Гармоническая личность

  -  Я  хочу,  чтобы  мой  сын  вырос  гармонической  личностью! -
любила  повторять  Екатерина  Баклушина, с  гордостью  и  любовью
поглядывая  на  своего  меньшего,  Николая.  Старший,  Денис, не-
давно  вернувшийся  из  армии   высокий  плечистый  красавец  в  го-
лубом  берете  и  белых  аксельбантах  на  кителе  сержанта - десантни-
ка, тоже  радовал  родительские  глаза.  Но  Екатерина  и  Илья  Бак -
лушины  очень  хотели,  чтобы  их  дети  стали  интеллигентными  и
культурными  людьми.  И  непременно  сделали  на  этом  поприще
карьеру.
     -  Довольно  того,  что  мы  навкалывались!  -  вторил  супруге
Илья ;  - нагорбатились  досыта!  Пусть  хоть  дети  поживут  как
люди!  А  чтож?  Сейчас  дороги  всем  открыты.  Вона  Ойстрахи
и  Растроповичи!  Такие  же, как  мы!  Были!  И  кем  стали!
Чем  наши  парни  хуже?
      Путь  в  люди    семье  Баклушиных  был  известен. Он  лежал
через  упорство,  трудолюбие,  прилежание  и  терпение.  И  надо
было  только  всё  это  применить.  И  поскольку  спортивный, лов-
кий  и  смелый  Денис  как-то  не  проявил  наклонностей  ни  к  ри -
сованию,  ни  к  музыке,  ни  к  какому  другому  интеллигентному
виду  искусства,  взоры   родителей  с  надеждой  направлялись  на
младшего  - Николку.
         Тринадцатилетний   Колян  тоже  был  росл  и  плечист,  и
даже,  пожалуй,  обещал  обогнать  брата.  Правда  он  не  был  та -
ким   красавцем  и  девичьим  любимцем,  как  старший.   У  Нико -
лая  было  бледное,  худое  и  несколько   хрящеватое   лицо.  Ну
да   что   взять  с  подростка?   Разгладится,  выровняется.
А  нет  -  так  что?  Зачем  мужику  красота?  С  лица  не  воду  пить.
У  Николая  было  главное  -  упорство  и  усидчивость.  А  с  эта -
ким  вооружением   он   возьмёт   любые  крепости.  И  самое  важ -
ное :  в  отличие  от  разбитного  и  общительного  спортсмена   Де -
ниса  молчаливый   и  застенчивый   Коля  имел  способности   к
музыке  и  огромное  желание  заниматься   ею. 
          - Ты,  братан,  запомни  только  главное!  -  вторил   роди -
тельским  поучениям   гвардии   сержант,  -  надеяться  тебе  в  этой
жизни  только  на  себя.  А  потому  -  труд,  труд,  и  ещё  раз  труд!
Упорство,  упорство  и  ещё  раз  упорство!  Поверь   парашютисту-
- разведчику! 
        Чтобы   достойно  подготовиться  к  предполагаемому  поступ-
лению  в  консерваторию,  было  задумано  с  осени  похлопотать 
насчёт  репетитора.  Неплохо  бы  какие - нибудь  курсы.  До  окон-
чания  школы  ещё  далеко.  Кажется  так.  Не  успеешь  оглянуться-
- вот  он, аттестат.  А  подготовиться  всегда  надо  заранее. Семья
Баклушиных  во  всём  любила  основательность.  Пока  же, на
время  летних  каникул,  когда  Баклушины  дни  и  ночи  пропадали
на  садовом  участке,  было  решено  сообразить  Николаю  хороший
баян  и  музыкальную  литературу. Именно  на  баяне  у  Николки
первоклассно  получалось, да  он  и  любил  этот  инструмент.
      Илья  Баклушин  слыл  среди  знавших  его  за  мужика  хозяй -
ственного  и  толкового.  Он  тащил  в  дом,  в  семью. Тащил  всё.
Где  он  это  доставал - родня  и  друзья  ума  не  могли  приложить.
Могут  быть  у  человека  свои  маленькие  секреты?  " Талант! " -
- восхищённо  гордилась  мужем  Катерина. " Ноу - хау! " - под-
смеивался  сам  Илья  над  завистливыми  расспросами  свояка
Сашки.  Для  этого  хвата  оказалось  по плечу  раздобыть  превос-
ходный  баянище  тульской  фабрики.  Искомая  вещь  принадле -
жала  сыну  Степаныча,  электрика  с  баклушинской  бригады.
Владелец  баяна   уезжал  надолго  в  загранкомандировку, и  ос -
тавлял  музыку   пожилому  бате.  Сам  же  Степаныч  изо  всех
человеческих  талантов  обладал  только  званием  чемпиона  по
зашибанию  козла  в  цеховой  курилке. И ему  этот  баян  был  ну -
жен, как  той  самой  козе. Поэтому  после  символического  ма -
гарыча  перламутровый  красавец  с  тёмно-малиновыми  боками
в  чёрном  отлично  сохранившемся  футляре  в  тот же  вечер
был   доставлен  на  садовый  участок  семьи  Баклушиных, где
был  встречен  целой  бурей  восторгов  и  благодарностей.
               
                *******
    
    -  Людвиг  ван  Бетховен.  Кантата  си-минор  номер  семь! -
- решительно  выговорил  Коля  Баклушин, и  пальцы  подростка
смело  нажали  на  белые  баянные  кнопки.  Над  зарослями  смо-
родины,  крыжовника  и  малины,  над  яблонями,  вишнями 
и  крышами  домиков  садового  кооператива   " Горняк "  поли -
лись  мощные  торжественные  звуки,  рожденные  гением  не -
мецкого  композитора. 
       Население  садового  кооператива,  затаив  дыхание, слуша -
ло  игру  молодого  дарования.
    - У  кого  это?  - поинтересовался   сорокалетний  сварщик  Ми -
хаил  у  своей  соседки   Александры  Павловны,  бывшей  учи -
тельницы, а ныне  пенсионерки.
    - Да  это  Коля  играет! У  Баклушиных!  -  восторженно  от -
вечала  седенькая  работница  народного  просвещения, - сам
научился!  Хочет  в  консерваторию  поступать.  Родители - то
как  рады! 
    - Вот   наговаривают   болтуны - брехологи,  дескать,  выродил -
ся  русский  народ,  -  с  чувством  прогудел  Михаил,  -  кой
чёрт!  Дети  б  у  них  повыродились!  Гляди,  каких  самородков
Урал  рожает!
        Смуглянка  Рая,  работавшая   нянечкой   в  больнице,  ничего
не  говорила,  и  только  молча  слушала, опершись  на  рукоятку
тяпки.  И  все  три  минуты,  пока  длилась  седьмая  си-минор,
на   всех   участках, окружавших  садовую  усадьбу  Баклушиных,
грабли,  лопаты   и   культиваторы   пребывали  в  бездействии.
       Окончив  играть,  Николай  также  некоторое  время  сидел
молча,  склонив  белобрысую  голову  к  мехам  баяна.  Он  от -
лично  помнил  наставления  отца,  матери  и  брата. Да  и  сам
не   собирался   валять  дурака.  Своим  ещё  детским  умом  он 
понимал,  что  путь  в  заоблачные  высоты  в  общество  культур -
ной    богемы,  где  обитаются   Спиваковы,  Хворостовские  и
всякие   прочие   Маккартни   и  Иглесиасы,  лежит  только  через
адское,  самурайское  терпение  и  трудолюбие.  И  выкладывать-
ся   нужно  по  полной.  Поэтому  душа  юного  баяниста  не  знала
сомнений.  Он   втянул  в  себя   воздух   и   деловито  вымолвил :
      - Людвиг  ван  Бетховен.  Кантата  си - минор  номер   семь. -
После  чего  пальцы  подростка  смело  нажали  на  белые  баянные
кнопки.
      

                *******
               
      Может   быть,  какой - нибудь  легкомысленный   дилетант,
сыграв  музыкальное   упражнение   два - три  раза,  на  этом   ре-
шил  бы  остановиться  и  дать  роздых   инструменту  и   невольным
слушателям.  Заодно,  пожалуй,  и   себе.  Коля  Баклушин  был  не
из  таковского  теста.  Прилежание  его  не  имело  границ.  И   каж -
дый   раз,  заново  начиная   кантату  Бетховена,  Николай   дисцип -
линированно  озвучивал  название  и  автора  произведения.
          Когда   над   разморёнными   полуденным  зноем  участками
садового   кооператива   " Горняк "   в  девятый   раз  полились  тягу -
чие  звуки  си-минорной   кантаты,  в  глазах  у  слушателей   уже
не  было  той  восторженной  гордости  за  дарование   уральского
самородка. 
          - Но  это  же   невозможно!  Из  чего  у  него  нервы  сделаны?
 -  звенящим   голосом  произнесла  больничная  нянечка  Рая,  -
 - я,  например,  понимаю :  в  музыке,  конечно,  нужно  упражнять-
ся,  но  по-моему  Николай  несколько  перебирает!
        -  Раечка, милая!  Да  не  обращайте  такого  внимания!  Вы  же
сами  правильно  говорите  - молодому   человеку  необходимо  упраж -
няться,  - встала  на  защиту  Николки  Александра  Павловна.  Но 
уже   и   в  голосе  и  в  глазах  бывшей  преподавательницы   русского
языка   сквозили   нотки,  не  стыкующиеся   с  произносимыми  вслух
словами. 
          В  одну  из  пауз  между   одуряющими   сеансами   бетховеновс -
кого   си-минора   Михаил  попытался   приостановить  акцию   звуко -
вого   терроризма.
           - Слухай,  Мыкола!  Змени  ты  пластинку!  - обратился  он  к
младшему   Баклушину   через   шеренгу  кустов   малины,  -  от  этого
твоего   Людовика  Бетхованаго,  хай  бы  вин  сказився,  аж  в  мозгах
уже   гудить!
          В   минуты   волнения   Михаил   начинал  говорить  на  языке
своих   предков  - кубанских  казаков,  привезённых   на  строительство
легендарного   комбината   у  подножия   легендарной   Магнитной   го -
ры   чуть  ли   не   в  наручниках  на  запястьях.
          -  А  я  бы  вас  настоятельно  попросила,  товарищ  Осадчий,  не
вмешиваться   в  процесс,  когда  ребёнок  занимается   самообразова -
нием!  - прозвучал  сверху  боевитый  женский  дискант,  - у  Николая,
слава  богу,  есть  родители  и  они,  слава  богу,  знают,  что  ему  де -
лать!
        Михаил  поднял  голову.  На  балконе  второго  этажа,  грозно 
уперев  руки   в  бока,  стояла  мадам  Баклушина.  Она  была  в  тёмно-
 -лиловом   китайском  халате,  на  лице  ее  блестели  белесые  разводы
косметического  крема.
        - Та  я  же,  Катерина,  не  к  тому,  чтобы   Мыколе  будущее  зае -
дать   чи   що!  Но  ведь  это  не  можно  уже!
        - Послушайте,  Михаил!  Колины   занятия  не  мешают  вам  на 
вашем  участке!  Не  нравится - не  слушайте!  Всё  лучше,  чем   этот 
хип - хоп.   Да  и  потом,  в  законе,  кажется,  не  запрещено, чтоб
человек  у  себя  дома  занимался  культурным  досугом!
        -  Що  за  люди  такие!?  - удрученно  пробормотал  Миша  Осад -
чий,  почесывая   в  затылке.
        -  Нормальные  люди,  дядя  Миша!  - донеслось  справа. Михаил
повернул  голову.  Возле  дверцы  садового  нужника  стоял   Денис 
Баклушин,  застегивая   пряжку  армейского  ремня  на  камуфляжных
брюках. На  ногах  у  него  были  белые   "адидасовские"  кроссовки.
Бело - голубая  полосатая  тельняшка  со  значком  самбиста - первораз-
рядника  выигрышно  обтягивала  мощную  качаную  грудь  и  могучую
спину.  На  крепком, бронзовом  от  загара  правом  бицепсе  красова -
лась  татуировка.  Там  были  и  парашют,  и  автомат  Калашникова,
и  крылья,  и  молнии,  и  надпись  " Псковкая  Воздушно-Десантная ".
 Глаза   Дениски   смотрели  дружески   и   доброжелательно,  но  была
в  них  непреклонность   и  непробиваемость   кирпичной   кладки.


