Рейкьявика

Дорога была монотонной и однообразной, не смотря на изобилие зеленой жизни. Она вилась под ногами, забегала вперед, подгоняла меня, словно собака, вышедшая на след. Зелень вокруг меня все густела и густела, и ее монотонный шелест усыплял приятным, теплым сном.
Пакетик в моих руках шуршал тем бесцветным шуршанием, которым обычно шуршат целлофановые пакеты. Это не вписывалось в окружающую среду и слегка бесило меня. Да что там слегка…
Зелень немного расступилась, и показались первые деревья леса. Забыв о раздражающем меня пакете, я поспешил вперед.
Зелень начала обступать меня со всех сторон. Через несколько метров меня уже плотно окружило лесное кольцо, которое наблюдало, дышало и перешептывалось.
- Рейкьявика!
Я замедлил шаг, осторожно вглядываясь в чащу.
- Эй, где ты?
В ответ последовал шепот листвы. Я прошел еще немного.
- Рейкьявика!
Она внезапно выскочила из кустов и повалила меня на землю.
- Попался! – торжествующе произнесла она, сидя на мне с гордым видом победителя.
Хоть она и была наполовину человеком, ее кошачьи повадки были все же сильнее.
- И тебе привет, - немного сдавленно ответил я.
Кошка слегка прищурилась, рассматривая меня. Наткнулась взглядом на пакет, который при моем падении отлетел к поросшему мхом бревну. Ее цепкий взгляд остановился.
- Это мне, да? – спросила она, все еще пожирая глазами пакет.
- Да, - я улыбнулся.
Она поспешно слезла с меня и достала из пакета плитку шоколада. Глаза радостно загорелись и кошка, довольно урча, уселась на бревно, приступив к поеданию шоколада. Я остался лежать на траве, подложив руки за голову.
Пока Рейкьявика была занята расправой над любимым лакомством, я отдыхал от не короткого путешествия, наблюдая за лесом. По блекло-голубому небу мягко скользили облака, отбрасывая большие темно-синие тени на землю. Из глубины леса доносились звуки первозданной природы. Щебет птиц, немного унылый, но такой же бодрый, навевающий легкий привкус грусти; разговор деревьев с травой, и их глумливый смех на особом, лесном языке; с левой стороны слегка резало слух такое ужасное, такое родное чавканье…
Я лежал на траве, пропуская природу сквозь себя, стараясь отвлечься от своих проблем. Получалось пока не очень.
- Ну рассказывай, что тебя сегодня гложет? – неожиданно спросила она, очевидно, расправившись с гостинцем.
Я уже не удивился ее проницательности.
- Да все Академия…
Не поворачиваясь, я почувствовал, как она нахмурилась.
- Что опять?
Я вздохнул, как будто собирался бежать кросс.
- Я сегодня принес им материалы моих исследований по теории хаоса. Помнишь, я говорил, что изучаю ее? Я хотел показать им, что эту теорию можно применять в жизни так же успешно, как и в математике. Просто показать, что в мире не существует ничего одинакового. Ничто не повторяется. Я потратил несколько дней, готовясь, ища примеры, обдумывая речь... И вот, решившись, наконец, рассказать теорию профессору, что я вижу? Он абсолютно скептически отнесся ко мне, позевал да и махнул рукой, даже не пытаясь вникнуть в суть! Чертов старик!
Я в сердцах стукнул кулаком по земле.
Рейкьявика слушала меня, как всегда, с большим вниманием. Она немного помолчала, изучая солнечных зайчиков на стволах деревьев.
- Я, конечно, мало что понимаю в этом, но эта твоя теория звучит внушающее, - она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. – Не переживай из-за профессора. Он стар, как мир, а ты молод, и к тому же, гениален. У тебя еще все впереди.
Она спрыгнула с бревна, и протянула мне руку.
- Думаешь? – в душе снова загорелся огонек упорства.
- Конечно же! Я в тебе не сомневаюсь.
Она улыбнулась, показав кончики острых клыков.
С моей души словно камень свалился. Я не знаю, как у нее это удавалось, но Рейкьявика всегда находила нужные слова. Всегда.
Я взял ее руку и встал. И тут же встретился с любопытными шартрезовыми глазами. Темно-шоколадные волосы каскадом спадали на плечи. Хвост хлестал хозяйку по бокам, как будто спешил куда-то, как будто хотел оторваться и убежать. Уши немного подрагивали, улавливая малейшие шорохи. Эти мягкие, бархатные уши…
- Эй, ты вообще слушаешь меня? – уши негодующе дернулись, и я опять встретился с желто-зелеными глазами, сверкающие озорством.
