Интервью с писательницей Татьяной Устиновой

«КОМПЬЮТЕРЫ МОЖНО СОБИРАТЬ В МАЛАЗИИ, А САМОЛЕТЫ – НЕТ!»

Татьяна Витальевна Устинова, родилась 21 апреля 1968 года. Имеет сестру Инну. Проживает в г. Жуковском с детства. Закончила МФТИ. Замужем. Имеет двух сыновей: Михаила и Тимофея. Написала 29 произведений. Первый роман «Персональный ангел» писала, работая пиар-менеджером.
В детском саду ее дразнили  Геркулесина (от имени Геркулес), вероятно, за полноту и высокий рост (180 см). Единственный вступительный экзамен в  МФТИ, который Татьяна сдала на «5», была литература, и профессора филфака МГУ, проверяя ее сочинение, прочили ее таланту большое будущее.



Она верит в Чудо. В долгожданные встречи, которые когда-нибудь произойдут, в телефонные звонки, после которых меняется вся жизнь. Писатель, верящий в чудо, учит и читателя надеяться, не опускать руки, бороться с обстоятельствами. Ее книги нужны сегодня не потому, что детективы легко читаются, а потому, что над произведениями Татьяны Устиновой понимаешь: чуда нужно не только ждать, его можно совершить самим!..


–Татьяна, Вы коренная жуковчанка? Сколько лет  живете в этом городе?
Да, мы с сестрой с рождения живем в Жуковском. Вот уже 42 года.
– Расскажите о школьных годах, любимых учителях.
– Я заканчивала  школу №3. У меня много учителей, которых я помню и люблю: Галина Николаевна Мельникова,  она учила меня русскому языку, к сожалению, только до 6 класса, потом что-то произошло (как это вечно происходит в школьной жизни), и нас передали другому учителю. Галина Николаевна действительно научила меня писать по-русски. А после  нее моим учителем русского языка и литературы стала Ольга Валерьевна Скрипова. Ей я благодарна за то, что она никогда меня не ограничивала в объемах моих «сочинительских» опусов. А ведь учитель должен прочесть эти 6 страниц вместо 1,5 того, что «нашкрябал» ребенок, Вы понимаете?! Так вот тгда , видимо, было важным не останавливать меня в порывах писать…
Очень люблю и помню  Галину Яковлевну Долголенко. Это просто душа моя. Она частенько меня и мою подругу Ольгу Сербинову выгоняла из класса, когда мы, выполнив задание раньше всех, не на шутку веселились на уроке. Оля, кстати, сейчас один из лучших педагогов английского языка  в нашей школе. Мы все годы сидели с ней за одной партой и дружим до сих пор. Она – потрясающий учитель, по призванию и просто хороший человек…
Совершенно уникальные отношения у меня сложились с Еленой Николаевной Козловой, тоже учителем английского языка, бывшей до Г. Я. Долголенко. Дело в том, что я была страшная разгильдяйка класса до 6 –ого, была двоечницей, и это не преувеличение. Объяснить, почему я не училась сейчас даже не представляется возможным (Смеется). И человек, который меня, что называется, переломил, заставил учиться, - это была Елена Николаевна. Я даже помню день, когда это произошло: случайно я выучила тему (вероятно, после усиленной атаки на мое сознание бабушки) и меня вызвали отвечать. При этом Елена Николаевна слушала мой ответ так, как будто она курсистка, а я Шаляпин, и этот Шаляпин поет на сцене арию  Демона, а она вот-вот сейчас грянется в обморок от счастья (при всей жесткости характера). И когда в классе поднимался шумок, она цыкала на всех: «Тихо, тихо! Всем молчать! Я слушаю!». Мне были поставлены две (!) пятерки, за что была вторая, известно только ей. Но с этого момента я стала абсолютной отличницей. Все! Дальше меня было уже не остановить по крайней мере в тех предметах,  к которым у меня были склонности: русский язык, литература, история… Это тоже интересно с точки зрения учительского типажа, стереотипичной ситуации «учитель - закоренелый двоечник». Вот такое возрождение произошло со мной благодаря  Учителю с большой буквы.
У меня были великолепные учителя: Александр Андреевич Шумай (английский язык), Лидия Васильевна Мосолова (труд), Людмила Савельевна Чугаева (русский язык и литература), Эльвира Ивановна Капустина  (тоже в прошлом словесник)  и многие-многие другие.



