1000 дней

After the light comes the dark,

After the love comes the breaking of my heart
(см. саундтрек)




   Щелкнула зажигалкой, слава Богу, хоть эту не выбросила. Шипение разгорающейся сигареты, синеватый дымок, душное тепло всасываемое нутром — закашлялась. Ей нельзя. Совсем. Ни курить, ни пить, ни спортом заниматься... Нельзя жить... Из глаз брызнули слезы. Она сама так хотела. Еще полгода назад хотела настолько, что разбилась на машине. Выжила. Только чтобы узнать, что это ненадолго, потому что с ее неоперабельным сердцем надолго не получится. Тогда стало страшно и сладко одновременно. В 24 года умирать не хочется, но жить без Него тоже не выходит — она пробовала. Честно старалась целых три нескончаемых года после Его смерти. Тысяча дней черного космического вакуума скрученного глубоко внутри тугим холодным узлом.
   Снаружи в неумолчном треске повседневности кружились отличная карьера — своя студия в 20 с небольшим — повод для гордости, поездки, толпы знакомых тусовщиков, все как у всех успешных и состоявшихся, а за горизонтом, там, куда она  боялась заглянуть, простирался мрак. Абсолютный. Веселая шумливая череда «внешнего» ухала в него молча и непрерывно, всасываемая чудовищным пылесосом, каждой секундой превращавшим реальность в развороченные, искореженные останки. Она поэтому непрерывно была чем-то занята: проектами, заказчиками, друзьями и командировками... чем-то нужно было кормить ненасытную утробу в которую она проваливалась стоило только остаться одной.
   По ночам, лежа без сна и до онемения боясь шевельнуться под удушливым теплом одеяла, она молча плакала, по капле выжимая из себя маленькую девочку, корчившуюся от ужаса перед неизбежным... Подушка и волосы промокали насквозь, пока ей не удавалось забыться.
   Еще пара затяжек. Третья далась уже легче... Зачем она это делает? Зачем курит? Уже который день вместе с поставарийными мигренями голову стискивает мыслью, что ей уже не хочется встречаться с Ним Там, что сейчас ей нужен совсем другой человек, нежданно негаданно появившийся в жизни в последний момент, чтобы сказать «Живи!» И ей же захотелось! Снова захотелось быть любимой и любить самой. Другого, живого, .. но предательское тело уже неслось под землю пущенным под откос поездом.
   Она всхлипнула уткнувшись в руку с зажатой сигаретой. Дым мешался с солью слез, царапая горло и разъедая глаза, и сердце тряслось, зажатой в кулаке ящерицей.
… Он приедет. Он обещал, и обязательно приедет, успеет. Успеет до того, как для нее все закончится. Она, конечно, ничего о болезни не говорила и просила его не приезжать и не звонить. К чему? Все равно она не жилец, но теперь... Теперь ей необходимо его увидеть.
   Глянула в зеркальную пропасть ночного окна. Монохромное отражение скрадывало бледность и худобу, и темные круги — только плавающий абрис нежного овала, светлых кудрей, да чуть вздернутого носика. Скоро это исчезнет... Совсем. Останутся огни фонарей, облезшие скелеты голых деревьев, останется холодный северный город... но уже без нее: такой талантливой и красивой, и такой молодой.
   Сигарета, дойдя до фильтра, запульсировала угольком и потухла.
 - Я... Скоро... Умру... - прошептала она, пробуя на вкус сухой пепел страшных слов. - Андрей, - тихонько позвала, холодя лоб гладким стеклом, - мне так страшно... Не бросай меня сейчас одну... Пожалуйста... пожалуйста, не бросай... - шелест мольбы замутил окно, окончательно отрезав от мира.
   Ее никто не услышит... Как в далеком детском кошмаре, когда чудовищное неумолимое нечто, медленно волокло ее под кровать; она кричала и, обливаясь слезами ужаса и отчаяния, звала на помощь, а мама была совсем рядом, но почему-то не слышала и не видела ее, и продолжала безучастно шебуршиться по дому. Тогда ее будили собственные вопли... а теперь просыпаться некуда — только вперед, в темноту и тишину.
 - Андре-е-ей, - заскулила, словно щенок, - забудь, что я писала тебе... Приезжай, пока я еще жива, пока мы еще можем увидиться, пока не слишком поздно... я должна знать, что ты настоящий... И я смогу жить дальше... У меня обязательно получится, только приезжай...
   Над крышами домов разгоралось светлое мерцание — шесть утра. В его городе должно быть уже совсем светло. Неужели ей удалось пережить еще одну ночь?...

