Волк

В конце декабря длительная оттепель с дождями согнала с полей весь вы-павший снег. Реки и речушки разлились словно в весеннее половодье, но вода быстро отшумела свое и спала. Отдохнув денек после командировки, я, несмотря на распутицу и раскисшую землю, отправился на охоту в Мордовию. Охотничья страсть манила меня всегда туда, в известные мне поля с частично нетронутой человеком землей с седым ковылем, с малыми и огромными оврагами, кое-где заросшими орешником, корявыми невысокими дубками, березками и сосенками. Оставив машину в Бабеево, я пошел в поля, рассчитывая поохотиться полный день, хотя погода была скверной. День был туманный, промозглый. Через час я вышел в вершину оврага. Туман то накатывался плотными волнами, то рассеивался и тогда можно было видеть слева изумрудное озимое поле и уходящий за холмы широченный овраг, вдоль которого я шел. На другой стороне оврага просматривалось черное поле вспаханной зябки. Вся эта картина закрылась очередной волной тумана и, когда он стал редеть, я увидел впереди на противоположной стороне оврага метрах в двухстах неясный силуэт зверя. Сгорбленная спина его плыла над вы-соким ковылем и густой полынью и в тумане неясно виделся только этот горб. Вот он показался на мыске, вдающимся в овраг, остановился, покрутился на одном месте и зверь улегся на лежку. Все так же неясно было видно, как зверь несколько раз поднимал голову, осматривался и, наконец,через полчаса, мне показалось, заснул. Я начал к нему подходить. Выйдя к мыску, я осматривал полынь и ковыль передо мной в напряженной готовности к выстрелу, но ничего похожего на лису, другого я просто не предполагал, впереди на мыске не видел. На мыске лежала какая-то серая куча и больше ничего. Всматриваюсь в кучу и вдруг вижу лоб и бровь. Лоб бычка. «Откуда здесь бычок?» – мелькнула в голове нелепая мысль. И вдруг, словно почувствовав мой взгляд, этот лоб вскидывается и я вижу морду и мощную грудь волка. Волчина! Вместе с выстрелом волк броском исчезает в овраге. Подбегаю к мыску. Волк уже на другой стороне оврага метрах в пятидесяти уходит огромными прыжками. Бью вторым выстрелом, волк исчезает в тумане. Стою в каком-то оцепенении. Конечно, «нолевка» слабовата для такой махины. Да и ружье у меня не резковато для зимней охоты. «Надо зарядить ружье» – думаю. Раскрываю  ружье – в стволах патроны с целехонькими капсюлями! Что такое? Стрелял ли я? Лезу рукой в карман, где наготове лежали два патрона. Их нет. Значит, ружье перезарядил бессознательно, автоматически. Да-а! Не помнить, как вот только что перезаряжал ружье! Не было со мной еще такого.
Перелез через овраг, осмотрел след на траве. Крови нет, но я знал, что промаха не было. Волк ушел. Туман стал еще гуще, видимость – метров пятнадцать. Иду с километр по левой стороне оврага, по кромке озимых, и не обнаруживаю выхода волка в эту сторону. Не было его и на грязи дороги, пересекающей овраг, и на зябке с правой стороны оврага. Значит, волк остался там, в овраге. Я шел настороже, перелезая с одного склона оврага на другой. Высокий ковыль и серая полынь, бурые высохшие травы были идеальной маскировкой для волка. Я двигался не торопясь, внимательно рассматривая все вокруг. Мы встретились с ним взглядами, когда я перелез неглубокий овражек внутри этого большого оврага. Он лежал метрах в восьми от меня, готовый к последнему броску, поджав задние лапы под себя, голову вытянув вперед над передними лапами. В его оценивающем взгляде не было ни страха, ни боли. Он оценивал опасность и свой шанс,- шанс в этом случае на свою жизнь. У него было восемь метров до меня и секунда для броска. Но шансы наши были не равны. Из любого положения я стреляю прицельно в любом направлении во время не более полсекунды. Друзья просят иногда показать, как это делается, - дичь уже падает после моего выстрела, а они еще ружья не успели снять с плеч. После выстрела волк вывалился в овраг. Поднять его на себя я не смог, настолько он был велик и тяжел. Пришлось встать на колени и затащить его на себя. Ружье, рюкзак, бинокль и волк – тяжеловатая ноша, и на трех километрах до трассы я трижды опускался в зябку, в грязь, и отдыхал. Из подошедшей по трассе «Беларуси» с тележкой вылез пожилой мужик, водитель. - «Помоги, пожалуйста, сил нет» - попросил я его. Подошли к волку. Я взял ружье, рюкзак, как вдруг мужик дико закричал: «Он! Он! Гад!…» - Я ничего не понимал. Мужик грязными сапогами пинал и топтал волка. Мне жалко стало, что мужик грязными сапогами марает волка и я пытался его остановить.
- Парень! Сынок! – кричал он, - он же ограбил меня всего! – Слезы текли по его лицу. – Он же, гад, и меня чуть не сгубил! Шесть овец уложил почти у дома, телку за полторы тысячи я купил…, хоть бы сожрал чего, гад, а то ведь зарезал просто и все!... – Мужик мазал слезы по щекам. – А тут пошел я лозы нарезать, корзины сплесть. Собаки, две у меня. Увязались за мной. От дома двести метров до речушки. Подхожу. Встают из лозняка. Трое волков. Дружок, овчарка – пес, крупный был, кинулся к ним. Этот только мотнул башкой – и покатился мой Дружок. Я закричал, бросился к ним. Этот, - мужик опять пнул волка – шагнул навстречу. Раз – другой, шагов пять сделал. А что я с топориком? Да я бы и с топориком может… да вторая моя собачка прыгает – машет мне на спину… спастись, жить хочет. Смотрю я в зенки его и вижу – убьет он, гад, и меня. Начал я пятиться. Пятился- пятился, а те двое прикончили Дружка. Один взвалил его за спину… и к лесу поволок. Бросился я в дом, схватил ружье… да где там, они уж у леса… Мужик снова заплакал. Видно, жалко было не только убыток, но и просто животных, которых любил.
Привязали волка сзади тележки. Я с трудом втиснулся в кабину. Обгоняющие машины гудели нам, водители улыбались, показывали большой палец. Из подворотни дома, к которому мы подъехали, выскочила дворняжка, залаяла на меня, но вдруг бросилась назад так, что головой стукнулась в подворотню – волка учуяла собачка и спряталась. Береженого бог бережет…
- Приезжай, сынок! – просил меня мужик. – Может, возьмешь тех двух?… Приезжай Христа ради, а?…
- Как получится… - отвечал я ему. Не получилось. Потом местные жители рассказывали мне, что несколько лет видели пару волков в этих местах и говорили, что раньше их было трое. Для меня же было загадкой, почему у них не было выводков? Может, брал их кто? Не знаю.

Герасимов Юрий Тихонович