Ради нескольких строчек

И кто только придумал, что журналист должен уметь писать в любых условиях, даже "стоя на ушах"? Тут сидишь на стуле, в уютном солнечном кабинете, за просторным столом - и ничего не получается. Социологи утверждают, что жизнь журналиста укорачивается в основном за счёт постоянного "участия в чужой жизни". Я бы сказал иначе: здоровью журналиста, прежде всего, вредит письменный стол. Это он укорачивает нашу жизнь. Это он заставляет нас расплачиваться за короткие счастливые минуты общения с интересными людьми. Именно эти встречи с интересными людьми, поездки за тридевять земель и привлекают молодых. Этим-то журналистика и создала вокруг себя ореол романтики. Но сколько юных сердец разбивается вместе со всей этой романтикой с первых своих шагов, как только сядут за бескровный, холодный, жестокий письменный стол.

Нет, тут надо раз и навсегда усвоить, что журналистика - это чисто лошадиная работа. Иначе ты никогда не увидишь успеха в своём творчестве, не почувствуешь радости от своего труда. Это постоянный, ни на минуту не отпускающий тебя, изматывающий труд. И вечные надежды, что завтра, в более благоприятной обстановке, в лучшем эмоциональном настрое, ты напишешь нечто значительнее, чем вчера. А если пропадёт это желание работать по-лошадиному, это стремление и надежда сделать с каждым разом лучше, то ты уже не нужен журналистике.
Сижу битых два часа - и ни строчки. Ни одной нормальной строчки. Всё не то, всё не так. А я ещё замахиваюсь иногда на рассказы. Какие тут рассказы, когда самый обычный газетный материал не выходит?

Вадим сидит слева от меня, он всё пишет и пишет. Он не замечает, что на лицо его нависла длинная черная прядь волос, которая мешает мне видеть то, о чём пишет. Даже телефонные звонки не выводят его из строя: ответит, поговорит, пошутит, положит трубку и, лишь на мгновение задумавшись, продолжает писать. Как темпераментно, как страстно пишет он, оттопыривая при этом нижнюю губу. Из-под пера этого сухощавого, тепличного паиньки, кажется, вылетают яркие искорки. Смотрю на него, завидую, и сам зажигаюсь. Наконец, он оторвался от стола, отбросил демонстративно ручку, и встал во весь свой жердяной рост. Вот он выпрямился, скрестив руки над головой, блаженно засиял.
- Никакому счастью не сравниться с ощущением хотя бы малой творческой удачи, - сладко пропел он. - Слушай, сударь голубоглазый. Не томись, прочти, пожалуйста, мою штучку. Что-то мне кажется, что она получилась. А? Прошу тебя.
Я с удовольствием прочитал на трех машинописных страничках его зарисовку о птичнице, и долго не мог ничего сообразить. В таком маленьком по объему тексте человек у него виден так, будто ты давно его знаешь, и весь он перед тобой: со своей душой, внешностью и делами.
- Да. Совсем не плохо. И как это тебе удаётся?
- Очень просто! - весело затараторил Вадим.- Навыки. А навыки - дело наживное. Вот смотри. Как, например, написать двести строк в номер, если, скажем, не о чём писать? Сделай вступительный абзац о пробуждении (увядании) природы - тридцать строк готово! Потом дай абзац (если хорошо пойдёт, то целых два) о том, кто осваивает наш суровый, но богатый край, о романтике в северных условиях - строк этак полста! Сразу же, без мостиков, пиши абзац о героизме людей. Это что же мы имеем? Кажется, сто строк в общей сложности! Тут самая пора рассказать в небольшом абзаце о славном рабочем коллективе, с которым ты только что познакомился, о его почине. Потом уже,- вошёл во вкус Вадим,- побольше перечисляй фамилий рабочих. Ну, и не забудь сказать о том, чем они заняты, перечисляй подробно профессии, операции - строк на шестьдесят. А там переходи к заключительному абзацу - о том, как ударно трудится бригада, перевыполняя план. Заканчиваешь материал живой картинкой о природе. И вот тебе солидный материал на двести с лишним строк! Ну, что тут трудного? - закончил он пародию на плохой, но вполне проходной газетный материал.
- Смеёшься надо мной?
- Над нами, старичок. Все мы, в общем-то, так или приблизительно так пишем, когда нам не о чём писать. Или когда нам лень собирать интересные жизненные явления и факты. Есть, конечно, и удачи.
- Но это у тебя удача. Правда, очень хорошо у тебя получилось,- заверил я.
- Ты думаешь? Ну, спасибо. Выходит, моё предчувствие не такое уж обманчивое. Нет, брат, всё-таки хорошим делом мы с тобой занимаемся. Ты знаешь, у меня сегодня было такое паршивое настроение - ну, прямо беги в тайгу к медведям! Всё-таки написал почти так, как хотелось. Теперь я, веришь ли, совсем другой человек. Будто вылечился! Повторяю, никакому счастью не сравниться с ощущением творческой удачи.
- Ты мог бы сейчас объяснить, как всё это в тебе происходило? Это плохое состояние и - достижение цели? Только не дурачься, я серьёзно.
- Серьёзно? Я не знаю, как это называется. По-моему, это называется так: вывернуть себя, измордовать, преодолеть себя, посадить себя на кол, заставить себя работать и - победить. Вот и весь настрой.
- Я так не сумею. Как ни напрягусь, а всё рука сама куда-то тянется к шаблону. Не могу с ней поладить, - честно признался я.
- Видишь ли, в нашем деле есть одна интересная, в общем-то, давно известная хитрость: пока не поймёшь, что написал плохо, не научишься писать хорошо. Всё-таки в журналистике, по-моему, очень важно выработать свой, собственный взгляд на вещи. Впрочем, это везде нужно. А еще важнее - уметь зажигаться, кровно заинтересовываться тем, о чем собираешься писать. Не просто писать об увиденном, а постараться объяснить, понять всё то, что увидел. Ни хорошее владение языком, ни самая богатая эрудиция тебе здесь не помогут, если ты сам не заживёшь теми событиями, о которых пишешь.


