89-11. от верного себя

«Я опасаюсь завтрашнего дня.» - сказал глядя на себя, но вопрос лишь усугубил опасения, отразившись от зеркала. Зачем нужно было боятся, он не знал, а видел только, что дождь проливался уже два часа. До завтра оставалось немного времени, пока он не ляжет спать, а он не торопился. И дождь не торопился заканчивать, все также бросая капли в стекло в уличном свете казавшиеся разноцветными бусинами.
Походил по комнатам, где в каждой, и в каждом углу его встречало новое отличное от другого воспоминание: из детства момент, как фотокарточка, когда маленький лежал в атласных подушках. Были здесь, и папа, и мама, и все примостились на стульях сыпля любовный взгляд на его худую фигурку удивленно озирающуюся по сторонам. В углу в прихожей натолкнулся на сладкий запах волос, ночных, белоночных, и ноги так часто прохладные под одеялом отыскивали ноги. На кухне, у самой раковины — 8 утра, и сон на столе под очередного бездарного рассказчика. А также видел, как в магазине, в театре, на хоккейном матче, на собственной кухне, в туалете, в университете, в метрополитене, по дороге домой, засыпая с одной и той же, с руками в карманах, в неуверенности, в мрачных фантазиях, за книгой, чирикая в блокноте, возбуждаясь и падая, в лоснящейся реке, кутаясь во взгляде от непогоды, под смех и веселье, в гневе на обидчика, образумившись, в отречении от себя старого, от слез, как в тумане, по папе, по маме, в поездках дальних и зарубежных, зарубая себе на носу, критикой, неестественными эмоциями, злостью, встречая рано на вокзале, поздно провожая уходящий на юг и так далее...
Вся эта ночь, как фильм, и капли за окном, как шелест киноленты. Написал "the end" на листке и под подушку спрятал, чтоб умереть во сне, без мучений, он боялся рака и «завтра» не меньше.
Заснул, став черточкой между датами. 89-11. от верного себя.