***

   Андрей быстро вышел из подъезда. Низкое солнце блеснуло в стеклах очков. Выехал из двора, ломая хрусткий молодой ледок. В лицо плеснуло рыжими сполохами восхода. В зеркалах медной проволокой замелькали тонкие веточки и синеватые горки остатков зимы.  Sex Pistols бодрили не хуже душа — то, что нужно — только на утро приходился добрый десяток встреч. Отличное начало отличного дня.

***

   Калейдоскоп разъездов, рукопожатий и перекуров с кофебрейками скатился в ясный морозный вечер. Подъехав к офису в четыре, он только к шести сообразил, что Лана до сих пор не вышла в сеть. Глянул на часы  — странно, обычно в это время они уже пару часов, как треплются о том, о сем. Может, позвонить ей? Да нет, она просила подождать со звонками до первой встречи... Уже перед сном чиркнул эсэмэску. Тишина. Может обидел чем-нибудь, она же такая ранимая. Вспомнились ее немногие фотографии — девочка-дюймовочка, нежная крошка с пухлыми губками и полу-детской мордашкой. Улыбнулся, чувствуя, как в сердце растворяется порция нежности. Довести бы тут все до ума поскорей и рвануть к ней.
   Засыпая представил, как она сейчас выходит из ванной в махровых объятиях полотенца: без косметики, с хрустальными голышами капель на хрупких плечах. Зеленые глаза сияют на раскрасневшемся лице. Зажмурился мечтательно и уснул...

***

   Лана безучастно смотрела в потолок. В зрачках белым жужжащим светом мерцали квадраты лампочек. Врач, выпрямившись с щелчком сдернул с руки резину перчатки.
 - Все, - он устало потер переносицу, - хватит... Не в этот раз.

***
 
   Холеная нарядная женщина подошла к бархатно зеленеющему холмику. Сдвинула с лица блюдца очков, тяжело опустилась на серый мрамор скамейки.
 - Прости... девочка моя маленькая... - вздохнув, подняла заблестевшие глаза к небу. - Если бы мы были рядом... если бы не бросили тебя в этом проклятом ледяном городе одну...

***

   Андрей, потянувшись, перекатился на живот, уткнувшись лицом в загорелую Женькину коленку.
 - Ой, а кто это? - девушка ткнула пальцем в дисплей, отправляя в рот другой рукой душистый комочек малины.
   Приподнявшись на локте, он заглянул в телефон.
 - Лана? Питерская? Да надо удалить. Мы с ней в интернете списались сто лет назад. Еще до тебя, - добавил поспешно, видя, как  заломилась черная бровь. - Она тоже дизайнер. Толковая весьма девчонка, только чудная какая-то.
 - Да? И чем же? - Женя задумчиво листала мобильник.
 - Всем, - пожал плечами Андрей, тоже зачерпнув пару ягод. - Познакомились, начали общаться. Все хорошо, все интересно. Сто раз встретиться предлагал, а она ни в какую. Ни скайп, ни телефон - от всего отказывалась, а потом совсем пропала. Да ну, фейк какой-нибудь...
 - И хорошо, что отказывалась! - улыбнулась Женька и, наклонившись, потерлась носом о колючую щеку.


Музыка: Amy McDonald - "Spark"