                *******
    

... А   случай   этот   произошёл   совсем   недавно,  недели   три
назад.  В  тот  вечер   начала  июня   сумерки   накатывались   стреми -
тельно.  Михаил   Осадчий   с  тёщей,  нагруженные   сумками   и 
мешками   под   завязку,  вышли  к  трамвайной   остановке   из  лесо-
посадки,  через   которую  и   лежала  дорога  из  садов  в  город.
Мало   того,  что  у  Михаила  на  руках  была  маленькая  Наташа,
он  был  насмерть  измотан  на  работе  и  в  саду. Это   обстоятель -
ство,  однако,  не  было  известно  шестерым   бледнолицым   пар-
нишам,  топтавшим  узкую  асфальтовую  полоску  остановки.  Да  и
было  бы  известно,  не  особо  образумило  бы  их.  Судя   по   пере -
кошенным,  паскудным  рожам,  эти  шестеро  не  только  крепко
приняли  на  грудь,  но  и  нанюхались  или  накурились  какой-то
гадости.  А  может,  и  вкололи  в  свои  поганые  вены-артерии
привозной   маковой   дури.  Как  бы   то  ни  было,  этим   шестерым
представлялся   прекрасный   случай   выказать  свою  неописуемую
крутизну   и  значимость.  Оно  и  конечно,  ведь  тут  был  совсем
не  Аргун  и  совсем  даже, знаете  ли, не  Гудермес.
      - Мужик,  закурить  дай! - начало  было  предельно  бездарным,
банальным  и  тупым.  Да  и  чего  там  ещё  ожидать  от  этих   под-
воротных   героев?  Рожденные  от  третьего  Ноева  сына,  они   не
способны  даже  на  заурядный   гоп-стоп.   
       - Закурить?   Закурить   у   меня   найдётся...  - зажатым   голо -
сом   отвечал   Миша.  Про  себя   он  сразу  заметил,  что  к  нему
была  обращена  не  просьба,  а  наглое   требование.  Наезд.
Чувство   обиды   и   злости   начало  заливать  голову   честного
работяги. 
       -  Что  так   смотришь?  - просипел  низенький  и  коренастый,
в  светло-голубых  зенках  которого  горела  агрессивная   злоба
дебильного  садиста. 
       - Я!?    -  недоумённо   переспросил   Михаил.
       - Слышь,  мужик,  а  чё  ты  так  разговариваешь?  -  протяв -
кал   другой,  с  холёным   личиком    мажорного  сынка   начальс -
твенно-богатеньких   предков,  - ты,  наверное,  драться  хочешь!?
         И  пусть  читающие  эти  строки  не  подумают,  что  вот,  дес -
кать, автор  хочет  приписать  потомку   доблестных   пластунов 
боязнь   подраться   да  получить,  быть  может,  по  морде.  Но 
только   любому,  кто  разменял  третий   десяток   и   кто  обзавёл-
ся   семьёй,  знакомо  это  чувство.  Оно   не   так   страшно   полу -
чить,  может,  по  передку   кулаком.  Обидно  и   жалко  за  оде -
жонку,  даже   дешёвую,  которая   обязательно  порвётся   и   ис -
портится   в  драке.  Сдерживают   глаза   ребёнка.  Каково  ему
видеть  жестокие  сцены  мордобоя?  И  ещё   приходит  с  годами
понимание,  как  хрупко  держится  в  человечьем   теле  эта   сла -
бенькая   божья  искорка - жизнь.  Как  легко  ухайдакать  и   ис -
калечить   человека.  И  нет  хода  назад.  Могила   беспощадна,
как   беспощадна  и   тощенькая   брошюрка   уголовного   кодекса.
        Миша   знал,  что  он   не   Чак  не  Норрис,  не  Жан-Клод  не
ван  Дамм.  Да   и   голливудские  попрыгуны   лихие  только  на
экране.  В  жизни   они  любят   вращаться   в  компании  с  брига -
дой   телохранителей-профи.   
      А   их   шестеро.  И   рожи  дебильные.
      -  Постыдились   бы!  У  человека   дитё  на  руках!   - попы -
талась   вмешаться   теща.
      - А! Добрый   вечер,  мамашка!  - глумливо   прогундел   низ-
корослый   крепыш,   -  закрой    поддувало,  старая  кочерга!  -
- неожиданно   истерично   заорал   он.               
     - Папа,  пойдём  домой! -  испуганно  заплакала  Наташа.
     На  лице  Михаила  вздулись  бешеные  желваки.  Всё  было,
как  в  дурном  сне.
     Со   стороны   лесопосадки  послышались  торопливые  шаги.
      - Дядя   Миша,  привет!  Зинаида  Макаровна,  добрый   ве -
чер, -  из  кустов   на  тропинку  выскочил  бодрый  Дениска
Баклушин,  которого  Михаил  помнил  ещё  вот  таким  салажон-
ком. Он  был  в  пятнистой  полевой  форме.
     - Гляди,  Макс, зольдатик!  Э,  вояка,  что-то  висюлек  на
груди   маловато?      
        Денис  не  удостоил   остряка   и  взглядом.
     - Дядь-Миш!  А  чегой-то   пионеры-тимуровцы    не   хотят
бабушков  через  дорогу  переводить?   -  Денис  Баклушин
спокойно   передал  Наташу  на  руки  Михаиловой  тёще  и  быс -
тро  развернул   пожилую  женщину  спиной  к  остановке.   
    По   этой   по  причине  Зинаида  Макаровна  и  не  могла   ви-
деть,  что  произошло   на  узкой   полоске  асфальта  возле  трам -
вайных  рельсов.  На  слух  было  похоже,  будто  недолго  поиг-
рали  в  футбол.  Команда   бледнолицых   нюхачей   обиженно
и  болезненно   ойкала,  ахала  и  даже  хрюкала.  Команда  её
зятя   и   соседского   парня  Дениски   молчала,  но  дышала, как
кузнецы-молотобойцы.
      Из - за    ограды    кирпичной   фабрики   выскочил   светящий-
ся    аквариум   вечернего   трамвая.  Двое  тяжело  дышащих  муж-
чин  под  руки  завели   женщину  с  ребёнком   в  вагон.  Зинаида
старалась   не   смотреть  на  площадку  остановки,  где  корчились
шесть   изляпанных   красным  мешков  известно  с  чем.  Она  ус -
пела  только  заметить,  что  на  джинсах  низенького  коренастого
мешка  со  светло-голубыми  злобными  зенками   расплылось  меж-
ду   штанин   мокрое  пятно  из  опорожненного  мочевого  пузыря.
      И  вот   теперь   Денис   стоял   твёрдо  и  непреклонно,  с  дру -
жеским   взглядом,  но  уже  Михаил  почуствовал  словно  некую
баррикаду,  по  разные  стороны  которой   находились  семья  Бак -
лушиных  и  все  остальные.

                *******

        - Вот  так  и  будем  теперь  жить.  Как  в  сумасшедшем  доме.-
-  изрёк  Архип  Рогачёв. 
        - Я  уже  и  пыталась  поговорить,  - удручённо  откликнулась
Александра  Павловна,  -  у  них  всё  одно.  " Мы  хотим,  чтобы
Коля   вырос  гармонической  личностью! "  - щелочным  голосом
передразнила  она   Екатерину  Баклушину.  - Вот  именно!  Не
гармоничной,  а  гармонической!!   -  посвятившая   сорок  лет  жиз -
ни   суффиксам  и   деепричастиям   преподавательница   словесности
была   оскорблена  в  лучших  чувствах.
      - Научились!  Всякими   умными  словами   прикрывают.  -  вклю-
чилась  в  беседу  нянечка  Рая,  - Хулиганство   это  просто!  У  меня
от  гармонических  концертов  этой  самой... "личности "  крыжов -
ник   вянет! Четвёртый  день  как  они  измываются.  " Мальчику  уп -
ражняться   нужно "!  -  Рая  с  укором   покосилась  на  Александру
Павловну,  пытавшуюся   все   эти  четыре  дня   как-то  защищать  и
оправдывать   позицию   баклушинского  клана, успокаивая   взбешен -
ных   соседей.  Как  будто  седая    учительница  была  виновата, что
похвальное   и   в  общем-то  естественное   желание  Баклушиных  по-
заботиться   о  духовном  развитии  своего  чада  обрушилось  на   груп-
пу  владельцев  садовых  участков  неожиданным  и  неотвратимым
стихийным   бедствием. 
      На  исходе  четвёртого  дня   после  введения  юным  баянистом  в
садовом  кооперативе  чрезвычайного  положения   измученная    Бет-
ховеновской   кантатой   оппозиция   собралась   за  самоваром   вок-
руг  врытого  в  землю  стола  на  участке  Архипа  Семёновича  Рога -
чёва,  известного   соседям - садоводам   как  просто  Архимоныч.
       - Да   хоть  бы  уж  дождь  пошёл,  - пожелал   Миша-сварщик,-
не  то  я  до  августа  рехнусь  или  что-нибудь  некрасивое  сотворю!
А  то  ещё  зарядил  этого  своего  Людвига  Бетховена. Мне, гово -
рит,  нужно  добиться  совершенства!  Хоть  бы  пластинку  сменил!
      - Да  много  это  даст-то?  - осторожно   подал  голос  молодой
знакомый  Архимоныча,  помогавший  деду  и  его  супруге всякими
 работами   в  саду,  -  то  мы  умираем  от   си-минора,  а  то   будем
слушать  какой-нибудь   фа-мажор.
        Дедова   товарища  звали  Всеволод.  Это  был  крепкий   русо -
волосый   мужчина  лет  тридцати.  И  хотя  на  кистях  рук  его  красо-
вались  разудалые,  легко  узнаваемые  всеми   живущими  на   прост-
ранстве   между  Днестром  и  Сахалином  картинки  синей   тушью,
соседи   Архимоныча   не  могли   пожаловаться   на  какое-либо   
непотребное   художество   со  стороны   явно   судимого   парня. Ак-
куратненько  порасспросив   Архипа  Рогачёва  и  его  супругу, об-
щественность  примерно  уяснила  суть  дела. Рогачёвы  знали  Севку
Дымакова  с  детства.  Пацан  рос  без  отца, а  с  двенадцати  лет,
в  самом   решающем  возрасте,  и  без  матери.  Не  шибко  склон -
ный  к  прилежному  накоплению  пятёрок,  Сева  больше  упраж -
нялся  в  бойцовских   подвигах   в  окрестных  микрорайонах.
Единственный  близкий  человек - бабушка,  не  смогла  своим  вли-
янием  удержать  внука  от  благодатного  воздуха  улицы.  Поэтому,
ещё  не  достигнув  совершеннолетия,  Всеволод  загремел. Да,  да,
в  те  самые  места. 
       Однако  из  второй  командировки  в  исправительно-трудовую
филармонию  Дымаков  вернулся  не  только  с  седой  прядью   на
виске,  но  и  с  очень  серьёзным  намерением  больше  не  глядеть
на  небо  сквозь  колючую  проволоку.  Сын   Архимоныча  Виталий,
бывший  на  три  года  старше  Севки,  помог  экс-уркагану   устроить-
ся    в   авторемонтную  мастерскую.   К  чести  Всеволода,  он  дей-
ствительно  очень  научился   ценить  свободу,  и   вот  уже  два  года
старательно   ухитрялся   обходить  острые   углы   жизненных  путей.
Поскольку   сам   Виталий    жил   и  работал  в  Тюменской  области,
 Севка   помогал   как   мог   чете  Рогачёвых   в  разных    садовых   и   
хозяйственных   делах,  относясь  к  ним  порой   как  к  родителям.
    - Он   для   вас   самих  как  сын,  -  заметила   как-то  учительница 
Александра  Павловна  супруге  Архимоныча.      
    -  Да   ведь  жалко  мальчишку    -  ответствовала   Мария   Рогачёва,
 -  вот  вы  смеётесь,  а  мы-то  помним  его  совсем  лягушонком. Это
сейчас  он  вон  какой  крокодилище!  - Мария  сама  засмеялась  - а  то
всё  прибегал  со  школы,  а  галстук   пионерский,  уж  извините, весь
засморканный.   Да,  честно  сказать,  досталось  парню.  Ещё   Виталь-
ке   спасибо.   Он   всё   наставлял   его,  наставлял.  Вот,  помог  на
работу  устроиться.  Кадровики,  сами  знаете,  как  увидят   руки  иско-
лотые,  сразу   лицо  делают.  "  Не   требуется! "
      -  А  я  к  нему   присматриваюсь.  Он,  конечно....  как   это  у  них...
" урка ",  но  душа  у  него   хорошая.  По  глазам   видно.  Ты,  Маша,
поверь  опыту   педагога  со  стажем.             
     Между   тем   собравшееся   за   самоваром   общество   продолжало
обгладывать   трепетную   тему.  Небо  наливалось  густой   сливовой
синевой. 
      -  И  Денис,  видишь,  каким  бычком  смотрит! -  развивал   мысль
Миша  Осадчий, -   дескать,  за  брата   всех   порву!
       -  Это   десантник,  что-ли?   -  с  нажимом   спросил   Всеволод.
      Архип   Рогачёв   мигом   оторвал   губы   от  блюдечка  с  любимым
напитком.
       - Ты  ещё  в  эти   дела  не   суйся!  - сердито  зашипел  он  на   Ды -
макова,  -  без  тебя  разберутся.  Тоже  мне!   Гладиатор!      
       -  Побойся   Бога,  Архимоныч!  -  нисколько  не  обиделся  Сева,-
- я  ещё  из  ума  не  выжил.  Да  если  б  он  у   меня  был!  -  хохотнул
молодой   человек.  -  Нет,  тут  нужно  действовать  технично.  А  как -
-  я   не  знаю.  Закон   на  их   стороне.  Они,  вишь,  у  себя   дома  мо -
гут  какую  хотят   музыку   слушать.  И   сколько   угодно  раз.
     При   этих   словах  Всеволода  Дымакова   в  глазах  семнадцатилетне-
го   сына  Раи  Серёжки  мелькнули  вдохновенные  искры   осенившей   
голову   идеи.   В   сумерках   никто   этих   искр  не   заметил.               
   
