Смерть из-за любви

Авторы: †ТранSILVAнкА†, Крошка Агата, Маша Напалкова
Название: «Смерть из-за любви»
Категория: Слэш
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Вадим/Глеб, Снейк/Костя
Жанр: Яой, трагедия, ООС Вадима, ООС Глеба, deathfic
Размер: Мини
Комментарии: Снова жесткая жесть... За основу взят набросок Крошки Агаты, поэтому в копирайте она указана))))
Валерьянкой запастись всем: умирают оба Самойловых, а Костя уходит от Глеба к Снейку. И весь слэш ВСЕМ без исключения плохо. Короче, повод для тотальной депрессии.

Глеб метался по комнате... он швырял все что попадалось под руку, долбил руками об стены вопил: «НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!» - и снова с силой кидался на стены, на пол, разбивая руки в кровь ... Он бился как птица в клетке....
- НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - и пепельница летела в косяк... А Глеб потом опускался на линолеум и плакал как маленький мальчик... Подскакивал снова, хватал бутылку водки, в очередной раз заливал ее в себя и с новой силой начинал разносить квартиру...
- НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - раздался звон разбивающегося стекла... Его выкручивало, изгибало, мяло и било, било, било...

Потом в беспамятстве и бессилии он натыкался на стены комнаты босиком, по стеклу и невидящими глазами смотрел в никуда...
- Ненавижу.. ненавижу... За что.... За что... Я же не хотел... Я не хотел.. Я не хотел!.... За что мне это... Ненавижу .... - бессильно шептали его губы, а потом почти осевшая, как пыль, тишина снова разрывалась воплями
- НЕНАВИИИИИИИИИИИИИИИЖЖЖЖЖЖУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - и в пол врезался в шкаф со звоном и оглушительным грохотом... Грохотом, который не заглушал криков...
- Ненавижу!!!! Проклятую жизнь... Ненавижу это все... Я не хочу, не хочу, не хочу... Жить... За что меня так...  Я все потерял.. Всех потерял.. Я один... Один... - он то шептал, то кричал эти слова, уже катаясь по полу в пыли стекле и алкоголе...
- За что... За что ... За что... - от истеричных судорог он почти не мог говорить и просто кричал... Схватив кусок стекла, он провел им наискось по руке... Неглубоко, просто, чтобы показалась кровь... Но ему было мало.. Мало... Ему было невыносимо больно, куда больнее внутри, чем снаружи.... И он кричал от этой боли, от ненависти, от отчаяния, от одиночества....

Глеб оттолкнул, потерял, убил всех тех, кого он любил, всех тех, кто любил его... Костя бросил его, мама прокляла и запретила видеть сына, а Вадик умер... Умер из-за него... Эта боль убивала Глеба уже несколько месяцев... Одиночество добивало... Глеб осознавал, что это он виноват во всем, но никак не мог понять, почему же так произошло...

... «Эпилог» остался позади, и Глеб был рад свободе: он освободился от Агаты, от всех рамок, а самое главное от опеки брата. Но его угнетала неустроенность в личной жизни. Так хотелось семьи, детей, банального домашнего уюта, тепла, горячего ужина... Да, рядом был Костя, но он не мог дать Самойлову того, чего он хотел... Глеб был бы рад вернуть Таню, свою первую жену, но та послала его подальше, она слишком хорошо помнила, кто такой Глеб Самойлов и что такое жизнь с ним. Он искал свою единственную, но натыкался на шлюх... Очередная неудача на любовном фронте окончательно вывела Глеба из себя. Он напился, как свинья, и отправился гулять по Москве. На одной из улиц он наткнулся на парочку, идущую в обнимку. Глеб напряг свое зрение и эти двое превратились в Вадима и его жену Юлю. Вадиму Самойлов-младший завидовал чёрной завистью: у него была крепкая семья, любящая жена и все, что мог пожелать себе нормальный мужчина в возрасте Самойлова-старшего. Глеб твердо решил, что раз у него нет своей семьи, то и у брата ее быть не должно, ведь когда-то Вадик клялся ему в полной солидарности с ним. В голове Самойлова-младшего уже крутился план, как развалить семью Вадима...

