Ухожу в монастырь 4 Иордания Торжество православия

Я забыл имя этого переводчика в ту же минуту, как мы холодно пожали друг другу руки и попрощались в аэропорту. Этого имени больше не будет в моей жизни. Не должно быть.
Переводчика нам предоставил туристический комитет Иордании. Переводчик был индивидуальный, должен был работать только с нами. Мы сразу поняли, что это очень хитрый человек.

 К месту крещения Христа мы приехали  за несколько дней до самого праздника Крещения. Когда мы выходили из машины, счастливые только от предвкушения, что сейчас пройдем по той земле, по которой Спаситель пришел к Иоанну Крестителю, сбоку осторожно прозвучало: «Странно, так женщину хочется… Прямо сейчас… Чтобы получилось от такой встречи? Наверное, святой ребенок?» Я недоуменно посмотрел на переводчика, который с невинным лицом оглядывался по сторонам. Это с ним было впервые, и мы  все растерялись, что этот услужливый и скромный человек вдруг так заговорит в самом сокровенном месте. Решили: ну другая культура, он мусульманин, поэтому не понимает, как это все для нас серьезно…
Наивные, потом только стало понятно, насколько у него все было осознано… Что это было только начало.
Нас спасло только то, что в туристическом  управлении я записал телефон очень необычного человека с самой удивительной профессией в мире: главный инженер места Крещения Христа. Тоже мусульманин, и яркий образец, что на святом месте происходит просветление людей независимо от их религий. Толстый, с красным от загара лицом, в куртке из   грубой кожи, какие продавали на наших рынках в первые годы перестройки, когда первые челноки поехали в Турцию. Зайдун Альджаман. По-русски говорит, потому что в СССР учился.  Он здесь, на этом месте, с того момента, как Иордания и Израиль договорились о приграничных территориях, убрали от берегов реки Иордан военных и разминировали прибрежные районы. Раньше он жил очень далеко и три часа на автобусе добирался до работы и обратно – каждый день! Это для Москвы, может, и нормально, а вот для маленькой Иордании – это настоящее испытание. И только последний год после почти 14 лет  трудов  у него появилась маленькая квартирка в сорока минутах езды отсюда. Откуда в этом удивительном человеке такой энтузиазм и такая основательность? Из руин и развалин этот мусульманин восстанавливает одну из главных христианских святынь. Восстанавливает на века, чтоб было первозданно и достойно, чтоб был порядок, и все чувствовали сокровенность места.
 Мы шли, вернее почти бежали вслед за активным Зайдуном, а в этот момент трескались и ломались наши представления о исторической географии. Мы шли через какой-то густой кустарник, Зайдун широко махал рукой и убивал нас информацией: скорее всего здесь была тропа Иоанна Крестителя, по которой к нему шли люди, чтобы он их крестил, вот его купель, но Христа он крестил в другой купели, которая в нескольких метрах отсюда. Но мы-то всегда считали, что Спаситель крестился со стороны Иерусалима и прямо в реке!  - Зайдун тут же резко поворачивается к нам и почти кричит:
- Иордан был шире, полноводней. Он сейчас отступил почти на 80 метров! Но все равно купель эта находилась в Иордани, это археологи доказали, к тому же «Часовня снятия одежд» находилась здесь все века. Здесь ее разрушали и снова   восстанавливали. И много других доказательств есть! Купель была устроена немного отдельно от реки, человек, который в нее заходил, стоял по пояс в воде! Это самая низкая точка на суше! Она находится на 400 метров ниже уровня моря,  но она  ближе всего к небу.
- Так здесь пройдет праздник? – мы все еще не можем разобраться.
- Нет! Здесь никого не будет! Все будут на реке! Иначе место крещения и купель просто затопчут! Здесь ничего не останется. Поэтому в сам праздник к купели даже приближаться не разрешают.