– Чем для Вас стала школа?
– Начало и конец мира во всех отношениях. В ней училась еще моя мама, я, моя сестра Инна, мой сын Миша, сейчас учится младший сын Тимофей и племянница Саня. Так не бывает, но так есть! Чопорные московские дамы удивляются: «А что, Ваши дети учатся в муниципальной школе?! Это же неприлично!». На это я отвечаю: «Да,  мои дети в простой муниципальной школе. И то, что к ней не подъезжают на ролс-ройсах, не беда её, это её счастье и спасение. То, что не сделан ремонт,  вечно не на что купить аппаратуру, как-то «не так» расположены уборные, – для детей это тридцать первый вопрос. Для нашей семьи важна человеческая и профессиональная «нормальность», важна камерность, домашность, а в наше время это большая редкость.
Школа №3 отличается как раз тем, что в ней учат детей. Во многих других водят на кун-фу, к психологу, в бассейн, дельфинарий, но при этом ничему не учат. А школа № 3 призвана учить, и, дай бог,  чтобы она не утратила этого своего прямого назначения. Мне представляется, что традиции – это не что-то непонятное и недостижимое, а они имеют реальное, живое воплощение. Вот они  в школе №3 сохранились. Как в старой доброй Англии: вокруг сады, старая часть города, ветхие  дворы рядом… Неповторимая атмосфера старого интеллигентного Жуковского. В этом уютном, понятном и правильном мире мы можем вырастить нормальных, душевно здоровых людей.

– У каждого жителя города есть места, так сказать, «заветные»,  с которыми связаны самые сокровенные воспоминания детства, первой любви,  знаковые места. Есть ли таковые у Вас? Расскажите, пожалуйста, с каким местом в городе связаны самые теплые воспоминания детства, юности?
– У меня знаковым местом была палатка с пончиками рядом с кинотеатром «Звезд-ный». Обойти ее просто выше сил, если были какие-то копеечки, чтобы купить пончиков, –  восторг был необыкновенный; еще булочная на ул. Ломоносова, как раз напротив школы №3, там всегда был свежий хлеб и рогалики, такие вкусные, какие бывают только в детстве. Еще знаковым для меня местом является сквер между ул. Фрунзе и Пятым домом. Мне кажется, что красивей места просто не найти, особенно осенью, когда можно идти, поддавая ворохи листвы ногами. Голсуорси писал: «Нет на свете ничего более успокоительного, чем шуршание листьев под лапами вашей собаки»… И этот звук я помню с детства. До сих пор его люблю, уже будучи взрослой.
Очень люблю наш городской парк. Есть там летняя эстрада с лавочками. Ла-вочки стоят под соснами, и много лет с сосен падают иголки, их никто не убирает, под ногами ты чувствуешь эту мягкую игольчатую подушку, ты ходишь, словно по пробковому полу. На этом склоне раньше всего тает снег. Во времена нашей юности мы всей семьей, с маленьким Мишей ходили туда. Пока он играл и бегал в деревянном городке и на эстраде, мы с мужем Женей  сидели на лавочках под соснами, под весенним солнцем… Одно из ярчайших романтических воспоминаний то, как я Жене за воротник сунула ледышку. Он был рад! И я вместе с ним. Два великовозрастных идиота! (Смеется).
Поездки  в парк на наше место «для двоих»со временем стало доброй традицией. После прогулки идем в наше любимое кафе «Елочка». Вкусную еду в ресторане найти сложно, но там  вкусно готовят.

