Досочка обрезная

    С самого утра Алексея Завьялова не покидало припод-
нятое настроение. Дело в том, что Алексей любил принимать
участие в переездах. Кому - то, может, покажется странной та-
кая черта натуры человека. Но Алексея всегда захватывала и
завораживала эта присущая переезду атмосфера весёлой суеты
и торжественности, связанная с переселением людей в новое
жильё. Его не отпугивала необходимость таскать тяжеленные
и неудобные диваны, шкафы и серванты. Нельзя также ска -
зать, чтоб Алёху особо привлекала перспектива непременного
по приезде на новое место жительства застолья. Хотя, конеч-
но, кто же откажется сесть за щедро накрытый счастливыми
новосёлами стол? Просто Алексей Завьялов любил участвовать
в переездах, и всё тут. Как бы то ни было, Лёша был неиз -
менным участником всех переселений, присходивших с его
многочисленными знакомыми и родственниками.
      Сегодняшняя суббота не даром была предметом по-
вышенного настроения Алексея. Завтра, в воскресенье, нако -
нец переезжает на новую квартиру семья Макаровых. Великое
переселение было значительным событием в жизни упомянуто -
го семейства. Долго, ох как долго Антонина Макарова со
своим повзрослевшим сыном Геннадием ждали отдельной ком -
фортабельной жилплощади, более пятнадцати лет проживая в
трёхкомнатной квартире старого пятиэтажного дома по улице
Луначарского. В каждой комнате той большой и просторной
квартиры ютилась отдельная семья. В стране победившего тру-
дового народа такая шикарная жизнь носила название "на три
хозяина".
       И вот, наконец, свершилось. Макаровы приходились
Завьялову Лёшке роднёй по линии матери. Хозяйственная и
бережливая Антонина скопила за многие годы изрядное коли -
чество скарба. Вообще вещички были её слабостью. Однаж -
ды принесённое в дом оставалось там надолго. Сказать точ -
нее - навсегда. Особым вниманием пользовались все виды
упаковки. Коробочки, мешочки, кулёчки и пакетики - всё то,
от чего большинство людей сразу по использованию старает-
ся скоренько избавиться, в комнате Макаровых любовно скла-
дировалось в аккуратные стопки и штабеля. Штабеля коро-
бок и кульков занимали углы комнаты, разрастаясь вширь
и ввысь, достигали почти до потолка и радовали душу и
глаз хозяйки. Помимо этих совершенно необходимых в доме
предметов ёмкое чрево Макаровской комнаты содержало вели-
кое множество другого добра. Запасов ложек, вилок, ножей
и чашек вполне хватило бы на стрелковый батальон по штат-
ному расписанию военного времени. Министр экономики го -
сударства Ватикан был бы потрясён видом такого количества
стеариновых свечек. Школьных тетрадей, как в клеточку, так
и в линеечку, достало бы графу Толстому на черновики к
" Войне и миру ". А возможно, щедрый граф смог бы по-
делиться и с зарубежным коллегой мосье Дюма.
       Теперь всё это сокровище должно было вместе с хозя-
евами совершить небольшое путешествие и занять своё место
на новой квартире. Дальновидная и основательная Антонина
справедливо рассудила, что заказанный на воскресный день ав-
тофургон " Трансагентства " вместить все вышеозначенные ма-
териальные ценности просто не в состоянии. Посему было при-
нято решение вывозить имущество по частям. К делу были
решительно привлечены личные автомобили всего круга знако-
мых. Особо досталось давнему сердечному приятелю разведён-
ной женщины Горюнову Семёну. Две недели кряду видавшая
виды " шестёрка " ежедневно была задействована для челноч-
ных рейсов по одному и тому же маршруту. Горюнов безро -
потно переправлял бесчисленные тюки и коробки с одеждой,
книгами, посудой и всей прочей превеликой и разнообразной
утварью семейства Макаровых. Но всему на свете рано или
поздно приходит конец. К субботе, предшествующей дню ге-
неральной битвы, комната Макаровых разительно изменилась.
Непривычно и пугающе обнажились углы. По комнате стало
можно просто пройти. И это тоже было непривычно. Остал-
ся самый минимум - то, что должно было поместиться в оби-
том мягкими валиками трюме заказанного мебельного автофур-
гона.
 
