Часть 1

  Не думала, что, когда-нибудь, захочу поделиться сокровенным, и тем более, принародно излить душу.
     Всегда подозревала плачущих в жилетку в желании не столько встретить понимание и сочувствие  сколько доказать свою исключительность или даже прихвастнуть былыми победами.
     Теперь же и сама, скрывать не стану, именно эту цель в первую очередь и преследую.
     Не  нуждаясь в словах утешения, хочу лишь, предавшись сладчайшим воспоминаниям смягчить   горечь утраты и хоть как-то скрасить унылость своего теперешнего существования. И мысль о том, что кто-то в глубине души  позавидует мне,  согревает меня и придаёт сил.
     Сколько мне лет? Разве это имеет значение! Главное то, что я всё ещё  остаюсь женщиной. Женщиной способной дарить любовь, нежность и ласку.
     И, жаждущей получать всё это в ответ.
     Всё это у меня было. До дрожи, до боли,  до умопомрачения. Да,  у меня был любовник. И не просто любовник, а любовник молодой. Может быть, даже, слишком молодой.
     Но, я так не считаю. Настоящему чувству возраст не преграда.
     На сколько лет он был моложе? Если кому-то так уж  интересно – на много. На четырнадцать. И достался он мне нецелованным мальчиком, совершенно неискушённым в делах любви.  Я стала для него первой женщиной.  И до недавнего времени оставалась единственной.
     Наш роман длился более десяти лет, и всё это время я пребывала на седьмом небе от счастья.
     Ещё бы! Молод, страстен, неутомим и могуч, к тому же, нежен и чуток. И какая женщина не мечтает о таком партнёре?
     Вот и я витала в небесах. Может быть, слишком самонадеянно.
     Казалось, ничто не могло испортить наших отношений, нарушить идиллию. Я так в это уверовала, настолько привыкла, что не распознала надвигающейся опасности.   
    И хотя, некоторые сомнения и неясная тревога, всё же,  меня, порой, и посещали, я гнала их прочь.
    И вот, час расплаты настал.
    Началось с того, что, сначала, он стал задерживаться на работе. Но и тогда я не сразу придала этому значения. Летом мы планировали поехать в Турцию или Египет, и его желание заработать побольше денег, выглядело вполне логичным.   
     Но, когда он стал задерживаться всё дольше а уставать на столько, что  приходя домой, ложился в постель лишь для того чтобы мгновенно и глубоко заснуть, я забила тревогу.
     Раньше с эрекцией у него никогда проблем не возникало. Как бы сильно он ни уставал.  А тут, не смотря на все мои ухищрения: томные вздохи и взгляды, тонкое почти прозрачное  бельё, соблазнительные позы, он отворачивался к стенке и засыпал.   
    К тому  времени наш роман длился уже более десяти лет.
    Кто-то скажет: « Чего же ты хочешь! Ты уже не молода и не так привлекательна как прежде.  А он вошёл во вкус, кое в чём научился разбираться, и юношеское почитание первой женщины безвозвратно утрачено. У тебя не осталось шансов!»
     Не соглашусь!
     Пусть я уже не так молода и мне, мягко говоря, далеко за тридцать, но я всё ещё тешу себя надеждой, что остаюсь достаточно привлекательной. Целлюлита нет и в помине, живот упруг, а талия легко угадывается. В ножках всё так же просматриваются пять классических просветов. А на пляже ступни тридцать шестого размера с модным педикюром и ухоженными пяточками неизменно притягивают мужские взгляды. Грудь, пусть не силиконовые шары, но полновесная троечка.
    Мужики с неизменным постоянством  пытаются подбивать ко мне клинья.
    Так что я знаю себе цену и не считаю, что слишком самоуверенна и что песенка моя спета.   
     Но сейчас речь не об этом.
     Как бы я сама к себе не относилась, важнее то, что он,  утратил ко мне всякий интерес.
     И я запаниковала!
     Я пребывала в самой настоящей панике граничащей с отчаянием!
     И, конечно же, это не могло не сказаться на моей внешности.
     Не далее как вчера он заметил тени у меня под глазами, и сказал, что за последнее время я очень осунулась. Сказал это мимоходом, так, словно всё  это  ему абсолютно безразлично. А уходя,  отвёл взгляд, и, хоть и поцеловал на прощанье, но как-то поспешно, будто пытался поскорее закончить  ритуал, ставший обременительным и неуместным.
    Господи, кого он пытается обмануть!
    Я же вижу его насквозь.
    Он же передо мной будто нагой. Как тогда, в детстве, когда я ещё купала его в ванной, и у него впервые случилась нечаянная эрекция, и он стоял, пытаясь прикрыться, а я делала вид, что ничего не замечаю.
    Я и сейчас делаю вид, что ничего не происходит. Но долго я этого не выдержу.
     Он приходится мне пасынком.
     В восемнадцать я вышла замуж. Вернее, выскочила. За взрослого мужчину, которого, можно сказать, совсем не знала.
    Наш роман был скоротечен. Оценив мою красоту, молодость и девственность, он увёз меня из глухого гуцульского села, затерявшегося среди лесистых карпатских склонов.
    Он оказался вдовцом с малолетним ребёнком на руках. Как выяснилось позже, я стала его третьей женой. Своего ребёночка сделать мы не успели. Вскоре после свадьбы он погиб –  конкуренты постарались.
     Он был бизнесменом и весьма преуспевающим, но, после тяжб, затеянных его первой женой (та ещё штучка!), мне досталась крошечная однокомнатная квартирка в спальном районе, подержанный «опель» и кое-какие ценные бумаги.
     Но, самое главное, мне, восемнадцатилетней вдове, провинциальной дурёхе, толком не успевшей прижиться в большом городе и совершенно не представлявшей как быть дальше, достался четырёхлетний пасынок!
     Но, со временем, всё уладилось.
     Всё же, мы, «лимита», приспособлены к жизни лучше «городских», и умеем выживать в даже в самых экстремальных условиях.
     Жизнь пошла своим чередом. Я устроилась на работу, поступила на «заочное».
В общем, героиня романа, да и только! В институт, правда, так и не поступила, но техникум закончила.
     «Теремы» тогда ещё котировались, и со временем я даже выбилась в маленькие начальники. Хоть я и продолжала работать по скользящему графику, но физически стало на много легче, да и быть в тонусе, волей-неволей, а приходилось.
     Были ли у меня мужчины? Не хочу об этом! Для меня существует только один мужчина! Только о нём хочу думать и говорить! О мужчине, которого вырастила, можно сказать, с пелёнок, выпестовала с младых ногтей. И, который убегает теперь, якобы, на работу стыдясь посмотреть в глаза и на прощание лишь мимоходом чмокает в щёку! Ужас!
     Нет! Нет! Не хочу!
     Лучше думать о чём-нибудь хорошем и приятном. Да, мне есть что вспомнить!