                *******
               
   " Те, кто  музыку  не  любят,  те  пусть  злятся,  ну  и  пусть! "   -
тихонечко   напевал  Сергей  Панкратов,  проводя   боевую  подготовку
к  решающему   дню  генеральной   битвы,  - " да   зато  мы  эти  песни
разучили  наизусть ".
      Настроение   у   него   было   прекрасное. Произнесённые   вчера  за 
чаепитием   слова   Севы   Дымогана,  этого  приятеля  деда  Архимоныча,
 о  необходимости   действовать  технично,  натолкнули  Серёжку  на   
бесподобную,  гениальную  идею.  Идея   была   столь  проста  и  столь
блестяща,  что  сейчас  Сергей  даже  корил  и  поругивал   себя.  Как  же
он   сам   раньше   не   додумался! 
     Серёга   прохаживался   по  пахнувшей   свежеструганными   досками
застеклённой   веранде  садового  домика  Панкратовых.  Ситуация   для
осуществления   задуманного  складывалась  как  нельзя  лучше. 
     -  Всё,  бегу,  бегу!  -  донёсся   из  домика   голос   матери,  -  а  ты,
Серёнька,  что   встал   ни  свет  ни  заря? - мать  вышла  из  комнаты  в
тёмную  веранду. 
    -  Что-то  не  спится.  Да  я,  мам,  сейчас  чайку  хлебну,  и  навер-
ное,  снова  завалюсь.  Рассветом   вот  хочу  полюбоваться.
    Рая  Панкратова  рассеянно  мазнула  взглядом  по  сыну,   раньше  вро-
де   не   проявлявшему  интереса  к  красотам   природы,  и  поспешила  по
тропинке  мимо  крашеного  красным   бака  для  дождевой  воды.
    Итак,  у  матери,  как  по  заказу,  сегодня  дежурство  с  утра.  Прово-
див   её   взглядом,  Сергей  вынул   из   нагрудного  кармана   сигарету  и
с  долго  сдерживаемым   удовольствием   закурил.  Выпустив   первую
струйку  дыма,  он  окинул  глазами   открывавшуюся   взору   картину.
      Тишина.  Красотища.  Обычно  Сергей  Панкратов  не  имел  привыч-
ки   вставать  рано,  предпочитая   расставаться   с  объятиями   Морфея
в   полуденные   часы.  И  сейчас,   пробудившись  в  предрассветную
рань  по  необходимости   подготовиться   к  задуманной   операции, 
невольно   залюбовался   редко   видимым   зрелищем.
      В  воздухе  висел  густой,  кружащий   голову  аромат   свежего  лет-
него   утра.  Заросли   кустов,  деревья,  строения   терялись  в   таинст-
венном   свете   сумерек.  Просыпающаяся    пернатая   братия    ещё 
редко   подавала   несмелые   голоса.   В  душе  у  Серёжки   вдруг   за-
шевелилось   и   проснулось  странное,  забытое  и  волнующее,  не  ис-
пытываемое   давно, с  детства,  чувство. 
     Ему   живо   вспомнилась   бабушкина   квартира,  где  он  так  любил
гостить.  Маленького  шестилетнего   Сергуньку  родители  привозили
к  бабушке   в  пятницу  вечером   и   сдавали   чадо   на  руки,  с  тем 
чтоб   забрать   в   воскресенье  вечером.  И  каждый   воскресный   ве-
чер   сопровождался   рёвом   Панкратова - внука.  Ему   очень   нрави-
лось  на  квартире  у  бабушки.   Старые   вещи   дышали   каким-то
особенным    воздухом   и,  казалось,  жили   какой-то   своей   особен-
ной   жизнью.   Сергей   безумно   любил   минуты,  когда  бабушка 
раскрывала   старый   огромный   сундучище   с  массивной   полукруг -
лой   крышкой.  Сундук   казался   ему   хранилищем   таинственных
баснословных   ценностей.  Баба   начинала   всхлипывать   над   со-
вершенно  выцветшими   фотокарточками   каких-то   усатых   дядек
в  шинелях   с  диковинными   нашивками,  в  островерхих   шапках -
- будённовках.   Были   в  сундуке   и   карточки    дядек   в   косматых
шапках -  папахах,  с  настоящими   шашками  в  руках,  с  блестящи-
ми   крестами   на   груди.   Там   у   бабушки    Серёжа    впервые  ус -
лыхал   слова    "красные"   и   "белые".   Когда  же   из   сундука   из-
влекалась   большая    поцарапанная   фотка   нестарого   курносого
парня   в   ребристой    круглой    шапке,  Серёга     знал,  что   ба-
бушка   разрыдается   в  голос.  Пацан   уже   знал,   что  такая   шап-
ка   с   толстыми   продолговатыми   выступами  - это   танкистский
  шлем.   Для   того,  чтоб  танкист  не  ушиб  голову,  когда   едет   в
 танке.  И   вот   этот   курносый   молодой   танкист  - его,  Серёги,
дед.  Прошел   он   всю  войну.   А  потом   в  далёком   Китае  его
танк  наехал  на   мину.   
        В  бабушкином  сундуке   было  много  завлекательных,  нео-
бычных  вещей. 
        А  ещё   бабушка   читала  сказки.  Фантастические,  цветистые,
которые  потом   снились  по  ночам.  Каждый   раз   новые.  И  порой
казалось  Сергею,  что  в  доме  у  бабушки  эти  сказки  оживают  и
вот-вот   произойдёт   что-то   волшебное,  и  очень  важное. 
        Сейчас,  когда  он  стоял  на  крыльце  и  действительно  любовал-
ся   начинающимся   рассветом,  это  странное   ощущение  вновь  охва-
тило  его.  Казалось,  сейчас   оживут   детские  сказки.  Не  то  появит-
ся   сказочный   персонаж,  не  то  заговорят  животные  и  растения  и
поведают  какие-то  детские,  но  очень  важные  и  нужные   секреты,
без  которых   что-то  не  идёт  во  взрослой  жизни.
        Звуки   приглушенного  разговора  и  негромкой  возни   вывели  его
из   оцепенения.  Звуки   доносились   с  участка  деда   Архимоныча.
Приглядевшись,  Сергей   различил  в  сумерках   две  фигуры  возле  ба-
ни,   недалеко  от  стола,  где  вчера  пили  чай.  Дед  Архип  и  его  при-
ятель   Сева  Дымоган   над  чем-то   тихонько  копошились,  явно  стараясь
не   шуметь.  " Тоже   не   спят  ",  -  удивлённо  отметил  про  себя  Сер-
гей   Панкратов,  -  " партизанят ".  Мысль   о  партизанах  быстро  вер-
нула  его   к  действительности.  Докурив   сигарету,  он   прошел  в  тём-
ную   комнату  к  стоящей   в  углу   тумбочке.  Быстрыми   решительными
движениями   убрал  со  скатерти   чашки  и  тарелки.  Затем  снял  с тум-
бочки   скатерть,  открыв  при  этом  то, что  под  скатертью  казалось
тумбочкой :  огромную  акустическую  "колонку"  с  полированными  ме-
бельными  стенками   и  чёрными  сетчатыми  кругляшами  динамиков
на  светло-сером   пластике   лицевой   стороны.
         Присев  на  корточки,  Сергей   разматывал   провода,  когда  у  него
в  голове  снова  зазвучала  старая  песенка  про  соседа-музыканта. Она
была  сейчас  настолько  к  месту,  что  Серёжка  засмеялся  от  удовольс-
твия  и, не  удержавшись,  негромко  запел  песенку  вслух.               
       


                *******               
      
        Горячие   лучи    июльского   солнца,  казалось,  превращали  всё
живое  и   не  живое  в  жидкий   расплавленный   воск.  Коля   Баклу -
шин   старательно  расправил  страницу  нотного  альбома   и   взглянул
на  огнедышащее   небесное  светило.   Затем  плавным   отработанным
движением  поклал  руки  на  клавиатуру  сверкающего  инструмента.
     После   этого   грудь  подростка  заглотила  нужное  количество  ат -
мосферного   воздуха,  и  Колины  губы  уже  приготовились  вымолвить
наименование   минорной   кантаты   Великого  Глухого. 
     Ритуал   есть   ритуал.  Он   важен   в   любом   деле.  Дзюдоист, пе-
ред   тем  как  отшибить  печёнку  партнёру,  церемонно  кланяется  ему.
Нехорошие   дяди  с  итальянскими  фамилиями   из  города  Чикаго,
перед   тем  как   влупошить  в  грудную  клетку  другого  нехорошего
дяди   штук   двадцать  восемь  пуль  из  специально  предназначенной
для  этого  машинки  под  названием   "автомат",  посылают  ему  по   поч-
те  завёрнутую  в  газету  рыбку.  Или  отрезанную  голову  собачки.
Древнерусский   князь  Святослав  отправляет  в  столицу  супостата  кон -
ного  хлопчика  с  запиской  : " Иду,  дескать,  на  вы ".   Тринадцатилет-
ний  уральский  школьник  Коля  Баклушин,  перед  тем  как  начать  му-
зыкальное   истязание  соседей   по  саду,  должен  произнести  вслух
название   звуковой   пытки.
    Однако  в  это  солнечное  июльское  утро  в  установленный   распоря-
док   игры   на  баяне   ворвалось  неожиданное   осложнение.
    Юный  маэстро  не  успел  ещё  выговорить  первого   слога, как  со  сто-
роны  участка  Панкратовых  донёсся   гулкий  пугающий  звук.  Как  буд-
то  вздохнул  динозавр.  Вслед   за  тем  динозавр  кашлянул,  посипел 
секундочку,  и  внезапно  разразился  душераздирающим   воем   электро-
гитары.  Шестиструнная   певунья   недолго  повыла  в  одиночку,  а  затем
к   ней  присоединилось   томное   гуканье  её  сестры   -  бас-гитары.  Тол-
стострунную   сестричку   с  готовностью   поддержал   многорегистровый
шурин  - синтезатор,  и   наконец   к   истошному   семейному  хору   присо-
единилась   шумная   компания   сватов  и  кумовьёв  -  ударных.  Стараниям
электронно-акустического   клана  успешно  противостоял   вокал   двуногого
конкурента  -  человека. 
       От  неожиданности  и  удивления   Николай   шевельнул   ушами.  И  хо-
тя  губы  его  так  и  не  произнесли   заветного  заклинания,  пальцы  начи-
нающего  дарования   машинально  загуляли  по  белым   кнопкам,  извлекая
неслышимые   в   электронной   какофонии   звуки.      
      На  делянке  Баклушиных   возникла  нервная  суета.   Притаившись  в 
засаде,  Сергей  Панкратов  видел  со  своей   веранды,  как  выскочила  из
целлофанового  парника  Баклушина - мать  и,  размахивая  руками,  приня-
лась   что-то  горячо  втолковывать  своим  мужчинам.  Затем  Денис, гроз-
но  играя  могучими  мышцами,  поглядел  в  сторону  Панкратовского  до-
мика.  У  Серёжки  замерло  сердце.  Но  Баклушин - отец   властно  поло-
жил  руку   на   плечо  старшего  сына.  Однако   вскоре,  обменявшись  не-
слышными   фразами,  оба  направились  по  направлению  к  грохочущей
и  завывающей   веранде,  откуда  за  ними  следил  засевший   семнадцати-
летний   диверсант.   
      - Сергей!  Что  это  такое?  Это  нарочно,  что-ли?  - прокричал,  с  тру-
дом   перекрывая  надрывающуюся  технику,  Илья.  Сергей,  стараясь
выглядеть  как  можно   спокойнее,  поднял  голову,  оторвавшись  от   ре-
монта   электроплитки,  и  глянул   на  вошедших. 
    -  Вырубай   шарманку!   -  изрядно  напрягая   голосовые  связки,  пред-
ложил  ему  Денис.  Хозяин  грохочущей  веранды    не   стал   ломаться  и
 повернул  ручку   регулятора.  Количество  децибел  над  садами   несколько
приблизилось  к   санитарным   нормам,  дав  возможность
конфликтующим   сторонам  вести  переговоры  в  пределах  биологичес-
ких   возможностей    человеческого   голоса.
    -  Во  первых,  здравствуй!  -  повёл  мудрую  дипломатичную   линию
Баклушин - старший,  - Сергей...  это...  нарочно?
   -  Здравствуйте,  Илья  Григорьич.  Денис,  привет.  А...  что?  О  чём
вы?
   -  Шибко  не  придуривайся!  - вставил  гвардии  сержант,  как  видно,
не   разделявший    тонкой   дипломатии   отца,  -  решил  Кольке  заня -
тия   сорвать?
    -  Да  погоди!  - тормознул   сына   глава  дипломатической  миссии,
решив   твёрдо  придерживаться   этикета,   -  мы,  Сергей,  знаем.
Мы   понимаем,  что  к  чему.  Но  и  ты  вот  пойми.
      -  Да   что   это  вы  всё?
      -  Говорю   тебе,  мы  всё  понимаем.  Но  Николаю  нужно  упраж -
няться.
      -!?
      -  Как   же  он  будет  играть  на  баяне?  От   твоей   механики  прос-
то   волосы   дыбом   встают.
     Наступила   решаюшая   минута.  Уже  Сергей   хотел,  собрав  всё
своё   мужество,  поведать  о  своём  праве   послушать  любимую   му-
зыку  у  себя   дома.   А  также  распространиться   о  том,  что  здесь
 не  консерватория,  и   до  одиннадцати   вечера  ему  по  закону  доз-
волено.  Но   участникам   саммита   в   верхах   не   суждено  было 
прояснить  все  юридические   тонкости   создавшегося   щекотливого 
положения.   
     В  налитый  зноем  воздух   врезался   неприятно  саданувший   по
нервам  и  ушам   рычащий   и   визжащий   шум. И  если   голос   Се-
рёгиной    чудо-тумбочки   напоминал  рёв  доисторического  ящера,
то  вновь  возникший   звук   вполне   мог   принадлежать  доистори-
ческой   зубоврачебной   машине.  Которой   можно  было  бы  лечить
зубы   тому   самому   ящеру.
     Через  секунду  все  трое  стояли   в   дверях,  наблюдая  за  тем,
 как   дед   Архимоныч  на  пару  с  Всеволодом   самозабвенно   расфа-
совывают  на  кусочки  металлические  прутья  и  уголки,  пользуясь
при  этом  электрической  отрезной  машинкой,  широко  известной  в
народных  массах  под  именем   " болгарка ".  Оба  имели  самый  де -
ловой  и  озабоченный  вид.  Архип,  картинно   жестикулируя,   что-то 
указывал  Дымогану,  а  тот  ловко  опускал  аппарат  с  бешено  кру -
тящимся   диском   на  тёмно-коричневый   металл,  делая  это  с  особой 
страстью  и  энтузиазмом.  Резкий  визжащий  звук   выворачивал  ду-
шу.  Искры   летели  огненным  снопом.
     Отец   и  сын  Баклушины  переглянулись  и   как  по  команде  стро-
нулись  с  места.         
     Увидев   приближающуюся  делегацию,  Архип   с  помошником
выключили   слухораздирающее  приспособление  и   молча  глядели
на  подходящих.
        -  Бог  в  помощь,  сосед!  Всеволод  Батькович,  наше  почтение!
-  Баклушин  Илья  гордился  умением  разговаривать  с  людьми.  Пос-
ле  приветствий  и  пожеланий   старший   гость  деликатненько  пере-
шёл  к  цели  визита.  Встречающая  сторона   излучала  участие  и  го-
товность  пойти   навстречу.  Но  вот  из  этой  кучи  железяк  нужно  на-
делать  заготовок.  Но  мальчику   нужно  упражняться.  Но  нужно  на -
резать   уголков  для  новой   теплицы.  Нет,  они  не  против  Колиных
занятий.  Но  проклятая   " болгарка"    работает  с  таким  шумом...  А
 много  ли  уголка?    Да  вот...   Порядочно!
       После   трёх  попыток  распутать  противоречие   ситуация   зашла  в
тупик.  Страсти   начали   нагреваться.  Всё  время  переговоров  сило -
вые  структуры,  представляемые   Денисом  и  Всеволодом,  молча  ме-
ряли   друг  друга  взглядами,  засунув  руки  в  карманы.
        -  Странно  вы  всё-таки  рассуждаете,  Архип  Семёнович!  Вы   пря-
мо  -  таки   попираете  конституционные  права  ребёнка!
     -  Хорошенькое  дело!  Сдаётся   мне,  это  вы   странно  рассуждаете. 
Что  за  эгоизм?  А  если  вдуматься... 
        Архимонычу   не  удалось   закончить   задуманную  эффектную 
отповедь. Серёжка  Панкратов,  заскучав  от  бездеятельности,  тем  более
что  стороны  так  и  не  пришли  к  соглашению,  вновь  огласил  окрест -
ности   скаженными   децибелами   рока.  Баклушин - отец   нервически
вывернул   шею,  Денис  же  только  потерянно  усмехнулся,  глядя  в  зем-
лю  перед  собой.  Илья  поднял   руку  к  нагрудному   карману   лёгкой
летней   рубашки  и  вынул  зажигалку   с   пачкой   сигарет.  Откинув
картонную  крышечку,  он   с  досадой   скривил  губу,  не  обнаружив      
в   пачке   ни   одной   табачной   торпедки.  Севка   Дымоган  быстренько
повторил   манёвр  гостя  и  с  готовностью  протянул  ему   раскрытую
красно-белую   коробочку   с   ровной   батареей   торчащих   фильтров.
Чуть  кивнув  головой,  Илья   с  достоинством   принял   пустяковое  уго-
щение.  Всеволод   вопросительно   перевёл  взгляд  на  младшего,  но
некурящий   Денис  закачал  головой,  хотя  и   поклав  ладонь  на  грудь
признательным   жестом.   Разговаривать  нормально  в  грохоте  музыки   
было  невозможно  и  неохота.   
     Отец   и  сын   удалялись,  когда  в  спину  им  ударил,  покрывая   вак-
ханалию  акустической   колонки,  истошный   визг   включенной    "бол-
гарки ".   Перед   тем   как   Всеволод   опустил   крутящийся    диск   на
поверхность   металла,  ему   послышалось   восклицание   Ильи  Баклу-
шина :  " Вот    с-с-стервецы! "      Впрочем,   может   только   послыша-
лось.