          ***************************************

     Охватив руками огромную плетёную корзину, Алексей За-
вьялов спустился по бетонным ступенькам последнего пролёта
лестничной клетки и, миновав небольшую площадку тамбура,
вышел на крыльцо. У подъезда кипела деятельность. Антони -
на распоряжалась. Генка и Семён укладывали в раскрытый ба-
гажник и на заднее сиденье " шестёрки " тючки и коробки, рас-
ставленные на скамейке. Горюнов по обыкновению ворчал. Суть
его раздражённых сентенций сводилась к тому, что неплохо
бы оставить немного груза и для мебельной машины. Макарова
глядела на сожителя уничтожающим взором, но не отвечала, счи-
тая это ниже своего достоинства.
        - Так, лампочки! - Антонина увидела Алексея с корзиной
в руках, - лампочки на заднее сиденье! Осторожней, Лёша, не
разбей!
       Алексей уместил корзину на указанное место. Туда же бы-
ли водворены ободраный выцветший абажур от сломанного торше-
ра, вешалка без крючков, старый недействующий утюг в разобра -
ном виде и три лыжных палки. Все три разной длины. Послед-
ними в салон автомобиля были втиснуты облезлый велосипедный
багажник без пружины, маска для подводного плавания с треснув-
шим стеклом, огромная лейка без дна и проволочная сушилка для
посуды.
      Горюнов сел за руль и, протянув руку, открыл правую перед-
нюю дверцу своего фаэтона. Антонина Макарова обвела взглядом
окружающее. Внезапно женщину охватило пронзительное щемящее
чувство. Сколько прожито здесь! Восемнадцать лет - целая жизнь!
Здесь глазу привычна каждая чёрточка. Здесь душе мил каждый
уголок. И вот сейчас пришла пора расставаться со всем этим. И
видеть всё это, быть может, последний раз. Глаза Антонины за-
волокло слезой. Увлажнённым взором окинула она утопающие в
зелени кустов детские площадки с деревянными раскрашенными
качелями, похожие на врытые в землю грабли стойки для разве-
шивания белья, трансформаторную будку из белого, закопчёного
кострами кирпича. Здесь прожила она нелёгкие, скандальные и
беспокойные годы с бывшим мужем. Здесь растила одна малень-
кого Гешку. И вот теперь она сядет в машину, которая увезёт
её на новую квартиру. После ночной смены - воскресенье, пере-
езд. И будет не до прощаний.
      В эту секунду опечаленные очи Антонины натолкнулись на
зрелище, которое быстро развеяло всю лирику и вернуло ей де-
ловитую командирскую хватку.
      Прямо напротив подъезда, метрах в десяти, возле стены
недавно построенной посреди двора многоэтажки, на асфальте ле-
жал аккуратный штабель свежеоструганных досок. Антонина смот-
рела на доски, а белые сосновые обрезные красавицы, казалось,
смотрели на неё.

           ****************************************

      Существуют, конечно, люди, которым не нужно ничего.
Они равнодушно пройдут мимо самых несомненных и насущно
необходимых ценностей. Их глаза способны спокойно видеть
жесть и шифер, кирпич и цемент. Гвозди и шурупы не вы-
зывают в их душах жаркого трепета. Рейка, брус, клей, ме-
таллический профиль, древесно - стружечные изделия, сетка и
лако-красочные материалы также не волнуют этих странных лю-
дей. Чёрт его знает, чем заняты их помыслы. Они озабочены
всякой чепухой. Один рвётся в аспирантуру и пишет диссер-
тацию. Другой собирает пятаки и старые кофейники. Третий
на свои деньги едет в горы, чтобы рискуя свернуть голову
весь отпуск лазать по скалам и ледникам. Некоторые в своей
совершенной отгороженности от окружающих реалий доходят
до того, что их интересуют совсем уже бессмысленные вещи.
Кому - то нужно позарез рыться в поисках ненайденных солдат
минувших войн. Кто - то отдаёт всё свободное время выделке
настоящих мечей и кольчуг, а потом в лесу за городом в
компании с такими же свихнувшимися устраивают побоища на
своих самодельных кованых железяках. Но это не наши люди.
Нашему человеку нужно всё. Нужная вещь должна обладать
одним очень ценным в глазах нашего человечка свойством.
Она должна, понимаете ли, плохо лежать. Поэтому при виде
сосновых досок мысли Антонины приобрели нужное и правиль-
ное направление. Увиденное ею богатство имело как раз ту
самую необходимую черту. Оно плохо лежало. С загоревшим -
ся огоньком в глазах Макарова оглянулась на сына и подоз -
вала его. Геннадий приблизился.
       - Гешенька, сынок, вон посмотри, доски лежат. Вы вот
что. Я сейчас уезжаю, так вы бы с Алексеем прибрали бы
одну. Вещь нужная. Всегда пригодится. Вот стол на новой
квартире будем накрывать, а стульев не хватит. Мы досочку
покладём. Так всегда делают. Да и потом на что - нибудь
сгодится. Вы дождитесь, как стемнеет, и тихонько занесите
её. Вряд ли хватятся, а и хватятся - так мы же уедем, и до-
сочку увезём. И всё хорошо складывается.
      Геннадий с неприязнью и сомнением поглядел на доски.
Вечно у матери какие - то затеи да идеи. А доски были уж
больно хороши, чтобы валяться просто так, совершенно без
присмотра. Они явно предназначались для ремонта, затеянного
в магазине " Весна ", возле которого и были сложены.
      - Сторож там. Здоровый бугай. Я сам видел. - предпри-
нял Геннадий робкую и почти безнадежную попытку отмеже-
ваться от неожиданно надвинувшихся хлопот.
      - Сторож ночью будет спать, как сурок - изрекла Анто-
нина.
       Геннадий Макаров хорошо, очень хорошо знал характер ма-
тери. Неприятности, могущие возникнуть в случае попытки умык-
нуть доску были неопределенны и рисовались как - то в отдален -
ном и смутном виде. Зато неприятности, ждущие его в случае
отказа, были известны точно и наверняка. Они включали в се-
бя недели две душераздирающего нытья и попреков, испепеля-
ющих взглядов и как минимум пятилетку язвительных напомина-
ний при каждом удобном и неудобном случае.
    - Делов - то на пять минут! - поставила точку в дискуссии
Антонина, - неужели так сложно досочку принести?
     Макарова села в автомобиль. Чёрные шины зашуршали по
серому асфальту. Гена проводил взглядом огибающую клумбу
" шестерку ", пока она не исчезла в потоке машин.
 
