Фимка

Дом был старый. Такие, Алексей точно знал, строили в конце девятнадцатого века, переселенные с западных губерний мужики. Крепкий, невысокий сруб, с навесным крыльцом и подклетью. Маленькие оконца, чтобы зимой меньше тепла уходило, небольшой палисад перед домом и мощный забор из лиственных досок. Алексей с облегчением вздохнул, - в доме явно кто-то был, ветер прижимал к крыше струйку дыма, вьющуюся из трубы. Обидно было бы прошагать почти двадцать километров от станции и уткнуться в заброшенный дом. В  местном отделе  милиции, куда обратился Алексей, сразу после приезда в Партизанск,  дежурный лишь пожал плечами. Был такой участковый Захар Романов, да сто лет назад уволился по инвалидности, живет где-то отшельником, за Партизанском, может и умер давно, кто его знает. И, если бы не старушки, бойко торговавшие кедровым орехом на станции, он не смог бы вообще найти сегодня этот дом. Калитка открылась без натуги и скрипа. Алексей постоял, дожидаясь, когда выскочит собака, знал, что в этих местах без здорового кобеля, а то и двух, ни один частный двор не обходится. Однако вопреки его ожиданиям собака так и не появилась. Удивленно хмыкнув,  Алексей зашел в ограду. Обычный двор, чисто выметенная земля, под навесом у небольшого сарайчика поленница березовых дров. Под тентом автомобиль, судя по всему какой-то древний газик. Ничего необычного, кроме разве натянутой над всем двором старой, местами рваной, рыбачьей сети. С таким, Алексей уже встречался. Один из знакомых уфологов, в его родном Томске, увлекался разведением перепелок и также натягивал сети по всей ограде, чтобы не дай бог, какая-нибудь из драгоценных птиц не улетела. Невольно оглядывая ограду в поисках птичника, Алексей, вдруг заметил странный  силуэт на стене сарая. Постоянно общаясь с контактерами он насмотрелся всяких чудаков, большинство из которых были либо просто сумасшедшими, либо чрезвычайно  впечатлительными людьми,  любой предмет в небе принимавших за летающую тарелку. Видел он и множество рисунков этих оригиналов. Диски в небе, инопланетные чудовища, зеленые человечки, визитеры и контактеры, абстрактные фигуры и апокалипсисные картины будущего. Но то, что было нарисовано на стене сарая, здесь в этой глуши Алексей увидеть никак не ожидал. Схема ребристого крыла Леонардо да Винчи – нарисованное с удивительной точностью, один в один походило на оригинал, хранившийся в библиотеке Института Франции в Париже. Несколько странный рисунок  для дедули-контактера. Может письмо в редакцию было чьей-то глупой шуткой, а дед просто оригинал, каких по необъятной России великое множество. Ладно, разберемся. Алексей обернулся к крыльцу и обмер. Прямо перед ним стоял мальчишка. Как он смог подойти? Никаких шагов, стука открывающейся двери, даже шороха не было слышно.
- Привет, - Алексей улыбнулся,  - дед дома?
Мальчишка ничего не ответил, лишь пожал плечами. «Немой, что-ли,- Алексей чертыхнулся про себя, - не хватало еще на пальцах объяснять мальчишке, чего ему требуется». Паренек был явно болен. Худоба, граничащая с дистрофией резко бросалась в глаза. Тонкие руки с длинными пальцами, неестественная бледность кожи, бесформенный балахон из мешковины, видимо игравший роль пижамы, не скрывал тщедушное тельце.
- Дед где? - стараясь посильнее открывать рот, по слогам проговорил Алексей.
Мальчик, вновь ничего не ответил, лишь отступил на шаг, как бы приглашая Алексея пройти в дом.
То, что  Алексей нашел того, кого искал, не оставалось сомнений. Дед сидел у стола и мял в чугунной ступке, судя по треску, сухую траву. К культе правой руки была привязан деревянный пест, которым он ловко орудовал в чугунной ступе. Сидевшая рядом старушка, перебирала высушенные ягоды.
- Ну, здорово, - глухим голосом произнес старик, - долго шел до меня, знаю. У поворота от Малиновки не туда свернул и потерял два часа.