В Иордании христиане составляют 8 с половиной процентов населения, но все религии объединяет это место. Оно стали доступным для людей  в 1994 году, сразу, когда эти земли  перестали быть очагом политических разногласий.  И сразу же превратились в центр мирового паломничества. Только на праздник Крещения сюда приезжает до 10-15 тысяч человек каждый год.
Но пока Зайдун рассказывает о том, как сюда приезжал Путин, как сюда приезжал Ельцин, я начал понимать, что все-таки иногда, в самых редких случаях, сюда спускаться разрешают. И после третьего намека, главный инженер места  крещения Христа сдается: вы тихонечко спуститесь туда, можете умыться, только в источник не упадите!
Там и правда край купели высоко от воды, рука ели дотягивается, чтобы зачерпнуться немного и умыть лицо. Только вот дурак! Надо было соскользнуть туда по хлиплой глине прямо в одежде! А я такой порядочный: раз сказали не нырнуть, я и не нырнул!
И только потом нас отвели к самой реке Иордан, чтобы мы присмотрелись к будущему месту наших съемок. Ну это такой повод, конечно, искусственный, потому что мы шли туда с твердым намерением окунуться. И конечно, не подумали ни о каких рубашках. Зайдун размышлял мгновение и махнул на нас рукой:
- А купайтесь, как есть!
- Голыми?
- Нет, голыми нельзя! А в трусах можно! Вот если бы у вас были рубашки, их можно было бы одеть при болезни! В них даже похоронить можно! Зато теперь у вас будут трусы, в которых можно хоронить.
Наш переводчик тихо смотрел на все это со стороны, никак не проявлял себя. Правда именно в этот момент он мог сделать вывод, о том, что для нас это все очень важно.
Через три дня 18 января мы должны были вернуться к этому месту, чтобы сделать репортаж о том, как на реке  Иордан православные христиане празднуют крещение. Нам заранее передали, что делегация от туристического комитета собирается у въезда на территорию места крещения  в 10 часов утра. Я понимал: вместе со всеми я уже не смогу сделать необходимые съемки. Ведь когда вокруг тысячи верующих, все оцеплено полицией и пограничниками, а ты член делегации – в этот момент никому не объяснишь, что ты должен отлучиться, чтобы подснять места, куда сегодня никого не пускают: тропу Иоанна, купель Христа, что должен записать интервью у духовенства. Никто просто не будет слушать. Я позвонил Зайдуну и мы договорились, что встретимся с ним на два часа раньше всех, до начала специального режима. Предупредили переводчика. Он обещал приехать за нами. Но утром 18 января в урочный час его не было на месте. Он пришел с небольшим опозданием, но очень веселый. Я думал, что мы сразу поедем, как началось:
- Можно я пойду чаю попью? Это займет пару минут! 
После чая ему надо было в туалет. Потом мы не могли связаться с водителем нашей машины. Время шло, Зайдун звонил, что он уже на входе, я нервничал.
Мне еще надо было решить вопрос, как рассказать об акридах. Об Иоанне Крестителе почти не сохранилось информации: он одевался в одежды из верблюжьего волоса, кожаный пояс, а питался акридам и медом. До сих пор не установлено, что такое акриды – растение пустынь с сладковатыми бобами, которые здесь еще называют Иоаннов хлеб – или съедобный вид саранчи, которая обитает в этих зарослях. Для меня убедительнее кажется версия о том, что акриды – это вид растений, больших акаций. Я не знал, как может выглядеть это растение, и найти ничего подобного в Иордании у нас не получилось. А тут прямо у нашей машины на асфальте я вдруг увидел насколько стручков огромных в полруки плодов акаций. Я взял их с собой, и как потом оказалось, это было именно то растение, которое я искал. Словно специально мне его подбросили.