              ***********************************

       Собственно говоря, задача была простенькой. Пара пустя-
ков. Предстояло дождаться темноты. Выйти во двор. Хорошень-
ко осмотреться. И затем переместить намеченную досочку из пунк-
та А да в пункт Б. Генка дальновидно сразу же свалил ру-
ководство предстоящей аферой на Алексея, как на старшего.
      Покуривая, братаны уселись на лавочки, еще недавно за-
ложенные тюками с Макаровскими сокровищами. Надлежало про-
вести тщательную рекогносцировку. Алексей внимательно позыр -
кал глазами вокруг греющегося на летнем солнышке штабеля
досок в поисках.... честно сказать, парень и сам не знал, что
он ищет и высматривает. Просто он чувствовал на душе какое-
-то лёгкое, но неотвязное беспокойство.
     - Надо рядом походить, - предложил Генка, - только вид
сделать такой... словом, как бы ни при чем.
    Мудрая мысль младшего из злоумышленников была принята без
прений. Молодые люди поднялись со скамеечек и пошли в
обход стоящей посреди старого двора новой девятиэтажки с по-
хожей на аквариум пристройкой, где размещался магазин " Вес -
на". Через десять минут конспираторы вынырнули из зарослей
кустарника возле детских качелей. С самым непричастным и де-
ловитым видом расхитители стройматериалов профланировали возле
заветной пачки обрезных белых штуковин, издающих густой аппе-
титный запах сосновой смолы. Во время этого маневра братья
вновь украдкой внимательно осмотрели намеченный объект и подс-
тупы к нему, словно бы искали чего-то, а что - непонятно. И
вновь ничего такого этакого не узрели.
 Наконец Алексей решил сознаться самому себе.
 - Мы просто волнуемся. В первый раз такое. Ну, и понятно.
Боимся. Вот и высматриваем невесть что. А нечего тут глядеть.
Доски - и доски.
      - Нам действительно, лучше бы лишнего и не светиться
здесь. Темноты дождаться надо. Будет сторож в магазине - уви-
дим. Тогда всё и решим.
 На том порешили. Начались томительные часы ожидания.
В ход были пущены проверенные приёмы убийства времени.
Братья поднялись в квартиру на пятом этаже, заварили крепко-
го чаю и уселись за шахматы. Незаметно пролетел час. Прибли-
жалось время неплохого кинофильма по телевизору. Все склады -
валось как будто неплохо. Время пролетало незаметно и нетягост-
но. Попялив глаза в телевизор еше с часик, парни решили не
мудрить и лечь спать.
 Будильник завели на полночь.

            *************************************

       - Вот чёрт! Прожектор! - Алексей стоял с бокалом чая в
руке в темной неосвещенной комнате и глядел в раскрытое окно.
Сквозь мельтешение веток и листвы старого высокого тополя ему
с пятого этажа была видна площадка под стеной, на которой
красовался штабель ровных сосновых досок, выхваченный из ок -
ружающей тьмы синеватым электрическим светом. Над одним из
подъездов стоящей напротив пятиэтажки горел ярким жестоким
светом прожектор. Как раз над тем подъездом и как раз так,
что словно по заказу, словно назло, бил лучами в интересую-
щий братьев уголок двора.
     - А слева, вон он, еще один, - с досадой добавил Генка, -
- и сторож в магазине маячит.
    Действительно, сквозь огромные стеклянные витрины прогляды-
валось помещение магазина " Весна ", слабо освещённое откуда-то
из внутренних дверей. И по этому сумеречному залу двигалась
темная фигура высокого плечистого мужчины.
 Генка молчал. Видно было, что в его голове происходит ка -
кая-то работа. Алексей сам испытывал странное чувство двойст -
венности. С одной стороны, он был вроде бы рад, что обсто-
ятельства дают хороший, веский довод с облегчением отказаться
от всей затеи, под предлогом ее невыполнимости. Но с другой
стороны, какой-то упрямый честолюбивый дьявол в его душе под-
талкивал к тому, что хорошо бы довести начатое дело до по-
бедного конца.
     - В конце концов, - неуверенно вымолвил он, - прожекторы
можно выключить. А сторож, может быть, захочет отдохнуть.
Или спать. Всего ведь половина первого.
     - Да, да. Надо выйти во двор. Осмотримся. Подождём.
 Макарову - младшему очень не хотелось испытать все прекрас-
ные черты характера своей матери. И это действовало на него
как допинг. Он готов был свернуть горы.
    - Идём.
    Тихо, с предельной аккуратностью, прикладывая все усилия,
чтобы не разбудить соседей и не привлечь их внимание, ребя-
та вышли в квартирный коридор и, не зажигая света, обулись.
Не так легко было это сделать, но им удалось открыть дверь,
не брякнув, не звякнув.
    Две пары кроссовок мягко зашлёпали по бетонным ступеням
в гулкой тишине ночного подъезда.
      Двор встретил их прохладой и тишиной. Братья встали.
Алексей, вздохнув, полез в карман за сигаретами. В густой
тени тополя зажглись две красных тлеющих точки. Геннадий
оглянулся.
    - Пройдем к прожектору. Может, удасться его выключить.
    - Подожди. Двери. Давай двери в подъезд откроем. И за -
клиним. Если доску возьмём, сразу занесем, чтоб не возить-
ся.
    После недолгих поисков были найдены подходящий обломок
кирпича и сухая толстая ветка, которыми заклинили обе две-
ри в распахнутом настежь положении.
 - Теперь прожектор.
   Парни нырнули в кустарник, огораживающий детскую площад-
ку, и двинулись к соседнему дому. Миновав двух весёлых дере-
вянных жирафов, держащих цепочки с висящей скамеечкой ка -
челей, скрипящую тарелку карусели и погнутую шведскую стен -
ку, они вышли к цели.