Рецензии
В этом очерке, Карл, по-моему заложена та загадка, которую пытаются всегда разгадать все творческие люди.
Так думаю, что надо иметь "чувство слова",
чтобы знать - как писать.
Жизненный опыт
- чтобы знать, о чём писать.
И обладать энергетикой авторской души,
чтобы оживить то, что написано.

Три элемента - и это "так просто"...

Евгений Жироухов   03.04.2017 21:16     Заявить о нарушении
Вот спасибо! Ну надо же, как просто! Всего три элемента. А где их взять, если душа, скажем так, холодна к происходящему событию, о котором ты решил поведать? Или человек - твой герой никак не оживает в твоих глазах, не трогает душу твою, а рассказать надо срочно в номер, иначе материал будет не нужен. Журналист, особенно газетчик, всегда живёт под прессом, в жёстких тисках. И если так длится год-два-три и очень долго, то как трудно сохранить свежесть языка, так называемый "кастальский ключ"? Нет, если ты хочешь заниматься художественной литературой, то надо бежать как можно быстрей от газетной марафонской работы.
Спасибо, Евгений, за отличный отклик.

Карл Шифнер 3   03.04.2017 21:44   Заявить о нарушении
Убедился о вреде для писателя журналисткой гонки, работая с полгода литсотрудником в многотиражке крупного металлургического кабинета. Ещё не понимая, ощущал какой-то "ожог в мозгах", когда беспрестанно необходимо гнать строчки про слесаря Сашу, шлифовщицу Машу. И всё в одной тональности, с одним пафосом утверждённым лито... И мне сказал старый метранпаж, зная, что прозаик - "уходи отсюда скорее".
Так что, Карл, очень понимания "терзания Вертера".

Евгений Жироухов   03.04.2017 21:57   Заявить о нарушении
Вот чёрт - "комбината"!

Евгений Жироухов   03.04.2017 21:58   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.