                *******    

   -   Докатились!  Два   здоровенных   лба   не   смогли    уговорить
сопляка -  петеушника    и    старика   пенсионера  с   этим....  тюремщи-
ком!   Мужчины,   называется!   Да   ведь   они   это   нарочно!  Парник
им,   видите  ли,  ремонтировать!  А  этот   сопливый   электромастер?
Р-р-рок   он,  видите,  будет  слушать! -  Екатерина  Баклушина  всё  боль-
ше   распалялась,  налитая   самыми   ядовитыми   чувствами,  -  они  же
теперь   смеются   над  нами. 
    -  Ну  ты  что  же,  мама,  хочешь?   Чтобы   мы  с  ними  в  рукопаш -
ную   сошлись?  - вяло   оправдывался   отличник   боевой   и   политичес -
кой.
    -  Если   у   мужчины   есть   на  плечах  голова,  он  добьётся  своего,  не
доводя  дело  до   драки! 
    -  Катерина,  да   ведь  и  закон  на  их   стороне!  И  они  тоже  имеют
полное  пра...
    -  А   если  у  мужчины  на   плечах   не   голова,  а...  извините!  - мадам
Баклушина   гневно  фыркнула.   
       Екатерина   Баклушина   решительно   не   понимала,  как   кто-то  мо -
жет   иметь  своё  собственное   мнение,  отличное   от   её   взгляда.  Разум-
ная,  умеющая   жить  женщина,  она   не   нуждалась   ни   в  чьих   сове -
тах.  Советы   Катерина  раздавала  сама.  Ведь  она  лучше   знала.  Знала
всё   и   обо  всём.  И  если   её   мнение   оказывалось   неверным,  это  ни
в малой   степени  не  смущало  бойкую  и  напористую   даму. Она  ведь 
знала   лучше.  Знала  за  всех.  Вышколенная   семья   не  могла  ступить
шагу  без  руководящих   наставлений. 
      -   Коленька,  сынок,  хлеба   бери  больше,  ешь!
     -    Илья!  Кто  так  держит  напильник?   Ты  же  поранишься!
     -   Денис,  надень  куртку,  простудишься!
     -   Так   никто  не  окучивает!  Тяпкой   надо  загребать  глубже! 
   Пререкаться   было  бесполезно.  Выдрессированные   домочадцы  ис -
полняли   ценные   указания   с  послушностью   исправных   роботов.
     -  Господи,  ну  что  за  мужики  такие  пошли!  Как   теперь  Колень-
ка   будет  поступать   в   консерваторию?   Но  ничего!  Слава  богу,  у
него   есть  мать.

                *******

      - Я   поэтому  к  вам  и  обращаюсь,  Фарид  Айдарович.  Вы,  как
председатель  кооператива,  мне  думается,  должны  вмешаться!  Ведь
это  же  издевательство!  Мальчику  нужно  упражняться.  Вы  сами  зна-
ете,  как  сложно  в  музыке  достигнуть  результатов!
      Фарид  Рахматуллин   терпеливо  выслушивал  разглагольствования
деловитой   визитёрши,  изо  всех  сил  стараясь  сохранять  на  лице
озабоченное  и  строгое  выражение.  Он  уже  знал  о  нависшей  над 
мирными   садовыми  делянками   грозовой  туче   конфликта.  И  даже
сам,  приглашённый  учительницей  Александрой  Павловной,  имел  воз -
можность  послушать  из  её  домика  пресловутую  минорную   кантату
в  исполнении   " мальчика".   Колины   упражнения   произвели  на   его
нервную  систему   неотразимое  впечатление.  С   трудом   осилив  четы-
рёхкратное   прослушивание   игры   молодого   таланта,  Фарид   поспе-
шил   покинуть   гостеприимный   участок   пенсионерки-словесницы.
       - Снова  начал.  В  пятый  раз.  И  так   без  конца.  Пока  не  стемне-
ет!   -  хозяйка   не  отрывала  взгляда  от  лица  представителя   власти,
оценивая   результаты   проведённого   эксперимента. Озадаченный   пред-
седатель  невнятно  пообещал    что-либо  предпринять,  и  споро  ретиро -
вался,  напоследок  прибавив,  что   вообще   закон   бессилен   против
таких   случаев. 
        - Вы,  Фарид,  четыре   раза  послушали,  и  у  вас  тоска  в  глазах.
А  мы  вынуждены   с  ума  сходить  от  этого. 
       Ещё   раз   пообещав  что-нибудь  придумать,  Фарид  Рахматуллин
удалился,  провожаемый   гудением  баянных  мехов.
       " Значит,  решили  клин  клином  выбивать ", - подумал  он  теперь,
выслушивая   напористые   жалобы   озабоченной   мамаши. 
        -  Да,  Катерина,  совершенно   верно.  Это  форменное,  самое  нас-
тоящее   издевательство.   Вы,  наверное,  понимаете,  что   закон,  в
общем,  бессилен  в  таких   случаях.   Но  я   обязательно,  обязательно
постараюсь   что-нибудь   придумать.   
      После   ухода   посетительницы   Фарид  Рахматуллин  заварил  креп-
кий   кофе   и   в   задумчивости   прошёлся   по  комнате.  Его   самого
охватил   почти   спортивный   азарт.  Было  бы   очень   неплохо  дейс -
твительно   придумать   что-либо. 
      Что!?   Что   придумать  против   себялюбивого  хамства,  что   приду-
мать,  когда   люди  думают  только  о  себе?  Видят  только  своё?  Ког-
да   вроде  бы  неплохой  и  симпатичный   вдруг  выказывает  деревянную
тупость  и  отказывается   понимать   рядом   живущего.
      Фарид   ещё  и   ещё   раз    возбуждённо   прошёлся   по   комнате.
Ещё   раз  налил  себе  крепкого  кофейку.  Взгляд   его   набрёл  на  лежа-
щую  под  стеклом   большую  цветную  фотокарточку. На  глянцевой  бу-
маге  счастливо  улыбались   девчонки - танцовщицы   из  группы   под -
держки  спортивной   команды. В  руках  победительницы   республиканс-
кого   конкурса  держали  самодельный   плакат-ленту  с  надписью   " Кра-
сота    спасёт   мир ".   И   в  самой   середине   хохочущей    компании -
-  его   любимица.  Его  Галима. 
     Фарид   Рахматуллин   внимательно   поглядел   на   улыбающееся  лицо
дочери,   на   плакатик,  и  в   глазах   правнука   итильских   булгар   за -
прыгали   хитрые   озорные  чёртики.          


                *******
  Торжество  борцов  с  засильем   минорной   классики   оказалось  не -
долгим.  Первыми  сдались  дед   Архип  со  своим  помошником. Чу -
десная   металлорежущая   машина,  оказавшаяся  таким  прекрасным
оружием   в   войне   против   господина  Бетховена,  изрядно   действо-
вала  на  нервы.  Часа   через   два     шумовых   работ  Всеволод   вык-
лючил   ухотерзательный   аппарат  и  выжидательно  глянул  на  соратни-
ка. 
    -  Кхм!  -  Архимоныч  повертел  мизинцем  в  ухе,  - хорошая  вещь!
Вручную,  представляешь,  сколько  пилить?  И   мендельсона  мало -
летнего   угомонили...  Но   уж   и   шумит,  чертяка!   
    -  А   что-то   погодка   хмурится,  -  Дымоган   покрутил  головой,
обозревая   свод  небес.  На  синеве  неба  действительно  понаползли
подозрительные   тучки.  Архимоныч  с  видом  знатока   поводил  гла -
зами   по   горизонту.
    - Похоже,  немного  польёт,  - выдал  прогноз  синоптик - самоучка.
Повисла  пауза.  Наконец  Архип  Рогачёв,  помявшись,  произнёс 
вслух   мысль,  давно  владевшую  обоими.
   -  Передохнуть  надо.  Там   вишнёвочки  в  бидоне  ещё  осталось...
Так... литров   несколько.
    Друзья   переглянулись   и   одновременно  засмеялись. 
    Минут    через    двадцать    двое    счастливых    дегустаторов    виш-
нёвой   наливки   стояли   с   эмалироваными    кружками   в   руках  на
крылечке,  наблюдая   за   первыми   каплями   летнего   дождика,
упавшими   на   крашеные   деревянные   ступени.
    - Эх,  Дымогаша!   А  ничего  из  нашей  затеи  путного  не  выйдет!
Не   обдурить  нам  этих  Баклушиных!  Не  то  оружие  мы  взяли. Вот
попилили  мы  час.  Ну,  пошумели   два...  Нет,  ничего   нам  так  не
добиться.  Нервишки   не  выдержат.  Вот   у  Николки   нервы  -  так
это   просто   кремень!
    -  Да,  конечно.  Я,  Семёныч,  вот  что  тебе  скажу.  Когда   у  кого
нервы   крепкие  - хорошо  ли  это?  Нет,  понятно,  вещь  нужная. А
иногда  присмотришься  - так  он  тупица   просто.   Ни   на   что   не   ре-
агирует, вот  и   нервы   крепкие.  Креме-е-нь!  Мне  вот  всякого   пови-
далось.  Бывало,  на   всяк   кремень   своё   кресало.  А   вообще   -  да
ну  их  к  чёрту!  Мне,  честно  сказать,  он  не  особо  и  мешает.  Гудит
пацан  -  и  пусть   гудит.  Ему,  опять  же,  не  баловства  ради,  а  для
дела.  Вон   и  Панкрат  свой   патефон   отключил.
     Только  сейчас  Архимоныч  заметил,  что   действительно,  со  сторо-
ны   панкратовского  дома   не  доносится   более   рёва  колонки,  и  све-
жий   летний  дождик  льётся   на  сады  в  благостной   тишине.
     - Ну,  раз  так,  давай-ка,  Севка,  за  полное  прекращение  огня  изо
всех  видов  оружия,  ещё  по  одной!      