– Как Вы относитесь к авиации?
- Прекрасно! Я ведь окончила Московский физико-технический институт.
– Любите ли Вы летать самолетами?
Я боюсь летать. Но приходится по долгу службы. Вот например, я работала многолет на 5 канале в Питере, два раза в месяц надо было ехать на работу. Так называемая жизнь на два города. Мы в поездах отъездили около года, потом стали летать. Выбор, конечно, был. Он пал именно на самолет, несмотря на то, что я не люблю летать. Сейчас привыкаю… Эта фобия лечится…
– Что Вы  думаете о МАКСе?
– Как житель города я до холодка в позвоночнике горжусь этими людьми, мне очень больно, что, по слухам, закрыли полосу в ЛИИ.
– Верится ли Вам  в возрождение авиации в нашем городе?
– Я хочу надеяться на возрождение, но это будет, видимо, не скоро, потому что все деньги уходят в Сколково, на финансирование олимпиады в Сочи и на другие важные объекты…
А к тем людям,  которые «учат летать самолеты» отношусь с огромным пиететом  еще и потому, что мой дед, Михаил Осипович Котельников, работал в этой отрасли, сначала в ЦАГИ, затем в ЛИИ, тоже испытывал самолеты всю жизнь. Конечно, это вопрос о градообразующих предприятиях сегодня очень щекотливый…На мой взгляд, ЦАГИ, ЛИИ, ОКБ им. Сухого – не просто градообразующие предприятия, а системообразующие для всего государства.
Я знаю людей, работающих в ЦАГИ не по наслышке: многие годы там работал мой муж, Женя, его брат, у нас есть друзья-цаговцы. Все они очень образованные, глубоко интеллигентные люди, которые воспринимают свою работу как служение. Мой старший сын Миша (он сейчас на 3 курсе ЛИНКа), растущий в такой культурной среде физиков, врачей, слушая их умные разговоры, поделился с нами недавно мыслями о том, что его пугает перспектива нашего города, потому что сейчас еще остаются конструкторы, инженеры, летчики, врачи той, старой школы, классического фундаментального образования, а нового ничего нет. Все потеряно. И становится страшно за себя и за детей…
Самолетостроение – это высокая наука, технологии, показатель интеллектуального уровня страны. Компьютеры можно собирать в Малазии, а самолеты – нет!

– В одном интервью с Вами я прочитала, что Вы любите книжные магазины, в частности, магазин «Москва», что на Тверской. У вас даже повесть есть, если я не ошибаюсь, «Тверская, 8» о книжном магазине «Москва».
– Да.
– А как Вы относитесь к жуковским книжным?
– У меня сложные отношения с жуковскими книжными. Когда была маленькая, мне нравился наш центральный книжный на площади Ленина.  Сейчас я не захожу туда по причине занятости. Он мне кажется сейчас скучным, в смысле общения с читателем, в нем не устраиваются никакие культурные мероприятия… Печально.
По итогам нынешнего года ВЦИОМ (несмотря на то, что год был для меня тяжелый, писала я мало и плохо), включил мое имя в тройку самых популярных писателей наряду с Донцовой и Акунины, есть огромная возможность беседовать с людьми, для которых я пишу, устраиваются различные презентации, встречи с читателями, пресс-часы на книжных ярмарках в Новосибирске, Саратове, Бийске.., но никогда за все время моей писательской жизни ни один книжный магазин родного города не пригласил меня на встречу с читателями. Раньше было очень обидно, сейчас уже все равно. Но Жуковский – мой родной город, я здесь родилась, здесь я вышла замуж, здесь родились мои дети...

