Глава 6

В помещениях было душно. Окна, выходящие на улицу, отсутствовали, поэтому спертый воздух и запах толпы разгоняли немногочисленные кондиционеры и очистители воздуха. Но их катастрофически не хватало чтобы полностью проветрить хотя бы один зал. Поэтому те немногие, кого это волновало, предпринимали усилия по поиску кусочка свежего воздуха. Выход из клуба и дальнейший вход в него не были затруднительны, но дышать помоями переулка отчаивались немногие. На улицу можно было попасть и другим путем, о котором знали немногие. В помещении здания был второй этаж, который был перекрыт, и зайдя на него обитатели клуба натыкались на закрытую железную дверь, перекрывающую свободное перемещение по второму этажу. На него так же вел лифт, который уже давно не функционировал, и выдерживал тщетные попытки вандалов открыть его, оставить на нем следы своих подошв и ударов.
За лифтом, в небольшой затемненной выемке и находилась незаметная лестница на закрытый этаж. Издалека она была незаметна, и даже предпринявший попытки её найти но не знающий маршрута человек обречен на провал. Без подобающего освещения она напоминала скорее запасной выход, который всегда тщательно спрятан от людских глаз, хотя это противоречит всякой логике.
Раньше, когда ещё не было кальянной, рядом с которой по небольшому коридору с ответвлением  располагались и лифт и лестничная площадка, скрытая в мраке, в самом просторном, пожалуй зале находилась огромная столовая, вмещавшая в себя не один десяток людей. Ныне  освещение клуба едва доставало кальянной, слегка освещая дверь, а далее коридор уплывал в непроглядный мрак, по правую сторону которого возвышалась глухая стена клуба. Коридор от кальянной скрывал ещё многие коморки, и пустующий зал, имевший большую и темную славу, и один из немногих выходов на улицу был через пустой и не освечиваемый зал, но этот вариант глотка свежего воздуха не рассматривался в ввиду отсутствия освещения, безопасности и ключей. 
В ту, столь дальнюю и столь сложно находимую залу отправляться рисковали лишь искатели приключений, те, кому обычное состояние клуба кажется бесполезной тратой времени, и в некоторых случаях они бесследно пропадают и их тела потом всплывают по весне. Хотя это было замечено всего два раза,  и не по весне, а в темных углах подсобок, когда кто-то по случайности, ища место для уединения, натыкался то на запах разложения, то на самих объектов этого запаха. Но это был удел дилетантов, а те кто знал о крыше, давно бы уберегли себя от участи быть настигнутыми разного рода охотниками за головами.
Подсобное помещение под лестницей никогда не закрывалось, но благо посетителей имела слишком мало, ведь это была запасная лестница, так же именуемая пожарной, и вела прямиком от второго этажа на крышу здания.
Темнота на лестничной площадке была непроглядная, и не предназначенная для обследования, как и все остальное прилегающее к этому коридору крыло, словно от кальянной начинался другой мир, закрытый для непосвященных и не знающих людей. 
Нащупав в темноте дверную ручку, я покрутил её и толкнул внутрь. Дверь, скрипя как Паганини в свои лучшие годы, поддалась, и плавно отпрянула. Я вошел и на ощупь двинулся в перед, ступая на металлическую, шаткую и подрагивающую от шагов ветхую пожарную лестницу, которая не внушала доверия и нагнетала шум в непроглядной вязкой тишине.
В нос ударил острый запах гнили, резкий, словно в подворотне по пути в клуб. Пройдя один пролет в непроглядной тьме, я остановился где-то на уровне второго этажа и пошарил по располагавшейся слева от меня стене. Как и предполагалось, там висела железная коробка с различными выключателями. Щиток я трогать не стал, а вот чуть левее от него был небольшой рубильник, подающий в помещение электроэнергию. Я надавил на него, и вся лестничная клетка озарилась ярким светом. Лампы были прикручены вплотную к потолку прямо над пролетами.
Обретя вновь зрение, я осмотрелся, будто бы находился здесь впервые, и с отвращением закрыл рукавом нос. На первой же ступени следующей лестницы, ведущей наверх, кверху брюхом лежала дохлая крыса, уже переступившая многодневный порок гниения. Я отвернулся и перешагнув через неё, направился по лестнице, минуя отвратительное внезапно представшее передо мной зрелище.
Дверь на крышу никогда не запиралась. Не из соображений быстрого и беспрепятственного попадания на неё, а лишь из того, что некому было попасть сюда из вне. С самой крыши не было видно города, улицы и других даров цивилизации. По периметру с четырех сторон крыша была окружена стенами высящихся монолитов, и находилась у них в некой ловушке.