                ******* 

     Николай  Баклушин  тщательно  закрепил   нотный   альбом  на  под-
ставке  возле  старой   груши   и  сел   на   привычную  табуреточку.
       -  Людвиг  ван  Бетховен!  Кантата  си-минор  номер  семь!
Ему  оставалось  отшлифовать  до  последнего  три  трудных  места,
после   чего  он  собирался  приниматься  за  другой   опус  великого
автора.  Кантат   у   Людвига   было   сочинено  много.  И  все  они
были  в  его  альбоме.  Подросток,  конечно,  прекрасно  видел  и  по-
нимал,  какую  бурю  страстей   вызвали  его  музыкальные  упражне-
ния.  Но  путь  к  успеху  никогда  не  бывает  простым.  Он   очень
уважал   своих   соседей,  но,  быть  может,  этим   хорошим  людям
просто   не   привили   с  детства   вкус  к  хорошей   музыке,  как  го-
ворила   школьная   преподавательница   Ирина  Леонидовна.  Может
быть,  завидуют.  Видно,  и  самый   порядочный   и  добрый   человек
не   свободен  от  этого.  Во  всяком   случае   он,  Николай,  не  оби-
жался   ни  на   Серёжку,  ни   на  Архипа  Семёныча   с  Севой.  Пошу -
мели,  и  перестали. Жаль,  конечно,  терять   день.  Но  теперь  он
возьмёт  реванш.
        После  минуты   подобных  раздумий   пальцы  подростка   смело
нажали   на  белые   баянные   кнопки.  Было  тихо.  Играть  больше
ничто  не  мешало.  Затравленные  соседи   затаились  по  норам, сми-
рившись  с  окаянной   напастью,  как  с  климатическими   условиями.
       Приближалось  то  самое  место,  которое  Коля  хотел  проработать
до  полного  совершенства.  Юный   баянист   сосредоточился.  В  эту
самую  секунду  его  глаза,  направленные  на  располосованную,  как
схема   узловой  железнодорожной  станции   нотную  страницу,  улови-
ли  слева  некое  движение.  И  хотя  необходимость  отточить  трудноис-
полнимый   пассаж   требовала  сфокусировать  взор  на   диезах,  бекарах,
и  прочих   премудростях   нотной   азбуки,  Колины   зрачки   неостано-
вимо  поехали  влево,  предоставив  пальцам   машинально  выделывать 
заученные  модерато.  И  причиной  тому  была   вовсе  не  повышенная   
раздражительность  Баклушина - младшего. 
      На  соседнем  участке,  участке  Александры  Павловны,  возникла
фигура.  Светло-пшеничные   волосы   пышным   водопадом   ниспадали
на  загорелые  плечи,  прикрывая   тонкую  балетную  шею.  Из  под  ко-
зырька   лёгкой   бейсболочки   внимательно  и   спокойно   глядели  два
светло-голубых   карельских   озера,  опушённые   чуть  не  трёхсантимет-
ровыми   ресницами.  Довершали   это  великолепие   маленький  прямой
нос  и   румяный   чёткий   подбородок   двадцатилетней   особы.
      Верхнюю  часть  фигуры   прикрывал   миниатюрный   гавайский  ку-
пальничек   весёлой   тропической   расцветки. Легкомысленные   тёмно -
-синие  шортики   были   сделаны   из   джинсов,  обрезанных   по  самое
дальше  некуда.  На  ногах  особы  красовались   обычные   сандалеты,
надетые   поверх   белых   теннисных  носочков.  Точёные  ноги   покры -
вал   бронзовый   загар.             
     В  правой   руке   особа   держала  оранжевое  капроновое  ведёрко,  в
которое   собирала   малину.   
     Всё   это   Николай   разглядел  в  единое  мгновение,  окинув   открыв-
шуюся   картину   вороватым   взором.  Затем  опять  попытался   сосредо-
точиться   на   предмете  своих  занятий.  Но  зрелище  стройных   загоре -
лых  ног  в  белых   носочках   имело  сильное   магнетизирующее  свойст-
во.  Спустя   несколько  мгновений   глазные  яблоки  юного  баяниста,
как   он   ни   крепился,  вновь  начали   неудержимый   крен  влево. 
     Белокурая   особа  продолжала   спокойно   заниматься   своим  делом,
не  оглядываясь  по  сторонам   и   сохраняя   совершенно  отстранённое
выражение  на  лице.  Коле  очень  не   хотелось,  чтобы  она  заметила
его  взгляд,  поэтому  после  очередного   манёвра   глаз  он   испуганным
рывком   вернул  их  в  исходное  положение. 
     Между  тем   минорная   кантата  косматого  Людвига,  пущенная   на
самотёк,  всё  это  время   исполнялась   пальцами   подростка  сама   со -
бой,  механически.  Давно  уже  были  пропущены  трудные   места, 
предназначенные   Николаем   к  проработке.  Коля   глядел  на  нотные
страницы   невидящим   взором.  Тактовые   черты   двоились  и   прыгали
у  него  в  глазах.  И  без  того  скрюченный  в  три   погибели  скрипичный
ключ  изгибался  в  совсем  уже  немыслимую  закорюку.  Заниматься   му -
зыкой   было  решительно  невозможно.  Видение   фривольных   джинсо -
вых  шортиков  заслоняло   бемоли   и   ноты.  Николай   сбился   один  раз.
Ещё   один.  Затем,  расстроенный   и   обескураженный,  прекратил  игру.
     И   вместо   того  чтобы   попристальнее   вглядеться   в   страницу   нот-
ного   альбома,   преступные   Колины   глаза-отступники   в  очередной 
раз   уклонились  в  сторону   манящей  картины   загорелой   барышни.
     Смущённо   кашлянув,   маэстро   вновь   произнёс   пресловутую   фра-
зу  и   принялся   исполнять   упражнение  заново.  Но  тут  в  его  голове
закопошились   непокорные   мысли.  Кто  бы  это  могла   быть? Раньше
он  вроде  не  замечал  на  участке   пожилой  соседки  такого  персонажа.
Дочь?  Нет,  дочь  Александры   Павловны,  тридцатилетнюю  брюнетку
Веру,  работавшую  программисткой,  Николай   знал.  Племянница?
Задумавшись,  Колян  опять  совершил   ошибку.  Раздражённый,  до-
садуя   на  себя,  он  продолжал   игру.  И  в  другой  раз  взял  невер -
ную  ноту. 
      После  третьей   неудачной   попытки   довести   злополучную  кан-
тату  до  победного  конца   Николаю  стала   ясна   безуспешность   его 
усилий.  С  удивлением   парень  обнаружил,  что   загорелые   голени
прекрасной   незнакомки,  эффектно   отчёркнутые  белыми   носочками,
занимают  его  голову  гораздо  более   строк   великого  композитора.
При   всей   смехотворности   ситуации  заниматься   было  невозможно. 
Обладательница   гавайского   купальника   совершенно  не   замечала   
потрясений,  творящихся   по   соседству,  и  продолжала  беззаботно
прохаживаться  возле  колючих   кустов   растения   семейства   розо-
цветных.      
      
                *******   

           В   отличие   от   многих   сверстников  и   сверстниц   Леночка   Ве-
дерникова   не   маялась   выбором   профессии   и   жизненного  пути. Ле-
ночка   была  создана  для   танцев  и  отдавалась   этому  вся.  Начиная  с
самого   детского  сада   ни   один   утренник   не  обходился   без  выступ -
ления   маленькой   звёздочки.  В  последующие   годы   детское   увлече -
ние   приняло  серьёзный   характер.  Танцевала  Леночка   легко.  Ей   оди-
наково   удавались  и  эстрадные  и  бальные  танцы.  Дополняла  дело  соот-
ветствующая   внешность,  пластика  движений   и   тонкое  чувство  музы-
ки.  Судьба   девушки  была  решена.  Этой  судьбой  стали  танцы.
         Всегда  окружённая  поклонниками,  Лена  ухитрилась  не  отдать  ни-
кому  своё  сердце  и  не  подпустить  к   себе   никого.  Некоторая   легко-
мысленность   характера  не  помешала  ей  сохранять  со  всеми   кавалерами
и   воздыхателями  сугубо  дружеские  отношения.  Впрочем,  надменность
и  гордыня  также  были   чужды   её  простой  душе,  как  и  глубокие  амур-
ные   привязанности.  Весёлая  и  артистичная,  она  страстно  любила  ро-
зыгрыши   и   кохмы.  Когда  надо  было  разыграть  маленькое  представле-
ние,  будь  то  именины   или   лёгкий  и  непринуждённый   конферанс,
Леночкины   знакомые   знали,  к   кому   обращаться.
         Поэтому   капитанша   танцевальной   команды   поддержки   Галя  Рах-
матуллина,   выслушав  хитрую  задумку   своего   отца,   недолго   ломала
голову  в  поисках   исполнительницы   для   операции    " Бетховен ". 
         Ведерникова   прохаживалась   по   участку   давшей   согласие   на  при-
менение   крупнокалиберного   средства   Александры  Павловны   с   грацией
сиамской   кошки.  Зная   свои   сильные  места,   двадцатилетняя   танцор-
ша   выдавала   самые   ударные   виды.  Искушённая   в  лицедействе,  Ле-
на  не  глядела  на  тринадцатилетнего  худощавого  подростка  с  баяном.
Результаты    интермедии   отлично   определялись   на   слух.   Вот  он 
сбился  раз.  Другой,  третий.  Начал  играть  заново.   Леночке   было  нем-
ного   жаль   паренька,  но  уговор  есть  уговор.  К  тому  же,  она  ведь  не
на  голову  ему  лезет.  Играть  она  ему  не  мешает.   
    
               

                *******      

        Чуткое  ухо   матери   уловило   непорядок   в   делах   сына.   Екате-
рина   Баклушина   внимательно  глядела  на   стриженый   затылок   Нико-
лая.   Затем   взгляд   её   съехал   влево   и   упёрся   в   оранжевое   ведёрко
и   гавайский   купальник.  Вот   оно   что!   Этого   поросёнка   сбивают  с
толку   загорелые   коленки!   Не   рановато   ли?   О  деле   надо   думать,
Коленька,  а   не   о   девичьих   талиях! 
           Но   что   это,  однако,  за    фифочка?  Екатерина   Баклушина   име-
ла   тяжёлый   характер.   В  каждом   встречном   и   поперечном   она  убе-
ждённо   видела  врага   и    конкурента,  искренне   презирая     все   эти   
интеллигентские   слюни   и   бредни.  Жизнь  -  жестокая    борьба   и   грызня. 
Грызня   всех   со   всеми.   Тут   не   до   сантиментов.  Только  дай   слабину  -
-  мигом   заклюют.   Каждый   поступок   и   каждое   слово   окружающих   
боевая   дама   воспринимала  так  и  только  так.  Всякий    хочет  показать   
своё,  понимаете   ли,  превосходство.  Кто   словом,  а   кто  и  делом.  Не  на 
такую  напали!   Слава  богу,   у   неё  достанет  ума  дать  понятие   любому! 
О  своих   умственных   способностях   женщина   была  весьма    высокого   
мнения.  Впрочем,   объективности   ради   следует  отметить,   многие   из   
знавших   фрау  Баклушину  были  как  раз   иного  мнения   об   умственном   
уровне   упомянутой    гражданки   и   между  собой   частенько  отмечали   
некоторую   нехватку,  так  сказать,  семечек  в   тыкве.  Как   бы   то   ни   
было,  Баклушина   Екатерина   любила   бороться    за   своё.  Конфликт   и   
противостояние   были   её   стихией.   
         Глядя   на   незнакомую   блондинку   в   бейсболке,  Екатерина   на-
ливалась   нехорошими   чувствами.  Она   не   позволит   издеваться   над
своим   сыном!   Тонкое   звериное   чутьё,  часто   присущее    агрессивным
и   склочным    людям,  подсказывали   ей   верную   подоплёку   внезапного
появления    загорелой    сборщицы   малины.  Тем   не   менее,  при   всей
тугости    содержимого   черепной   коробки,  женщина   понимала   нежела-
тельность   прямолинейных   действий.   Что  сможет   она   предъявить 
юной    нахалке?   Катерина   Баклушина   решила   пока   выждать,  как  раз-
вернутся   события.

                *******   

          Повесив   ребристую  батарею  баяна  на  плечо,  Николка   вошёл
в  садовый   домик.  Решению  прервать  музицирование  на  свежем   возду-
хе  предшествовала  недолгая,  но   напряжённая   внутренняя   борьба. Под-
росток   скорее   согласился   бы   подписать  себе  расстрельный   приговор,
чем   признаться   кому-либо,  что  вид   стройных  ножек  выводит  его  из
равновесия.  Тем  более  он   не   желал,  чтобы   о   случившейся   оказии
узнала   мать.  Убедившись  в  бесполезности   борьбы   с  гипнозом   белых
теннисных   носочков,  Баклушин - младший   решил  оставить  поле  битвы
за  победительницей.  А  матери  скажет,  что  очень  уж  жарко  печёт  солн-
це.  День,  действительно,  был   жаркий   до   безумия. 
          Очень  не  хотелось   лгать.  Ну  да  не  в  первый  раз. 
           - Пришёл, Коленька?  Наигрался  уже?  -  в   голосе   матери   явст-
венно   звякнули   напряжённые   нотки  недоверия.  Николай   чувствовал
себя   смущённо   и   подавленно,  но  нашёл   силы   для   нужного   ответа.
          - Жарища  ужасная.  Невозможно.  Я... отдохну.  Немного. 
          - Отдохни, сынок!  Отчего  же  не  отдохнуть?  Отдохни!  - пропела
маменька.  Екатерина  старалась  сдерживать  негодование. Этот   негодник
посмел   лгать  ей  в  лицо!  В  то  же  время  она  понимала  тонкую  щепе -
тильность  ситуации  и  воздержалась  от  скандальных  действий.  Вечером
вернутся   из  города  Илья  с  Денисом.  С  ними  она   обсудит  строптивую
забастовку   младшенького   сынули.
          Время   тянулось   невыносимо.  Николай   маялся. Его   подмывало
вновь  и  вновь  бросить  взгляд   на   занятую   малиной   соседку.  Поэтому
он  старательно  избегал  подходить  к  окну,  открывавшему   вид  на  зап-
ретную   картину.  Парень  послонялся  по  дому.  Затем   любопытство
всё  же  пересилило  и   он   с  самым  непринуждённым   видом   приблизил-
ся   к  окну.  Взор   Николая   пошёл   по   грядкам   укропа   и   редиски,
мимо   парника   и   дальше,  по  направлению  к  кустам  соседской   мали-
ны.  Сердце  его  застучало.  Однако  на  том  самом  месте,  где  пять  ми-
нут  назад  он  видел  столь  взволновавшую  его  фигуру  незнакомки,
сейчас  не  было  никого.  Как  будто  всё  это  ему  примерещилось.         