Алексей удивленно взглянул на старика. Обезображенное лицо, криво сросшиеся лиловые шрамы на лице. Единственный глаз озорно погладывал на него. «Может и действительно контактер, - сумасшедшая мысль пронеслась в голове, - ведь никто не видел как я не туда свернул и почти час прошагал в Малиновку и еще час обратно к развилке, ни одного человека по дороге не встретил».
- Меня зовут Алексей Пригожин, я корреспондент из журнала «Мир непознанного», - Алексей почувствовал себя совсем неуютно, - к нам в редакцию письмо пришло из вашего городка. Автор, имя его называть  не буду, написал, что вы, как бы это попроще сказать.., - Алексей слегка замялся, чувствуя себя совершенного глупо.
- С инопланетянами встречался что-ли, - хмыкнул дед, - ну так это я и без тебя знаю. А то, что Васька Сидоркин письмо в журнал ваш написал, так этот юродивый и в ООН и президенту постоянно пишет.
Алексей судорожно  сглотнул образовавшийся в горле комок. Дед-то и вправду не так прост. Ладно, по дороге его кто-то мог видеть, но про Ивана Сидоркина то он откуда мог знать. Если только сам Сидоркин сказал о письме.
- Ты бы, Алексей Пригожин, - старик убрал ступку в сторону, - садился  за стол, чаю попьем. Егоровна, а ну-ка сооруди-ка нам чего по-быстрому. Гость-то издалека ехал, устал. А ты Фимка, сбегай во времянку, там на печке наливка стоит.
Старушка достала из шкафа посуду и стала расставлять ее на столе. Мальчишка исчез за дверью. Изначально ожидая от хозяина в лучшем случае отворот-поворот, Алексей  невольно растерялся от такого приема
- Мальчик, наверное, немой? - спросил он у старика.
- Фимка? - Старик смахнул со стола остатки перетертой в пыль травы, - Внучок-то немой, понимает все, шкодник, а вот говорить не может. Сирота, живет со мной, в город-то ему никак нельзя. Затюкают его там, а здесь он как у Христа за пазухой.
Через полчаса, разомлевший от обильного угощения и наливки, Алексей наконец-то решился спросить то зачем приехал.
- Сидоркин написал, что лет тридцать назад, вы ловили преступников в тайге и там вас похитили инопланетяне. С тех пор у вас и способности необычные появились.
- Болтун твой Сидоркин, - старик ухмыльнулся, - видел я кое-чего, а способности эти на лице у меня, вернее на том, что от него осталось. Есть желание – слушай, только разговор наш долгий будет.

                ***

Я в то время участковым служил. Дело в конце мая было, только-только теплая погода установилась. Тогда на окраине леса, у Большой Салбы, что в верстах пятидесяти отсюда в тайге, нашли трех человек. Обыкновенные шабашники, без роду без племени, подрядились настил на местном коровнике крыть. Как обычно бывает: неделю работали, другую пили. Видимо когда возвращались на станцию, в лесу, на краю тайги их и настигли. Я долго понять не мог, что с ними произошло. Двоих  нашли сразу. Лиц не узнать, ни глаз, ни рта, ни носа – одна кровавая мешанина. Я на фронте всякого насмотрелся, и то, меня воротить стало. По следам крови на  траве,  по обломанным веткам кустов, видно было, что бежали не разбирая дороги, то ли ослепшими уже, то ли от ужаса помешались, а может и от того и другого сразу. Затылки у обоих были пробиты, будто кто-то хорошо приложился чем-то тяжелым, потому и смерть наступила быстро. Третьего нашли только к исходу дня. Сам умер, сидел под сосной, в версте от двух других. Как прятался в корнях, так и умер. Лицо перекошенное, будто лешего перед смертью увидел.
Приехало тогда с города множество начальников. И прокурорские и сыскари городские. Походили, посмотрели, почесали затылки, да и порешили, что медведь из лесу вышел, а мужики ненароком на него напоролись. Один видимо убежать смог, да с перепою долгого сердечко не выдержало, от страху, да от бега непомерного помер. Следов медвежьих и шерсти много было, денег у мужиков никто не взял, как были с карманами полными новехоньких червонцев, что председатель за коровник дал, да так и остались в лесу лежать. Время такое было, что показатели никто портить не хотел. Мужики чужые, плакать по ним не кому, вот и списали все на медведя. Благо, что потом уже недели через две местные охотники шатуна  завалили.