            ************************************

     Здесь, пожалуй, самое место сделать небольшое отступление.
Эти все события происходили в те памятные времена, когда
ещё один из пунктов Конституции страны точно определял руко-
водящую и направляющую силу общества. И эта сила была
умом, честью, и совестью нашей эпохи. Да что - то уже изряд-
но людям поднадоело жить под руководством этой умной, чест-
ной и совестливой силы. И всё чаще и всё громче звучали
сомнения в уме и в чести. Совесть тоже как - то ставилась под
вопрос. Сомнения тем более значимые для простого люда,
что озвучивались они с самых высоких трибун. Из самых вы-
сокопоставленных уст. Простые люди не ведали, бедолаги,
что свежие ветры перемен занесут их из лихо развитого социа -
лизма да в... чёрт его, матушки, поймёт. Если довериться
средствам, средствам информации, то прямо в общество креп-
нущей и зреющей на глазах демократии. А если попросту до-
верять своим органам чувств, то вроде как круто завитой фе-
одализм.
     Не люблю я политических тем. С годами всё осторожнее
и всё с большей неохотой выношу я оценки и приговоры.
Всё с меньшим размахом рублю топором бесповоротных суж -
дений. Так чёрта ради, спросит читающий эти строки, за -
несло всё же автора в это болото? Да дело тут просто в од-
ной особенности. В те годы воздух свободы, видно, так
ещё не пьянил некоторые буйные головы. Поэтому взору были
непривычны решётки на окнах первых этажей. И ещё не было
моды на железные бронированные двери в подъездах.
      Так что не стоит удивляться тому, что Алексею и Генна-
дию удалось без проблем погасить мешаюший им осветитель-
ный прибор. Затем молодые люди прошли к соседнему дому
и так же расправились с другим прожектором. Двор погрузил-
ся во тьму.
    Несмотря на то, что всё прошло успешно, Завьялов чувст-
вовал большое волнение. Сердце частило. Ведь предстояло
самое главное : взять доску. Нельзя сказать, чтобы Алексею так
уж никогда и не приходилось ничего вот таким манером брать.
Но сейчас он испытывал особую робость.
   Вдруг Макаров взял старшего брата за локоть.
    - Смотри, Лёха.
    Из - за больших блистающих витрин магазина "Весна" боль-
ше не выбивался приглушенный свет. Теперь уже ни один лу-
чик света не озарял уголок со сложенным под стеной штабе-
лем сосновых обрезных досочек.

          **********************************

 - Ну... теперь или никогда! - пролепетал Геннадий.
У Алексея зашлось дыхание. Сердце колошматилось в грудной
клетке, казалось, под самыми ключицами. В животе был хо-
лод и неприятное тянущее ощущение, будто ему предстояло
прыгнуть в воду с высоченной вышки. Завьялов сглотнул и по-
косился на братишку. И вдруг, внезапно решившись, словно
рассердившись на самого себя, выдохнул Гагаринское :
 - Поехали!
 Две темные фигуры подскочили к слабо белеющиму во мра-
ке штабелю досок. Сдерживая дыхание, разом нагнулись.
 - Вот эту. Крайнюю. - едва слышным шепотом.
 Взяли. Приподняли. Две пары горячих ладоней цепко обхва-
тили шершавую поверхность издающей свежий хвойный аромат
древесины. Не теряя драгоценных секунд, похитители дружнень-
ко двинули к темному прямоугольнику подъездной двери, ежесе-
кундно ожидая окрика или другого какого шума. Вот уже сту-
пеньки крыльца. Вот уже Алексей, зажавший под мышкой пе -
редний конец доски, вошел в небольшой тамбур. Вот уже он
влетает по ступеням первого лестничного пролёта. Секунда, вто-
рая - и другой край белой обструганной деревяшки вместе с Ген-
надием скрылся в спасительной тьме подъезда.
 Шершавый торец похищенной вещи с глухим хлопком мягко
тюкнулся в крашеную зеленой масляной краской стену. Готово.

