Страсть. 3

 Безумная луна заглянула в наше окно и остановилась; звезды перестали манить своим сиянием; ветер застыл, так и не ворвавшись в открытое окно; даже цветок на подоконнике перестал вырабатывать свой хлорофилл - все остановилось в этой комнате. Только сама величество Страсть правила баллом на этом затонувшем корабле времени!
  Нашим фантазиям не было предела. Мы безумствовали, как будто через несколько часов по радио объявили о конце света. И с каждым движением, вздохом, и с каждой каплей пота, бегущей с наших разгоряченных тел, с волосами, развивающимися, как от сильнейшего урагана, мы приближали апокалипсис.
  И вдруг, свет озарил наше прибежище всех пороков и благоденствий, собранных здесь в одной такой крохотной обители любви и страсти. Он проник быстро, внезапно, осветил наши тела и вошел в нас одновременно, подняв наши уже бездыханные тела так высоко, что не было видно ни этой постели, ни потолка, ни крыши этого дома. Еще выше: ночные птицы вздрагивали, пролетая между нашими ногами; густые облака окутывали наши плечи и груди, а после соприкосновения становились прозрачной дымкой; земля, все больше напоминала маленькую точку, растворяющуюся, как нечто нереальное и далекое.
  И только свет страсти манил и притягивал нас все выше, и выше... и этому не было конца!
 - Держи меня крепче! - только и смогла произнести она.
 Вдруг, неожиданно по мне прошел ветер, как будто исходил он из самой преисподней. Я дотронулся рукой до места, где должно быть ее тело - но только леденящий холод пронизывал все мое существо.
  Ее не было нигде! Ни одного следа, ни одного напоминания - величественная пустыня вокруг меня! Как будто надо мною пошутил самый злой Гений!
  Боже! Боже! Боже!
 Напротив моей постели висела репродукция Шагала "Портрет жены" и там я разглядел в крыльях красного ангела белый лист бумаги, даже не лист, а кусочек, прикрепленный ее маленькой серьгой-гвоздиком.
 Он висел как раз в том месте, где жена и муж стояли обнявшись, а над ними витал красный
ангел страсти, соединив их на вечность. Этот листик, так трепыхался от легкого ветерка, вот-вот готовый было уж сорваться и упасть на самое дно моей спальни, но маленькая серьга не давала ему полета вниз, крепко держала его, как и я ту, такую далекую в эту ночь любви,
с одной только разницей - ее нигде не было.
---
прод. след.