Поцелуй Даздрапермы Бориса Климычева

Напечатан в журнале«Сибирские огни» 2007, №7-9. Время действия -  конец правления Брежнева и по настоящее время («мочить в сортире» - как эпохальная вешка).
Из того же ряда, что и «Нравы Растеряевой улицы»!
Описано около тридцати лет жизни отдельных персонажей писательской прослойки в областном сибирском городе на фоне бардака в стране.
Интересно было – потому что про наш город (в романе названный Тамском): узнаваемые ландшафты улиц, узнаваемые здания и даже коридоры. Уж в писательской-то организации я бывала часто, начиная с 1999 года.
Ну и ещё старался узнавать – про кого же это? Узнала, конечно, Х-ва, Чебанова, Кияшкину, Мастеренко, Игнатенко, А.Казанцева, Брусьянина, Макшеева. Остальные, конечно, тоже узнаваемы, просто я не всех так хорошо знала.
Конечно, он не описывал людей с биографической точностью. Наши писатели-поэты для него были прототипами: портреты, характеры, некоторые эпизоды. Но много, конечно, и сочинено, или перемешано с другими эпизодами.
Себя изобразил этаким бобылём, премудрым карасём (не пескарь, а карась – уж очень Б.Н на эту рыбу лицом походит), ни во что не вмешивающимя, никуда не лезущим; писательский кружок взялся вести из-за денег токмо, потом, вроде, вошел во вкус и в конце ведёт уже чуть ли не бесплатно.
Есть острые и меткие места и фразы.
Но инстинкт самосохранения у «карася» – выдающийся. Везде он бывает, но никому ничем не обязан. Правда, многих жалеет, хотя его помощь, как говорится, не в коня корм – кому ни поможет, так с тем какая-нить неприятность вскорости случается. Ну, в том смысле, что благие дела делать, без сомнения, нужно, но если не делать – то результат будет тот же.
Особенно досталось, конечно, Х-ву – изображен просто уничтожающе. Очень неприятный тип получился. Но поэт он неплохой (по нашим масштабам). А кто из поэтов – ангел?
 
В романе несколько смертей, но ни одного самоубийства, а я знаю, что некоторые прототипы персонажей ушли из жизни добровольно. Вот и думай: почему он это «скрыл» - роман был задуман как памфлет (или чтобы досадить тому же «Хруничеву») или, если бы он «вторгся» вот в эту сферу – почему многие персонажи ушли из жизни сами, то об возглавляемой им писательской организации, (что там за нравы царили), сложилось бы очень негативное мнение – пили, склочничали, подсиживали друг друга и были очень равнодушны к внутреннему миру друг друга.
Там же ни одного светлого облика – то пьяницы, то бабники, то обжоры, то хапуги, то склочники, то сутяги или «стукачи».
И хоть автор вроде бы за них радеет душой и даже кое-кому чем-то помогает, но всё это беспомощно и ни к чему хорошему не приводит.
Город тесен для наших талантов – спроса нет, желающих писать и публиковаться – много, но ещё больше желающих иметь за своё мастерство нехилые дивиденды. «Квартирный вопрос не просто испортил всех», а вообще – становится едва ли не единственным устремлением чуть не всех персонажей.
Действительно, пауки в банке. Название такое у романа было бы более оправданным, (хотя на роман эта вещь не тянет: не ясна основная сюжетная линия, если не взять деградацию несимпатичного Хруничева. Скорее это так: отдельные эпизоды из жизни того героя, от лица которого всё это рассказывается).
Писатели-поэты (по мысли романа) – это обычные люди и совсем они подлы не по-другому, а также, как все, «неодарённые», и пишут не по вдохновению, а чтобы «рукопись продать» - вот такое у меня впечатление от этого «рОмана». И я бы поверила. Если бы не сталкивалась с ними уже не один десяток лет лицом к лицу.
Да, люди они такие же, как и мы, грешные, да только вот не властны над собой и пишут не для «продажи», а вот – пишется, и только так они испытывают удовольствие от своего существования.
А выпивки и склоки – это всё побочное, это слабости и неумение (или нежелание) как-то противостоять подлой жизни.