 
            ***********************************

      Братья - разбойники поклали дровину на ступени. Алексей
несколько секунд прислушивался. Тихо. Ничего. Завьялов облег-
чённо вздохнул. Главное было сделано. Теперь оставались самые
пустяки. Занести досочку в квартиру, выпить чаю и завалиться
на боковую. Лёшка поглядел на Гену. Видно, тот был охвачен
такими же мыслями. Окна подъезда выходили на освещённую
фонарями ночную улицу, и их свет наполнял лестничную клетку
призрачным зеленоватым сиянием.
     Завьялов протянул было руку к карману с сигаретами, но пе-
редумал.
      - Давай уже сразу занесём?
      В ответ Геннадий довольно кивнул. Макарова наполняло при-
ятное чувство выполненного долга. Он справился с поручением
матери, и теперь мог быть спокоен.
        - Ну, взяли. Сейчас мы тебя, родную... - прошептал Алек-
сей, нагибаясь к своему концу доски. Он обхватил широкое
струганое полотно и поднял его к груди. И в эту самую секун-
ду его голову как электрическим разрядом пронзила простая оше-
ломляющая мысль. Как же они поднимут доску на пятый этаж?
Длинномерная штуковина упиралась верхним краем в бетонную
крашеную стену. Нижний конец лежал почти у внутренней двери
маленького подъездного тамбура. Всё это никак не могло развер-
нуться на узеньких площадках между лестничными маршами.
     - Вот это комедия, - ошарашенно выдал Гена. После всех вол-
нений и страхов, после всей тщательной подготовки и удачного
исхода дела неожиданное препятствие подействовало оглушающе,
как удар кувалды. Признать фиаско было невыносимо. Тот же
упрямый дьявол вновь зашевелился в душе Алексея. Он намор -
щил лоб и в задумчивости осматривал стены с прямоугольником
зелёного электрического света. Решение было. Единственное.
        - Давай попробуем проталкивать её между перил. Винтом.
Должна пройти.

               **********************************

 Винтом доска пошла. Стоило это неимоверных усилий и мук.
Проклятая гробовина не помещалась в узкую щель меж ступенча-
тыми бетонными пролётами и прутьями перил. Она упиралась в
стены шершавыми мохнатыми торцами со следами циркулярной
пилы и никак не хотела протискиваться с этажа на этаж. Братья
вспотели и разгорячились, изо всех сил упираясь ладонями в не-
покорную пружинящую древесину. Гулкая пустота наполнилась
вздохами, скрипами, скрежетом, кряхтеньем и отчаянными матер-
ками вполголоса. С первых минут своей героической эпопеи
воришки ещё пытались действовать как можно тише и бесшум -
нее, но постепенно, всё более вскипая и распаляясь, уже чуть
ли не позабыли об осторожности.
 Но молодым балбесам везло. То ли уж жители квартир креп-
ко спали в ту предвоскресную ночь, то ли действительно не слы-
шали деловитой возни за дверями своих жилищ. Как бы то ни
было, злоумышленники беспрепятсвенно доволокли своё сокровище
до четвёртого этажа. А на четвёртом этаже приключилась оказия.
 Разошедшийся в трудовом порыве Геннадий слишком бодро дви-
нул нижний край новоприобретённого в домашнее хозяйство иму -
щества. Не ожидавший от младшего брата такого задора и энтузиаз-
ма Алексей выпустил из рук драгоценную древесину, и серая сос -
новая орясина с силой, громко и дерзко ткнулась в дверь квартиры
за номером 87. Перепуганные нарушители общественного порядка
окаменели с захолодевшими сердцами. Повисли жуткие мгновения ти-
шины. Внезапно за потревоженной дверью раздались ясно слыши-
мые шаги. Невидимый обитатель квартиры подошёл к двери из -
нутри.
    Застывший в неудобной позе Алексей с провалившимся куда-то
вниз сердцем лихорадочно представлял, как вот сейчас отворится
дверь разбуженной квартиры, высунется заспанное, сердитое и встре-
воженное лицо и... что!? Что скажут они человеку!?
 "А мы тут... досочками балуемся... "
   На крашеной плите двери зажёгся огонёк глазка. Алексей нервно
скосил взгляд на левое запястье. Светящиеся фосфорические стрелки
показывали начало третьего.
     Судорожно вздознув, Лёха решил покориться судьбе. Да будь
что будет!
     Но что этот странный человек хочет разглядеть через глазок?
В тёмном подъезде да из своей освещённой прихожей? За дверью
раздалось гневное старческое покашливание, и глазок погас. Потя -
нулись изнуряющие секунды ожидания. Ожидания неприятностей. Ни-
чего. Тишина.
     Взбешённый до предела всеми страхами, беспокойствами и фо-
кусами сумасбродной ночи, уставший боятся и изнурённый физи-
чески, Завьялов почти вслух буркнул :
    - Ну и чёрт с тобой!
 Но нужно, наконец, покончить с окаянной морокой. Пред-
стоял последний, победный этап битвы. Алексей решительно наг-
нулся над хлопотным стройматериалом и ещё раз окинул взглядом
обрезное сосновое чудовище.