Последнюю лестницу я миновал быстро, минуя удушливый, пропитанный гнилью воздух. Облокотившись плечом на дверь, я отдышался. В легких першило, и поспешно толкнув дверь рукой, подался вперед. Я уперся в дверь, и не сразу сообразив, ещё несколько раз лихорадочно прокрутил дверную ручку в обе стороны. Я облокотился о дверь спиной, и открыл плоскую бутылку ликера. Я сделал пару глотков, и вытер рукавом рот. Разочарование нетрезвого ума взяло верх. Мне так хотелось посидеть на крыше. Какое-то детское желание. Может, во всем причина алкогольного опьянения, может... Хотя другую версию мне тогда было сложно придумать, и я приложил стеклянное горлышко бутылки ко рту, и жадно вливал в себя обжигающую жидкость. Кажется, я выпил двадцать галлонов сгнившей болотной воды. Я не выдержал и, подавившись, закашлялся. Меня вновь передернуло. Я сполз по двери, и сел на корточки, поставив почти пустую бутылку подле себя. Отдышаться мне было нелегко. Тяжелое дыхание, перебивало глухую тишину. Перед глазами резко выплывали размытые очертания предметов, я даже не успел понять, как и когда это произошло. Так неожиданно, и вот мой вестибулярный аппарат сказал мне « До встречи!».   Несколько минут я боролся с земным притяжением, давившим мою голову все ниже и ниже, и наконец, сдался. Я подался вперед, и, чувствуя тошноту от головокружения, погрузился в дрему, но быстро уснул, не помню даже  когда и как.
Из сна меня вырвала внезапная рвота. Я схватился за живот, и чувствовал, как из пустого голодного желудка вылезает алкоголь, смешанный, кажется, в равной пропорции с желчью.
Меня минут пятнадцать с силой выворачивало наизнанку, и ещё этот чертов свет слепил глаза... Я болезненно обдумывал, как мне удалось так натрескаться? Я приподнялся и облокотился о дверь. Тишина. Как это приятно. У меня гудела голова. Рядом я краем глаза увидел недопитую бутылку, и одним большим глотком допил все содержимое. Как долго я спал?
Из-за двери, за моей спиной, послышалось два отчетливых выстрела, глухих и поломанных эхом окружавших помещений. Звонко лязгнули пули. Твою мать.
Вначале я решил, что это выпивка. Это она во всем виновата. Может мне это послышалось. А может я просто представил себе выстрелы, подумал о них. Я забыл. Алкоголь заставляет забывать все, даже если это произошло минуту назад.
Позади меня послышалась какая-то возня, и шум, и  даже будучи в таком состоянии, в котором находился, я понял, что мне это вовсе не почудилось и не показалось. Я с трудом поднялся на ноги, удерживаясь рукой о дверь. Пошатываясь, я прижался к ней плечом, и неловко попытался прислонить к ней голову, чтобы прислушаться. Туловище жило своей собственной жизнью, поэтому стараясь, выпятив ухо вперед, состыковать его с дверью плавно и мягко, я потерпел поражение и едва удержался на своих двоих.
Внезапно дверь резко открылась, весьма некстати. Я был сбит  неожиданностью с ровной оси, и попятился назад, путаясь в собственных ногах.
- Вот черт! – Выругался я, неминуемо заваливаясь к стене напротив. Хватаясь руками за всевозможные выступы, пытаясь удержать равновесие.
- Какого хрена ты тут делаешь, алкаш? – Тяжелым басом, словно он изрыгнул эту фразу, произнес человек, открывший не вовремя дверь.
- Эмм... Я тут стою.
- Я вижу, придурок. – Мужчина огляделся. Я всеми силами старался поднять голову и разглядеть лицо верзилы. Но моя голова не двигалась, и, кажется, была наполнена свинцом, что я совершенно не мог ей управлять.
Здоровяк выругался, кашлянул и смачно плюнул.
- Вали отсюда, бродяга. – Он с силой толкнул меня рукой, и я как было, повалился на пол. Благо лестничная клетка была огромной, и я, как в фильмах, не скатился с неё. Лежать на холодном грязном полу было так не эротично, но в моем состоянии это было круто. Я расслабился.
- Да... Ну и дыра... – Чуть ли не на распев гаркнул мужик, и, пнув меня, быстрым шагом направился вниз по лестнице. Удар пришелся прямо в живот, и я скорчился от боли, свернувшись на полу клубком. Перед тем, как вырубиться, я слышал гулкое эхо от его шагов где-то далеко внизу.