Герой Кальмана

(1980-е, май, полдень, переулок около Лубянки)

Голубое небо, ласковое солнце, цветет сирень, в желудке уютно улегся обед. Из приемника в окне милицейского общежития доносятся позывные «Маяка». До конца перерыва почти час. Благодать...
Ко мне на лавку, на другой ее конец, садится парень в светлом костюме.
Радио в окне играет увертюру из «Сильвы», потом - «Красотки кабаре». Парень приятным тенором начинает негромко подпевать.
Из общежития появляется милицейский сержант в отутюженной форме, но с помятым лицом.
«Эт-то что такое?!» - начальственным тоном спрашивает он.
Парень прерывается и с интересом смотрит на сержанта.
«Эт-то что такое, я Вас спрашиваю?!» - повышает тон сержант.
«Ничего», - спокойно отвечает парень.
«Д-да как Вы смеете?!»
«Смею что?» - интересуется парень, слегка приподняв бровь.
«Нарушаете! Она же ж на газоне стоит!» - сержант смотрит на припаркованную рядом "Волгу".
«Ну и что?» - осведомляется парень.
«К-как что? Да как ты смеешь?!»
«Я с Вами на брудершафт не пил, между прочим!» - сообщает парень.
«Твои права! ... (далее нецензурно)»
«Дома, чтобы не потерялись», - объясняет парень.
После краткосрочного ступора сержант удаляется в общежитие и возвращается с отверткой.
«П-последний раз говорю, ща номера п-пооткручиваю!» - говорит он с угрозой в голосе и надеждой во взгляде.
«Выпить хочешь?» - сочувственно спрашивает парень.
«Да», - сознается сержант.
«Тебе нельзя - ты на службе», - проникновенно объясняет парень.
Глаза сержанта наливаются кровью. Он решительно присаживается у бампера и злобно цедит:
«Н-ничего, ...(снова нецензурно), дороже заплатишь, когда за номерами н-набегаешься».
«Да на здоровье, не моя машина!»
Немая сцена.
«Кончай фигней заниматься, на собрание опоздаешь!» - раздается голос подошедшего полковника с синими петлицами.
Парень нехотя поднимается с лавки. Сержант все еще сидит у бампера и пытается испепелить нас взглядом.
Снова слышны позывные «Маяка». Мне тоже пора в контору.
С голубого неба светит ласковое солнце. Цветет сирень.