              ******************************************

      В свои 22 года Алексей Завьялов не только успел выучить
чуть не назубок романы " Двенадцать стульев" и "Золотой телё-
нок". Это были любимые, настольные книги. Читаные - перечита-
ные сотни раз. В учебном заведении, где учился Алексей, бы-
ло даже что - то вроде вроде неофициального клуба любителей этих
произведений. И у членов клуба был свой девиз.
 " Людей, которые не читают Ильфа и Петрова, надо морально
убивать на месте. "
    Поэтому молодой расхититель социалистической собственности
хорошо памятовал, что от хохота, бороться с которым бесполез -
но, можно свалиться за перила.
    Геннадий Макаров с испугом наблюдал за старшим братом.
А с тем действительно творилось неладное. Алексея согнуло вдвое
и трясло. Согбенное туловище содрогали похожие на судорогу тол-
чки. Ступни и колени шатались, как на шарнирах. Кисти рук, об-
хватившие горло и рот, била дрожь.
       - Лё... Лё... Лёш?! Ты... чего?! - в панике прошелестел Генка.
Завьялова ещё несколько секунд била агония, и наконец он смог
издать странный поросячий звук.
    - И!
 Ещё через несколько мгновений звук повторился.
    - И!
    Глаза Макарова раскрылись до предела и жутковато блестели
в темноте.
      - Идиоты! - выдал наконец Алексей свистящим шёпотом, -
- два идиота! Скажи! Скажи мне, Гена, братишка! Вот что у нас
на плечах? Молодцы! Два идиота! Доволокли эту дрянь... Эту
анаконду! До четвёртого этажа!
      Крепыш - Генка мазанул недоумённым взором по брату и по
злополучной обрезной доске. На его широком сердитом лице нача-
ли проглядываться метаморфозы.
       Да! Не надо было быть профессором наук. И не надо было
быть восемнадцати пядей во лбу.
     Досочка не войдёт. Не пролезет, не протиснется ни в одну
из пятнадцати квартир подъезда дома по улице Луначарского.
     Алёха изнемогал от душащего смеха. Геннадий обалдело ме-
рял доску взглядом. Стрелки часов показывали три часа. Летняя
ночь шла на убыль. Однако ставить точку было рано. Алексей
призадумался. Заполучить треклятую деревяшку им не выгорит.
Оставлять её на бетонных ступенях лестничного марша никак
нельзя. Мысль же о необходимости повторить в обратном нап-
равлении политую потом, усталостью и чертыханиями дорогу при-
водила молодого человека в тихое исступлёное бешенство. Завья-
лов представил себе картину выноса из распахнутого подъездного чре-
ва двумя лоботрясами восьмиметровой сосновой крокодилины, и
чуть не задохнулся ещё в одном приступе неудержимого внутрен-
него смеха.
      Решение пришло внезапно. Решение сумасбродное и невероят-
ное. Оно не лезло ни в какие ворота, совсем как эта самая обрез-
ная досочка.
      Лёха поведал о своём замысле пригорюнившемуся брату. Ожи-
вившийся Генка подошёл к окну и внимательно посмотрел в него.
    - В форточку? Вот эту доску? С ума сошёл? А впрочем...
     Обоих вдруг охватило весёлое, злое, бесшабашное веселье.
Мысль Алексея всё больше и больше приходилась Геннадию по ду-
ше. В самом деле. Они попросту вытолкнут это опостылевшее дерево
в раскрытую форточку окна.

            *************************************

     За дело взялись рьяно. Желание избавиться от проклятой обузы
придавало силы. На душе было легко. Сердце пело. После богатыр-
ского подвига затаскивания досочки на четвёртый этаж вытолкнуть
её в окно показалось детской забавой. Через несколько минут с доской
было покончено.
    Надо сказать, двое оболтусов внимательно поглядывали всё это
время на освещённую фонарями проезжую часть улицы. Ни одного
автомобиля. И лишь когда многометровая обрезная красавица, поте-
ряв опору, выскользнула из форточки и с печальным шорохом ныр-
нула вниз, у Алексея в который раз за эту дикую ночь захолонуло сердце.
Что же они вытворяют? Но всё сошло благополучно. Нижний конец доски
звонко хлопнул об асфальт тротуара и затем, секунду постояв словно в
раздумье, голубушка весело, будто гигантская школьная линейка, жахнула
на мостовую.