Только вот мысль одна не давала покоя. Уж больно точнехонько медведь по затылку бил. Не бывает такого. Сыскари городские они конечно парни тертые, не нам чета, да вот медведя только в зоопарке видели. А я местный, уж чего-чего, а этого добра насмотрелся. Медведь, он ведь если мять начнет, то ребра сломает, спину погнет, а если кровь человеческая его задурманит, то на куски тело растерзает. А тут… будто человек постарался. А  что денег не взял, так может и мотив другой был: ревность или месть какая. Третьего дня, похоронив мужиков, завел я свой старый «ГАЗик» и поехал в Большую Салбу. А места те странные, народ у нас не из пугливых, и то старается салбинские места стороной обходить. Там при Берии лагеря стояли, кое-где развалины бараков до сих пор видны. Искали там в свое время то ли уран, то ли воду тяжелую. Кругом вся земля шурфами изрыта. На вид они страшные, почти все водой залиты, а вода эта черная.
Перво-наперво я тщательно осмотрел место, где нашли двух мужиков и окончательно убедился, что медведь не причем. Был он тут, к мужикам подходил, да только мертвые они уже были, потому как следов потаска не было. Если б живых бил, то хоть маленько, но протащил бы, а так обнюхал их, убедился, что мертвечина и ушел. Убийцей был человек. Только вот загвоздочка одна. Следов, кроме как самих мужиков и медведя не было. Вообще никаких. Я вокруг на брюхе все проползал, досконально весь путь мужиков по этому участку прочитал по следам, но ничего не нашел. Понял только, что убегали они от кого-то кто не оставляет следы или так искусно передвигается по земле, что я не мог их найти. Оставив решение этой задачи на будущее, пошел к месту, где обнаружили третье тело. Рассудив, что мужик перед смертью увидел что-то или кого-то страшного, я стал внимательно изучать все мельчайшие следы вокруг дерева. Старая сосна стояла над берегом небольшой речушки. Со стороны двухметрового обрыва свисали корни дерева. Между ними в образовавшейся в песке естественной нише и прятался шабашник, пытаясь от кого-то укрыться. Меня мучила одна мысль. Если с двумя другими мужиками убийца расправился совершенно изуверски, то почему не тронул последнего. Тот умер сам, на нем не было ни единой царапины. Вывод напрашивался один. У мужика было что-то и он то ли отдал его убийце, либо убийца сам забрал уже у мертвого шабашника это что-то и, не имея больше смысла так жестоко расправляться с ним ушел. Только вот как ушел?
Первый след я обнаружил возле сосны. Он был едва различим, и когда, наконец, понял что передо мной,  остолбенел. На песке был отпечаток голой ступни человека, примерно сорокового размера. Точно сказать было нельзя, он был слишком размытым. Второй след, вернее цепочку следов, я обнаружил метрах в ста от сосны, на песчаном берегу речки. На оставшейся после разлива реки мягкой и влажной почве четко были видны следы человека, те же самые, что и у сосны. Первое, что мне пришло в голову – его оставила женщина или подросток, так как отпечаток был очень узким. Но каким образом в лесу могла оказаться женщина, да еще на босую ногу? Это вопрос поставил меня в тупик, но еще большее удивление вызвал резкий обрыв следов. Они кончились также резко, как и начались. Просто тянулись среди влажного песка и… оборвались. Единственным объяснением мог стать прыжок человека в речку, с целью сбить след. До реки было около полутора метров. Прыгнуть с места в реку, да еще без разбега, конечно при желании возможно, да уж больно мудрено, почему бы не зайти просто в реку. Столкнулся я с той же проблемой, что и возле места гибели двух других шабашников, что-то было не совсем чисто со следами убийцы.