- Да… Нет… Прости, я отвлекся, - я немного смутился, но потом опять принялся рассматривать эти два плюшевых выроста на ее голове. Они поднимались и опускались, манили теплом и гипнотизировали пятнистостью…
- Эй, ты опять за свое? - кошка встряхнула меня, заставляя вернутся в реальность.
- Я увлекся, прости… Но уши!
Рейкьявика недоуменно моргнула, но мгновением позже она лукаво улыбнулась и потащила меня куда-то.
- Тогда это будет сюрприз!
- Эй-эй, куда!
Я протянул свободную руку в молитвенном жесте к стремительно удаляющейся поляне.
- Там тишина, покой, мягкая травка, где я могу отдыхать, там пакет, в конце концов!
Вся поляна, включая солнце и травку, глумливо смеялась надо мной, наблюдая, как меня тащат в неизвестность. Даже пакет и тот издавал какой-то странный, посмеивающийся шелест.
- Это тебя не спасет, - сказала кошка и утащила в глубину леса.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, я просто отводил от лица веточки и старался не споткнуться обо что-нибудь. Слава богам, что я сегодня догадался переодеть форму на более подходящую для прогулки одежду, иначе подол моей мантии был сплошь усеян колючками и репьяхами.
- Куда мы идем хоть? – спросил я, отводя от лица очередную коварную веточку.
- Секрет.
Как будто это слово все объяснило.
- А нам далеко идти?
- Увидишь. А теперь – тсс!
Она повернулась, приложив палец к губам. Дальше она повела меня абсолютно бесшумно.
Через некоторое время однообразного продирания сквозь невидимые препятствия, выпутываний из серебряной паутины и бесконечных спотыканий о корни деревьев, Рейкьявика, наконец, остановилась.
Значит, мы уже у цели.
Я осмотрелся. Вокруг был типичный лес, только темнее и более густой. Это был не тот дружелюбный и любопытный лесок, который остался на поляне.
На высоких деревьях лениво колыхались толстые лианы, скептически поглядывая на нас. Спереди рос огромный широколистный папоротник. Ярко-зеленые листья словно подсвечивались на фоне темного леса.
Рейкьявика повернулась ко мне, по-прежнему не произнося ни звука, только на губах играла предвкушающая улыбка. Она раздвинула листья папоротника и подтолкнула меня вперед.
Мама родная! О тени великих богов!
От увиденного у меня захватило дух.
Передо мною раскрылся великолепнейший вид на долину с водопадом, спадающим в озеро, почти полностью утопающую в зелени.
Это великолепно!
Вода спадала с большой высоты, поднимая вокруг себя пар и целый фонтан мелких искрящихся брызг. Все деревья были невероятно высокими и снисходительно кивали всему тому, что было пониже. Солнечный свет, проходящий сквозь листву, был зеленоватый, даже желтовато-зеленоватый. Я посмотрел вниз.
Вдоль берега разрослось огромное количество цветов, преимущественно голубого и лилового цветов. Над ними, выбирая места для посадки, летали по кривой бабочки.
Воздух искрился жизнью. Жизнью и волшебством.
- Правда, здорово? – шепнула Рейкьявика мне на ухо, осторожно беря за рукав, приглашая этим спустится вниз.
Мы спустились по узенькой закрученной дорожке вниз.
И тут я остро почувствовал собственную ничтожность, по сравнению с гордыми деревьями, мощным водопадом и солнцем. Но ветер, потрепав по волосам, приглашая в эту яркую сказку, выветрил все мысли из моей головы. Здесь было хорошо, очень хорошо. Волшебно и безумно. И немного непонятно.
Рейкьявика дурашливо увалила меня на землю, и мы начали кататься по траве среди цветов, борясь друг с другом. Она выигрывала, да и неудивительно, на ее стороне были сильнейшие союзники – уши и хвост. Ими она отлично могла сбить с толку. Потом мы купались в озере. Ну, как купались, просто неожиданно свалились туда.
А потом Рейкьявика сделала что-то наподобие метательного диска из гибких веточек, и мы перебрасывались им довольно долгое время.
Мы сходили с ума и бесились, уверенные, что в этой волшебной стране до нас никому нет дела. Даже если б кто-то подошел близко, вряд ли заметил эту долину, потому что она располагалась перед самым носом.
А ветер подстегивал нас, трепая волосы и листву в беспорядочном танце, нагоняя небольшие волны на озеро, цепляясь за ноги, залезая в карманы и в самые отдаленные уголки души и тела, принося с собой живой вихрь жизни,
И так промчался остаток дня.
