Второе пришествие

               
Скопившаяся в потаенных углах двора сутемь начинает исподволь растекаться по дну каменной коробки, образованной стоящими встык девятиэтажными домами. Затем, словно вода в ванне, подымается все выше и выше, к верхним этажам. Загустевшее сумерками небо то тут, то там прокалывают игольчатые просверки звезд. Белесая, будто бесплотная луна подкрашивается оранжевым. Надувается, будто воздушный шар, и устремляется ввысь, к звездам.
            Двор быстро пустеет. Неторопливо расходятся по своим квартирам старики, выходящие по вечерам посудачить у подъездов. Прогуливающие своих крохотных чад мамаши уводят их к каше и раннему сну. Детишки постарше разбегаются по домам сами. Лишь подростки школьного возраста все еще шумно толкутся в дальней беседке – «тусуются», радуясь каникулам и теплому лету. Да в одной из песочниц детской площадки старательно возится одинокий малыш под присмотром бабушки. Ни в какую не желает отправляться восвояси. Очень самостоятельный, и с характером.
            – Пойдем, пойдем, Вовушка, уже поздно. Видишь, солнышко уже ушло баиньки и тебе пора, – терпеливо уговаривает его бабушка.
            – Не пойду, еще поиглаю.
            – Пойдем, пойдем, хороший мой, а то гляди, придет бабай с мешком и заберет тебя.
            – А я ему ка-ак дам! Будет знать как забилать.
            Из окна четвертого этажа высовывается молодая женщина в халате и укоризненно кричит:
            – Мама! Давайте заводите его домой, сколько же можно!
            – Сейчас, сейчас, – суетится старушка. – Вот только достроит башенку…
            В ее голосе великая любовь и нежность к внуку, который для нее, по всей видимости, единственный свет в оконце.
            Наконец ей все же удается его уговорить и они, взявшись за руки словно неразлучные друзья, скрываются  в подъезде.
             – Гляди, – говорю я приятелю, сидящему рядом на скамейке, – какая заботливая бабушка.
             – Не бабушка она ему, – грустно отвечает приятель и как-то странно смотрит им вслед. – Сын ее невестки, а может даже ее сын…
              – Как это? – недоуменно спрашиваю я.
              – А вот так, – интригующе говорит он. – История тут долгая, пойдем ко мне в хату, там и расскажу.
             Мы тоже заходим в подъезд и поднимаемся на лифте в его пустующую квартиру, где за чашкой чая он рассказывает мне об этом.

             …Нет, это невозможно! Невозможно ни при каких обстоятельствах! – истово убеждала себя Ирина, возвращаясь с работы домой по залитой солнцем весенней улице. – Что бы сказала на это свекровь, давно уже ставшая ей вместо матери?
            С полчаса назад коллега по работе в отделе маркетинга олеумного завода, несуетливый, степенный Леонид Перевозчиков, выйдя вместе с ней за ворота предприятия, позвал ее за себя замуж. «Ей-богу, Ир, мы с тобой просто созданы друг для друга: я – закомплексованный унылый флегматик, ты – старорежимная мадам из пансиона благородных девиц: в общем, два сапога пара. Вот и потопаем вместе по жизни. Ты как, а?»
            «Чего это тебе взбрело в голову? – иронически сказала она. – Мы просто знакомы и не более того. Поищи себе невесту покраше и помоложе, нечего заглядываться на таких старых мымр, как я».
            «Мымра, – охотно согласился  Леонид. – И почти совсем старуха. Но мне почему-то хочется жениться именно на тебе, не знаю почему».
            «Хочется – расхочется», – легко отшутилась Ирина (хотя у самой кошки скребли на душе). Развернулась на каблуках словно юная девочка и, перехватив поудобней ремешок сумочки, споро зацокала вдаль по асфальту – попробуй догони! Втайне мечтая: хоть бы догнал. Но нет, все принял за чистую монету: мужики, что они могут понимать в тонкой женской психологии. А хоть бы и понимал, что от этого бы изменилось? Ровным счетом ничего. Об этом страшно даже подумать, чтобы она сказала горячо любящей ее Полине Ивановне: вот, выхожу замуж, прости и прощай. Никак невозможно это! Лучше уж она прокукует весь век соломенной вдовой. Заплатить черной неблагодарностью за все ее добро!..
