Фавн и патриоты

СОН ПАТРИОТА

Сон патриотов рождает чудовищ. Спросонья принимаемых ими за иудеев.

Темна среднерусская ночь. И в густой и темной, точно парное деревенское молоко, ночи той, державно и томно распластавшись мыслью и раскинувшись телом, спал патриот. Сон его рождал чудовищ. Зрилось величие державы, хищное урчание танков, рев эскадрилий в небе, державные орлы на стягах, и теплые волны южных океанов, омывающих пыль и кровь покоренных народов с усталых сапог русского солдата.

И грезилась ему Русь, великая и ужасная, пятою железной поправшая народы. И бежали племена и отдельно взятые индивиды от грозного лица ее, и несть им спасенья ни на земле ни на море, ни на дне глубокой норы, ни под высокими облаками. И на самом что ни на есть запригорке ее, на самой маковке родной страны, непобедимо и могуче шагающей от одной победы к другой, воссел Вождь.

Лик вождя свиреп и прекрасен. Четыре могучих руки сжали окровавленный серп и кузнечный молот, старую курительную трубку и сверкающий айфон правительственной связи. Еще одна рука крепко держит за волосы отрубленную голову врага. Свободная рука, сложенная в благословляющем жесте, показывает верный путь в светлое будущее. На застегнутом под горло кителе сияет неземным светом звезда героя.

У мягких как походка ягуара сапог его, согбенно и жалко трепещущие, пресмыкались враги. Сурово взятые рукой патриота за причинное место, молили на всех языках о пощаде робкие сердца их. И творил им Вождь суд, справедливый и скорый, мудрый и страшный. И не было слаще для сердца патриота ласки и неги, нежели стенания и плач осужденных на вечные муки врагов родины.

И разливалось в сердце патриота благолепие, и воцарялась соборность. Но лишь один звук, назойливо врываясь в сердцевину подступившей благодати, отвлекал, манил и звал к себе. И в том зудящем и скрежещущем, словно тысяча скребков по миллионам стекол, звуке, все неотвратимей и явственней проступало слово. Патриот узнал его. Узнал его страшный и отменяющий все только что достигнутое смысл.

И слово это стучало в сердце и жгло пуще каленого железа. Накатывая, словно приливная волна, затопляя разум и унося в бездонные глубины, откуда не было возврата. Нашептывая на ухо немыслимое и кощунственное. Ниспровергая светлое, святое и завещанное отцами. И не было спасения от имени его. И слово стало змеей, и жалило в пяту. И слово стало зубами, и пожирало мысли, и терзало сердце, и выгрызало внутренности.

И было это слово — Иудей.

НАШЕПТАННОЕ

От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей
Иудей проходит как хозяин необъятной родины моей... -

- Скупо роняя чекистскую слезу пел хор патриотов. Душу их сперло, а чистые руки свело судорогой от творящихся под суверенными небесами одной шестой части суши бесчинств. Ведь если не удалось украсть все что хотелось, и остаться незамеченными, то приходится петь старые песни. Призывать имя Врага. И звать на его голову кары небесные. Что бы сподручнее сберечь собственные головы.

Не призывай всуе имя Врага твоего, ибо тем его и накличешь.

Увы и ах, господа патриоты, вашими устами бы мед пить... Как расцвела бы забытая богом и изгаженная вами земля под заботливой рукой Избранного Народа. Ведь всюду, куда придет он, насаждаются сады, текут живительной влагой ручьи и расцветает сто цветов. И стоит лишь покинуть сынам его злоумышлявшую на них землю, как тот же час возвращается она в первозданную дикость и пустыню.

Совсем недавно, на глазах всего человечества, обе эти метаморфозы случились в части земли обетованной, называемой обычно «сектором Газа». Веками этот край был мало пригодной для жизни пустыней. Что вполне устраивало пришедших из песков Аравии кочевников, изгнавших из тех мест коренное население. При котором там, кстати, цвели сады, текли реки и плодоносила земля.

Стоило ступить туда ноге еврейского поселенца, как утраченное плодородие вернулось. Горы покрылись виноградниками, а каменистая степь зазеленела. Эти места стали поставлять продовольствие на внешний рынок. Лишь поселенцы ушли, все рассыпалось. Сейчас там нищета и запустение. А местное руководство в свободное от внутренних разборок время ходит по миру с протянутой рукой, клянча немного еды.

То же произошло в свое время с Германией. Удача отвернулась от народа, истребившего одну из своих лучших составляющих. Уцелевшие и бежавшие за океан обратили свой гений против предавшей их родины. Результат известен. Это происходит сейчас и с Россией. Еще недавно плодородные нивы зарастают сорняками, производительность труда приближается к средневековой, а наука канула в черную дыру.

Такова цена изгнания Иудея. Потому что без него ни один народ не полон. Именно эти люди дали миру все. Науку, медицину и технологии, на которых стоит современная цивилизация. Теорию относительности и психоанализ. Квантовую механику и компьютеры. Подавляющую часть произведений культуры. Не говоря уж о Книге... И том несчастном юноше, который убедил половину мира поклоняться себе как богу.

Похоже, когда Господь обещал народу Израиля избранность, он не шутил...

Так что, взыскующий Иудея хор патриотов есть плач земли. Тщетно выдающий желаемое за действительное. Выдавленные на историческую родину труженики и интеллектуалы не увезли с собой золотых гор. В отличие от деятелей чекистско-чиновничьего режима, вынужденных по привычке валить с больной головы на здоровую. Для дымовой завесы напускающих жути на дичающий электорат.