Я хоть и милиционер, но за прогрессом следил, выписывал «Науку и жизнь», как у нас говорят, насчет «снежных людей» был в теме. Понимаешь, участковый он же на своей территории все знает, кто и как живет, чем дышит, что пьет. Если бы хоть какой-нибудь слух о «снежном человеке» тут у нас пронеся, я бы первым узнал. А ведь ничего подобного не было. Наши сибиряки ведь как рассуждают, ну есть дураки, что во всякую ерунду верят, так ведь это там, где-то на Памире или в Америке. А здесь, сроду такого не водилось. Поэтому, напрашивающуюся версию о «снежном человеке» я сразу отбросил. Оставалась еще одна. Кто-то из сбежавших зеков, среди которых возможно есть женщина или подросток осели в старых лагерях. Опять же почему не взяли деньги? Вопросов слишком много, а ответов нет. Выхода у меня не было и я, бросив свой «газик» пешком пошел к  лагерям. То, что один был слишком не тяготило. Во-первых, войну прошел и всякую шваль из принципа не боялся, во-вторых, помимо табельного «Макарова», прихватил старый «ТТ», которому доверял больше. Пока шел странность одну отметил. Тишина стояла непривычная. Нет, ветер как всегда в верхушках пел, сосновый треск раздавался, только вот птиц не видно и не слышно было. Как будто вымерли все. Время уже клонилось к вечеру, и нужно было найти место для ночлега. Обычно, я с удовольствием ночую в тайге. Раньше, еще до войны, с отцом ходили охотиться  на глухарей, всегда ночевали в лесу, чтобы с утра настрелять побольше птицы. Все премудрости ночевки в лесу освоил еще в детстве, поэтому за себя не боялся. Только вот к вечеру появилось у меня знобящее чувство, что кто-то за мной наблюдает. Чувство это опасное. Я еще на фронте такое испытал, когда на передовой немецкий снайпер появился. Вроде и нет ничего, а чувствуешь, там он, смотрит за тобой. Вот и здесь, нутром ощущаю, что кто-то наблюдает. Несколько раз останавливался, осматривался, но ничего подозрительного не увидел. Уже подходя к заброшенному лагерю решил к баракам не соваться. Сумерки не самое лучшее время для задержания. Да и в шурфы в темноте попасть тоже дело не из приятных. Лагерь я обошел с западной стороны поближе к скалам. Там же отыскал место для ночлега. Небольшая узкая щель в скале, на мое удивление, метра через два в глубину начала расширяться. Смущал несколько неприятный запах, но пережить его можно было. Фонарик я включать не стал, боялся, что можно увидеть свет со стороны бараков. Наскоро ощупав руками стены понял, что особой сырости здесь нет и переночевать хоть и без особого комфорта можно. Сходив к ближайшим соснам нарезал ветвей для подстилки и лег недалеко от выхода, чтобы в случае чего открыть огонь на поражение, если кто появиться в проеме. Началось все часа в два ночи. Весенняя прохлада заснуть не давала, поэтому странный звук я услышал почти сразу. Череда негромких хлопков около входа в мою небольшую пещерку заставила подскочить  на ноги. Я буквально нутром ощущал, что кто-то стоит перед щелью в скале. Было такое чувство, что этот кто-то раздумывает, заходить ли в пещеру. Я, аккуратно, как можно тише поставил пистолеты на боевой взвод, и стал ждать. Минуты три было полное отсутствие каких-то ни было звуков. В абсолютной темноте казалось тишина струится сквозь меня, и в это время я услышал совсем тихий щелчок. Кто-то, приближаясь ко мне наступил на сухую веточку. В панике я присел и лихорадочно стал искать фонарик, стараясь при этом как можно меньше издавать шума. Благо фонарик  положил рядом  с собой. Резко выпрямившись, нажал на кнопку. Метрах в двух от меня стоял человек. Вернее, что-то похожее на человека. У существа было человеческое тело, женская грудь, абсолютно лысая голова и огромные, острые на кончиках уши. А главное,  у существа были крылья. Длинные, свисающие почти до земли кожистые отростки.  Очевидно, испугавшись яркой вспышки, существо взмахнула руками, и я, прежде чем нажал на курок, успел рассмотреть, что кожа покрывало все пространство между раскинутыми руками и туловищем. В следующий миг раздался жуткий вопль. Пули, выпущенные из пистолета достигли своей цели. Закладывающее уши верещание и неимоверная боль в теле последнее, что запомнилось мне. Очнулся я утром. Очевидно, находясь в умопомрачении от увиденного и боли, одним лишь усилием воли, я пытался выбраться из своего убежища. Когда окончательно пришел в себя, то увидел, что у меня раздроблена правая рука, кость полностью перебита.  Лицо разрывала жуткая боль. Видимо, женщина, ослепленная лучом света напала на меня, сломала камнем мне руку и когтями разорвала лицо. Недалеко от меня, на камнях лежало еще шевелящееся существо, Крылья трепетали, хотя само тело уже было бездыханным. Превознемогая боль мне удалось рассмотреть его. Ростом оно было чуть ниже обычного человека, около 150 сантиметров. Крылья с прожилками вен чем-то напоминали крылья летучей мыши. На лице и на голове был легкий пух, который издалека, почти не был виден, поэтому сначала мне и показалось, что голова существа была лишена растительности. Существо было женщиной. В руке она сжимала обработанный камень. На краях крыльев у нее были татуировки, целые композиции. Какие-то круги, лабиринты и цветы, похожие на женшень. Я в сорок пятом, в Манчжурии, во время боев с Квантунской армией я уже видел такие татуировки у одного китайца. Дождавшись, пока она умрет, я левой рукой, которая хоть немного шевелилась, закидал тело камнями и пошел в сторону Большой Салбы. Видимо от большой потери крови недалеко от деревни потерял сознание. Нашла меня Егоровна. Привела мужиков и, уже потом, меня откачали в поселковой больнице. Руку и глаз, я, правда, потерял.