На следующий день в квартире старшего Самойлова раздался звонок. Трубку взяла Юля:
- Алло?
- Юля, привет! Это Глеб.
- Аааа, привет, Глеб! – Юля был слегка удивлена тем, что Глеб звонит на домашний телефон -  Вадика сейчас нет дома. – эта фраза особенно порадовала Глеба – значит, можно будет еще быстрее осуществить свой план.
- Юль, вообще-то я звоню не Вадику, а тебе.
- Зачем? Что-то случилось?
- Да. Юль, ты в курсе, что у Вадика ты не одна?
- Конечно, у него же были женщины до меня.
- Нет, Юль, ты меня, кажется, не поняла. Ты у него не одна В ДАННЫЙ МОМЕНТ. – Юля была шокирована. Вадик всегда говорил ей, что она у него единственная, а тут звонит его брат и утверждает, что он ей врет. – И этот данный момент длится уже года четыре. У него же баб до хера.
- К-как до хера? – Юля уже заикалась.
- Да вот так. Седина в голову – бес в ребро. Короче, у моего братика кризис среднего возраста, вот он и трахает все, что движется, а что не движется, двигает, а потом трахает. Тем более фанаток уговаривать не надо: они сами сразу дают. – Самойлова была окончательно убита этими словами, но все еще не хотела верить Глебу
- Т-ты врешь....
- Нет, Юленька, не вру. Вот как думаешь, где сейчас твой муженек?
- На вс-стрече с и-инвесторами.
- Ой, ты моя бедная, обманутая женушка. – Самойлов коротко хохотнул – Его инвестора зовут Наташа, и она ему сейчас тааак инвестирует... – он заржал. Юля положила трубку, сползла по стенке и заплакала. Вот уже четыре года ей методично врали... Она чувствовала себя сломанной, обманутой, выброшенной... Вот сейчас придет Вадим, и она обязательно выскажет ему все, что думает о нем!

Пока Юля ждала Вадима, она довела себя до такой степени, что из ушей, казалось, валил пар. Едва услышав щелчок замка, она выскочила в коридор и влепила мужу пощечину. Вадим, разозленный отказами, был на взводе. Поэтому, получив по лицу, он вспылил:
- Что, черт возьми, происходит сегодня с людьми? Какая муха тебя-то укусила?- он уставился на жену, которая пыталась убить его взглядом. Юля смотрела на него и пыталась найти ему какое-нибудь оправдание, но не могла.
- Ну ты и тварь! Столько времени водил меня за нос, а теперь еще и удивляешься??? Да тебя убить мало! Четыре года постоянного вранья…Как ты мог? Я ведь верила тебе, на самом деле верила…Во всех этих инвесторов, деловые встречи…Мразь! Ненавижу тебя! Мы разводимся…- она развернулась и бросилась собирать свои вещи. Вадим молча стоял на пороге: он просто не находил слов.
- Юль…Подожди…Я ничего не понимаю…Что за бред ты несешь? - Юля не обращала на него никакого внимания. Ему пришлось повернуть ее к себе лицом, за что он опять получил.
- Не смей меня трогать! Это не бред, как ты сказал…Мне сообщили из достоверных источников…И я им верю…Все время пыталась сообразить, почему ты мне цветы таскаешь, после каждого отсутствия…Теперь поняла! – и, выхватив из рук Вадима букет роз, она начала хлестать его по щекам (уууу!!!).Увернуться он не успел.
- Вот тебе, вот! Получай! - бросив растерзанный букет на пол, Юля подхватила чемодан и вышла из квартиры.
- Прощай! - послышался из подъезда ее голос.

Вадим беспомощно сполз по стене на пол... «Почему она ушла? Что случилось? Я же никогда ей не изменял, я же любил только ее...» Он заплакал. «Нет, надо как-то жить дальше! Я начну делать альбом, отдохну, поговорю с Юлей, и она вернется.» Вадим, уверенный в своих силах отправился спать: завтра еще одна встреча с инвесторами.