– Татьяна, расскажите, пожалуйста, о своей семье. Ваш муж тоже жуковчанин?
– Нет.  Женя приезжий. Он приехал из Прибалтики. Мы поженились потому, что ему негде было жить, а я девушка с приданым (квартирой моего дедушки). Женя поступил в аспирантуру, ему дали койко-место в общежитии для рабочих. В то время я переживала бурный трагический роман: молодой человек, в которого я была влюблена, пришел на свидание и сказал: «Я на тебе никогда не женюсь». Это в восемнадцать лет услышать очень тяжело. Я не собиралась за него замуж, у нас не было далеко идущих планов, но это отвержение я переживала долго, почти 10 лет.
– Он ничего при этом не объяснил?
– Абсолютно ничего. Думаю, что дома ему родители устроили разнос. Папа нас видел прогуливающихся за ручку вдоль Пятого дома. А я была девушка фигуристая, 1, 80 рост. Наверное, подумали: пойдут пеленки-распашонки… Решили «спасти» сына от этого ужаса…
Так мы расстались на летние каникулы. Тут Женя, который все знал, сказал: «Давай, я на тебе женюсь!». И я сказала: «Давай!». Когда молодой человек прибыл после каникул, оказалось, что я уже замужем. Этот способ исстари называется «Повеситься на воротах барина». (Улыбается) Это можно сделать только в 19 лет. Но я ни минуты не пожалела об этом поступке. С тех прошло 22 года, и я иногда думаю: вот был бы ужас, если бы тогда я не вышла замуж за Женю. Но это был судьбоносный выбор, не человеческий. Я почувствовала однажды, в годовщину нашей свадьбы, 9 июля, поднимаясь по косогору среди псковских сосен, в этой атмосфере далекой провинциальной, мирной и тихой жизни, я почувствовала, как прекрасна моя жизнь с этим человеком.
У меня двое прекрасных сыновей – Михаил и Тимофей. Миша – студент 3 курса ЛИНКа, Тимоша учится в школе.
 
– Поговорим о творческом процессе. Что повлияло на выбор жанра?
– Я люблю детектив.
– Каковы Ваши идеалы в этом жанре? У кого Вы учились писать?
– Дик Фрэнсис. С него я начала. Потом  была Кристи, Стенли Гарднер, многие другие.
– Что Вас привлекает в детективе?
–Тайна, сладость тайны.
– И разгадка ее, может быть?
– Да, и разгадка, безусловно. Детектив – это развлекательное чтение, в моем случае, детектив  - это полная безграничная свобода, схема предельно проста: таинственное убийство, запутанное расследование, феерический финал. Но я как автор могу все: дать бездомной собаке хозяина, брошенному ребенку – родителей, милиционеру – большую любовь, несчастной старушке – доброго внука, и меня никто не посмеет упрекнуть в том, что так не бывает.
 
– Анна Ахматова любила повторять, что сама ничего не творит, а только слушает и записывает. А Вам кто-то «диктует» сюжеты, подсказывает образы?
– Конечно. Но я думаю, что гении слышат все время, а мы, простые писатели, только иногда. В такие редкие моменты и пишется легко. Я знаю, какие романы в прямом смысле написаны «не мной», что я так просто не смогла бы…
– А какие романы дались Вам легко?
– Хроники гнусных времен. Я написала его за 27 дней.
– Знакомясь с Вашими романами, просто диву даешься, какие разные области жизни попадают в поле Вашего зрения: тут и икона Серафима Саровского, и светская неугомонная жизнь телевидения, и уголовный мир, и криминалистика… Как Вы разрабатываете тему? Пользуетесь ли специальными источниками (консультации следователей, иных  профессионалов?)
– Тему я «трогаю» долго, разрабатываю, вживаюсь и сверяю впечатления…Это бесконечные консультации. Когда писала роман о врачах, штудировала «Курс общей хирургии». Я боюсь написать глупость. Самый важный для меня комплимент, когда профессионалы говорят, что написанное похоже на правду.

