсь.
     - Тогда прочту статью 3-ю Указа. На первый раз предусмотрено заключению в исправительно-трудовой лагерь  сроком  от 5 до 8 лет с конфискацией имущества или без таковой.
 
    Испугалась и заплакала.
     - Неужто избушку отберут? А куда галчат моих? Муж-то на фронте потерялся.
     - Процитировал  Вышинского: признание вины – царица доказательств.
   
    Сказать прямо: откажись от показаний – дело прекращу. Нельзя! Сболтнёт кому – самого за решётку.
     - Не унимаюсь с намёками:
     - Может,  нашла зерно? Возчики с телеги просыпали.
     - Да если кто просыплет – курочками до зёрнышка подберут.
Мой наставник сделал внушительную и внушающую паузу, затянувшись коптящей «беломориной».
   
    Выдохнул, окутался дымным облаком, и завершил:
  -  И так, и этак наталкивал совестью поступиться. Ни в какую!
Результат:  дело в суд, мать – за колючку, ребятню – в детдом.
   
    Противоправное откровение будущий прокурор Курганской области завершил претензией к геральдике:
   
    - Изобразить бы на эмблеме нечто такое: «Не руби с плеча мечом закона… по живой жизни».
    
    Это – две большие разницы!

    «По живой жизни» –  тавтология впилась в память пиявкой. Не медицинской, препятствующей свёртыванию крови, а  отсасывающей чиновничий подход к закону без учёта обстоятельств ж-и-з-н-и подследственных.
   
    Вот тебе и – радикал!

     вот судья  Вениамин Михайлович Авдюшев  прослыл его антиподом – либералом.
   
    Liberalis в переводе с латинского – свободный. Проще говоря – склонный в вольнодумству, терпимости и снисходительности к чему-либо. 
 
    Войну он закончил с тяжёлым увечьем ноги. Многие  калеки страдали нервозностью и злобой на судьбу. А этот красивый  молодой человек отличался спокойствием, рассудительностью и был таким, о ком говорят  –  мухи не обидит.
   
    В приговорах не «свирепствовал». За что наябедничал на него в ГК партии один ревнитель строгости, обозвав…  либералом.
   
    Кому-то бы за мягкость наказаний наломали бока, но фронтовика-инвалида сия участь миновала, лишь пожурили.
И он своему кредо не изменил.   
   
    Правда, однажды с ним произошёл,  «не похожий на него», случай.
   
    Случай ли?

    Философы толкуют: «Случайность – непознанная необходимость».
   
    Томился он на остановке среди прочих «безлошадных» граждан в ожидании автобуса.
И тут, откуда не возьмись, подвалил пьяный верзила, начавший, ни с того, ни с сего костерить  всех на чём свет стоит.
   
    Судья вежливо пытался вразумить скверноречивого буяна, чем лишь подлил масла в огонь.
Фантомас пуще прежнего разбушевался, замахал кулаками.
   Подкатил автобус,  алкаш  первым устремился в него.

    Михалыч, не ахти какой здоровяк, оттёр нахала в сторонку и закрыл своим тощим телом амбразуру входа. Пассажиры мигом заполнили салон.
   
    А разъярённый хулиган лягнул их заступника по изувеченной на фронте ноге.
Ответная реакция оказалась сколь молниеносной, столь же  –  сногсшибательной!
   
    Наш правозащитник с богатырским размахом метнул гранату кулака в скулу обидчика, и у того нижние конечности взмыли выше головы.
   
    Вот тебе и либерал!
Вот тебе и «случайность» при  «непознанной необходимости»!
   
    Вениамин Михайлович, пересиливая физическую боль в ноге и моральную – в душе, не без труда поднялся в  автобус.
   Водитель, в зеркало заднего вида наблюдавший  картину возмездия, круто  дал по газам.

    …Я, разумеется, не приглашаю жрецов правосудия перейти от судебного бумаготворчества к рукоприкладной борьбе с нарушителями общественного порядка.
   
    Однако, выслушав эту историю из уст,  жившего по соседству героя события, ещё раз утвердился во мнении:
   
    - Закон и Жизнь – не Сиамские близнецы. Они, как секс без любви, – две большущие разницы!
 
    Это –  аксиома, а питерский раритет «Юристъ»  серьёзно встрепенул мою память в День смеха.