март подступил к горлу

Пол часа до весны

Март подступил  к горлу. До него пол шага, пол дверного скрипа, пол голоса в промежутке крика. В нем утопает зима.
В тираж пустили боль, грипп, воздушные облака, и горький запах времени. Щелчок и защемило  внутри и отматывает на магнитную ленту переживания и сердечную аритмию из прошлого. И на фотокарточках все чаще присутствуют лица тех, с которыми уже не так как раньше.
Не даром возраст раньше отсчитывали веснами. По весне легкие наполняются жизненными соками, а в кожу проходит солнечный ток.

И умытые солнцем подоконники, маленькие фаянсовые чашечки бьются и звуком битой посуды зарождают новые жизни. А ты ловишь ветром взбитые юбки, кривишь губы в улыбке и обещаешься не скучать больше. Молишься на полуденные сумерки и врешь, что стала счастливей и чаще. В бреду весеннем ты в грунт свои сны по семечкам складываешь. Каждую весну по одной семечке: поводы не встречаться, доводы отпустить. И календарными красными отметинами ступаешь в чужой вечно брюзжащий рай. Где всем всё хорошо и долго. А тебе молочная пленка по губам и на лицо. И врать нет сил. Давно остыл чай и в молитовнях глухо.

Апрель снимает мокрые платья, ведет к венцу и топорщится по углам чужими именами, по частям  прописанными молоком на сердечной мышце. И когда тебе щепками набивают рот, и бросают посреди безликих проспектов, ты кричишь через закрытый рот. Что мол голос в трубке чужой. От родного - только вздох на последней ноте.