В больнице я сказал, что на меня напал медведь. Уже потом,  в палате, сопоставив все факты я пришел к выводу, что шабашников убило это существо. Очевидно, они наткнулись на нее совершенно случайно. Отсюда, кстати и отсутствие  следов. Каким-то образом женщина могла летать, или немного подниматься над землей. Расставил все на свои места и камень, который был у нее в руках, именно им она проломила головы. А третий шабашник умер уже сам, просто от страха, что совсем не мудрено. Через два месяца меня списали под чистую. А всю правду только Егоровна и знает, которая по сей день приходит и ухаживает за мной. Так что, Алексей Пригожин, не было никаких инопланетян. Я потом долго еще о летающих людях пытался узнать, да вот только информации-то никакой. Однажды у Арсентьева, это тот который про Дерсу Узала написал, что-то подобное прочитал, да и то только намеками. Думаю, где-то в Приморье  нечто летающее водится, да вот как оно  к нам в Сибирь попало не знаю. Да и мало ли тайга тайн хранит. А теперь давай спать.

                ***

Утром следующего дня, уже в дороге,  возвращаясь в Партизанск вместе с Егоровной,  Алексей вдруг с опустошающей ясностью понял, что вся его затея с командировкой полная ерунда. Не к тому человеку он приехал и не туда. Захар Романов всю эту историю просто придумал. В свое время он может и на самом деле жертвой медведя стал. А уже потом обросло все это легендой, кто-то инопланетян присочинил, а сам он, чтобы дураком не выглядеть, историю про летающих людей придумал.
- А что Егоровна, транспорт тут вообще не ходит, - решил Алексей разговорить идущую рядом старушку.
- Отчего же,  ходит. Академики к Захару постоянно ездят.
- Так уж и академики, - усмехнулся Алексей наивности Егоровны.
- А то. Да Бог памяти, вспомню название института. Авиационный называется.
- Какой, какой, ты ничего не путаешь?
- А что путать то, так и называется авиационной, там самолеты делают.
Алексей от неожиданности остановился и тут же чуть не упал от резкого толчка в спину.  Обернувшись он увидел Фимку, который протягивал ему сумку.
- Вот, елки-палки, я со своей рассеянностью голову где-нибудь забуду, - Алексей со злости хлопнул себя руками по бокам, - Все свои бумаги оставил. Спасибо тебе Фимка!
- А что Захаровы дети, - через минуту, распрощавшись с Фимкой, Алексей от нечего делать, вновь стал допытываться Егоровны,  - совсем Фимку не хотят воспитывать.
- Какие дети. У Захара их никогда и не было.
- А откуда Фимка, он же внук его? - Искренне удивился Алексей.
- Кто, Серафим, что-ли! Да какой же он ему внук,  - бабка рассмеялась, - Так ты что сынок так ничего и не понял. Фимку-то он при той летающей бабе и нашел. Она ж тех шабашников и убила, что они ребенка ее сперли и на станцию несли. Ему уж тридцать лет, просто маленький такой, а как же иначе летать ему, легкий должен быть, так академики сказали.
Алексей остановился как вкопанный. Мысль молнией пронеслась в голове. Серафим- летающий ангел. Он резко обернулся. Над дорогой, в сторону Захарова дома, летел Фимка. Это был странный, подпрыгивающий и бесшумный полет. Стояла звенящая тишина. Не слышно было даже птиц.