                *******
           - Денис?  Оторвись  на  минутку!  Нам  надо  поговорить.  Понадо-
бится   твоя   помощь.  Я  так  думаю.  Коленьке   сегодня   опять  не   да -
вали   играть.
         Денис  Баклушин   прервал   металлическое   брякание   в   чреве   ав-
томобильного   двигателя   и   вынырнул   из  под  разинутой   пасти   под-
нятого   капота,  воззрившись  на  мать  сердитыми   и   удивлёнными   гла-
зами.
         - Опять!? 
         - Да  нет,  ты   послушай!  Никто  больше  не  шумел.  Коля   начал
упражнение,  как  обычно.  Я  была  на  втором   этаже.  Вдруг   слышу-
-   что-то   не   то.  Выглядываю  - и   вижу!  - тут  Екатерина  Баклушина
понизила   голос  до   уровня   дворцового   переворота  и  пригнула  голову
 к   уху  старшего  сына.  В  тишине   надвигавшегося   вечера  слышалось
лишь   озабоченное   шушуканье,  прерываемое  изредка   плохо  различи-
мыми   фразами   вполголоса.
      -  Значит,  ты   думаешь...
      -  Давай   отцу  пока  ничего  не  говорить...
      -  Молодая,  говоришь,   и   смазливая?...
      -  Коля   ведь  ещё  ребёнок,  ну  а  ты  у  нас...   
      В   медленно   темнеющем   небе   над   садами  кооператива  "Горняк"
закручивалась  стальной   спиральной    лентой   невидимая   глазу   пру-
жина   интриги.   
 
                *******
               
           Мохнатый   толстопузый   шмель  суетливо   сработал   восьмёрку
в  воздухе   над   зелёной   пеной   колышащейся   листвы   и   замер   на
одном   месте,  выбирая  цель.  Повисев   в   раздумье   секунды  две,
полосатый   авиатор,  издавая   бомбовозное   гудение,  спикировал 
вниз   и  потерялся   в  переплетении  веток  и  листьев. 
          Тринадцатилетний   виновник   событий   проводил   работящее
насекомое   взглядом   и,  вздохнув,  принялся   за   дело.  Сегодня
Николай   неожиданно  поймал  себя   на   сомнительных   мыслях,  бес-
пардонно   тревожащих   голову.  Как   же   ему   самому   осточертела
пресловутая   кантата   си-минор!  Усилием   воли   Николай   отбросил
минутные   сомнения.   Надо.  Надо,  черти   бы   всё   это  взяли,  до-
вести   дело  до  конца.  Помимо   всего  прочего  в  голове   подростка
гнездилась  мысль,  в  которой  он  сам  признался  бы  с  неохотой.
Ему  очень  хотелось  ещё   раз   увидеть   незнакомую  красотку  с   со-
седнего  участка.  Может   быть,  она   обратит  на  него  внимание.
           Вымолвив   ключевую  фразу,  Коля   начал   игру  на  баяне.
На  душе  у  него  было  странное   чувство  раздвоенности,  которое
он   не   испытывал   ранее.  Понимал   он,  что   появление   загорелых
ножек   помешает  его  пути   к   музыкальным   высотам,  и  вместе  с
тем   хотел   этого.
          Исполнив   первые   такты,  парень  подал  глазами   влево.
Вдруг   ему   стало  смешно.  Всё   это   живо  напомнило   кино,  кото-
рое   любил  и  побаивался   с  детства. Вот  точно  так  простодушный
разгильдяй   Хома,  отчитав  первые  строчки  молитвы,  косил  взгляд
на   злую   панночку,  встающую  из  гроба. 
         Как   ни   странно,  сравнение  себя   с   жутко  кончившим   персо-
нажем   не   испугало   и   не   отяготило,   а   расвеселило   Колю.  Его
охватила   весёлая   задорная   злость.  Да  что  это  с  ним?  Влюбился
он,  что  ли?  Отец,  мать,  Денис  так  надеются  на  него.  А  он  спа-
сует  перед  какими-то  белыми   носочками?  И  всё  же  хочется   разок
взглянуть  на  панночку   в   джинсовых  шортиках.
        Вот  она.  Легка  на  помин.  Бейсболка,  купальник,  ведёрко -
-  всё  на  месте.         
       Но   негодяйка   судьба  в  достатке  приготовила   для   парня   испы-
таний.
       На  дорожке  меж  грядок  появился  Денис. Вот  он  нагнулся,  по-
шевелил  рукой  на  грядке,  распрямился  и  увидел   девушку  с  оран-
жевым  ведёрком.  Совершенно  спокойно  подошёл  к  ней   и  начал  о
чём-то  разговаривать.  Николка  за  звуком   собственной   музыки  не
слышал,   о  чём.  А   услышать  очень  хотелось. Но  прервать  игру,
а  значит  показать  интерес,  никак   нельзя.  Неожиданно  Николая
остро   кольнула  обида  и  ревность.  Хорош   брат!  Только  появил-
ся   и   сразу  к  ней!  А  он  тут  должен   как   дурак  гудеть  опостылев-
шую   кантату!  И  даже  не  может  толком  повернуть  голову,  чтобы
поглядеть,  как  они  там  воркуют.  Не  удержавшись,  он  стрельнул
глазами  в  сторону  беседующих.  Чёрт  бы  побрал!  Денис  краснобай-
ствует  перед  ней,  а  она  весело  смеётся!   Кажется,  немного  смуще-
на.   
     Коля   продолжал   играть   в   совсем   уже   убиенных   чувствах,  кра-
ем   глаза   завистливо   поглядывая   на   старшего   брата.  Уже   она   взя-
ла    лапищу   Дениса   в   свою  руку,  другой   рукой   что-то  показывает
пальцем   на   его   ладони.  Гадает!   После   сеанса   хиромантии   Денис
и   незнакомка   недолго   потолковали   о   чём-то   и   вместе   двинулись
к   домику   хозяйки   участка.
    Этого   ещё   не   хватало!   В   состоянии,  близком   к   отчаянию,  Ни-
колка   незаметно   для   себя   заставлял   инструмент   звучать   всё   гром-
че   и   всё   сильнее   и   скоро  чуть  ли   не   остервенело   рвал   меха.  Пе-
репуганный   необычной   интенсивностью  баянного  гудения,  полосатый
шмель  выскочил   из   лабиринта   переплетённых   веток   и   с  недоволь-
ным   видом   унёсся   прочь.


                ******* 
            
        Денис   с   увлечением    взялся   выполнять   шпионское   задание   ма-
тери.  "Случайно"   увидев   засланную,  по  мнению   Екатерины  Баклуши-
ной,  вредительницу,  парень   испытал   лёгкий   толчок  в  груди.  Для
него   никогда   не  было  проблемой   завести   разговор   и   познакомиться
с  первой   встречной   дамой.  Но  увиденная   картина   заставила   бойца-
- десантника   исполнить   в   первую   секунду   судорожное   движение
в  области   шеи.  Такого  он  ещё  не  видел.  Впрочем,  виденное  им  бы-
ло,  может,  и   покруче.  Ему  не  надо  было   круче.  Он   мечтал   всег-
да   вот   о  такой.  Для   Дениса   не   составило   трудности   завязать  с  нез-
накомой  красоткой   ни  к  чему   не  обязывающий,  лёгкий   разговор. 
Вскоре  стало  известно  имя   обладательницы   точёных   загорелых  ног.   
От   сердцееда   не  укрылось  некоторое  смущение   новой   знакомой,
представившейся   племянницей   Александры  Павловны.  Ведя   непри-
нуждённый   трёп,   Денис   старался   пока   не   касаться   главного   воп-   
роса.
          Он   ещё   улучшит   момент,  чтобы   поймать  её.  Если,  конечно, 
мать  права  в  своих   подозрениях.
        Пока  же,  разговаривая   с  Леночкой,   Денис   ощущал   редко  испы-
тываемое   удовольствие.   Собеседница   была   умна,  мила,  имела   яв-
но   лёгкий   характер   и   не   уступала    молодому   человеку   в  умении
вести   весёлую   незанудную   болтовню.  Под   благовидным   предлогом
Денис   предложил   племяннице   хозяйки   пройти   в   дом.  И  вновь  буд-
то  по  лицу   блондинки   мелькнула   слабо   заметная   тень   замешатель-
ства.
      Заслышав   приближающиеся   голоса,   Александра   Устинова   выш-
ла   на   крылечко  и   глядела  на   подходящую   парочку.  В  самых   угол-
ках   глаз  пенсионерки   гвардии   сержант   успел   разглядеть   те   же   са-
мые   лучики   тревоги   и   беспокойства.
        -  Что  же  это  вы,  Павловна,  прячете  таких  невест? – начал  Денис 
балагурить  после   приветствий,  -  я  только  сегодня  узнал,  что  у  вас
в  семье   такая   красавица!
        -  Как  раз  и  не  прячем,  как   видишь.  Познакомились?  Вот  и  от-
лично!   Морсу   хотите? – человека,  десятки  лет  дрессировавшего 
юных   балбесов,  тоже  не  надо  было  учить  щи  варить.    
       -  Морсу?  Умираю!  Ну  и  жара! – простонала  Леночка.  Хозяйка
двинулась  вглубь  дома  за  живительным  напитком.    Пора.  Не  ломая   
голову,  Денис   пустил   в  ход   простейшую   уловку.
       -  А   что   Светлана   с   Толиком,  ремонт   закончили?   Или   тянут
всё?  Долгонько  у  них.  Впрочем,  Света  всё   долго  делает.
        Пауза.  Едва   различимая,  но  всё  же  пауза.  И   секундный  огонёк   
заминки  в   глазах.
         -  Закончили.  Почти.  Мелочи   остались.  Светка  такая   копуша.            
        Денис   внезапно  быстро  повернул  лицо  и  направил  взгляд  прямо
в  глаза   Ведерниковой.  Всё   стало  ясно.  Никаких   Светлан  и  Толиков
среди  знакомых  и  родственников  Александры   Павловны  не  было.
      С   самого   начала  разговора   с   новым   знакомым    Леночку   Ведер-
никову   не   оставляло   чувство   беспокойства.  Когда   обсуждался   план
действий   по  розыгрышу  подростка,  истомившего   соседей   своей   иг -
рой   на   музыкальном   инструменте,  отец  Гали   Рахматуллиной   вкратце
рассказал   ей   о   семье  намеченного   " объекта "   воздействия.  Поэтому
для   нее  не  было  неожиданностью   существование   у   парнишки   стар -
шего  брата.  Но  она   никак   не   предполагала   такого   развития   собы -
тий.   С   первых  же  секунд   общения   с   рослым,  симпатичным   и   
обаятельным    парнем   в   военной   пятнистой   форме   у  Леночки   роди-
лось  подозрение,  что  их  встреча   не  случайна.  И   как   бы   её   роль 
охотника   не   обернулась   ролью  дичи.  Но   помимо   всех   опасений   
Лена  всё  больше  и  больше   ловила   себя  на   ощущениях   другого  рода.
       Много   было  у  неё  ухажёров  и   кавалеров.  Но  ни  с  одним  из  них
ей   не  было  так  легко  и  приятно  общаться,  как   с  братом   юного   бая-
ниста.   С   удивлением   и   некоторым   беспокойством   Леночка   прислу -
шивалась   к   себе.      
       И  вот  он  поймал  её.  Однако  Ведерникова  быстро  оправилась  от
минутного   смущения.  В  чём  он  её  сможет  обвинить?  Подумаешь,
лёгкий  розыгрыш!  В  конце  концов,  вся  эта  затея  не  её  прихоть.
Впрочем,  серые  глаза  Дениса  смотрели  без  злобы  и  раздражения.    
       Хозяйка   вернулась   с   большим   ковшом   морса.
        -  Вы   что,  молодёжь,  приуныли?
        -  Мне  кажется,  Денис   подозревает  нас  в  чём-то.               
      -  Вот  так!
         -  Елена,  оказывается,  не  племянница  вам?
         -  Ты,  мистер  Холмс,  присядь.  Давай - ка,  Штирлиц,  для   нача-
ла,  морсу   кружечку.  Вот  не  лежала  у  меня  душа  к  этой  затее...  Я,
Денис,  знаю  тебя   давненько.  Поэтому   всё   тебе  расскажу.  Думается,
мы   поймём   друг  друга.   
               