              *************************************

    Несмотря на беспокойство Геннадия, мать спокойно приняла весть
о невыполненном поручении. Макарова - младшего даже кольнула игла
обиды. Они старались, столько претерпели, вкладывали силы и душу.
А ей как бы всё равно. Не принесли - ну и не надо. Это задевало.
Хоть бы наскандалила уж.
    Завьялов более спокойно отнёсся к крушению лесозаготовительной
затеи. В глубине души он был даже рад такому обороту событий.
Алексей ясно представлял, что фокус с досочкой вообще-то носит наз-
вание хищения. А хищение - это вам не солнечный привет из Ашхаба-
да. За такие шуточки можно поиметь изрядные неприятности, или, как
изъясняются причастные к этим экзотическим сторонам нашей жизни
люди, зачалиться на кичу.
     Комната Макаровых заполнялась людьми и весёлой, шумной и
суетной атмосферой большого переезда. Вот, наконец, тяжёлый, гро-
моздкий и угловатый шкаф, покачиваясь и колыхаясь, поплыл вниз
по лестнице, окружённый согбенными мужскими спинами. Алексей с
Геннадием не без интереса замечали в подъезде некоторые измене-
ния, произошедшие со вчерашнего вечера. А изменения были. По
всем площадкам и пролётам тянулась глубокая, хорошо заметная бо-
розда, прочёркнутая по чистой зелёной краске. Борозда извивалась,
местами вздваиваясь и кое-где теряясь. Как будто по лестницам ночью
вели носорога. След буйной африканской зверюги нахально проходил
по всем этажам и заканчивал свой путь аккурат возле двери квартиры
за номером 87. При виде носорожьих безобразий Алексей ощутил неч-
то вроде укола совести. Они с Гешкой наворочали, а подозрения па-
дут на постороннего человека.
    Меж тем переездная суета входила в полную силу. Жилище Анто-
нины Макаровой наполнилось галдящей, топчущейся и суетливо мель-
тешащей оравой родственников и знакомых. Как и водится в таких
случаях, рабочих рук и спин всё равно не хватало. Зато не было от-
боя от указчиков, советчиков, знатоков, экспертов, спецов-корифеев
и советников. Вся эта думско - парламентская обстановка захватила и
закружила несостоявшихся доскокрадов, и уже Алексею Завьялову было
не до угрызений и сомнений.
    Гешка сразу улучил минутку, чтобы выскочить со двора на
улицу и ещё раз взглянуть на виновницу ночных мучений. Вернул-
ся он с недоумением на лице и тихонько поведал старшему брату,
что доски на мостовой нет. Это сообщение заставило Завьялова на
минуту прервать суетливую беготню и также задаться недоумёнными
вопросами. В самом деле, куда бы ей деться? Увезти длиннющую
штуковину на легковом или даже грузовом автомобиле представлялось
делом весьма проблемным. Унесли вручную? Ну чтож, новоявленные
хозяева нахлебаются веселья с приобретённым богатством. Лёха фило-
софски усмехнулся. Вот жадность людская!
    А уже вслед за шкафом пошли в прощальный поход по лестницам
сервант, стол и диван. Также, как и шкаф, окружённые почётной свитой
согнутых пыхтящих мужиков. Дошла очередь и до стиральной машины.
Геннадий с Алексеем ухватились за нижнюю кромку увесистого аппарата
и, дружно гакнув, встали в рост. Пятясь спиной вперёд, Завьялов вышел из
квартиры. Здесь его внимание было привлечено гулом голосов, доносившихся
снизу. И не понравились Лёхе эти строгие официальные голоса. Неловко
переступая, братаны потащили брякающую металлическую коробку машины
вниз и добрались до площадки промеж этажей. Той самой, откуда сегодняшней
ночью отправили в окошко так неудачно похищеную обрезную досочку.
   И здесь глазам ночных героев открылось зрелище. Собственно,
первое, что увидел Алексей - это расширенные, посветлевшие и
застывшие, как два шарика ртути глаза младшего братишки. Как
тут было не обернуться. Увиденное заставило молодого человека
судорожно выдохнуть воздух и глуповато приоткрыть внезапно пере-
сохший рот.
   Возле квартиры за номером 87 кучковалась целая делегация.
На пороге раскрытой двери стоял сам хозяин, некрупного калибра
мужчина в годах, с проседью в волосах и сердитым, как у цепного
барбоса выражением лица. Раздражённо поблескивающие глазки дя-
дечки глядели на стоящую перед ним стройную даму лет тридца-
ти в форме капитана милиции. Строгую блюстительницу закона
сопровождали трое. Первого, старшего лейтенанта той же службы
да тех же войск, Макаров - младший знал. Это был их участковый.
Второй, хоть и был в штатском, но как - то было видно в нём и
по фигуре, и по стрижке и по позе коллегу первых двоих. Ну а
в третьем, высоком, плечистом и сутулом, в спортивном костюме,
братья - разбойники не могли не признать сторожа из магазина "Вес-
на".
   Надо ли говорить, какую бурю чувств, какой ураган мыслей выз-
вало всё увиденное в Алексее. Сомнений не было. Попались! Пропа-
жа доски не осталась незамеченной. Всё всплыло на поверхность и
тайное стало явным. Точнее, скоро станет явным. Сторож, участко -
вый, строгая дама - капитан! Ой - ёй - ёй! Явно идут поиски похи -
щенной досочки, а заодно, конечно, и похитителей! Но как же сторож,
чтоб ему, пронюхал? Быть может, по счёту? Теперь не - чего было думать
да гадать. Думать надо было о другом.
   Что делать?
   Алексей с Геннадием обменялись перепуганными взглядами. На
душе Завьялова стало тоскливо и погано. Очень погано. Вот не бы-
ло печали! Сами накачали... Но что же, что делать? Как быть?
   Выход был только один. Следовало продолжать перетаскивать
вещички как ни в чём не бывало. И в случае, если произойдёт са-
мое худшее, держаться твёрдо до конца. Знать ничего не знаем. Ве-
дать ничего не ведаем. И точка. А там, будь что будет. Пусть поп -
робуют доказать.
 

                ************************************

  Пока обалдевшие братья стояли на ступеньках со стиральной машиной
на руках, грозная четвёрка вошла в квартиру непричастного к пропаже доски
бедолаги. Последним, сурово и подозрительно покосившись на парней, порог
переступил участковый и закрыл за собой дверь. В совершенном смятении чувств
и ума преступная парочка продолжила вынос своей ноши.
  На площадке возле подъезда их ожидала ещё одна сцена.
Кучка озабоченно и встревоженно шушукающихся кумушек при ви-
де молодых людей замолкла и встретила их настороженными взгля-
дами.
 - А я смотрю, гости у Федотыча? - скромненько поинтересо -
вался у женщин Генка.
 - Допрыгался ваш Федотыч!
 - Давно пора его, несуна, взять за это самое за место.
 - Пусть теперь повертится, ворюга! Предупреждали его, предуп -
реждали! - наперебой заверещали тётки, - сторож приходил из ма-
газина. Доску уволок строительную, жулик, ночью! Все стены в подъезде
искорябал, аспид кривомордый!
 - И ведь жил бы себе спокойно. Давно уж на пенсии! Всё не
угомонится!
 - Вот теперь - то не отвертится! Теперь - то ему пропишут по
полной!
 - Ага... - нескладно и отрешённо ответствовал Гешка на бабье
многоголосье. Алексей предпочёл хмуро молчать. Снова и снова его
пекло тягостное чувство страха за себя и режущий стыд за подо-
зрения, навлечённые на безвинного человека.
 