***
- Дим, ты должен мне помочь! - Глеб Самойлов умоляюще заглянул в глаза Снейка.
- В чем дело-то? - Снейк поморщился. Ему в голову пришла мысль, что Глеб попросит достать ему дурь, как уже бывало не раз.
-Понимаешь…- Глеб помолчал. -Я узнал, что Вадик планирует новый проект…Я не хочу, чтоб у него получилось. Мне надо, чтобы он провалился…
- Зачем? - Снейк удивился. Он знал, что братья в ссоре, но не ожидал, что все так запущенно.
- Мммм…Просто он не достоин того, к чему стремится…Слишком маленькую роль он играл, чтоб сейчас  получить все. Не хочу… - Глеб упрямо замотал головой - Ты мне поможешь?.. - Снейк задумался:
- В принципе, я догадываюсь, к кому он пойдет. И знаю, что если я их попрошу, они ему откажут сто процентов…Да и свою жажду мести удовлетворю... - он так злобно заулыбался, что Глеб начал сомневаться, что поступил правильно, обратившись к Снейку. Дима же представил Вадима униженным и стал похихикивать еще злобнее, чем улыбался. Он достал из штанов телефон и, набрав номер, стал о чем-то договариваться. Глеб же, успокоив свою не в меру взбунтовавшуюся совесть, отправился домой. Он шел и представлял себе, как брат приползает к нему на коленях, уговаривает взять его в группу, а он, Глеб, отказывает ему и выставляет за дверь. «Да, это полное блаженство» - Самойлов-младший довольно улыбнулся.
Через несколько дней до него дошла информация, что Вадиму дали «от ворот поворот» почти во всех стоящих студиях.

Глеб находился в студии, когда у него зазвонил сотовый. Он достал телефон из кармана и чертыхнулся. На проводе был его брат, с которым разговаривать ой как не хотелось…Но выбора особого не было и Глеб поднял трубку:
- Да, алё?
- Глеб, привет, это я! - голос Вадима звучал напряженно.- Мы можем встретиться?
- Зачем? - Самойлов-младший не скрывал своего неудовольствия звонком брата.
- Нам…мне надо с тобой поговорить…
- У нас есть о чем разговаривать? - теперь голос Глеба звучал саркастически. Он уже жалел, что взял телефон.
- Ну пожалуйста, Глебсон…- голос Самойлова-старшего зазвучал просящее и Глеб сдался.
- Хорошо. Я сейчас занят на студии, наберу тебя, как освобожусь…
Глеб положил трубку и попытался сообразить, что он делал до звонка.

Через пару часов братья сидели в зале в большой квартире Вадима. Глеб никак не мог сообразить, как он умудрился согласиться на встречу. Это явно была его ошибка. Вадик с ходу начал уговаривать его вернуть «АК». Говорил, что еще не поздно, что если они захотят, смогут все и даже больше. И Глеб сорвался и закричал…
- Вадик, ты понимаешь, что сам гонишь??! Мы совместно решили закрыть «Агату». Ты принял это, не стал меня переубеждать, а теперь говоришь, что тебе этого не хватает! -
Глеб вскочил со стула и забегал по комнате. Слова брата разозлили его. Еще бы: у младшего новый проект, он достаточно успешен, а Вадик мыкается по Москве и не знает, чем ему заняться.
- Ты вроде говорил, что собираешься заняться сольным творчеством. Так начинай уже…Или силенок не хватает??! Привык на шее брата выезжать!..
Вадим, до этого спокойно выслушивавший брата, подскочил к нему и прошипел:
- Ах ты, сучка малолетняя! Значит, на твоей шее, да? Да ты обдолбанный все время был! Мы б с голоду сдохли, если бы я ничего не делал…- Он схватил брата за плечи и хорошенько встряхнул.- Не помнишь уже? А я помню, как постоянно заглаживал твое хамство перед журналистами и выглядел полным идиотом… Как таскал тебя почти на руках в номер, потому что сам ты до него добраться был не в состоянии. И «я сидел на его шее»!!!Афигеть…- Самойлов-старший вернулся к дивану, на котором до этого сидел.- Не сваливай с больной головы на здоровую! Мы оба хороши… - Глеб покачал головой:
- Нет уж…Я смог начать что-то принципиально новое, оно у меня уже есть. Признай, что у меня больше сил оказалось.…А ты…ты – слабак! У тебя не хватит сил даже доказать мне свою любовь… - он победно вскинул голову и посмотрел на брата. Вадим ответил ему таким же прямым взглядом:
- И как же ты мне предлагаешь доказать ее тебе? С крыши прыгнуть? Или может быть, повеситься с признанием на шее?
- Вскрой себе вены ржавым лезвием! - Глеб подошел к брату вплотную и буквально прошипел ему эти слова в лицо и сунул ему в ладонь холодную пластинку лезвия - Да знаю я, тебе слабо! Всегда было слабо…
Он развернулся и быстро выбежал из комнаты, не дожидаясь ответа брата.