Переводчик капризничал все больше. Требовал, чтобы мы никуда с Зайдуном не ходили, говорил, что это противозаконно. Откровенно мешал. А мне нужно брать интервью, мне нужно, чтоб был перевод. Все пришлось делать Зайдуну. В какой-то момент он к ужасу переводчика умудрился провести нас за ограждения и мы остались одни,  прямо на берегу Иордана, там где будет проходить вся церемония. Но если с израильского берега всех православных подпустили близко к реке, с противоположной иорданской стороны они могли видеть только нашу съемочную группу, желтого от призрения переводчика и несколько пограничников с автоматами. Когда мы  оказались напротив них, прямо в авангарде, вся многотысячная толпа, которую от нас отделяло только десять метров святой реки, замахала нам руками. Я только шепнул оператору:
- Теперь мы для них – оплот православия с иорданской стороны. Будем махать руками.
 И мы махали почти час, пока к реке с нашей стороны через ограждения не пропустили  официальных лиц государственного значения, дипломатов и членов разных делегаций. И действительно, толпа напротив ловила каждый наш жест. Стоило широко повести руками вверх, как мы тут же получали море рук в ответ. Даже когда я неосторожно показывал оператору:
- Сними вот это!
Толпа на той стороне Иордана воспринимала движение моей руки как новый приветственный взмах и снова отвечала бурным ликованием. Несколько раз всех от реки пограничники выводили  за ограждения. Поскольку мы телевидение из России по официальному приглашению, нас не трогали, просто просили не передвигаться, а тихонько сидеть на лавочках у мостков. Но вот тут я обратил внимание на тихонького старичка  с огромным рюкзаком. Полицейские и солдаты подходили к каждому, а его словно не замечали. Он сидел на лавочке неподалеку от нас и читал молитвослов. Потом мы разговорились, он оказался Василием из Москвы, паломником. С утра, прежде чем ехать сюда, «всю псалтырь прочитал». И его охранники просто не видели. Вот как рассказывают: молитва защищает. Это был именно такой случай. Людей с важными лицами  в  дорогих костюмах под локотки запросто выпроваживали из «особой территории» у реки Иордан, а он без всяких разрешений и поручительств через все посты пограничников прошел, тихо расположился, и пропал для глаз иорданских спецслужб. Чудеса!
В тот день мы очень много времени провели в ожидании. Две церковные службы со стороны Иордана и со стороны Израиля должны были действовать одновременно, но на том берегу произошла многочасовая заминка, потому что никак не ехал патриарх греческой церкви, который  и должен был руководить церемонией. Мы стояли в тесноте под ласковым январским солнцем в предвкушении радости праздника.
 Потихоньку все начали уставать. Рассосалась толпа на мостках, даже голуби, которых должны были запускать в небо в честь праздника, утомились, тем более, что все пытались их пожимкать, сфотографироваться  с благородными птицами, пока они не улетели. Я поглядывал на часы, потому что боялся опоздать на местную студию телевидения, откуда должен был перегонять сюжет в Москву. 
Вот наконец-то с иерусалимской стороны к реке прошествовал патриарх. Православные с обоих берегов встрепенулись, началась служба. Нам надо было обязательно успеть снять два важных момента: как бросают в воду крест, и как выпускают голубей. Даже на фотоаппарат это трудно сделать, а на видеокамеру еще сложнее, потому что когда это случится - непонятно, а много бесконечно снимать не будешь: не хватит ни кассет, ни аккумуляторов.
В этот момент, когда опускают крест в реку Иордан, происходит видимое чудо: река меняет свое направление. Это все знают, но увидеть это очень трудно, потому что как раз в месте церемонии у реки много таких водоворотов, когда направлении воды непонятно. Мы пытались «заметить» направление по перышку, которое выпало из хвоста одного голубей, когда с ним фотографировался Зайдун, и действительно видели, как какое-то время перышко по мутным водам плыло в другую сторону! И это при том, что в узкой восьми-десяти метровой   речке очень сильное течение. Оно человека легко сносит в нужном направлении, не то что перышко!