            Помниться, поначалу она панически боялась не понравиться своей бу- дущей свекрови, женщине очень строгих правил. Когда в первый раз шла на смотрины, то просто-напросто обмирала от страха. «Что ты так переживаешь, – успокаивал ее суженый. – Не гляди, что она с виду хмурая, сердце у нее доброе; она тебя полюбит, как дочь, вот увидишь». Но все равно Ирина не могла унять дрожь в коленках до самого последнего момента. Пришли, сели за стол… Полина Ивановна сразу все поняла, стала рассказывать со смехом как сама когда-то была в аналогичной ситуации, как старалась показать себя с самой лучшей стороны будущим родственникам, а из-за своей излишней робости показалась им чуть ли не дурочкой. «Спрашивают меня, к примеру: скажи-ка, Поля, что ты умеешь готовить? А я как воды в рот набрала: мм… мм… мычу, будто корова; смех и грех. Хотя уже тогда слыла мастерицей по части приготовления многих блюд – мамаша меня с детства к этому приучила. А умеешь, говорят, вязать или вышивать? Для жены первое дело обиходить как следует супруга, связать ему носки, свитер... А я снова: «мм», да «мм». Игнаша мой рассказывал, что они после на него набросились все: ты что, дурень, на глухонемой собрался жениться? Насилу он их разубедил, что я вовсе не глухонемая. Вот так это  было, дорогие мои». И она как то незаметно освоилась в их квартире. После свадьбы быстро подружилась с Полиной Ивановной, нашла с ней общий язык. Володя всемерно способствовал этому их сближению, и все у их шло ладно, пока не этот несчастный случай… И вот ее любимого не стало. Она долго не смогла совладать со своей душевной мукой. Тут опять помогла свекровь, хотя сама никак не меньше ее переживала смерть сына, которого воспитывала одна с семилетнего возраста (муж ее скончался от тяжелой болезни в тот год). А незадолго до смерти Володи от родов умерла ее дочь – несчастная материнская судьба. Вот и осталась у нее на всем белом свете одна Ирина, вместо дочери и вместо сына – как же можно предать ее любовь?!
            
            Приятель мой – прожженный скептик. Он недавно в очередной раз поссорился с женой. Жена, забрав двоих сыновей, умотала к родителям в другой конец города. Он же, несмотря на свой бравый вид, с тех пор места себе не находит. Мечется, как тигр в клетке, и готов, кажется, лезть на стены от тоски. Очень любит своих отпрысков и не может перенести долгой разлуки с ними (идти же на поклон к супруге – гордость не позволяет). Начал потихоньку выпивать, хотя ранее такого за ним не водилось. К женскому полу вследствие разочарования в своей семейной жизни относится не шибко лояльно, но, видать, и его тронули взаимоотношения Ирины и ее свекрови, повествуя о которых он придерживает свои обычные колкости, что, прямо скажем, не в его натуре.
             – Сын Полины Ивановны погиб во время ЧП на шахте: работал в забое когда там произошел взрыв метана. Они тогда только-только еще поженились с Ириной. Я его знал как отличного парня, настоящего шахтера. И вот надо же такому случиться. Полину Ивановну будто бы всю жизнь преследует злой рок.
            
            На следующий день Леонид опять завел свою шарманку: выходи, да выходи за него. Уже больше четырех лет прошло после смерти мужа, что теперь до скончания веков будешь носить по нем траур? Молодая еще, способна и любить, и детей рожать. А ты прозябаешь вдвоем со старухой, будто тебе тоже бог знает сколько лет.
             – Много, Ленечка, ох как много… Чувствую, что после гибели Володи я стала будто столетняя – выгорело все внутри, обуглилось. Не гожусь я теперь для счастливой семейной жизни, зря ты меня обхаживаешь. Поискал бы кого повеселей.
