Смертельная любовь

Автор: †ТранSILVAнкА†
Название: "Смертельная любовь"
Категория: Слэш
Жанр: Drama, deathfic, OOC, POV Глеба
Рейтинг: R
Размер: Мини
Дисклеймер: Ни на что и ни на
кого не претендую.
Комментарии: И все умерли...
Я просто офигеваю, что написала фик такого размера в заметках на мобильном телефоне.
Предупреждение: Слишком много смертей в расчете на один фик размера мини.
Статус: закончен.

Не бросай меня... Просто не бросай... Ты же знаешь, как мне сейчас плохо... Я один остался, причем по своей же вине... Оттолкнул всех, кому был дорог... Теперь у меня остался только ты... Да, мы с тобой уже давно не общаемся, но я постоянно чувствую, что ты рядом со мной... Вадик, мне даже иногда кажется, что ты забрал себе кусочек моего сердца, моей души. Я пытался вытравить из себя это ощущение, даже иногда получалось, но... но оно было сильнее, ты был сильнее... Ты всегда сильнее меня. Как бы я ни хотел избавиться от своих чувств к тебе, у меня никогда не получалось. А еще моя любовь к тебе убивает. Убивает тех, кому "посчастливилось" полюбить меня...

Костя. Добрый, наивный, милый мальчик, из которого я сделал конченного неврастеника и алкоголика и...
Он любил меня. Искренне и нежно. Верил, что гениям можно все. Прощал мне все мои загибоны и измены. Тащил меня из болота, в которое я лез и лезу до сих пор. А я... Да что я? Я смотрел на него, а видел тебя. Костик по началу не замечал, точнее, старался не замечать этого, но потом он начал срываться. И срывался все чаще и чаще: не мог поверить в то, что дарил мне всего себя, открывался весь, как на ладони, только мне одному, а я плевал ему в душу, убивал все его мечты и надежды и, в конце концов я НЕ ЛЮБИЛ его... Через месяц таких срывов Костя попытался вскрыть вены. Его откачали и отправили на лечение. Я просил прощения, но он не простил. А после выхода из больницы, прямо в тот же день Костя Бекрев повесился.
В записке он написал, что не может жить без меня, поэтому и сводит счеты с жизнью, но просит меня не винить себя, ибо я не виноват в том, что люблю не его. Черт побери! Я виноват! Я! И ты... Потому что Костик ждал, когда в моменты дикого кайфа назову его имя, но из моей груди вместе с оргазмической волной стоном вырвалось твое... Потому что он понимал, что никогда не будет мной любим так, как ты... Потому что знал, что никогда не заменит мне тебя... Вот так вот, Вадечка.

Валера. Как и Костя музыкант моей группы. Добрый, ласковый, надежный. После Костиной смерти я не ожидал, что окажусь кому-то нужным, потому что мне казалось, что все смотрят на меня, как на убийцу. Но он доказал мне, что можно жить дальше, что Бекрев хотел, чтобы у меня все было хорошо...
Знаешь, Вадик, Валера мне почти заменил тебя. С ним было настолько хорошо, настолько легко, что я даже подумал, что Боженька смилостивился надо мной и снова разрешил мне быть счастливым. После тебя у меня это с завидной частотой не получалось. Мне казалось, что я почти что в Раю: я любим, занимаюсь любимым делом, моя "Матрица" стала по популярности почти как "Агата Кристи" в 90-е, мне нравятся мои песни... Бля! Ну не могло все быть ТАК хорошо! Не могло чисто теоретически! Аркадин тоже ушел... Вадик, знаешь, так глупо погиб! Он присоединял гитару к какому-то там комбику, а там был оголенный провод, да еще и взялся он за него не так... 220 Вольт и нет Валеры... До сих пор помню это холодное кладбище, гору цветов на могиле и его глаза, с тоской смотрящие на меня с портрета с черной лентой, будто бы задающие в никуда немой вопрос: "Глеб, ну и на кого я тебя оставил???"...
И последняя жертва моего безумства. Ты, мой старший брат Вадим Самойлов. Мы всю жизнь шли вместе. Я - большой ребенок, сроду нуждавшийся в чьей-то помощи и опеке и ты - моя вечная нянька, сильный, любящий преданный, самоотверженный до безумия и безрассудства, никогда не живший ради себя - ты всю свою жизнь отдал мне. Ты любил меня, носился со мной, как с сокровищем, везде старался подстелить соломки, все делал, чтобы Глебушке любимому было хорошо. А мне было плевать - я все это воспринимал, как должное, но злился, когда ты считал, что я ребенок. Я каждое Божье утро пыжился перед зеркалом, беспрестанно повторяя: "Я взрослый! Я взрослый!"
Над тобой смеялась вся группа, но ты особого внимания на ребят не обращал, ведь ты был занят мной. Мне было тоже весело наблюдать за тем, как гордый, сильный и независимый Вадим Самойлов тряпкой стелется перед своим младшим братишкой. Плюнуть тебе в душу было любимым занятием. А уж как плюнуть... Уууу... У меня имелась куча способов, начиная с называния тебя на людях моим маленьким щеночком и заканчивая откровенными унижениями. В постели ты всегда был главным, но по жизни я вечно вертел тобой как хотел. Тебе намекали на это, а Саша по прямоте своей честной души в открытую говорил, но ты любил меня, и просьбы Козлова зависали в воздухе, так и не воспринятые тобой...