Удивила безучастность голубей: безо всякой привязи, взъерошенные как попугаи, они никуда не улетали до конца церемонии, и потом в нужный момент потребовались усилия, чтобы их заставить подняться в воздух. Птицы воссоединились на иорданском берегу и затихли в ветвях одного из деревьев, никуда больше не улетая.
В этом году после церемонии правительство Иордании, как и правительство Израиля не разрешили верующим окунаться в реку. Расстояние между берегами маленькое, и когда тысячи людей одновременно залезают в воду, происходит нарушение государственных границ, - объяснили нам.
Сколько было разочарований! Ведь люди специально сюда ехали к этому дню, чтобы окунуться в водах, крестивших Христа! И теперь им надо было возвращаться, не выполнив самое главное в своем путешествии. Для паломника Василия это была трагедия. Ведь он сюда прибыл не только на службу, а чтобы святые воды освятили и его! И пока все набирали воду, он невозмутимо снял свои одежды, переоделся в крестильную рубаху и направился к купели.
У купели была маленькая давка: всем хотелось побыстрее набрать освященной воды. Мы даже и попыток не делали приблизиться. Василий грудью пошел на дула автоматчиков, показал на нас – мол: телевидение! Особый случай! И приготовился нырять. Его успели поймать в последний момент за эту самую крестильную рубаху. Тогда он чинно набрал воды, сказал нам несколько слов в камеру, и сделал такой красивый жест: взял и полили нас из своей бутыли. Да густо так! Благодаря Василию и нам немного перепало. Мы не дождались результатов его борьбы с пограничниками, но уезжали в полной уверенности, что этот человек своего добьется.
 Молитвы помогут.
Самым большим испытанием для нас стало возвращение. Мы должны были уже спешить, фактически бежать, чтобы успеть ко времени, назначенному на передачу материала в Москву. Но как побежишь, если тысячи человек одновременно возвращаются к своим машинам и автобусам. Да и для переводчика началась новая стадия борьбы с нами:
- Я не могу идти.  Нога болит.
И искусственно хромая, он медленно-медленно поплелся вперед.
Он мешал, когда я писал текст, когда его озвучивал. Он не реагировал на замечания. Позднее Я спросил у отца Феодосия, как нужно было мне поступить в такой ситуации?
- Этот человек не виноват. Просто поскольку вы должны  были сделать работу для большого количества православных людей в России, то темные силы его выбрали вашим главным препятствием в работе. Надо было читать «Живый в помощи», 90-й псалом. И все бы быстро наладилось.
Я совершенно раздавленный таким саботажем сел в машину, достал компьютер и начал набивать текст. Уже никого не ждал, никого не торопил. Мы все-таки успели вовремя доехать, потом были какие-то проблемы с оборудованием, нужна была наша машина, где остались провода, а переводчик на ней уехал обедать. Потом не передавался звук, потом все изображение получалось очень красным и никто не мог это изменить. Я просто достал афонские четки и читал Ииусусову молитву.
К тому моменту, когда наше время, отведенное для перегона закончилось и связь с Москвой оборвалась,  мы, пусть с большими сложностями, рискуя провалить работу,  все-таки успели переслать все, что хотели. Теперь оставалось ждать, успеют ли репортаж в Москве качественно и вовремя подготовить к эфиру в программе «Время».
Мы не стали этого делать. В стране, где алкоголь запрещен законом, водитель нашей машины все-таки  отыскал для нас место, где пусть дорого, но нам продали  бутылку виски. У оператора и его ассистента дрожали пальцы рук: до онемения все тридцать минут перегона они сжимали клейма контактов, чтобы видеоизображение можно было передать в Останкино. 
Я договорился  встретиться с ними на следующий день, чтобы снова отправиться на место крещения Христа и окунуться в водах Иордана. Уже для себя. Без съемок и драматизма.
Когда мы подходили 19 января к мосткам на берегу, наши сердца сжались при виде огромного количества автобусов на той стороне. Неужели и с нашей стороны такое паломничество и мы снова не зайдем в воду?
