У меня есть бабушка

    Автомобили, бурча, изредка оживают и, продвинувшись на несколько метров по ровному асфальту дороги, задуманной как скоростная трасса, замирают вновь, ожидая очередной возможности пошевелиться. Обычная вечерняя пробка. Александр ежедневно проводит по два часа в дороге на работу и обратно домой. Семь вечера, ровно середина пути, пути проделываемого им каждый рабочий день в течение семи лет, нога на педали тормоза ослабляется и, продвинувшись на некоторое расстояние, Саша, глядя вперед чуть приоткрытыми глазами, сильно жмет на неё. Небольшой толчок, и стоп. Эти резкие, но повторяющийся, а потому монотонные толчки не выводят его из состояния задумчивости, в котором он прибывает. Сейчас он всецело поглощен своими мыслями и переживаниями.
    Дело в том, что около месяца назад, его девушка Лена во время стандартного субботнего похода в кинотеатр, к большому сожалению, для себя, выбрала для просмотра фильм с очень красивым романтичным названием, но ошиблась. Сюжет фильма, хотя и прослеживал некоторую любовную линию, по большей части был посвящен войне, а в частности вооруженному восстанию народа против правителей. Лена, высидев двадцать минут, начала настоятельно требовать уйти, но Саша, захваченный сюжетом и неожиданностью осознания того, что такие фильмы вообще снимают, настоял на том, чтоб остаться, чем вызвал недельную обиду своей пассии, выразившуюся отсутствием близости и закончившуюся букетом роз. В один из вечеров Александр заехал в книжный магазин и купил несколько книг, посвященных описываемым в фильме событиям. После прочтения этих книг он, во время обеденного перерыва, стал часто заглядывать в курилку, где помимо рассказов про открывшийся торговый центр и покупку «паркетника» с трех литровым двигателем, иногда шли рассуждения о слабости русского народа и его не способности к самоуправлению. Коллеги и он сам приводили множество фактов и искренне горевали.
    Так вот мысли Саши сейчас следующие: «Всё-таки народ быдло! Ну, как можно так жить? Одним всё другим ничего кругом взятки, порочная система. А ведь были раньше и в России люди, боролись, сопротивлялись. Пассианарии. Нет не пассианарный русский народ.» Ход мыслей тревожит писк сотового телефона. Саша берет его с подставки, расположенной на панели машины, смотрит на дисплей, не узнав номера, и удивившись, что ему вечером звонят со стационарного, нажав зеленую клавишу отвечает:
    – Да.
    – Аллё, аллё, Сашенька это ты, аллё, Саша! – слышен из динамика телефона сиплый старческий голос.
    – Да, я, – отвечает он, и хочет спросить кто это, но, распознав в голосе что-то знакомое, узнает его и добавляет, – здравствуй бабуля!
    – Здравствуй дорогой, а я вот всё не решалась тебе позвонить, ты ведь много работаешь, номер вот ты записал, я и звоню, только он как межгород через восьмерку, дорого наверно.
    – Да что ты баб, звони в любое время вечером, рад тебя слышать, – говорит он, начиная понемногу скучать.
    – Я вот что звоню, завтра митинг у нас, возле Мэрии, будем бастовать против сокращения льгот, и в поддержку молодежи нашей, внуков, то есть вас, понимаешь. Плакаты напишем, вот просили позвонить спросить, что вам молодежи не хватает, чего вы хотите.
    – Я не знаю.
    – Сашенька, ты заезжай ко мне по возможности.
    – Да, да, до свидания, – резко говорит он.
    – До свидания, внучек.
    Разговор прерывается. Александр пытается припомнить, на чем он остановился в своих раздумьях, но не может. Он раздражен:
    – Как обычно какая-нибудь фигня на самом интересном месте, – произносит он в слух, и останавливается возле дома, где он снимает квартиру.
    Александра воспитала бабушка, он жил с ней где-то до двадцати лет, а когда стал зарабатывать, снял квартиру, чем очень гордился. Последние пол года он жил со своей девушкой Леной. Лена много говорила, рассказывала о себе, обижалась, если он не расспрашивал её, никогда не спрашивала его не о чем кроме денег и, делая вид, что слушает, пропускала его рассказы мимо ушей. Она очень удивилась, когда он предложил ей на выходных съездить познакомиться с бабулей.
    – А у тебя что, есть бабуля? – удивленно ответила она.
    – Да я же тебе сто раз о ней рассказывал, – вспылил, было он, но посмотрев ей в глаза успокоился, и попытался снова хотя бы кратко рассказать свою биографию, но она его перебила.
    – А ну всё, всё, помню, ты говорил.
