Глава 105. Сестра - Людмила

   
       

      Сестра – Людмила, которую я тоже не помню визуально, как уже писал, мне было три, а ей год,  посидев за  столом, засобиралась с подругой,  которая тоже жила в этой квартире, на танцы.   Людмила была довольно смазливой девушкой, белокурая и действительно похожа на меня и нашего папу. По сравнению со своей подружкой конопатенькой (с веснушками) и утиным носом, Людмила была просто красавицей и когда мы  все вместе ходили на танцы в Капрашку, то Люду сразу же приглашали, а подружка задерживалась в ангажированиях.  Хотя я и не имел, в то время, ни друзей и не подружек, но приглашать соседку по коммунальной квартире и тем более сдружиться - воздержался, чтобы не попасть в банальную, коммунальную типичную историю, а что любовь зла – полюбишь и козла, поговорку эту хорошо помнил.  Но и я не отличался той фактурой, которая нравилась большинству танцующих девушек. Рост мой -170 см. едва дотягивал до разряда мужчин, про которых говорят – мужчина среднего роста. Выбрать и пригласить понравившуюся мне девушку, тоже почти никогда не успевал, так как их моментально разбирали эти самые фактурные ребята, а я,  как говорится, зачастую оказывался при «шапочном разборе».
      Если быть откровенным, то хотя я не плохо и вальсировал и танго танцевал с поворотами через ногу и прочие «па», но не очень – то любил танцы, но ходил, потому что надо было куда-то себя вечерами девать. Сама же обстановка этих вечерних танцевальных вечеров мне всё – таки нравилась и скажу почему.
      В то время (1959 – 60 год) ещё не появился  чарльстон,  а позже твист, шейк и этот рок – эн - ролл  и  не грохотали  децибельные динамики. С девушкой, которую пригласил, танцуя, можно было о чём-то, во время танца, и поговорить - для первого знакомства, проводить и спросить разрешения на следующий танец.  А юноши были почти все в чёрных костюмах и белых рубашках, в моде были бабочки (кис-кис), в нагрудном кармане костюма  выставляли полоску  или уголочек носового платка. А  ботиночки (туфли),  в то время только началась мода остроносых, аккуратных, на тонкой кожаной подошве, говорят,  английских моделей - туфель. Туфли всегда были начищены и блестели как лакированные.
     А оркестры, под которые мы танцевали! Это же были профессиональные оркестровые ансамбли под руководством таких знаменитых музыкантов как  -Атлас, Вайнштейн,  Выпринский и другие, не менее знаменитые, по-моему,  и Олег Лундстрем  тоже играл в Домах Культуры Ленинграда. Это невозможно забыть и ленинградцы, читающие эти строки, не могут не согласиться с этими,  моими воспоминаниями.  Танцевальные вечера пользовались большим успехом и слово – то «дискотека» никто тогда не знал и не употреблял. Обычно такой танцевальный вечер состоял из двух отделений. В Первом отделении игрались и танцевались  вальсы, фокстроты, танго,  а второе  отделение было отдано для бальных танцев типа  -«конькобежцы» , «па-д”эспань», по – моему даже «краковяк» танцевали и прочими.  Всё было  очень даже прилично, вежливо и даже чопорно, как у настоящих англичан. Я балдел, в Кирове, не думаю, что было бы что-то подобное  в те же года.
       Не могу не напомнить любителям  ленинградских танцевальных вечеров про то время и те Дома культуры, в которых нам пришлось пересекаться:  Дом культуры им. Капранова,  Дом культуры им. Кирова (мраморный),  Дом связи,  Дом 20-тилетия Октября,  Дом Ленсовета,  Дом культуры им. Горького,  Дом культуры им. Бабушкина,  Дом учителя и многие другие в разных районах города.
      Всё было пристойно, красиво пока не появился этот дурацкий чарльстон. Этот танец хотя и, может быть, по своей динамике и выразителен, но он был тем началом, когда  что – то потерялось в отношениях танцующих партнёров,  какая – то интимность и вожделенность - держать свою, приглашённую девушку, за талию и  её нежную ручку и возможность что-то шепнуть(комплимент) своей выбранной партнёрше.  Остальные - шейки и твисты, окончательно похоронили всё то,  что было прекрасно и только ещё старое поколение продолжало вальсировать в своих домашних и семейных вечеринках. А что мы сейчас видим? Бальные танцы стали выделенным спортом,  которые начали осваивать дети, но приводимые родителями в эти секции и, оплачивая это «искусство» преподавателям,  конкурсы и прочее,  а остальной люд стал зрителями,  восхищающимися этими детьми, которых привели за ручку.  А остальные? Остальные, обкуренные прыгают  и трясутся, как дикари из африканского племени, с полным самозабвением и где и чья партнёрша и сами не могут понять, да она им вроде бы и не нужна у всех прыгающих полное самовыражения себя и полный балдёж от этого действия. Как и что-то кому-то сказать во время грохота динамиков, для меня остаётся загадкой, видимо, после такого «шабаша» разговоры потом. Ладно, не обессудьте меня, читающие из молодых поколений, я знаю, что посмотрит малый, поглядит старик и скажут, что у Мира разный лик, наверное, оно так и есть?
      Впрочем, я же о сестре начал писать и опять куда-то « уехал». Что бы вновь не возвращаться к описанием личности моей сестры (ныне уже покойной), расскажу сейчас.  После той информации, что мне написала неродная, косвенно, но уже начало в чём – то проявляться.  Оказывается, что Людмила в детстве была не развита и мама её частенько лупсовала,  била тем,  что под руку попадало, в доме часто появлялись разные мужики. В результате девочке пришлось, как неполноценному ребёнку, с трудом окончить специальную вспомогательную школу.  Внешне это никак не выражалось у Людмилы, но говорить о каком-то интеллекте девушки не было смысла.  Людмила работала на какой-то швейной фабрике и производила единственную операцию, порученную ей – обшивала с четырёх сторон заготовки мужских носовых платочков. Позже уже в более зрелом возрасте работала в столовых,  но должности больше уборщицы ей не доверяли. Быт,  в котором она воспитывалась, сказался и на дальнейшем формировании её личности и натуры.  Мои последующие анализы и наблюдения за этим бытом, утвердили меня ещё не раз в том, что мне ещё повезло, что я остался при отце, хотя и выпивающем,  но всё – таки в семье служащего, а не работяг– выпивох.  В дальнейшем общении с моей новой семьёй,  не раз и не два, приходилось отказываться от этих обильных застолий с бутылками,  и просто уходить,  я не только боялся поддаться этому влиянию, а просто чётко знал, что подобный образ жизни – не мой. Отстаивать свою позицию мне пришлось ещё не раз, но и белой вороной себя не считал – мог и выпить, но только не водку.
                ( Продолжение следует).http://www.proza.ru/2011/04/04/1971