Кинг по соседству

«Ты там поосторожнее своими фарами гуди, понял?» - дышит перегаром мой сосед с восьмого этажа, лицом и ростом похожий на Стивена Кинга. Его спутница одобрительно смеется и перебирает ногами в направлении стула, который бросили у подъезда. Водитель машины с гудящими фарами делает вид, что ничего не слышал, и продолжает чистить дворники. Я огибаю эту сцену, на ходу доставая ключи.

Мой этаж – третий снизу, не считая подвала. Обычно я попадаю домой пешком, но сегодня решил взять лифт. Мне просто лениво.

Кнопка вызова загорается красным. Я слышу, как гудит лебедка и дребезжат створки лифта, когда он едет вниз. Мои глаза в это время изучают табличку «Опасно для жизни». Рука прячет ключи в карман.

Внезапно кабина останавливается – судя по звуку, между моим и четвертым. Наступает мимолетная тишина, которую разрывает громкий мужской кашель. Мне дискомфортно.

Я вспоминаю соседа по лестничной клетке, которого однажды помог занести в «скорую» и больше не видел. В моем детстве этот человек неоднократно бывал у нас в прихожей - для того, чтобы занять денег или поговорить. Я помню, как он кашлял молочно-белой жидкостью, а потом сплевывал ее в полиэтиленовый пакет. Это вызывало во мне положительно неприятные чувства. Когда-то я радовался его смерти. Сегодня мне стыдно и неуютно.

Кабина снова приходит в движение. Мои ладони потеют, хотя на улице мерзли. Мышцы ног, живота и щек напряжены. Я закусываю губой.

Двери лифта раздвигаются в стороны, и оттуда выходит мой сосед по клетке. Его некогда морщинистое лицо разгладилось и подобрело. На плечах волнуются гладкие седые волосы. Во рту полно зубов, которых раньше там не было. Он улыбается и протягивает мне правую руку. Я возвращаюсь обратно.

Лифт продолжает ехать вниз. Я начинаю жалеть, что не пошел по лестнице. В голове мелькает мысль: «Ну, долго он там?». Во рту становится сухо.

Лифт останавливается на первом, и кабина выплевывает Кинга-с-восьмого. Однажды мы с ним повздорили – он что-то буркнул, я что-то ответил. С тех пор он неприязненно смотрит в мою сторону, когда мы сталкиваемся в подъезде или на улице. В этот раз все по-другому.

Я успею подумать: «Ты должен быть на улице, пи…» до того, как его руки сомкнутся на моей шее. Приток крови к моему мозгу прекратится, мысли разбегутся в разные стороны. Я сделаю попытку оторвать его руки от горла, но он ударит меня головой в переносицу, и я лишусь чувств. Впоследствии на место происшествия прибудут медики, которые констатируют факт моей смерти. Патологоанатом напишет, что она наступила в результате сердечного приступа. Милиция не обнаружит следов от пальцев Кинга-с-восьмого на моей шее. Меня похоронят на кладбище, хотя я предпочел бы кремацию.

Лифт продолжает ехать вниз. В ушах шумит, на виске пульсирует вена. Лоб весь в поту, свитер намок под мышками. В голову приходит идея: опуститься на корточки и ждать в таком положении. Я делаю нетвердый шаг к ступеням.

Двери лифта открываются за моей спиной. Я украдкой оборачиваюсь назад, потом смотрю в кабину. Там пусто, как в фильмах Уве Болла. Я вздыхаю от облегчения и захожу внутрь, заодно доставая ключи.

Фото Elina Araja: Pexels