–В семье читают романы Татьяны Устиновой?
– Миша читает, конечно, Тима – нет, ему только 10 лет, бабушка бдит: в романах встречаются эротические сцены, ругательства.
– Трудно ли женщине-писателю совмещать творчество и семью?
– Безумно трудно. Все это вранье, что можно заниматься так же успешно воспитанием детей, как  и карьерой. Если нет рядом с тобой настоящих друзей, близкого родного и любящего человека, – такое совмещение невозможно. В моем случае это родители, на плечах которых лежат уроки, физкультурная форма, костюм лешего, стихи про кролика, кружки…В моей семье так издавна принято: нас с сестрой воспитывали бабушка с дедушкой. Мы не были бы теми людьми, какими мы стали, если бы было иначе. Кроме того, у Тимофея есть замечательная няня Рита, которая для нас просто член семьи. Она вникает не только в то, что и как он ест, но и в его уроки рисования, его успехи на теннисе, потому что папа в это время в Югорске, а мама во Франкфурте…
– Интересно Ваше мнение о современном состоянии литературы в школе, об отношении к чтению классической литературы?
– Современное состояние литературы в школе ужасное. Существует совершенно гигантский провал между «Коньком Горбунком», которого читают в 3-ем классе, и творчеством Пушкина, Толстого, которых изучают в 8-ом.А в промежутке – Тургенев со своими «Записками охотника» – страшно скучной книгой. Непонятно, почему не изучают , к пример, роман Гончарова «Обрыв», роман о первой юношеской любви, о том, что страсть может привести к «обрыву», о том, что точкой опоры, когда земля уходит из-под ног, оказывается бабушка, а следовательно семья, незыблемые устои, которых нам так не хватает в воспитании! Почему не проходят роман Каверина «Два капитана», трилогию Германа о врачах?! Это безумно интересные книги!

И несколько вопросов о досуге:
– Как любите отдыхать? (если в нашей стране – то где?) Привлекает ли активный отдых? Ваши зимние забавы в Жуковском?
– Если говорить о Жуковском, то это исключительно лыжный и саночный виды от-дыха в Кратово, в парке. Мы любим в снегу валяться. А летом и весной мы предпочитаем прогулки, наша семья вообще такая «уличная» в хорошем смысле слова: у нас не было пространства, ограниченного стенами. Мы часто ездим на Курган на пикники.
В европейском смысле мы отдыхаем всегда одинаково: мы едем в Турцию. Это любимая страна. На новогодние праздники сейчас улетаем в Стамбул. Это великие мечети, Святая София, Босфор, бухта Золотой Рог, Бахчисарай. Мне, например, такой отдых интересен с точки зрения накопления полезной информации: от вокзала уходит Восточный экспресс, и я так хочу на нем проехать! Помните, у Агаты Кристи есть рассказ «Убийство в Восточном экспрессе»?!
Наша семья любит активный отдых, отдыхаем всегда по месяцу, посещаем исторические места, например, Эфес. Это живой город, несмотря на то, что ему 4 тыс. лет.
Наши мужчины поддерживаю спортивную форму, на отдыхе предпочитаю волейбол, баскетбол до самозабвения буквально. Для нас это лучший отдых.
Иногда мы отдыхаем «девишником»: я, моя сестра Инна и наша подруга Марина Каменева, директор книжного магазина «Москва». В таких случаях мы ездим по России: Алтай, Колыма, Чукотка. Я не выношу разговоров наших новоявленных звезд о том, что за МКАДом кончается жизнь. Более насыщенной, полной и яркой жизни, чем на Чукотке, я нигде не видела. Рядом Америка, куда они летают за 9 долларов, кроме того, в их распоряжении лыжи, подъемники, квадроциклы, реки, горы, - одним словом, драйв! Там – настоящая жизнь! Наша страна великая!
– Как относитесь к нашим жуковским дорогам, как справляетесь с бездорожьем?
– Это катастрофа и издевательство над людьми, неорганизованность и бесхозяйст-венность. Человек не должен проводить в пробке полжизни… Но у нас так, к сожалению.
– Какими качествами, по Вашему мнению, должен обладать коренной жуковчанин?
– Мне кажется, интеллигентностью, прежде всего, терпимостью по отношению к приезжим: мы находимся в непосредственной близости к Москве, все, кто живут в Раменском и дальше, едут через наш город. Мы должны быть гостеприимнее. образованность должна быть обязательно как одно из главных качеств, хотя бы потому, что у нас есть ФАЛТ. Хорошо бы иметь гордость за то, что родился здесь. Это не самое плохое место на земле. Для меня это лучшее место, естественно.
Я никуда отсюда не уеду. Здесь вся жизнь. И как пел Крупнов,
Я здесь привык, я здесь не так одинок,
Хоть иногда, но здесь я вижу своих…

Это дорогого стоит.

– Спасибо за интервью, Татьяна.