Но у нас если и были люди, то не больше человек десяти. Как странно было видеть, что мостки  время от времени «простаивают», потому что нет новых  желающих окунуться! А ведь Крещение отмечают во всем мире!  В России в у купелей не протолкнуться, какие бы морозы не стояли!
Не сказать, что вода в Иордане была теплой. Нет, даже очень холодной, но все равно не такой, как у нас дома, когда руки и ноги сводит от ледяного шока.
И еще странно было видеть все тех же «вчерашних» голубей в ветвях деревьев. Они так втроем и  не смогли отойти от шока, испытанного накануне.
В каменной купели у самой реки батюшка крестил младенцев. Такая роскошь, что это можно сделать прямо в день Крещения, прямо у первоисточника!
Потом пришла русская молоденькая девочка с длинными как у русалки волосами. Все смотрели на эту красоту, не отрывая глаз: нежное лицо, румянец, белая крестильная рубаха. Она действительно была прекрасна. Красавица долго стояла у мостков, боялась окунуться. Пробовала своими ножками, насколько холодна вода. И все-таки решилась под наши уговоры. Когда она счастливая вышла из воды, я подарил ей зеленое яблоко.
В этот момент на другой берег приехали копты. Сразу несколько автобусов из Египта. Бурлящая африканская кровь! По одеждам видно, что очень небогатые люди, но все-таки добрались сюда! Стоя эти несколько сот человек смиренно прослушали все молитвы, а потом ринулись в Иордан. Счастливые, они окунались совсем не так, как у нас: кто-то, кто посмелее, залезал в прохладные воды и больше не выходил оттуда до конца. Ему бросали пластиковые фляги и бутыли, чтобы он набрал воды для других. Кто-то, оставаясь на берегу, просто поливал себя сверху из этих бутылей. В этих людях было столько искренней веры, столько первозданности, что, глядя на них с нашего берега, многие снова повторно окунались в Иордан. Правда так долго, как копты, в воде никто не смог находиться.
Мы оглянулись на нашу красавицу. Она уже переоделась, и теперь ее было трудно узнать. Джинсы, куртка «пилот», кепка   ничего не оставили от ее красоты. Была простая девица, которая волею судьбы оказалась в Иордании, а раз крещение, то чего ж не покреститься. С ней были ее приятели, арабы, мужчины за сорок. Но деньги священнику платили не они, а сама «русалка».
После мы ее еще раз встретили в нашей гостинице. Пришел наш переводчик и довольно сказал: идите смотреть на вашу русскую девку, которую вчера крестили. Она пьяная «в дым»!
Девица сидела на стуле, в своих модных джинсах, широко раздвинув ноги, иногда вскрикивая пьяным голосом обрывки каких-то слов. Ее голова беспомощно болталась на плечах. Рядом в таком же состоянии бродила ее размалеванная подруга. Видимо всю ночь они отмечали  крещение в сомнительной компании иорданских постояльцев  этого отеля. Рядом с ней стояла целая тарелка с зелеными яблоками, как раз такими, как я ей подарил, одно она сжимала в кулаке.
А где-то рядом с ней в этот момент горько плакал ее ангел-хранитель, которого она только накануне обрела. 
___________________________________________________

Когда я вернулся, я пробовал все начать с начала: личную жизнь, взаимоотношения на работе, попытался навести порядок  в душе, стать новым человеком. Но через некоторое время мое состояние снова было таким же, как и до поездки, словно я ходил по кругу. Значит, проблемы были не вокруг меня, а внутри меня. Мне перестали быть интересны окружающие люди. Я находил общий язык, перезванивался и дружил только с монахами из разных монастырей. И обретал себя только когда выезжал по святым местам. Там все было моим: люди, их взаимоотношения, их связи с Богом.  Это было понятно мне и радовало мою душу. Настал период МАЛЕНЬКИХ ПАЛОМНИЧЕСТВ.