             – Я тоже когда потерял жену долго убивался. Но не век же горевать. Хочется чтобы было все как у людей: семья, дети. Нам с женой тоже не довелось никого родить: у нее болезнь была по женской части, от нее и умерла потом.
            Пригласил в ресторан по случаю своего дня рождения. И повел себя с ней как истинный джентльмен,  не потащил сразу в кровать, воспользовавшись ее «лирическим» настроением после выпитого шампанского, давая возможность разобраться в своих чувствах. Сказал, прощаясь у ее порога: «Предложение я тебе сделал, торопить с решением не буду. Понимаю, что насильно мил не будешь. Постараюсь тебе понравиться. Отныне буду совершать одни лишь благородные поступки, глядишь и сердце твое оттает».
            А у нее и так заметно учащался пульс при его приближении. Леонид ей нравился и как человек, и как мужчина и она, честно говоря, была бы не прочь попробовать начать с ним все сначала. Но как она могла оставить в одиночестве бедную Полину Ивановну? Это было свыше ее сил…
            Полина Ивановна не единожды заводила с ней разговор на эту тему: у тебя жизнь еще только начинается, если встретишь достойного человека, долго не раздумывай, выходи за него. Я не буду на тебя в обиде; наоборот, мне это будет только в радость, что ты нашла наконец свое счастье. Только Ирина чувствовала, что в душе она все еще ревнует ее к прочим мужчинам, никак не может представить жену ее дорогого Володечки с другим. А у Полины  Ивановны и так неважно со здоровьем, сильно уж она сдала после смерти сына, единственного остававшегося у нее родного человека. Нет, Ирина ни за что не будет добивать ее своим новым замужеством. Вот когда она оставит этот мир, тогда может быть… Хотя тогда, наверно, будет уже поздно думать о создании новой семьи – не те будут уже годы.
            
              Григорий – юрист, работает в адвокатской конторе. За свою жизнь навидался всякого и такие нежные чувства соседских невестки и свекрови ему не совсем понятны: все таки нетипичная это по нынешним временам картина – сейчас чаще бывает наоборот. Но честно пытается понять движущие ими мотивы. И, как мне кажется, втайне сравнивает свою ситуацию с ихней; хочет разобраться, где он дал маху во взаимоотношениях с женой? Отчего его семейный корабль неожиданно сел на мель? Хотя, казалось бы, у него совершенно другой случай: мне было известно, что со своей тещей, даже и проживавшей отдельно от них, он всегда был не в ладах. Да и у его супруги с его матерью отношения были не из лучших. Может, и это как-то поспособствовало его нынешнему раздраю с женой, кто его знает…
            – Когда это произошло, у нас в доме все жалели Ирину, сочувствовали ей, – продолжал приятель, – в свои лучшие годы осталась вдовой. Не раз советовали ей: уходи как можно скорей от свекрови, с ней тебе жизни не будет. Она никогда не смириться с тем, что ты вот живешь, а ее сына уже нет и все время будет вымещать на тебе свою боль от его утраты – сын всегда ей будет дороже. И заест тебя окончательно, задавит  своей негативной аурой, ведь порча, сглаз и все такое прочее это не досужий вымысел, а истинная правда. Злой колдун запросто может извести человека, сжить его со свету, а у нее, по всему видно, есть что-то от ведьмы… Ирина только смеялась на это, а иногда сердилась: вы, мол, ее совсем не знаете, зачем судите? Мне с ней даже лучше, чем с родной матерью, которая меня когда-то бросила, сплавив в детдом, чтобы не мешала ей наслаждаться жизнью, пить и водить домой кавалеров. И продолжала жить со свекровью душа в душу, на удивление всем. Моя женушка тоже удивлялась: вот дуреха, губит свою молодость! С такими  внешними данными она могла бы сказочного принца себе отхватить, а она наложила на себя крест – это в ее-то молодом возрасте! Не понимает, что человек сам кузнец своего счастья. Ну погоревала какое-то время и хватит. Сама-то она у меня давно приноровилась размашисто махать молотом – ковать, вот и доковалась.
