Француженка

(Эротико-патриотический рассказ Саши, моего бывшего сослуживца)

Воскресенье, август 198* года, 11-30.
На углу Кировской и Фуркасовского симпатичная голубоглазая блондинка лет 18-19 о чем-то спрашивает прохожих. Подхожу ближе - оказывается, выясняет, где тут костел св. Людовика. По-французски. И, прежде чем сообразить, что место для такого знакомства неподходящее (Лубянка все-таки), машинально отвечаю ей по-французски. Да и не в моих правилах оставлять симпатичную женщину в беде.
До костела (это почти напротив входа в Московское управление КГБ) минут пять ходьбы по Малой Лубянке. Успеваю услышать, как ее зовут, что она приехала с группой студентов из Сорбонны, что ей вечером на поезд (едут смотреть Байкал), и что в воскресенье она обязана побывать на мессе.
Закрыто, но она остается ждать (как раз под телекамерой, надзирающей за входом в костел), а я удаляюсь по своим делам - по агентурным данным, в книжном на Кировской с 12-00 будут продавать "Историю Российского государства" академика Рыбакова.

Понедельник, до обеда.
Докладываю особисту, что указал дорогу иностранке. Дело обычное: в центре на улицах полно туристов. Однако при слове "француженка" особист даже, по-моему, усами шевелит (хотя усов у него нет) и расспрашивает обо всех подробностях ее внешности – в том числе о тех, которые я совершенно не мог увидеть. Наконец, заставив написать очень подробный отчет, особист меня отпускает.

Понедельник, после обеда.
Шеф расспрашивает, что у меня было с француженкой. Рассказываю. Не верит, называет меня дураком не на ту букву. И объясняет, что вот ребята из спецгруппы, уж если бы познакомились с француженкой, - точно не засветились бы.
В курилке ребята из спецгруппы, до того что-то оживленно обсуждавшие, при моем появлении замолкают и очень внимательно на меня смотрят.

Вторник.
Приходят друзья шефа – замполит и начальник спецгруппы. Тоже очень подробно расспрашивают. И тоже называют дураком не на ту букву.
Оказывается, особист на прежнем месте сильно проштрафился, и теперь рад из любой мухи раздуть слона. Тем более, что француженка и красивая. Откуда знают, что красивая? – так вот фотография, от друзей из московского управления. Мы же всю дорогу под камерами шли. И, кстати, слава богу, что под камерами: из видеозаписей видно, что я только довел ее до костела и ушел. И вел даже не под руку – просто шел рядом. Вот теперь еще бы доказать, что после мессы не встретились...
Начальник спецгруппы добавляет, что грамотный человек именно после мессы ее бы и встретил. (И, судя по слегка затуманившемуся взгляду, вспомнил или представил себе что-то очень хорошее.) Да еще повезло, что зам. нач. отдела в отпуске – уж он бы не упустил возможность раздуть историю, чтобы нагадить моему шефу (а через него – и начальнику отдела).

Среда.
В нашей комнате под разными благовидными предлогами появляются любопытствующие девицы из других подразделений. Не нравится мне это. А шеф говорит, что, наоборот, пока у меня такая реклама, - у меня сейчас единственный шанс жениться на хорошей девушке с хорошей анкетой. Опять на опыте убеждаюсь, что хорошая девушка и девушка с хорошей анкетой – это обязательно две разные девушки.
К нам заглядывает и та рельефная блондинка, с которой я столкнулся прошлой осенью, но не успел познакомиться и даже хотел разыскивать. Она говорит на ужасном суржике и пошло шутит. Объясняю шефу, что мне наплевать, чья она дочь.

Четверг.
Утро, как обычно, начинается с 15 минут на кроссворд. (Кстати, начальник спецгруппы утверждает, что у наших английских коллег на кроссворды уходит до получаса). Когда отгадываю партийную принадлежность Данте, шеф заявляет, что меня точно пора женить. Не знаю, связано ли это с последними событиями.
«Бабские визиты» продолжаются. Маша из спецгруппы (кстати, замужняя) язвит, что от советских девчонок я теперь нос ворочу.
В обед заглядываю в спецгруппу, сыграть в шахматы. Судя по услышанным обрывкам разговора, Володька доказывал Стасу и Генке, что у меня с француженкой ничего не было ("Ну сами посудите – ГДЕ?"). Заметив меня, осекается.
Спецгруппа смотрит на меня с интересом и, по-моему, одобрительно. И в шахматы болеют за меня. Тем не менее, оба блица проигрываю.

Пятница.
Вместо политзанятий, спортзала и бассейна - ежегодная медкомиссия, затягивающаяся на весь день.

Суббота и воскресенье.
На даче. А вообще-то правильно говорил начальник спецгруппы: будь я поумнее, мог бы потом с ней встретиться. Хорошее у нее лицо – как на портрете из старинной усадьбы. У "девушек с хорошей анкетой" лица совсем другие...

Понедельник.
Начальник спецгруппы через знакомых выяснил, что француженка все-таки "отсидела партсобрание" (т.е. мессу), потом где-то бродила, а в гостинице появилась лишь в 15-30. В принципе, могла и со мной встретиться.
Наш врач сообщил, что по результатам медкомиссии никаких "французских болезней" у меня не обнаружено. И пошло хихикает.
Замполит заявил особисту, что после 12-30 он видел меня стоящим длиннющую очередь на Кировской, за "Историей" Рыбакова (за что с меня бутылка коньяка – французского, учитывая обстоятельства). Т.е. теперь у меня алиби - я оказываюсь примером моральной устойчивости и советского патриотизма.

Вторник.
Володька из спецгруппы советует обедать в МАРХИ на ул. Жданова. По его словам, там и кормят вкуснее, и конторские рожи не мелькают, и симпатичных студенток, "как обезьян в джунглях". А если случайно и попадется иностранка, то, по крайней мере, из какой-нибудь братской страны. По-моему, он все-таки думает, что у меня с француженкой что-то было. И, по-моему, "из братской страны" он произнес с какой-то особенной теплотой в голосе...

Конечно же, история на этом не закончилась.
Слишком многие не поверили, что замученный запретами советский человек может, познакомившись с француженкой, хоть раз в жизни да не попытать счастья. Некоторые вспоминали, что у пограничников в 197* году один познакомился с очень красивой итальянкой и даже на ней женился – правда, тут же попал служить в какой-то медвежий угол. И не вылетел лишь потому, что итальянка попалась умная: сначала познакомились, потом уехала, вступила в итальянскую компартию, и уж после опять приехала, чтобы выйти замуж. И даже русский выучила.
Особист не оставил усилий нарыть компромат – и, по слухам, на кого-то нарыл. Правда, потом с ним что-то произошло на охоте, и он быстро перевелся в Киев.
А еще из спецгруппы вылетела крылатая фраза: "Она была прекрасна, как все импортное".
Но постепенно, ближе к зиме, история почти забылась.

А по-настоящему история закончилась только в феврале.
Наш замполит тогда уже собирался на пенсию. Однажды он зазвал меня к себе и еще раз спросил, было ли у меня что-то с француженкой. Когда я опять заверил, что ничего не было, он сказал: "Молодец, настоящий мужик! Уважаю." И пожал мне руку.

И вот на этом, как сказал бы начальник спецгруппы, эротика закончилась и опять началась наша обычная повседневная порнография.