    Лена попыталась сослаться на занятость, но Саша настоял на своем, и в воскресенье они поехали к Сашиной бабушке. Всю дорогу он слушал о том, зачем он её взял, и просьбы пробыть у бабули не более пятнадцати минут. Войдя в квартиру бабушки, Лена изменилась.
    – Здравствуйте, как я рада вас видеть, – пролепетала она и обняла старушку.
    – Здравствуй дорогая, какая ты красивая, как я рада вас видеть, здравствуй внучек, – растрогалась бабушка, проходите, я вас чаем напою.
    Лена толкнула Сашу локтем, он взглянул на неё, она нахмурилась, но он не обращая внимания, пошёл по коридору вслед за бабушкой. Сели пить чай. Бабушка, расспросив, как доехали, как дела и когда свадьба, получив однотипные ответы в стиле «хорошо» и «нормально», продолжала:
    – Мне уже много лет, я болею, ты бы свозил меня к нотариусу завещание написать на квартиру.
    У Лены заблестели глаза.
    – Бабуль да что ты, ты ещё меня переживешь, – ответил Александр, – а если что, все равно квартира мне по закону достанется.
    Лена оживилась ещё больше.
    – Ну ладно, – бабушка встала, подошла к шкафу и открыла дверцу, – у меня вот здесь все документы лежат, – показала она.
    Лена больше никуда не торопилась, и гости пробыли более часа. Девушка, с состраданием на лице, расспросила пожилую женщину какие у неё болезни, какие лекарства она пьет, обращалась ли к врачу и что говорит врач.
    На следующее утро после разговора с внуком Евдокия Тимофеевна пошла вместе с соседками на митинг. Собравшиеся в парке за час до митинга пенсионеры, около ста женщин и один дедушка, писали на листах ватмана лозунги, самым хлестким из которых был «Бартенко подстилка Барадецкого, не грабь стариков!». Закончив приготовления, они пошли в направлении Мэрии. Несколько бабулек несли вилы. Не успели пенсионеры, выстроится в ряды и развернуть плакаты, как подъехал автобус с полицийскими. Евдокия Тимофеевна стояла в первом ряду, держа в руках плакат с придуманной ей надписью: «Молодежи доступное жильё!». Рядом с ней стояла её знакомая из соседнего дома, держа вилы и направив в сторону полицейских. Люди в форме вышли из автобуса и двинулись в направлении толпы пенсионеров. Один из полицейских быстро подбежал к соседке Евдокии Тимофеевны и, схватив черенок вил, выкручивающим движением потянул их на себя. Соседка ахнула и, сопротивляясь, повалилась на Евдокию Тимофеевну, та поскользнулась и, не успев ничего сообразить, держа над головой плакат, упала на спину, ударившись головой, и потеряла сознание. Нашедшийся у кого-то нашатырный спирт не помог, в сознание она не приходила. Кровь на асфальте. Прибывший через пол часа врач Скорой Помощи констатировал смерть.
    – Алло, бабуль ну что опять, – отвечает Александр, на уже записанный им в память телефона номер.
    – Это не бабушка это её соседка Мария Петровна, помнишь меня Саша?
    – Да, конечно, что вы хотели?
    – Приезжай как можно быстрее.
    – А что случилось то?
    – Бабушке плохо, то есть умерла она, в общем, несчастный случай.
    – Сейчас буду.
    Александр отпрашивается с работы, заезжает за Леной, и они вместе едут по адресу бабушки. Он не испытывает сейчас никаких чувств, кроме, пожалуй, одного начинающейся тревоги из-за того, что придется понести расходы и дня на три отпроситься с работы.
    Дверь в квартиру приоткрыта, слышны голоса и ощущается присутствие множества человек. Александр открывает дверь и входит.
    – Внук, внук приехал, – проносится по квартире.
    Квартира полна пожилыми людьми.
    – Саша это я тебе звонила, она упала сегодня на митинге и расшиблась, в милиции написали несчастный случай.
    – Толкнули её, толкнули, – шепот по комнате.
    – Ты не о чем не беспокойся, она много рассказывала о тебе, у тебя зарплата маленькая и что ты очень занят, что времени нет, мы вот собрали деньги, здесь хватит на похороны, и женщины всем займутся.
    Александр открывает рот и начинает говорить, но получает легкий не заметный толчок локтем от Лены и еле слышно произносит:
    – Да, да, конечно.
    Постояв и собравшись с мыслями, он обращается к Марии Петровне:
    – Пойдемте на кухню, расскажите мне всё, как было.
    Люди начинают расходиться, когда все уходят, Лена открывает шкаф, берет документы на квартиру и прячет их в сумочку.