Вадим все так же сидел на диване… Слова Глеба вогнали его в ступор: разум сопротивлялся, требовал остановиться, образумиться, а сердце заставляло пройтись по запястью этим рыжим от ржавчины кусочком металла… «Раз Глеб так хочет – значит, надо.… Значит, ему будет легче, если меня не будет в живых.… А зачем жить? Юлька меня бросила, проект не удался... Все уже и так закончилось… Он думает, что мне слабо.… А разве было слабо, когда я его собой закрывал, когда его должны были расстрелять? Неужели не понимает, что я за него жизнь отдам и не подумаю о себе? Я же его, дурака, люблю… Если попросит, сделаю все… Раз хочет, чтобы я вскрыл вены, то я вскрою…» Самойлов выставил вперед правую руку и резко провел по венам лезвием. Боли почти не было. Он резанул еще раз – для верности – и повторил то же самое с другой рукой…Вадим лег на диван, закрыл глаза и стал ждать конца… Лезвие выпало из его безвольно свесившейся вниз руки. Кровь стекала на пол, образуя на нем замысловатые узоры, которые слились в одну огромную красную лужу… А в голове Вадима в это время проплывали картины из его жизни. Картин было много, но все сходилось к тому, что он жил для себя только первые шесть лет своей жизни, а все остальные сорок он отдал брату…  И сейчас Самойлов окончательно понял, что у него не было ничего своего, он всего себя подчинил брату, все его желания, вся его жизнь подчинялась только Глебу и его желаниям... Вадим жил ради Глеба и сейчас умирает ради него... Он не знал, не ожидал от себя, что может ТАК слепо любить...  «Если ему хочется, чтобы я умер, я умру... Если он так хочет... Я же никогда ему не отказывал... Если это доказательство моей любви, то я докажу... Глебка... Люблю тебя...» Мысли спутались, и он потерял сознание.

Глеб поднимался по лестнице с только что приехавшей мамой в квартиру Вадима и рассказывал ей об их последнем разговоре.
- Мама, ты не представляешь, как я попросил Вадика доказать его любовь!
- Ну, и как же? – Глеба немного передернуло от внимательного взгляда маминых карих глаз: он был почти такой же, как и у брата.
- Ну, как... Дал ему ржавое лезвие и сказал, что если любит, то порежет себе им вены. – Глеб самодовольно хмыкнул
- Глеб, ты что? С ума сошел? – Ирина Владимировна был в шоке от услышанного.
- Мам, да расслабься. Вадику всегда было слабо. Ничего он не сделает.
- Ой, Глебка, ты брата своего плохо знаешь. – она убыстрила шаг, ожидая самого худшего.