            
            Приходит она как-то с работы и сразу чувствует, что-то не так… Внеше вроде бы все как обычно. Полина Ивановна встречает ее ласковой улыбкой, не знает куда усадить, чем попотчевать. Во время застолья неуклюже пытается завести застарелый разговор о ее новом замужестве… Ах, вон в чем дело! Этот проныра Леонид сунулся, видать, уже и сюда. После ее допроса с пристрастием, свекровь признается: был сегодня днем. Такой приятный молодой человек. Сказал, что очень любит тебя и хочет на тебе жениться. Да ты все еще раздумываешь, боишься меня огорчить. Попросил у меня благословения на ваш брак. Говорит, я понимаю, что вам нелегко, но как же быть? Володю вашего ведь уже не вернешь. И то правда, Ириша, вышла бы ты за него? Мне кажется, он человек хороший. Стали бы жить у меня, как прежде с Вовой. Детишек бы нарожали мне в радость.
             – По-олина Ивановна! О чем вы говорите!  Как я могу любить кого-то в этих стенах, где у нас с ним было столько счастливых денечков. Да я лучше удавлюсь, чем предам его светлую память!
             – Вот, затрещала сорока! – строго поглядела на нее свекровь. – Жизнь – не игрушка, дорогая моя. Хочешь, не хочешь, а приходится мириться с судьбой. Лучше что ли весь век быть одной? И Вова бы этого не одобрил, если бы мог сказать свое слово. Тут может быть только одно соображенье: люб ли тебе Леонид? По сердцу ли? Остальное все неважно.
             И Ирина сдалась. Верно, от судьбы не уйдешь. Только решительно воспротивилась проведению пышной свадьбы со множеством званых гостей. Настояла на скромном домашнем вечере в тесном кругу. И также непреклонно отказалась оставаться после замужества у Полины Ивановны. Чтобы не бередить ее и свою душу. У Леонида был угол в семейном общежитии – на первое время было вполне достаточно.
             – А что, Ир? Может, и правда поселимся у нее, раз она приглашает? – простодушно сказал Леонид, когда они, уединившись у него вечером, обсуждали свою будущую совместную жизнь. – Все таки три комнаты, не то что моя одна, к тому же с общей кухней и удобствами – сама видишь, какая тут теснотища. Она тетка вроде бы неплохая, как-нибудь уживемся. И наследников у нее никаких нет – нам потом квартира достанется.
           – Нет и нет! Даже и не заикайся об этом! Как ты не понимаешь, что для нее это будет ужаснейшей пыткой? Вместо любимого сына каждый день видеть у себя в доме чужого человека и предательницу-невестку, бесстыдно нежащуюся в его объятиях. Она хоть и говорит, что смирилась с потерей сына, но одно дело слова, а другое - душа. И мне думаешь приятно будет в такой обстановке? Нет, пусть уж лучше в тесноте. Потом, даст Бог, обзаведемся и своей.
             – Нет, так нет, – покладисто согласился Леонид, ласково обнимая ее. – Слушаю и повинуюсь, моя королева. Я же пообещал быть благородным, как рыцарь в перьях, а раз дал зарок, то волей-неволей приходится его исполнять.
             С этого вечера, вечера нежнейшей любви и необузданных страстей, она, видно, и понесла. Плод рос в ее утробе прямо не по дням, а по часам; скоро ее так разбарабанило, что не заметить ее беременности было уже невозможно. Не могла не увидеть этого и Полина Ивановна, когда она однажды пришла навестить ее больную, лежащую пластом на кровати.
             – Вот молодчина, Иришечка! Давно бы так! – радостно воскликнула она, с трудом приподымаясь, чтобы осторожно погладить ее округлившийся живот. – Знаешь как я ждала когда у вас с Володей появится сыночек… почему-то мне всегда казалось, что у вас должен быть сын. Да вот, не дал Бог. Ты его береги пуще глазу: дети величайшая ценность, ничто не сравниться с ними по значению на всем белом свете.