Но где же тот Иудей, грозно поправший русские нивы?! Где меч и скипетр его?! Или не из золота и стали орудия его незримой власти? И существуют они лишь в горячечном бреду ухватившихся когтями за власть хищников коренной национальности? Изливающих с подконтрольных телеэкранов потоки дезинформации. Которая, окажись она правдой, могла бы стать медом для многих ран.

Увы, уста патриотов не вкушают мед. Они пьют водку и закусывают чесноком. Генерируя то, что зовется «русским духом». В силу странного обмана чувств принимая его за знак особого русского пути. Над которым не посмеялся лишь ленивый. Редкое зрелище может сравниться в абсурдности с видом отставного чекистского полковника, стоящего в храме божьем со свечкой в руке. Впрочем, каков поп, таков и приход.

Не стоит град без Иудея. А если и стоит, то так криво, что его жителям приходится каждый день повторять патриотические мантры, чтоб не замечать своего убогого положения. И винить в нем все того же Иудея. Которого сами и изгнали.

ФАВН

Но где же тот Иудей, дерзко поправший железной пятой русские нивы?

И перевернулся патриот на другой бок, и чуть было не покинул чело его от нашептанных лютым врагом мыслей сладкий державный сон. Однако, натертый фуражкой ум устойчив, и броня крепка, а речи быстры. И как водится среди спящих и галлюцинирующих наяву, невысказанные мысли, тайные мечты и желанья обрели плоть. И увидел патриот подступивших к нему почтенных академиков, вещающих об Истине...

И говорили ученые мужи с патриотом об архетипах и эгрегорах, о диссипативных структурах и точках бифуркации. А еще сказали они, что Иудей это Фавн...

…......

В седой античности, в прекрасном детстве человечества, пасшиеся на берегах Эгейского моря древние арии встретили в лесу диких козлов. И видимо в силу некоего тайного родства душ, два племени полюбили друг дружку и принялись жить вместе. Однако, хищная и плотоядная сущность ариев вскоре взяла свое и идиллия пала. Однажды, один юный воин убил, зажарил и съел своего друга козла...

И началось великое бесчинство. И существа, еще вчера делившие ложе и согревавшие друг дружку теплом и ласковым словом, а иногда и трогательным блеяньем, убивали вчерашних возлюбленных и друзей. Расчленяя и поедая их тела. И победили арии козлов, и отступили те далеко в чащу и высоко в горы. Тогда устроили победители пир на весь мир. Насытились жареной плотью тела их, и заиграли умы.

С той поры расцвела прекрасная Аттика, и воздвиглись в ней города и храмы, и развились ремесла, и принялись вести свои речи седоглавые мудрецы. Так занялась прекрасная заря мира. Ибо не стоит цивилизация без жертвы, а жертву принято есть. Отдавая мечу самое дорогое, любимое и ценное. Ведь только силою жертвы крепчает народ. А от жареного мяса ускоряется умственная работа и коэффициент креативности.

Однако, осадочек-то остался... И темное чувство вины, смешавшись с юношеской тоской по вчерашним дерзким забавам и утраченным ласкам, родило сон наяву. Из этого сна галлюцинирующий арийский ум родил Фавна. Фавн есть человек-козел, преступный и желанный плод кровосмешения рас. От того почитаемый в качестве бога. Наделяемый незримою силой и тайной магической властью.

Обретшие смысл жизни эллины почитали Фавна воплощением природы. Это сам Мир, в первичном, похотливом и диком естестве. Могучий пьяный Дионис, жестокий в своей необузданной веселости Пан. Принесенный в жертву и через нее обретший святость и бессмертие козел. В более позднее время, простое убийство перестало возбуждать, и жертвенного козла потребовалось пытать. Так появился Иисус.

Не случайно речь его была о любви. Утраченное единство объятий человека и козла, когда две плоти становились одним, сердца бились в такт, и дыхание сливалось с дыханьем, властно требовало свое. И явило себя граду и миру в извращенно мистической форме божественной любви, единства человека и Фавна. Ныне вознесенный в небо козел неотвратимо и сладко входил в человека через разверстые уста.

И бурлящее и пенистое семя его исторгалось в смертную душу, даруя спасенье и причащая к вечности. Ибо кто внизу, тот и наверху, и не един не спасется, иначе как причастившись Фавна и впустив его в себя. Однако, экстаз единения отдавал душком. А времена уже были не те, и смутное чувство обиды, испачканности и нечистоты пробуждалось в сердцах людей. И требовало отмщенья и новых жертв. На которых следовало возложить вину.

Так был явлен миру Иудей. Иудей это новый Фавн. Очередной козел отпущения, в воспаленном воображении гонителей наделенный всеми его чертами. И прежде всего, первозданностью и дикостью Природы. Его представляют с гигантским эррегированым фаллосом, совращающим наших невинных дев. Похотливость и плодовитость символически трансформируются в богатство и тайную власть над миром.

Животворящим семенем Иудея становятся деньги. Ими он осеменяет податливый и женоподобный мир белых людей. Осуществляя над ними жестокое неумолимое господство, подобное власти мужа над женой. От их союза рождается промышленность и сельское хозяйство, расцветает торговля и крепнет государство. Однако чувство обиды от перенесенного изнасилования остается и свербит душу ария...

…......

И засвербело и зачесалось от суровых слов ученых мужей сердце патриота. И повернулся он с боку на бок, и не приходя в себя принялся начесывать затекшие члены, не ведая, что творит. И донеслись до ускользающих в иные пространства ушей его слова: Но что ты станешь делать, патриот, когда иудей будет иметь твою дочь! И где ты был, и каким было лицо твое, тогда, до твоего рожденья, когда Иудей имел твою мать...?!

И со страшным звероподобным криком патриот проснулся. И спросонья принял себя за Иудея. Хотя был всего-навсего самым обычным козлом.