Когда Ирина Владимировна и Глеб поднялись в квартиру, их поразила тишина, стоявшая в ней... Было гнетущее ощущение того, что произошла беда... Они прошли в зал и увидели страшную картину: на диване лежал бледный, как полотно, Вадим, а рядом с ним на полу была огромная лужа крови... Самойлова тут же кинулась к старшему сыну и стала проверять, жив ли он. К ее великому счастью Вадик оказался жив. Она быстро вызвала «Скорую» которая и отправила Самойлова-старшего в больницу. Мать и младший сын сели на другой диван и замолчали на несколько минут. Первой молчание оборвала мать:
- И что ты сделал? – ее голос дрожал.
- Мам, я же знал, что Вадик на подобное не способен! – Глеб еще пытался оправдаться.
- Глебушка, ты же знал, что Вадик ради тебя способен на все, что если ты его попросишь, то он сделает все.
- Ну знал. – буркнул Глеб. – Но это сколько лет назад было? Он же изменился десять раз!
- Нет, сыночек, Вадик не менялся. Изменился десять раз ты.
- Да! Да! Да какого хрена? Вадик тут святой выходит, а я козел? – Глеба откровенно вывело из себя то, что его мама защищала не его, а Вадима – Да даже лучше будет, если он сдохнет: некому будет меня опекать! Я буду свободен, наконец! – все это время Ирина Владимировна расширившимися глазами смотрела на своего младшего сына в ужасе.
- Да лучше б ты умер... – прошептала она побелевшими губами. – Не надо мне такого сына....
- Ну раз не нужен, так и езжай к своему Вадику!
- Будь ты проклят... – слова проклятия как-то непроизвольно сорвались с губ матери. – Чтоб тебе ни дна, ни покрышки... Чтоб тебя все оставили... – и выходя из квартиры она достаточно громко крикнула – И Глебушку ты больше НИКОГДА не увидишь!

Глеб все так же сидел на диване... Ярость уже прошла, и он начал осознавать, что произошло. Самойлов сполз на пол и подполз к луже крови, родной крови. Он дотронулся до нее пальцами. Она была теплой и липкой. Глеб прижал окровавленные пальцы к губам, на губах появился соленый привкус. Он лег на пол и расплакался... «Неужели Вадик сделал это? Почему? Я же знал, что он не сможет! А он смог... Вадик, прости меня... Это я во всем виноват... Господи! Неужели я его убил?» Младший пролежал на полу еще несколько минут без движения, а потом встал, вышел из квартиры и поехал в больницу. Ему хотелось загладить, замолить свою вину перед братом.

Он приехал в больницу и направился к реанимации, откуда выходил врач.
- Глеб Самойлов?
- Да.
- У меня для вас новости. Не очень радостные новости.
- Какие? – Глеб напрягся.
- У вашего брата заражение крови из-за ржавчины на лезвии. Скорее всего, он не выживет.
- К-как н-не в-выж-живет? – он не мог себе представить, что его Вадика скоро не будет на этом свете.
- Так, не выживет. Но мы постараемся сделать все возможное, чтобы его спасти. – Глеб схватил врача за плечи и сильно тряхнул
- Спасите Вадика! Я все вам отдам, все деньги, какие есть, всю кровь выцежу для него, только спасите его!
- Я вам ничего не могу обещать. «Скорая» приехала достаточно поздно, поэтому мы мало что можем сделать.
- А я могу увидеть Вадика?
- Конечно, пойдемте за мной.

Они пришли в реанимацию, и доктор подвел Глеба к кровати Вадима. Глеб сел рядом и стал смотреть на брата... Вадик казался ему таким бледным, таким беспомощным, что ему хотелось плакать от того, что он с ним сотворил... Глеб понимал, что если брат сейчас умрет, то это он будет виноват в его смерти... Самойлов всмотрелся в строгий, осунувшийся профиль Вадима и на него нахлынули воспоминания.... Точно так же в восемьдесят восьмом году из-за потери крови, и точно так же из-за него Вадик умирал...

... Глеб сидел у кровати брата и неотрывно смотрел на него... Вадик умирал... Так говорили врачи...Глеб не хотел терять брата: без него он был слеп и беспомощен... Вадик выглядел так плохо, как никогда: мертвенно-бледное лицо, на фоне разметавшихся по подушке черных волос казавшееся почти белым, пропитанные кровью бинты на груди, куча проводов и капельниц... Он тяжело перекатывал голову по подушке и стонал от боли... Глебу хотелось рыдать от боли, накатывавшей на него... Он осторожно взял пухлую руку Вадика в свои тонкие ладони и прижал ее к губам...
- Вадик, не уходи... – еле слышно прошептал Глеб. Вадим с трудом открыл глаза и посмотрел на брата с такой болью, что Глеба передернуло...
- Пииить... – он облизнул сухие потрескавшиеся губы. Глеб поднес стакан к губам Вадика. Он начал пить с такой жадностью, будто бы не пил целую вечность. Глеб поставил стакан на тумбочку и вышел в коридор. Он любил брата, но сейчас ему было тяжело, больно находиться рядом с ним. Глеба угнетало чувство вины, что именно из-за него Вадик сейчас в таком положении....