Мы даже не заметили, как солнце подкатилось к самому краю неба и погрозило упасть. Рейкьявика вывела меня обратно и проводила до дороги в город. Весь путь мы подкалывали друг друга и смеялись, чувствуя себя намного лучше и свежее, чем раньше.
- Ну что ж, спокойной ночи, - сказала она мне, проводив.
Я кивнул ей и улыбнулся.
- Я приду завтра.
Рейкьявика махнула мне рукой и, еще раз попрощавшись, скрылась в ночном пространстве.
Я неспешно пошел домой. Даже та обычная унылость пустого дома не смогла прогнать великолепного настроения.
Закончив кое-какие дела, я взял книгу и устроился в кресле напротив окна. На небе сверкали гроздья космического винограда, который простирался далеко-далеко и был, почему-то, белым.
Небо напомнило мне о Рейкьявике. О ее восхитительных бархатных ушах.
Я рад, что провел еще одну маленькую вечность с ней.
Интересно, она будет мурчать, если ее почесать за ухом?
***
- Я посоветовался с директором Академии. Он разрешил тебе доказать свою теорию.
Я стоял в пустынном душном кабинете наедине с профессором, который недавно предложил мне и моей теории прогуляться где-нибудь подальше от Академии.
- Ты ведь готов, не так ли?
- Да, профессор.
Сердце безумно колотилось, готовясь выпрыгнуть из груди. Черт подери, они все-таки согласны! Они разрешили!
Внешне я старался сохранять спокойствие, но с каждым услышанным словом делать это было все труднее.
Профессор сделал паузу.
- Решено было дать тебе пять дней, чтобы ты смог подкорректировать все и закончить. Через пять дней мы выслушаем тебя.
О боги, надеюсь, это не сон!
- Хорошо, я подготовлюсь - я почтительно согнулся в полупоклоне, что означало мое глубокое почтение и безумную радость.
Профессор одобрительно кивнул.
- Можешь идти.
- Всего доброго, профессор.
Я опять изобразил полупоклон и вышел из Академии.
А вот теперь можно радоваться!
Черт подери, они услышали меня! Они разрешили мне защитить свою теорию! И не кто-нибудь, а сам директор!
Я бежал вприпрыжку к дому. Нужно все рассказать Рейкьявике! Боги, какой чудный день!
Переодевшись в свободные штаны и легкую рубашку, я побежал по дороге к лесу, надеясь найти там Рейкьявику. Радость переполняла меня, и казалось, что еще секунда – и она польется из меня радугой.
Она сидела на берегу озера и наблюдала за рыбами играющими рыбами. Я помахал ей рукой. Кошка заметила меня, улыбнулась и помахала в ответ. Я подошел к ней и в порыве разделить свое огромное счастье, обнял ее.
- Сегодня явно произошло что-то хорошее, - она засмеялась и похлопала меня по спине.
Я почувствовал, как половина радуги перетекает в нее. Отлично, теперь я уверен, что мою грудную клетку не разорвет.
Я отстранился от нее и посмотрел в желто-зеленые глаза, которые с любопытством меня осматривали.
- Они разрешили! Разрешили защитить теорию! Представляешь?
Рейкьявика слегка сжала мои руки.
- Это же замечательно! Поздравляю! – она тепло улыбнулась. – Видишь, как хорошо. А ты не верил.
Она медленно пошла по дороге, увлекая меня за собой.
- Профессор сказал, что у меня есть на подготовку пять дней. Через пять дней я выступлю перед всеми ними! И знаешь, кто разрешил все это? Знаешь? Сам директор Академии!
Она внимательно меня слушала, кивала и улыбалась.
- Это фантастически, это просто потрясающе! Это… Стоп. Где это мы?
Я остановился, недоуменно рассматривая незнакомое место, куда привела меня кошка. Я так увлекся рассказом, что не заметил, как мы пришли.
Вокруг на много километров простиралась степь.
- Я тебе кое-что покажу, - Рейкьявика подмигнула мне и повела по еле видной дорожке. Мне ничего не оставалось, как идти за ней.
Это было обычное поле, на котором росли длинные песочно-золотые колоски, почти полностью скрывая зеленую траву. Они цеплялись за рукава, мягко щекоча руки. Деревьев не было.
Дойдя, наверное, до середины поля (так, по крайней мере, мне показалось), я увидел одинокое дерево, отбрасывающее великолепную густую тень. Рейкьявика подвела меня к нему, и мы сели в тени.
- Смотри, - она указала пальцем на солнце.