             До пенсии работала учительницей, привыкла твердить школьникам разные прописные истины.
              – Перебрались бы вы все же ко мне, Ириша? Одной мне тяжело, тос- кливо. Видишь вот, даже воды некому подать, когда слягу. А при вас я все бы живой себя чувствовала, знала бы для кого мне жить. И за ребеночком кому-то надо будет ухаживать после твоего выхода на работу. До школы детей желательно воспитывать в домашней обстановке, не отправлять их в ясли и садик, где их только портят.            
             Неизвестно какие аргументы перевесили, но они с Леонидом вскоре   переехал к Полине Ивановне.
             Та сразу как будто помолодела на целый десяток лет. Запорхала по квартире, словно молодуха. А когда родился маленький Вова, то и вовсе была на седьмом небе от счастья.
             О том как назвать ребенка у Ирины даже и сомнений никаких не во- зникло: только Владимиром, в честь погибшего мужа. Чтобы сохранить память о нем в своем сыне.
             Леонид не возражал, понимая ее чувства. А сынок, удивительное дело, подрастая, все больше и больше стал походить своим обличьем на покойного супруга, будто бы родился от его семени. Каким-то непостижимым  образом он был похож сразу и на Леонида и на Володю, но больше все таки на Володю… Как-то в отсутствие Леонида Полина Ивановна показала ей старую фотографию, где ее погибший сын был снят в младенческом возрасте, и они обе изумились сходству: ну прямо один к одному!
             Надо ли говорить с какой любовью Полина Ивановна теперь стала ухаживать за ним: такой подарок ей на старости лет! Стала чуть ли не ежедневно ходить в церковь, благодарить за то Вседержителя.
             Удивился и Леонид, когда она показала ему этот снимок.
             – Да-а, – глубокомысленно изрек он. Чего только не бывает в природе. Я где-то читал, что бывали такие случаи, когда, например, у белых жены и мужа рождался совершенно черный младенец: его мать незадолго до своей беременности грешила с негром. Вроде бы гены предыдущего мужчины способны какое-то время сохраняться в организме женщины и внедряться затем в ее яйцеклетку одновременно с генами последующего. А также, что женщина во время соития с одним мужчиной думавшая о другом рожала ребенка похожего на второго мужчину.  Ты, Ирочка, случаем, в тот вечер не обнималась в грезах со своим бывшим супругом? Очень похоже на то, что обнималась.
            Сказал это по-доброму, ничуть не ревнуя. Чего уж тут ревновать: что было, то прошло. И к своему сыну, несмотря на его разительное сходство с Володей, ничуть не охладел. По-прежнему бережно носил его на руках, тетешкался с ним и даже не брезговал собственноручно менять ему памперсы. Все таки и второй муж ей попался нормальный, слава Богу! (Она,  хотя до этого и не являлась истовой верующей, после такого знамения тоже потихоньку стала похаживать с Полиной Ивановной в православный храм, так как окончательно и бесповоротно уверовала во всемогущество десницы божьей.)

             – Этому чуду и все соседи удивлялись, – сказал приятель. – Наверно, воздаяние по делам человеческим существует не только на том свете, но и на этом. Может,  Всеблагой Творец таким образом вознаградил свекровь и невестку за их сострадательное отношение к ближнему.
             Порассуждав некоторое время об этических и метафизических аспектах данного феномена, мы расстались.
             Возвращаясь домой тихим лунным вечером и вглядываясь в величест- венную звездную панораму над головой, я все мучительно размышлял: возможно ли на самом деле второе пришествие человека в этот мир? И если да, то за грехи или же за заслуги он удостаивается этого? Некоторые религии говорят о реинкарнации – наказании. Другие о воскрешении – награде. Где истина? Нет ответа.

(Другие произведения данного автора можно прочитать на сайте:vaskur.ru)