... Глеб очнулся от воспоминаний.... Вадик... Он лежал и так же перекатывал голову по подушке, как и двадцать два года назад... Все повторялось... Глеб опустился на колени рядом с кроватью и прижался к руке брата, перевязанной бинтами почти до локтя.
- Вадик, не уходи... Не бросай меня... Пожалуйста... Мне плохо без тебя... – он уже плакала навзрыд – Я не знал, что так выйдет... Вадечка... Родной... Прости меня... Прости ради Бога... Я не хочу тебя терять... Не умирай... – раздались шаги. Глеб поднял голову. Это были врач и медсестра.
- Успокойтесь.
- Он умрет? – в голосе Глеба звучало отчаяние.
- К сожалению, да. Мы уже ничего не сможем сделать.... – врач замолчал. Потом еще постоял несколько минут и вышел. Самойлов прижался к Вадиму, начал гладить его целовать:
- Вадечка... Не надо... Не оставляй меня... Я без тебя умру... Вадик... Миленький... Родненький... Господи! Забери у меня все! Не забирай Вадика! Пожалуйста! – Глеб уже задыхался в своей истерике – Я ведь не прошу многого... Только Вадечку... Моего родного... Милого... Вадик... Это я слабак... Я не могу без тебя ничего... Даже жить... Вадюша, любимый, прости меня... Это я тебя с Юлей развел... Это я со Снейком договорился, чтобы твой сольник завалить... Миленький... Только не уходи! Вадик, я тебя люблю! Только тебя! – короткие сигналы аппаратуры слились в один долгий писк... Как ни просил Глеб, Вадим ушел... – Вадик! – Глеб тряс брата, еще не до конца веря, что его уже нет – Вадик! Вадик! За что? Господи! За что? – он разрыдался в голос на груди у брата....

Глебу было тяжело, будто его камнем придавило к земле: он убил своего любимого старшего брата. Он убил Вадика... Самойлов кидался ко всем тем знакомым, которые говорили, что Вадим покончил с собой, с истерическим выкриком: «Вадик не убивал себя! Это я! Я его убил!» Все дни до похорон он валялся у гроба, прося у Самойлова-старшего прощения... День похорон Глеб почти не помнил... Все смотрели на него с сожалением: вид у Самойлова был, мягко говоря, помятым, глаза сумасшедшее блуждали... Всю панихиду он не мог и слова произнести из-за душивших его рыданий, но вел себя спокойно. А когда приехали на кладбище и опустили уже гроб в могилу, Глеб кинулся к ней и упал грудью на край:
- Вадик... Проснись... Пожалуйста... Вернись... Миленький... Лучше меня вместо него закопайте... Господи... Господи... Почему? Это я должен был умереть... Я.... У меня же нет никого, кроме него... Закопайте меня вместе с ним... Вадечка... – он попытался нырнуть в могилу, но его удержали - Родненький... Почему же ты так? Зачем? – все, что дальше говорил Глеб, слилось в один булькающий вой. Его еле оттащили от края... У многих осталось тягостное впечатление: слова Глеба придавали произошедшему совсем другой смысл...

Как Глеб вернулся домой после похорон, он и сам не помнил. Все происходило как в тумане. В какой-то момент он вдруг увидел, что он дома на диване сидит, а перед ним стоит Костя.
- Кость, я такое дерьмо….Самое дерьмистое на свете… - Глеб со стоном откинулся на спинку дивана и закрыл рукой глаза. Он не мог понять, как он смог поступить так с родным братом…Его душа разрывалась от боли и ненависти к себе.
- Глеб… - Костя сел рядом и коснулся его руки. - Нам надо поговорить…Я ухожу от тебя… - Самойлов убрал руку:
- Что? - Костя отодвинулся от него:
- Мне Снейк все рассказал….Как ты просил его помочь помешать Вадику, как злился на брата, как желал ему смерти…Я не могу жить с таким человеком, поэтому ухожу…. Прости, но ты мне стал мерзок. Я уже все собрал, сейчас за мной приедут, и я уйду.
Самойлов с трудом осознавал происходящее: его бросил Костик - человек, который так ему нужен сейчас... Он остался совсем один.

