Надпись с другой стороны перфокарты. Оддзау

Надпись с другой стороны перфокарты (мелким убористым почерком шизоида) [Оддзау]


Что мы знаем о так называемых провокационных сюжетах? О сюжете твоего письма ко мне? Было ли оно по-настоящему провокационным? На что оно могло спровоцировать меня либо кого-то другого? Ты любишь говорить о перфокартах, это в твоем характере; возможно, эту ты тоже подберешь с пола и подробно изучишь. Когда я был чуть моложе, тоже не пропускал ни одной, ценя далеко (и не очень) идущие выводы дороже собственно процесса выведения. Сомневаюсь, что тогда бы сумел оценить тебя по достоинству.

Ты всегда прощаешь меня, когда я натягиваю свою резиновую перчатку и начинаю копаться в твоих внутренностях, блестящих и стойких по отношению к любым вторжениям; ты терпишь это с улыбкой. Что же я пытаюсь разыскать в тебе? Может, ты знаменит тем, что состоял глотателем бриллиантов при африканском короле? Или у тебя редчайшее заболевание желудка? Иммунная система крокодила? Твоя слизистая пахнет медом? Твоя печень слаще безе? Нет, нет и нет. Я перебираю твои кишки и разглядываю их на просвет исключительно ради своего удовольствия. Что ж, это тоже ценно.

Ты прощаешь меня и за всех тех неумелых и слабоумных музыкантов, что я нанимаю стоять под твоим окном и настойчиво петь о якобы будущем. Зачем тебе их глупые песни? Зачем я так хочу, чтобы ты их слышал? Разве ты собираешь мексиканский (турецкий, арабский) фольклор? Разве твой слух отличен от абсолютного? Нет, не отличен. Разве я так уж стремлюсь сделать тебе побольнее? Нет, ни в коем случае. Но переливы выражений на твоем лице великолепнее рассвета в горах, которых я никогда не видел. Не видел и ты.

Ты прощаешь меня даже за то, что я сам иногда прихожу постоять под окном вместе с ними, беспощадно отвлекая тебя от твоего ожидания чуда; ожидания как несмелого, так и целомудренного и преданного. Чего же я добиваюсь, неустанно сверля тебя глазами? Засунув руки в карманы? Когда ссутулившись, а когда и опираясь о фонарный столб? Глядя снизу вверх? Заставляя тебя вежливо и часами простаивать у подоконника? Только того, чтобы воображаемая скрытая камера запечатлела степень напряженности, с которой ты на мгновенье обернулся и посмотрел в невидимую нам глубь своей комнаты? Только поэтому? Да, скорее всего. Я и сейчас порой заново разглядываю эти слайды, в поисках особенно незабываемых моментов, таких, как, например, вот этот, между ключицей и предплечьем.

Почему я никак не могу перестать втайне любоваться твоей выдержкой? Орудовать своим любимым пинцетом и не столь излюбленным скальпелем? Разве моя выдержка слабее? Нет, не слабее. Разве ты не обладаешь необходимым хирургическим инструментарием? Пожалуй, обладаешь. Но будешь ли ты терпеть это до бесконечности? И если нет, то как, каким образом ты сорвешься? Было бы мне интересно попросту посмотреть на это? Да, мне было бы. Только и всего. И даже этот мой грех – нездоровое любопытство – ты мне зачем-то великодушно отпускаешь.