Но иногда, редко, конечно, ты обижался, если это так можно было назвать. Ты уходил. Надолго. Пускался во все тяжкие. Пытался убить себя. Только лишь бы забыть ту боль, которую я тебе причинял.
Сашка звонил. Кричал в трубку, что так я тебя убью к едрене фене, что сам буду во всем виноват, что плакать буду и на стенку лезть, но ничего уже вернуть не смогу. Я мчался к тебе, просил прощения, и все возвращалось на круги своя.

Так продолжалось много лет. А потом ты просто устал. Тебе надоело постоянно думать за меня, тащить меня на себе жить не своей жизнью. Ты просто дал мне карт бланш, развалив дело всей нашей жизни. По началу я радовался, но потом ощутил, как мне тебя не хватает... После Костиной смерти я хотел вернуться к тебе, вернуть все, что у нас было, любить только тебя и исправить все свои ошибки... Но произошло то, что произошло... Ты попал в аварию и впал в кому. До сих пор помню голос в мобильном, который сообщил мне об этом. До сих пор мороз по коже.
Вадечка, я еще надеюсь, что ты вернешься из этого небытия! Мне плохо без тебя! Я один! Совсем один! Мне страшно в этом мире! Пожалуйста, возвращайся! Я хочу к тебе! Хочу быть с тобой! Я согласен на все, лишь бы только ты был рядом!
Трель телефона скальпелем разрезает тишину, повисшую клубами табачного дыма, на старой кухоньке. Мужчина с усталыми голубыми глазами берет трубку:
- Алло, Глеб Рудольфович? - незнакомый голос пугает младшего, заставляя все его существо сжаться в животном страхе
- Д-да, эт-то я.
- У меня не очень хорошие новости о вашем брате.
- Что с Вадиком!?!? Что!!? - практически кричит в трубку Глеб.
- Глеб Рудольфович, успокойтесь. Новость очень плохая, но вы должны знать и понять это. Мы делали все, что могли, но, к сожалению, ваш брат полчаса назад умер, - человек еще что-то говорит, но Глеб его уже не слышит. Он бросает трубку на пол, роняет голову на стол и заходится беззвучными рыданиями. Все его мысли сходятся в три простых предложения:
"Вадечка, братик, почему, за что??? Все... все кончено... Жить больше незачем..."
Глеб медленно встает, сомнабулически идет к окну и распахивает его настежь, наполняя кухоньку свежим морозным воздухом февраля. Потом резко запрыгивает на подоконник, пару минут стоит на нем, будто думая о чем-то, шепчет одними губами:
"Вадечка, братик, я иду к тебе..." и, закрыв глаза, делает свой последний шаг. Шаг вниз с седьмого этажа.