                *******
       Николай    брёл   по  дороге,  обсаженой    высокими    тополями.  Жгу-
чее   солнце,  перекатившее    за   полдень,   пробивалось   сквозь   листву
деревьев   и   бросало  на   дорогу   колышащиеся   тени.  Горечь   и    досада
переполняли   душу   подростка.   Хватит  с  него!   Хватит  этой   дурацкой
кантаты   и   этих   надоевших   "занятий"!    Он   как   дурак   будет   гудеть
на   баяне,  а  Денис  будет  там  прохлаждаться   с   блондинками!  Да   и 
что   это   даст  ему?   Вот   выучит   он   постылую   кантату   си-минор,  по-
ступит   в   консерваторию,  и  что?   И  будет  он   вот  таким  ботаником.
В   дураках.    А   Денис  будет   там   развлекаться   с   красотками...  Ди -
кие,  сумбурные  и   безумные   мысли   шатались  и   скакали   в   голове  у
Николки.  Он  разглядывал   шатающиеся   тени   на   дороге,  и  были   эти
тени  похожи  на  его  мысли.    
       Довольно  с   него.  Довольно  с  него  осточертевшей   кантаты  Людвига
ван  Бетховена.  Вон   и   соседи   готовы   уже   что   только   не   вытворять
из-за  его   "упражнений ".   Зачем   это  всё?   Довольно    ему   мучить    се-
бя. 
       Знаю,  знаю.  Всегда   найдётся   очень   строгий   и   очень  благоразум -
ный   гражданин,  который   возмутится   поведением  Николая   и   даже
отнесётся   ко  всему  этому  с  изрядным   недоверием.  Что   это,  мол,  за
глупости?   Что   это  за  легкомыслие?   Из - за   чего   бы  это   молодому
человеку   тринадцати   годиков   с   ума   сходить?   Из - за   каких   бы   это
пустяков   ему   голову   терять?   Неужто   возревновал   он   незнакомую
загорелую   красотку   к   старшему   брату?   Что   за   абсурд!               
       Дорогой   очень   строгий   и   очень   благоразумный   товарищ!   Это
очень   хорошо,  что   вы   такой   серьёзный   и   такой   со  всех   сторон
положительный   человек. 
       Да   только   не   раз   всем   нам   случалось   видеть,  как   и   в   пять-
десят   лет  люди   теряют   голову   по  причине  совершеннейшей   ерундо-
вины.   Так   что   не   судите  уж   шибко   строго  подростка,   который
ещё  в  жизни   ничего  толком   не   видел.    
       Но  куда   идёт  Николай  по  дороге,  обсаженой   высокими   тополя-
ми?  А  этого  он  и  сам  не  знает.  Идёт,  куда  глаза  смотрят.
       Быстрая    ходьба   на   свежем   воздухе   хорошо   остужает   самые
разгорячённые   головы.   Хорошая   мысль    посетила   Николку.   Зай-
дёт-ка   он   в   гости   к   Стасику.  К   замечательному   своему   кореш-
ку.  Стас,  как   и   его   батька,  помешан   на   рыбалке.   А  в  семье  у
них   всегда   вольно   и   свободно.  И   ведь   Стаска   давно   звал   его
на   рыбалку   с   ночевьем.  Вот   и   представился   замечательный    слу-
чай.  Домой   ходу   ему   всё   равно   нет.               
            
                *******
       
          - Мы   к   Таньке   завалились.  У  нас  с  собой   две  литрухи  было.
Только   распряглись  - в   дверь  ломятся.  Мусора!  Залетают  на  кухню.
Омоновцы.  Ни   слова   не  говоря,  руки   крутят,   нас   с   Чекулдой
мордой  об  стол.  Мы -  ни  сном  ни  духом.   Ну  а  оказывается,  это
у  Таньки   до  того,  как   пришли  мы,  какие - то  дятлы   наколчедани-
лись,  и   ну   бурогозить!  Соседи   в   ментовку   звонят,   наряд    выз-
вали.  А   те   уже   и   ушли.  А   менты    меня   в   лицо   знают.  Давай
душу   вынимать :  да   что,   да   как.  К-коз-злы!  Как   ненавижу  я  их!
А   у   этой   Таньки,  овцы,  как  ни  придёшь  -  хавира   нараспашку,
хозяева  -  воронкой   кверху!      
           -  А  то  мы   с   Кабаном   в  парке   на   празднике    фестивалили,   
нас   загребли.  Один   мусорюга,  въедливый   такой,  и  рожа   такая … 
Отметелили  нас,  будь   здоров!
         Четверо  сидели   на   скамеечках   внутри   облезлой   и   обгаженой
металлической    коробки    автобусной   остановки    и   калякали   подоб-
ным   образом.   Пошла   мода   в   газетах   и   в   журналах   печатать 
встревоженные   статьи   о   худой    демографии   на   просторах   нашей
необъятной   страны.   И   пишут   маститые   демографы   и   социологи :
дескать,   не   хватает   мужчин.   И   жалуются    милые,  чудные,  об-
разованные   и   обеспеченные   невесты :  дескать,  не   хватает   женихов.
Что  же   это  вы,  девоньки?  Да   вот   же  они,  Ромео,  сидят! Ждут
своих   Джульетт. 
          - Слышь,  Кабан,  давай   дерганём!   Скукотно   как-то.   
         Над   покосившейся   будочкой   остановки   потянуло   запахом   тле-
ющей   чуйской   конопли.
          -  Штырь,  а   Штырь!  Дай   затянуться!  Будь   человеком!
          -   Хек   тебе  копчёный,  Пупок,  за   пазуху,  а   не   затянуться!
Ты    свою   пайку   не   отработал. 
          -  Как   это   не   отработал!?   Гога,  Дисбат,  скажи   ты   ему!
         Тот,   которого   назвали   Гога - Дисбат,  ответил    неприятным,
густым    и   тягучим    баритоном.  Был   он   заметно   старше   осталь-
ных   и   явно   за   главного   у   добрых   молодцев.
         -  Заткнитесь   вы   оба.   Тявкаете.  Дай   ты   ему   затянуться.
         После   минутной   тишины   зазвучал   сиплый   голос   Кабана.
         -  Штырь,  знаешь,  кого  я  тут  видел?   Твою   танцорку,  как
её,  Ленку   Ведерникову.
         -  Да   пошёл   ты   к   чёрту!   Не   свисти!
         -  Чего   мне   свистеть?  Говорю   тебе,  она!   Загорела   дочерна,
в  шортиках,  в   носочках,  -  Кабан   паскудно   хихикнул,  -   у   какой - то   
бабки   на   участке   малину  собирает!
         -  Да    захлопнешься   ты   или   нет!?
         -  Ну   как   же,  как   же!   Несчастная   любовь!  -  продолжал   из-
девательски   зудеть   Кабан.
         Гога - Дисбат   не   дал   разгореться   ссоре.               
          -  Кабан,  не  гундось.  А  тебе,  Штырёк,   я    вообще - то   так   ска-
жу.  Настоящий    пацан   ни   за   что   не   простит   своей    марухе   изме -
ны.   Ты   смотри,   тебе   решать.
          -  Что   там   решать,  -  просипел   Кабан,  -  я   её   и   сегодня   видел.
Если   на  ночь  в  город   возвращаться   будет   -  одна   ей   тропинка.      
         Замерев  на  месте,   боясь   пошевельнутся   и   даже   дышать,  слу -
шал   Николка   глубокую  и  содержательную  беседу   четверых   гопников.
Его   отделяла   от   них   живая   изгородь   из   густых   невысоких   кустов
акации   да   старый   забор,   составленный   из   ржавых   сетчатых   рамок,
обвитых   поверху   петлями   колючей   проволоки.   Словно   электричес -
ким   током   тряхнуло   парня.  Он   понял,  сразу   узнал,   о  ком   завели
речь   Кабан   со  Штырём.  Затаив   дыхание,  стоял   он,  втиснувшись
между  двух  раскидистых  акаций. 
         Сидевшие   в   будке   понизили   голос   и   глухо   забубнили.  Нико-
лай   не  мог  слышать,  о  чём.  И  потом   они   все   дружно  раскатисто
захохотали.  Мало  было   приятного   в   этом   смехе.
         Решение   пришло   сразу.  Да  и  вся   ситуация   располагала  к  тому,
что   пора   бы   отсюда   скоренько   исчезать.  Тихо - тихо   подросток   по-
дался   назад,   и,  стараясь   ступать   бесшумно,   двинул   по   дорожке
вдоль  забора.  А   отойдя   метров   на   восемь,  перешёл   на   быструю
поспешную  рысь.               
               
               
                *******

          Денис   Баклушин   без   всякого   увлечения    продолжал    выполнять
шпионское   задание   матери.   Как   быть   ему?    Предъявить   ультима –
тум,  чтобы    никто   уже   не   помешал   младшему   братишке   терзать
баянные   меха?   Но   тогда   он   уже   никогда   не   увидит   Леночку.  И
наверное,  потеряет   её.   Оставить   всё   как   есть?   Но  ему  было  жал-
ко   Колю.  И   кроме   того,  как   быть   с   характером   матери?   Был,
конечно,   и   ещё   вариант.   Потребовать,  чтобы   Лена   не   появлялась
больше   на  участке   Александры   Павловны.    И   в   то   же   время    по-
пытаться    продолжить   знакомство.   Но   такой   фортель   сильно   попа –
хивал   обычным   свинством.   Не   таков   был   наш   Денис.   
        И   то,   что   он   услышал   от   соседки – пенсионерки,  легло   на
благодатную   почву.          
         - Денис,  ведь   ты   взрослый,   такой   умный   и   порядочный   па –
рень!  Служил   в   армии,  был   на   войне.   Неужели   тебе   кажется 
нормальной   ситуация,  когда   столько   людей   готовы   вытворять   чёрт
знает   что,   лишь  бы   не   слушать  уже   кантату   си – минор?   Неуже –
ли   ты   полагаешь,  что  все  мы   желаем   Николаю  зла?
        -  Как   же   Николка   достигнет  успеха,  если   не   будет   регулярно
играть?
       -   Учиться   ему   нужно,   но   не   надо   забывать   и   об   окружаю-
щих,  -  подала   голос  Леночка,  -  я,  не  думай,  кое – что   понимаю
в   этих   делах.    
      -   Я... даже  не  знаю.   Николай   ведь   во  всём   слушается   матери.
Вот   если   бы   вы   могли   убедить  её. 
     Внезапно   Денису   стало   стыдно.  Ведь  он   действительно   был   на
войне,  видел  смерть.  Он   понимает,  что  мать  неправа.  Что  же  это
он,  как  малое  дитя,  неужели  он   побоится   вымолвить   слово   попе –
рёк?
     -  Знаете,  я   сам   буду   говорить  с  ней.  Я   устрою   всё,  как   надо.
     Когда   через   полчаса   сагитированный   Денис   покидал   участок 
Александры   Устиновой,  он   внезапно   повернулся   к   своей   новой
знакомой   и  с  несвойственным   ему  лёгким   смущением   обратился  к
Леночке.  Они   были   вдвоём   на  крыльце.
      -  Ну  чтож,  Лена,  до  свидания.   И   ещё...  -  Денис   на   минуту
перевёл  дыхание  и   взглянул   в  бездонные   синие   глаза   своей   собе-
седницы.  И   в  этих   глазах,  ещё  не  задав  вопроса,  он   увидел   от –
вет.  Но   всё   же   боец – разведчик   решительно   закончил   начатое.
       -  Я   очень,  очень   хотел   бы   встретиться   с  вами   вновь.
               
             
                *******
        Вернувшись   к   себе,   Денис   застал   в   доме   тишину   и   без -
людье.  Впрочем,   отец   собирался   в  город.  И  машины   возле   дома
не   было.  А  мать,  наверное,  по   обыкновению   прилегла   отдохнуть.
Екатерина   Баклушина   действительно   дремала,   лёжа   на   диване.
Приход   Дениса   разбудил  её.   Женщина   посмотрела   на   часы,   за -
тем   перевела   взгляд   на  сына.
       -  Ну?   Видел?
       -  Видел.  Разговаривал.  Познакомился. - улыбнулся   Денис.
       -  От   так!   Пришёл,   увидел,   победил!   -  Екатерина   смотре-
ла   на  своего   старшего   с   гордостью   и   любовью,   -  давай,  не   то -
ми,   рассказывай!   Я   права   была?
        -   Ты...  была   права.
        -   Вот   люди!  Ну   да   ладно.  Теперь   будет   порядочек.
        -   Для   того,  чтобы   был   порядочек,   нам   бы   пойти   навстре –
чу.
        -   На   какую  встречу?
        -   Я   говорю,  то  есть,  надо   принимать   во  внимание.   Интересы
окружающих.
       В  очах  Екатерины   Баклушиной   мелькнул    недобрый   лучик.
        -  Интересы.  Окружающих.  А  кто  будет  принимать   наши   интере-
сы?  Интересы!  Окружающих!  Да  тебе  там   что,  голову  вскружили?
Ну,  всё   ясно.  Вот   и   выполнил   просьбу.
       -  Ничего  не  ясно!   -  чуть   поднял   тон   Денис,  -  И  голова   у
меня  на   месте.  Своя.               
      Между   сыном   и   матерью   явственно   натянулась   тугая    струна
непонимания.  Екатерина   Баклушина   начала   медленно   закипать.  Ма-
ло   того,   что   ей   перечат,   так   сын   ещё    ставит   чьи -то  там   ин-
тересы   выше   её   намерений.   
       -  Голова   у   тебя   своя.   Да   вот   на   месте   ли? 
       -  Вот   не   надо  со  мной   так   разговаривать,   -  с   неприятной    на-
тугой    прошептал   Денис.   
      -   Да   ты   не   заболел!?  - ещё   больше   повысила   голос   мать.
     Начавший   распаляться   Денис   внезапно   успокоился   и   примири -
тельным   голосом    тихо   ответил :
      -  Нет,  мама,  я  не  заболел.
    Екатерина   также   сбавила   обороты.
      -  Я   просто   хочу,  чтобы   мой   сын   вырос   гармонической   лич -
ностью.  Кстати,  где  он?
      -  Кто?
      -  Николай. 
      -   А   где   он?   
      -   Я   тебя   спрашиваю.
      -   А   я...  не   знаю,   -  растерянно   и   встревоженно   ответил   Де
нис.   Встретив   такой   же   растерянный   и   встревоженный   взгляд 
матери,   парень   быстро  прошёл   в  кухню.  Через  минуту   он   вернул -
ся.
     -  Баян   в   чехле.  Уехал  с  отцом?
     -   Нет.  Илья   был  один.  Куда   вы   его   подевали?
     -    Да   никто   его   никуда...   Да   вон   он   бежит.
    Действительно,   по   ступеням   крыльца   простучали   быстрые   бегу -
щие   шаги.  Дверь   раскрылась   рывком.  На   вбежавшем   Коле   не  бы -
ло   лица.  Он  задыхался. 
     -  Денис!...   Там!   Там!...   У  старой   остановки!   