Костя ехал к Снейку и не мог не думать о Глебе. У него в голове не укладывалась мысль, что он столько времени жил с человеком и не знал его. Осознавать это было очень неприятно. Дима ждал его возле подъезда. Он помог Косте поднять вещи в квартиру, усадил его в кресло и принес горячий кофе.
- Не переживай так, Кость, он этого не стоит. Дерьмом был - дерьмом и останется… - Снейк ласково потрепал Бекрева по плечу и ушел на кухню. Пока он чем-то там гремел, Бекрев сходил с ума. Он понял, что теперь придется забыть о сексе, ведь постоянного партнера еще надо найти. А Глебушка, когда Костя был в таком состоянии, всегда приходил на помощь. Он так «любил» Бекрева, что тот забывал, на какой планете находится. И когда Костя уже был готов завыть от съедающего душу одиночества, в комнату вернулся Снейк. В руках у него было два бокала шампанского. На нем, кроме маленького кружевного фартучка (Я валяюсь), ничего больше не было.
- У меня есть тост! - Дима присел на ручку кресла и протянул один бокал Косте. - За то, что нам больше никто не помешает! - он помолчал немного и добавил - На брудершафт…

Обвив своей рукой руку Кости, он быстро выпил содержимое своего бокала и, дождавшись, когда Бекрев сделает тоже самое, нагнулся и нежно коснулся его губ своими. Костя немного отодвинулся от него, но ему так хотелось тепла и ласки, что он не удержался и поцеловал Снейка в ответ. Дима вскочил и поднял Костю из кресла, но резко передумав, усадил обратно. Опустившись на колени, он начал расстегивать ширинку на его джинсах. Справившись с ней, стащил с Бекрева штаны вместе с трусами и поцеловал головку его органа. Костя застонал и руками помог ему задать нужный темп. Снейк не сопротивлялся. Лаская Костю, он отбирал у Глеба последнего человека, которого он любил. Замечтавшись, он пропустил момент, когда Бекрев достиг предела. Улыбнувшись своим мыслям и виду кайфующего Кости, он стащил его с кресла на пол и поставил раком. Момент был настолько эротичен, что Снейк едва успев раздвинуть ягодицы Бекрева, тут же вонзился в него. Костя ахнул, чувствуя, как Дима заполняет его своим членом и выгнулся от удовольствия. Действо не затянулось: Снейк был слишком возбужден происходящим и не мог уже себя контролировать. Он резко двинулся несколько раз внутри Кости и со стоном наслаждения опустился на его спину, ласково поцеловал в шею, выплескивая доказательства своей страсти.(ух!)
Спустя какое-то время они, обнявшись, спали.

***
...Глеб проснулся в своей квартире в обнимку с бутылкой водки и на полу. Голова раскалывалась от боли, и он допил то, что в бутылке еще оставалось. «Блин, какой сегодня день???» - Глеб включил телевизор и попал на какой-то музыкальный канал. Показывали концерт «Матрицы». Он офигел. Ребята продолжали играть без него, но никого не взяли взамен. Пел теперь Костя. Конечно, его вокал не был похож на Глебовский, но он был хорош и вписывался в концепцию группы. Самойлов невольно залюбовался Костей: тот полностью отдавал себя залу, и это очень чувствовалось даже по телевизору. «Представляю, что творится в зале…» - с грустью подумал Глеб.