                **********************************

     Но всему на свете рано или поздно приходит конец. Закончи-
лись и для Лёхи с Геннадием полные тревог, страхов и беспо -
койства окаянные хлопотные сутки. К одиннадцати часам утра пос -
ледние остатки Макаровского барахла были загружены в тёмно - се-
рый короб мебельного автофургона. Солнечная с утра погода чуть
принахмурилась. Пятеро мужчин собрались в полупустой кухне. К
ним присоединилась разбитная соседка Алла, остающаяся в угловой
комнате без балкона.
    - Ну, давайте, мужики, пока Антонина не видит, по маленькой! -
- проникновенно изрёк толстый лысоватый Юра, вынимая из сумки
льдисто сверкнувшую бутыль "Экстры". Звякнули принесённые Аллой
стаканчики. Гена открыл окно. Приятно дохнуло свежестью.
   - Такое дело... да! За новое жильё! - пять рук дружно соверши-
ли одинаковое движение. Дисциплинированный сдержанный Семён
воздержался.
   - Я за рулём. Вот отгоню машину, как раз поспею к столу.
Там, на новой квартире. Да! Сколько Тоня ждала своей очереди,
и вот дождалась. Вы давайте, хлопцы, допивайте, закусывайте, и
пойдём. Пора ехать.
   Между тем тревога, висящая на душе у парней, как недос-
тача у бухгалтера, понемногу рассосалась. Четвёрка грозных предста-
вителей закона, так напугавшая молодых людей, как скрылась за
дверями сердитого седоволосого Федотыча, так больше и не показы-
валась.
    Двинулись. Последний, последний раз! Последний раз глаза
видят эти двери, эти стены. Каждую чёрточку. Каждое пятныш -
ко. И эту кривую длинную черту на зелёной стене, оставленную тор-
цом памятной обрезной досочки. Единственной вещи, которая не
поедет вместе со всем скарбом семьи новосёлов на новое жильё.
   Когда выходили из квартиры, Геннадий сделал Алексею выра -
зительный знак глазами. Братья приотстали в спускающейся по лест-
ничным маршам процессии. Возле злополучной квартиры за номером 87
Макаров-младший останновился. Тормознулся и Лёха. И не нап -
расно. Из - за двери явственно слышались звуки напряжённого не-
простого разговора.
   - Допрыгались. Наделали делов. Пошли, что - ли! - расстроенно и
огорчённо молвил Алексей младшему. Ему было очень неприятно и
совестно омрачать радость новоселья тем, что они доставили столько
хлопот невиновному постороннему человеку.
   Геша был настроен попроще и благодушнее.
   - Да и что ты изнываешь? Ничего с этим Федотычем страш -
ного не будет. Раз он не причём - потрясут и обойдётся. А знал бы
ты его! Чёрта этого и надо бы шугануть. Гусь тот ещё. Ну да
ладненько, пошли.
 

                ************************************

 
    Лязгнули, захлопываясь, автиомобильные дверцы. Квакнул сиг-
нал. Серая коробка мебельного ковчега качнулась и неспешно пока -
тилась по изрезанному трещинами асфальту. Автофургон обогнул цве-
точную клумбу и вырулил на проезжую часть оживлённой улицы.
    И быть может, не взгляни Алексей наверх, вся эта история
так и осталась бы для него чем-то вроде булавки, время от време -
ни покалывающей неподкупное упрямое нутро. Но Лёха решил напос-
ледок бросить взгляд на окно, на то самое окошко, из которого они
с братом отправили нынешней ночью в полёт неизвестно куда исчез-
нувшую окаянную дровину. Но взор его сразу скользнул выше и правее,
к балкону четвёртого этажа, балкону квартиры за номером 87, где сердитый
седоволосый Федотыч вёл сейчас тяжкую и непростую беседу с представителями
правопорядка.
   То, что он узрел, остановило дыхание и вызвало что-то вроде головокружения.
   Воображение Лёхи Завьялова всегда волновали и будоражили
те, кто способен создавать и творить чудеса. Ну как можно на гла-
зах тысяч людей, в подвешенной посреди манежа клетке подменить
девушку на здоровенного рыкающего льва? Это потрясало. И как, бы-
вало, ни ломал Алексей голову над техникой этих трюков, не мог
ничего придумать. Надо сказать, Завьялова не то чтобы волновала, но
всегда притягивала и манила эта тема. Это не было страстью или хобби.
А просто интересовало. Последняя страничка обложки "Юного техника"
всегда была любимой и прочитывалась с интересом. Не было такого народного
карточного фокуса, которого Алёха не знал бы. Но больше всего поражала
молодого человека не столько секретная механика трюков, сколько люди,
способные измыслить такие штуки. И видя на экране сногсшибательные
фортели очередного деляги, проходящего сквозь Китайскую стену
или аннулирующего при всём честном народе знаменитую Нью-Йоркскую
статую лучеголовой барышни с книгой и светильником в руках, парень не
переставал ловить себя на неотвязной простенькой мысли. Какой же ум способен
всё это изобрести? Какую надо иметь голову?
   Гудини и Акопяны вспомнились ошарашенному Алексею вовсе неспроста. Из
раскрытой двери балкона, на который глядели его глаза, нахально и бесстыже
торчали,нависая над улицей, метра три непостижимым образом уместившейся, видимо,
там, такой знакомой сосновой обрезной досочки.