Смотреть было больно, но я все же послушался.
Раскаленный бело-золотой диск плавно подкатывался к самой высокой точке, и вдруг он вспыхнул еще ярче. Это было всего лишь мгновение, и мне показалось, что я сейчас ослепну. Я зажмурился, но через секунду открыл глаза.
Солнце так же плавно катилось, но уже на спад. Даже светило не так ярко.
И тут я заметил одно маленькое изменение.
- Оно зеленое? – я удивленно потер глаза, чтобы удостоверится, что это не галлюцинация.
- Да, оно зеленое.
- Но почему? Как? – я слегка растерялся. И вправду зеленое. Я уже отчетливо видел изумрудные лучи, которые не хуже золотых освещали поле.
- Таким его можно увидеть не везде и не всегда. Считай, что нам повезло, - она улыбнулась, ложась на траву. – Красиво, правда? Кстати, тот, кто видит его впервые, должен загадать желание и оно обязательно сбудется.
Я молча рассматриваю зеленое светило. Подумать только, а кто-то сейчас идет и смотрит в небо и даже не подозревает, что этот прожектор вселенского масштаба не желтый. Зеленый.
- Желание, значит…
Я задумался. В голову сразу налетело множество мыслей, как будто пчелы на открытую банку меда. Желание… Что ж…
Обдумав все, я выбрал скромненькую и простую мысль: чтобы у меня всегда все получалось. Удовлетворившись этим, я сорвал колосок, прикусил его и, последовав примеру Рейкьявики, откинулся на землю.
Было хорошо так лежать на теплой земле, посреди песочного моря, наблюдая за зеленым солнцем.
- А что ты загадала?
Она удивленно скосила на меня глаза.
- Я ведь не первый раз здесь.
- Я понимаю. В первый раз. Что ты загадала, когда в первый раз была здесь?
Кошка нахмурилась, очевидно, пытаясь вспомнить.
- Что-то связанное с хорошей и беззаботной жизнью. Я точно не помню.
Она немного виновато улыбнулась.
- А ты?
Я подумал, а сбудется ли желание, если я скажу его? Наверное, да, иначе она не спрашивала бы.
- Чтобы у меня все всегда получалось.
- Хорошее желание.
Мы опять затихли, каждый думая о своем, а может, не думая ни о чем.
- Пойдем, прогуляемся, - сказала кошка, встав и протягивая мне руку.
Я поднялся, и мы пошли куда-то вперед. Я думаю, что даже Рейкьявика не знает, куда мы тогда шли.
Мы просто шли прямо.
А солнце высоко стояло над нами.
***
Я возвращался с Академии впервые за три дня не нагруженный книгами. На улице было тихо и спокойно, отличное время для размышлений.
В течении трех дней я усердно готовился к проверке. Я дополнял примеры, писал умные речи, чтобы не упасть в грязь лицом. Оставалось всего ничего – доработать еще один пример и подбить итог. За вечер я справлюсь.
Уже три дня я не был у Рейкьявики. Я думаю, она понимает, что мне сейчас не до прогулок и прощает меня.
Солнце невыносимо палило и, зайдя домой и набрав книг, я пошел заниматься к маленькому озеру, недалеко от леса.
На берегу было хорошо. Щебетали птицы, успокаивающе и раслабляюще. Прохладный ветер остудил меня и улегся где-то в ногах, задумчиво перебирая травинки.
Я раскрыл тетрадь и начал записывать…
Она вынырнула из озера, как будто все это время поджидала меня там. Я вздрогнул от неожиданности, но, убедившись, что это Рейкьявика, успокоился.
- Ты давно не приходил, - с какой-то странной интонацией произнесла она. Упрек?
- Мне нужно заниматься. У меня осталось еще два дня и кое-какая работа.
Кошка медленно подплыла к самому берегу, где сидел я, спугнув ветер, который тут же разметал ее волосы. Она с интересом посмотрела на мои записи.
- Нельзя все время так трудиться. Нужен отдых.
- Тебе легко говорить, ты ведь не учишься в Академии, - ответил я, записывая.
Рейкьявика еще чуть-чуть посмотрела на это.
- Идем, - решительно сказала она и схватила меня за руку.
- Эй, что ты…!
Но закончить мне не удалось, потому что в этот момент меня накрыла огромная масса воды. Чертова кошка!