Он вдруг как очнулся от долгого сна. Быстро сбегал в душ, привел себя в порядок и поехал на концерт. Он думал, что ребята обрадуются его возвращению, хотел попытаться вернуть Костю, но реальность добила его окончательно. Приехав туда, он зашел в гримерку и оцепенел. Пользуясь тем, что там никого не было, Костя с Димой решили пошалить. Глеб зашел в тот момент, Когда Бекрев, почти раздевший Снейка, страстно его целовал.
- Что происходит??? - непроизвольно вырвалось у Самойлова. Костя отпрыгнул от Снейка. А Дима, усевшись поудобнее, спросил:
- Тебе что надо?
- Я хочу вернуться! - Дима ехидно ухмыльнулся:
- А ты нам не нужен больше. Нам и так неплохо. Даже не мечтай… В группу тебе возврата нет, да и в музыку тоже. Я об этом позаботился… - Снейк притянул к себе Бекрева:
- Ты нам мешаешь… Уходи…

Глеб вышел из гримерки и побрел обратно домой. Он поверил Снейку на слово и понял, что теперь он совершенно один на целом свете.

Придя домой, Самойлов напился, как свинья. Потом полез в шкафчик и нашел там наркотики... Его просто снесло... Глеб метался по комнате... он швырял все что попадалось под руку, долбил руками об стены вопил: «НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!» - и снова с силой кидался на стены, на пол, разбивая руки в кровь ... Он бился как птица в клетке....
- НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - и пепельница летела в косяк... А Глеб потом опускался на линолеум и плакал как маленький мальчик... Подскакивал снова, хватал бутылку водки, в очередной раз заливал ее в себя и с новой силой начинал разносить квартиру...
- НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - раздался звон разбивающегося стекла... Его выкручивало, изгибало, мяло и било, било, било...

Потом в беспамятстве и бессилии он натыкался на стены комнаты босиком, по стеклу и невидящими глазами смотрел в никуда...
- Ненавижу.. ненавижу... За что.... За что... Я же не хотел... Я не хотел.. Я не хотел!.... За что мне это... Ненавижу .... - бессильно шептали его губы, а потом почти осевшая, как пыль, тишина снова разрывалась воплями
- НЕНАВИИИИИИИИИИИИИИИЖЖЖЖЖЖУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - и в пол врезался в шкаф со звоном и оглушительным грохотом... Грохотом, который не заглушал криков...
- Ненавижу!!!! Проклятую жизнь... Ненавижу это все... Я не хочу, не хочу, не хочу... Жить... За что меня так...  Я все потерял... Всех потерял.. Я один... Один... - он то шептал, то кричал эти слова, уже катаясь по полу в пыли стекле и алкоголе...
- За что... За что ... За что... - от истеричных судорог он почти не мог говорить и просто кричал... Схватив кусок стекла, он провел им наискось по руке... Неглубоко, просто, чтобы показалась кровь... Но ему было мало.. Мало... Ему было невыносимо больно, куда больнее внутри, чем снаружи.... И он кричал от этой боли, от ненависти, от отчаяния, от одиночества....


Самойлов рухнул на пол и заплакал. У него не осталось сил продолжать эту муку. Внезапно Глеб понял,  что надо делать и успокоился. Вскочил с пола и пошел искать аптечку. Покопавшись там, он остался недоволен: кроме анальгина и снотворного там ничего не было. Зарычав от бессилия, он побежал на кухню, в ванную, в туалет в поисках чего-нибудь опасного для жизни. Откопав под ванной крысиный яд, он довольно улыбнулся. Вернулся в комнату, достал из аптечки снотворное.

«Вот и все! Прощай сраный мир: мне уже слишком надоело с тобой бороться. Я устал. Да и к брату хочется... Я знаю, что Вадик меня простит… Он один меня простит…». С этими мыслями он высыпал себе в рот яд и запил водкой. Следом выпил снотворное и улегся на полу и прижал к себе подушку, единственное, что осталось от брата. Его подарок… Снотворное было хорошее, он сразу начал засыпать и не чувствовал, как яд начал действовать, разрушая его изнутри.
Глебу было хорошо как никогда. Он увидел Вадима, махающего ему рукой. Брат звал его с собой. «Я иду, Вадик!» - Глеб засмеялся, и в этот момент его сердце перестало биться. Он лежал на полу с улыбкой на губах и обнимал подушку…