Мы за ценой не постоим...

  Алеша, сосед мой по лестничной клетке, еще с детства отличался тем, что всегда и везде хотел быть первым. И это ему легко удавалось: родители Алешины работали в торгпредстве, а в советские времена это давало весьма серьезную фору перед нами, обычными детьми заводчан. Мама Алеши баловала его, как могла. Роскошные джинсы, машинки на радиоуправлении, и, конечно, эти просто волшебные жвачки! О, как же много мы были готовы отдать за безумное удовольствие, часами жевать,  пусть даже уже потерявшего свой вкус Дональда Дака. Рассматривать разноцветные комиксы-вкладыши… Единственной возможность для нас, простых смертных, достать заветное лакомство - было водить дружбу с Алешей.  И он этим умело пользовался, с явным удовольствием разделяя и властвуя, то сталкивая дворовую детвору лбами, то выступая в качестве миротворца.
С тех пор прошло много лет, дворовая шпана разлетелась кто куда. Устроилась жизнь у всех по- разному: кто то спился, кто то смог выбиться в люди и переехал в Москву, кто то живет за границей.  А вот мы с Алешкой так и остались соседями. Я отучилась в областном пединституте и вернулась работать в родной город, а Алешка… Алешка до последнего держался за мамку да папку. Те пытались отправить его учиться за границу, да не успели - Советский Союз развалился, а с развалом страны и они остались почти не у дел. Связи то никуда не делись, но мама Алешина сидела теперь дома, а папе повезло получить какую- то должность в местной префектуре. Любимая фраза Алешиного папы звучала, словно девиз: «мы за ценой не постоим». Вот так и стояли они за своего сына, поощряя почти все его прихоти. Но время шло, а мальчик рос. Росли и его потребности. Вчерашний подросток захотел пожить отдельно - мама сняла ему квартиру, Алеше надоело ездить на общественном транспорте, родители начали копить на машину. Ничем дельным в своей жизни Алеша не занимался, в основном кутил с золотой молодежью и сильно завидовал тем, у кого родители побогаче.
Иногда, по вечерам Алешка забегал ко мне в гости, поболтать, рассказать о своих похождениях с первыми красотками города, да пожаловаться на то, что ему так не повезло с родителями. Мне было очень неприятно, когда в его лексиконе относительно тёти Вали и дяди Юры промелькивало словечко «неудачники».  Я сразу вспоминала, что у меня масса дел и выпроваживала его восвояси.  Вскоре Алешка начал заходить все реже, а потом я вообще на несколько лет потеряла его из виду - вышла замуж да родила сына. Только изредка до меня долетали слухи: «Алешка то- наркоманом стал!, Алешкины то родители- дачу продали, чтоб лечение оплатить!». Грустно мне было от таких страшных новостей, да что ж я могла поделать?
Алешка снова появился в нашем доме, только когда я сына в садик повела. Я его даже и узнала то не сразу: похудел, сгорбился весь как-то, выглядел как собака побитая, но больше всего меня поразили его глаза. Взгляд Алешкин стал озлобленным и пустым. Напросился он ко мне в гости, не хотела я его принимать, да неудобно отказать было. Пришел вечером, тортик принес и начал мне на свою судьбу жаловаться. Мол, втянули его друзья в наркоманию, мол, лечился долго, а как вылечился - никому не нужен стал. Все дружки-подружки отвернулись, только мама да папа остались с ним. Я молчала, делая вид, что сочувствую, а на самом деле, где то внутри закипала злоба. Алешка раздухарился, начал говорить, что всем еще покажет, на что способен… А вот когда он случайно проронил папину любимую фразу : «мы за ценой не постоим», я не сдержалась. Накричала на него, что он и права то не имеет про деньги говорить, что пальцем о палец в этой жизни не ударил, что только и умеет, как родительские деньги транжирить. Он удивился моей реакции и пошел на попятную, сказал, что вообще считает все его несчастья - не спроста. Что это девушка, брошенная им на него порчу навела. Сказал, что к бабке пойдет одной, она ему все в жизни устроить обещала - и машину, и квартиру, и деньги…
И вскоре у Алешки действительно все появилось: и машина отцовская, и квартира родительская, и денег столько, сколько дядя Юра и тетя Валя успели скопить до того, как погибли. А погибли они ужасно, полетели в Москву, к родственникам, да и попали там в теракт. Вот так, видать, все то, что обещала бабка Алешке у него и появилось. 
Погоревал он немного, да и снова в разгул пошел. Что ни день, то пьянка-гулянка, что ни месяц - новая жена.  Пришел ко мне как то совсем пьяный, прямо на пороге упал и как давай плакать да причитать: «Верка! Спаси меня! Проклят я, проклят! Помереть хочу!». Затащила я его в дом, водой холодной умыла, и спрашиваю - что, мол, случилось то.  И рассказал он о том, что только сегодня догадался, что его поход к бабке и то, что родители погибли - не совпадение вовсе. Рассказал, как пришел полгода назад к ведунье и попросил сделать так, чтобы он стал богатым, чтобы у него все было, как у людей. И словно бес попутал, сказал папину фразу «мы за ценой не постоим». Бабка его спросила тогда: «Точно за ценой не постоишь? Ну, смотри сам…»
Пробурчала что- то там, над головой руками поводила, глаза закатила и говорит: « Не дано тебе, Лексей, денежным быть, дорого заплатишь. Ой, дорого…» Ну, Алешка то не понял тогда, о чем бабка ему толковала, а когда родители погибли да деньги, оставленные ими кончились, начало до него доходить, что смерть мамы и папы и была той самой ценой, за которой он, не подумав, не постоял. А как понял это - сильнее прежнего запил. Родители по ночам сниться стали, плакали, молились за него. Не выдержал Алешка - побежал снова к ведунье, с претензиями. «Не просил я тебя родителей убивать!» А она ему: « А как ты хотел? За все в этой жизни платить надо, милок. Если у тебя по судьбе нет ни квартиры, ни машины своей, ни денег - откуда ж я тебе все это возьму? Ничего из ничего не получишь. Приходится это у кого- то отнять, чтобы ты получил. А ты сам виноват - сказал же «мы за ценой не постоим», вот и расплачивайся теперь муками совести за то, что готов был жизни родителей лишить, только бы у тебя все это появилось…»
Ушел Алешка от бабки и прямиком ко мне. А к кому ему было еще идти? Не нужен он был никому больше. Пожалела я его, пошли к нему, прибралась там, еды наготовила, и договорились мы с ним, что сегодня он проспится, как следует, а завтра поутру в церковь пойдем, с батюшкой поговорим. Только не вышло все это. Не дожил Алешка до утра. Нашли его повешенным в квартире. Говорят, сам повесился.
Хоронили Алешу только я и мой муж. Никто из дружков его бывших не пришел. Рядом с дядей Юрой и тетей Валей положили. В церковь сходили потом, свечки всем троим за упокой поставили. А когда пришли к нему в квартиру помянуть, нашли письмо его прощальное. И почему никто не заметил? Ума не приложу. Завещал нам Алешка и квартиру свою, и машину. Только не стали мы это все брать - продали, да в детский дом деньги перевели. Детям нужнее, а мы себе и сами на жизнь заработаем. И ведь заработали! Года не прошло, как мужу работу в Москве предложили. Уехали мы, прямо скажу, с радостью.  Живем не то, чтобы богато по столичным меркам, но нам хватает, правда за некоторыми ценами все- таки стоим.