Я захотел было вырваться, но ее рука цепко держала меня и волокла вниз. Странно, это озеро с виду такое маленькое и мелкое…
Я посмотрел вверх и увидел тетрадь, плавно качающуюся на волнах. А вот это слишком. Ну ничего, когда она вынырнет…
Но она и не собиралась выныривать, она тащила меня все ниже и ниже, и когда я почувствовал, что сейчас задохнусь, я вдохнул, и удивился: вместо воды в легкие хлынул кислород! Словно я был на поверхности.
Я хорошенько осмотрелся. Пейзаж был ну уж точно не для озера. На дне росли огромные кораллы, проплывали стайки цветных рыбок.
Это было волшебное озеро.
Я плыл и рассматривал все живое, что было там. Высоченные водоросли, наподобие деревьев, колыхались под действием течения; рыбки глуповато и испуганно косились на нас, но уплывать не решались; моллюски захлопывали створки, бережно охраняя свои драгоценные жемчужины.
Наконец она поплыла вверх.
Мы вынырнули и оказались посреди незнакомого озера, вокруг которого был лес. Но не наш лес. Далекий и немного чужой.
Кошка бесцеремонно вытащила меня на берег и отряхнулась. Утихнувший было гнев проснулся снова.
- Рейкьявика, что это значит?! Ты похищаешь меня и топишь мои записи, приводишь в незнакомое место – зачем все это?! Ты как будто нарочно мешаешь мне! Чтобы я провалился?!
Я негодующе смотрел в кошачьи глаза, которые оставались по-прежнему желто-зелеными и спокойными. Это бесило еще больше, и я уже сорвался на крик. Я говорил все, что приходило в голову, как будто я решил выплеснуть на нее весь негатив, который осел во мне. Я кричал, пока не охрип и не закашлялся. И тогда я уже подумал, что она уйдет, уйдет навсегда, и испугался.
Но она не ушла. Она так же стояла и смотрела на меня.
- Закончил? – тихо спросила Рейкьявика.
Я кивнул, все еще держась за пересохшее горло.
И тогда она жестом пригласила меня осмотреться.
Я повернул голову. И только сейчас заметил, что уже были сумерки. Солнце почти укатилось за край. Озеро отливало сине-серебрянным, отражая в себе все, что было видимо. Деревья молча смотрели вверх, провожая солнце. В воздухе плавно разносился аромат ночных цветов.
Было тихо и торжественно. Рейкьявика подошла к большому камню, и села на него, молча смотря на озеро.
Я почувствовал, как что-то сдавило мне грудную клетку. Я даже не мог вдохнуть.
Деревья осуждающе качнулись, и клянусь, в тот момент я явно услышал, как некоторые из них вздохнули: «Ох», как будто мама над разбитой сыном вазой. Я медленно подошел к камню и сел рядом.
Хвост слегка подрагивал, подпрыгивая на камне. Мне было жутко стыдно и неловко за то, что так несправедливо повел себя.
- Это место предназначено для успокоения и для разрядки. Здесь ты можешь спокойно выплеснуть свои негативные эмоции, не боясь, что тебя кто-то увидит или накажет, -  тихо сказала мне кошка, смотря в небо. – Ты был таким… напряженным, когда я увидела тебя. Ты был, как натянутая струна, что вот-вот порвется.
Я слушал, немного не понимая, а хотя нет, отлично понимая все.
- То есть ты привела меня сюда, чтобы я покричал на тебя, предварительно спровоцировав и разозлив, так? – я посмотрел на нее.
- Можно сказать и так, - она повернулась ко мне и улыбнулась.
И в этот момент словно лопнула цепь, сжимающая мои легкие. Все вдруг показалось таким мелочным и ничтожным, таким незначительным и далеким. Сейчас только существовали я, Рейкьявика, камни и озеро, деревья и запах ночных цветов, а еще небо и мои безумные, запутанные мысли. Так много и мало одновременно.
Никакой суеты.
Никаких проблем.
Было такое чувство, как будто мне делали массаж, я заснул, а потом проснулся. Напряжение спало.
Как хорошо, что существуют такие места! Жаль, что только не все люди могут попасть туда. А хотя, почему бы им самим не создать такой мир, свой собственный мир, где есть только они и кто-то еще, кто поддержит и вытащит на поверхность, если что-то случится.
Почему бы людям не разрушить миф о том, что солнце желтое, и не создать свое собственное, например, синее, или вообще два. Два зеленых солнца.
Почему люди предпочитают стереотипы взамен своих собственных идей?
Я посмотрел на Рейкьявику. Было не понятно, о чем она думает. Может, не о чем. Я уже хотел было извинится, но почувствовал, что она меня простила. Она без слов все поняла.
И это было чудесно.
Я привлек ее к себе и почесал за ухом. Она тихо замурчала.