                *******
      Леночка   Ведерникова   прошла   по  дороге,   обсаженой   тополями,
миновала   калитку   в   заборе   и   приближалась   к   старой   автобусной
остановке.   Раздавшийся   слева  оклик   заставил   её   остановиться.
       -  Здравствуй,  Леночка!   Красавица   Леночка!   Вот  неожиданная
встреча!
       -  Здравствуй,  Виталик.
      И   словно  потускнело  солнце.  И  словно  померкли   краски   дивно-
го   июльского  вечера. 
      Есть   такая   разновидность  людей.  Их  полно,  они   среди   нас.
Их   уху  неприятно   слово   " управление ".   Они   предпочитают   " ме -
неджмент ".   Их   язык   никак  не   может  выговорить     " представление ".
Ему   требуется   " презентация ".   Для   них   невозможно   "продолжение ".
Им   подавай   " пролонгацию ".   И   уж   совсем   немыслима   " безопас -
ность ".   Только    " секьюрити "!
      Родители   Леночкиного   одноклассника   Витольда  Шатурина   принад -
лежали,   видно,  к  этой   разновидности.
      Меньше   всего  хотела  бы   Лена   видеть   этого   скунса.  И  особенно
сейчас,   после   знакомства   с   Денисом.  А  ведь   когда -то  Витёк   обво -
рожил   стройную   девушку   своим   шармом   и   изысканностью.  Своей
щедростью.  Ей   казалось,  что  с  ним  можно  интересно  проводить   вре-
мя. 
     Недолгой   оказалась   их   дружба.  Немного   времени   понадобилось
Лене,  чтобы    понять :  за  шарм  она  приняла  пижонскую  развязность.
За   изысканность  - манерничанье.   А   щедрость   за   папин   счёт   немного
стоит.
     Ещё   позже   ей   стали   известны   совсем   уже   красочные   подробнос-
ти   из   жизни   её   бывшего   кавалера.  Злобный,  мелкий   и  пакостный,
Витольд   любил  острые  ощущения.  Немногие  знали,  что  он  приторго -
вывал   наркотиками.  Ещё   одним    хобби   Шатурина   было   участие  в
подвигах   удалой   компании   парнишек,   бомбивших   квартиры   горо -
жан.  Обычно   Витольд   во   время   этих   забав   как   штырь   торчал   на
стрёме,  за  что  и   приобрёл   соответствующую   кличку.  Тем   более,
что   имел   созвучную   фамилию.
       -  Забываешь   ты,  Леночка,  старых   знакомых.  Что  же  ты  это?
Нехорошо.  А  ведь  мы  давно   не   виделись. 
      -  Я,  знаешь  ли,  не  хотела,  чтобы   среди   моих   знакомых   был...
Штырь.
     Уязвлённый   Штырь  не  успел   ответить.  За   спиной   Лены   послы-
шались   шаги.
     -  Ты   глянь,  какая   курочка!   Какая   цыпочка!   Одна   и   без   пе-
тушка!
         Ведерникова   обернулась.   Трое.   Низенький   и   коренастый,   в
светло - голубых    зенках   которого   горела   агрессивная   злоба   дебиль -
ного   садиста.  Высокий   и   плечистый,   лет   тридцати,  с   темными   
волосами   и   тяжёлым   подбородком,   со   шрамом   на   физии. Тре-
тий  - невзрачный,  слюнявый   и   какой - то   бесформенный,   как   пупок.   
Они   двигались   по   тропинке   кучкой.   И    подходя   ближе,
развернулись   в   ряд,   явно   стремясь   охватить.   Как   волки.   
          -  Хорошие   мальчики!   -  стараясь   не   показать   страха,   про -
изнесла   Лена  с  иронией.
          -   Вам   не  жарко,  барышня?   -  прогнусавил    низенький    кре -
пыш,   -  вы,  может,  снимете  лишнее?   -  и  он   протянул   лапу  к
девушке.
         Ловким   танцевальным   движением   Леночка   уклонилась  от   ру -
ки   мордастого   джентльмена.   Светло - голубые   злобные   зенки   Ка -
бана   не  заметили,   что   при   этом   Ведерникова   характерным   дви-
жением   подтянула   одну   ступню   к   другой.  И   зря   это  он   так.
        -  Не   надо   упрямиться,   курочка!  -  Кабан   шагнул   вперёд, 
настигая   Леночку.   
        Нога,  обутая   в   сандалию   -  это,  конечно,  не  то,  что   нога,
обутая   в  ботинок.  Но   Кабану   хватило  и  сандалии,  когда   левая
нога   Леночки   с  ошеломляющей   лёгкостью  и   быстротой   поднялась
и,  словно   выстрелив,  въехала   Кабану   ниже   большой    блестящей
пряжки   поясного   ремня.  В   те   же   пол-секунды    девушка   успела
повернуться   и   тою  же   ногой   резко  рубанула   по   голени   своего
бывшего   дружка.   Упавший   Штырь  ткнулся   лицом   в   пыльный
куст   колючего   татарника.  Повернув   голову,  Лена   правой   ногой
довершила   этюд,  сильно  и   мощно   ударив   прижавшего   руки   к
ушибленному   месту   Кабана   по   склонённой   вперёд   наглой   роже.
       Опешившие   от   такой   прыти   Гога - дисбат   и   Пупок   резко  от-
прянули   от   казавшейся   беззащитной   жертвы. 
       -  Хватай   её!   -  рявкнул  Дисбат.               
       Ах,  Леночка...  Милая   Леночка...  Хорошо   тебя   научил   стар -
ший   брат  твоей   капитанши   Ренат.   Да   только   не  так  просто   
применять   хитрое   искусство,  созданное   раскосоглазыми   рыбаками
и   рисоводами   с   далёких   островов   Окинавы.  Карате  - это  не   толь-
ко,  когда   бьют   ногами   высоко  и   красиво.  Карате  - это  когда  бьют
наповал.  И  сразу.
      Обманувшись   лёгкостью  первой  победы,  Лена   расслабилась.  Меж-
ду   тем   не   так - то  легко   обескуражить   тёртых  и  битых   хищников.               
      Туповатый   Пупок,  согнувшись,  неожиданно   бросился   Ведернико-
вой   кульком   под  ноги.  А  на   плечах  сзади   повис   успевший   под -
няться   Штырь. 
      Леночка   задыхалась   от   страха   и   злости,  заливавшей   голову.
Что   за   скоты!   Ну   почему   некоторые   не   могут   жить  иначе,  как
только  страданиями   других?
     Охваченная   отчаянием,  девушка   громко  вскрикнула :  " Помогите!
Кто - нибудь! "    Потные   волосатые   пальцы   Гоги - дисбата   уже   на -
чинали   шарить  по  ней.
       
                *******

...  Кажется,  никогда   в   жизни   Денис  Баклушин  не  бежал   так
быстро.  Подбегая   к   калитке  в  старом   ржавом   заборе,  он  уже  слы -
шал   доносившиеся   от  остановки   приглушенные  звуки   возни.   И
вдруг  -  полный   отчаяния  и   боли    выкрик   Лены.   Денис   выскочил
на  тропинку  и    разом   увидел   всё.   Полулежащую  на  земле  девушку,
бьющуюся   в  руках  склонившихся   над   ней   троих.  И  струйки   крови
на   её   лице.   И  цепкие   пальцы   чернявого  крепкого   лба   со   шрамом
на  лице,  расстёгивавшие   пуговицу   на   девичьих   шортах.   И   стояще -
го   чуть  в  стороне  четвёртого,  низкорослого  и  коренастого,  размазы -
вающего  кровь  по  разбитому  рту   уже  знакомой   рожи  со  злобными
голубыми   зенками.   
        Кабан   тоже  узнал   старого  знакомца   в   пятнистой    армейской
куртке.
          - Опять   ты!   Штанишки   отстирал?  -  выдохнул   подбежавший
Денис.  Кабан   не  успел  ответить,     в  голове   у   него   словно   взор -
вался   склад   боеприпасов.
      Витольд   Шатурин   оторвался   от   казни   поверженной   Лены   и 
шустро   прыгнул   навстречу   нежданному   защитнику.   Он   сунул  пра-
вую  руку  за  пазуху   импортной   куртки,   и   в  воздухе   сухо   щёлк -
нули   две   гладкие   деревянные   палочки,    соединённые   шёлковым
шнурком.   Ну   чтож...    Штырь   ловким    рывком    хлестанул   правой
рукой.   Нунчаки   грозно   рассекли   воздух.   Держись,  гвардии   сер -
жант!    Денис   умело   подсел   и   захватил   запястье   руки,  державшей
оружие.  Теперь   так,   как   учили!   Раздался   неприятный   треск   ло -
мающейся   кости   и   порванных   сухожилий.  Ничего.  Теперь   этот
г...внюк   будет   учиться    держать   ложку   и   авторучку   только   левой
рукой.   
       Оставшиеся   двое   бросили   Леночку,  но  не  спешили   обратиться
в  бегство. 
        -  Пупок,   пошёл!  - скомандовал   Гога - дисбат   своему   послуш -
ному   бездумному   ординарцу.  В   глазах   рыжеватого   слюнявого 
Пупка   явно   отражался   страх,  но   он   бодро   кинулся   на   Дениса.
И   в   тот   же   миг   к   нему   присоединился   его   шеф   с   рубцованным
лицом. 
        Леночка   Ведерникова   пыталась  встать,   наблюдая   за   схваткой
сквозь  кровь,   заливавшую   лицо   из   разбитой   брови.  Как   в   кош -
марном   сне   она   увидела   сверкнувшую   сталь   заточки   в   руке   Го-
ги   и   снова   пронзительно   закричала.  Но   безжалостное   кованое   же -
лезо   вонзилось   в   пятнистую  ткань   на   спине   Дениса.
        Острая   горячая   боль   резанула   Баклушина   под   ребром    и    ту -
пыми    жгущими    волнами   стала   растекаться   по   туловищу.  Денис
резко   повернулся   и   успел   достать   гада   со  шрамом    локтём   по   фи-
зиономии.    Но   боль  стала   сильнее,  закружилась   голова.   С   мутнею -
щим   зрением   парень   осел  на  землю.  Померкло   в   глазах,  и   Денис
уже   плохо   соображая    видел    склонившиеся   над  ним   переполошен -
ные   лица   деда  Архимоныча   и   Фарида   Рахматуллина,  бледного   как
мел  Николку,  пытающегося   обнять   брата,  и   Севку   Дымогана,  на
пару   с  Мишей    Осадчим   зло  и  жестоко  месившим   кулаками  упавше-
го   Гогу - дисбата.

                *******

        -  И  чем  же  всё   кончилось?  -  с  интересом   спросил   Виталий   Ро-
гачёв,   сидя   на  корточках  возле  пышущего  углями   мангала. 
       Май   подходил  к  концу.  Вечер   удавался   на  славу. Ароматы  ожив -
шей   после   долгой   зимы   зелени   смешивались   с   аппетитным   запахом
шашлыка.  Приехавший   в   отпуск   сын   Архимоныча    закончил   колдо -
вать   с   шампурами   и   ещё   раз   вопросительно   посмотрел   на   сидящих
вокруг   вкопанного   в   землю   стола.  Дед   Архип   неторопливо   пыхтел
трубкой.   Его   супруга   чистила   оставшиеся   с  Пасхи   крашеные  яички.
       -  Чем   кончилось?  -  переспросил   Денис  и  переглянулся  с  Леноч -
кой.   
      -  Одну   минуточку.   Я   сейчас.  -  Леночка   Ведерникова...  а  впро -
чем,  уже   пятый   месяц   как  не   Ведерникова,  а   Баклушина,  подня -
лась   из - за   стола   и   прошла   к   стоящему   у   тропинки   автомобилю.
Через   минуту   она   вернулась  и  протянула   с   интересом   ожидающему
инженеру - нефтянику   блеснувший   лакированной   бумагой   журнал.
     Виталий   не   сразу   узнал   в   изображённом   на   обложке   на   фоне   
тяжёлых   складок   портьеры   молодом   музыканте    Колю.  Строгий   
концертный   фрак   и   белая   манишка   с   чёрным    галстуком - бабочкой   
придавали   ему  внушительный   и   взрослый   вид.
      Призёр   городского   конкурса   глядел   на   читателей   сосредо -
точенно   и   строго,  и  только  в   самых   уголках   глаз    " гармоничес -
кой "   личности   светились   весёлые   озорные   огоньки.