Благодарствую

В одиночестве не меркнущим кажется вторник. Декабрь холоду пальцев вторит. Я живу без тебя.
Предала ли я ту, которой казалось, что жить без тебя уже не сможет?
Молчат слова, рожденные из форм:  «Прощай», «Прости», «Забудь»…
Еле слышно слетают с уст слова, почти онемевшие от испуга быть преданными. Три слова, убежавших от письменных мемуаров.
Остались лишь в «мысленных музеях». Три…Слова…«Я люблю тебя».
Время… Ты устало от поединков с болью? Признай поражение рыцарь – Время.
Любезная болтушка – зависть, засевшая в чьей-то помаде, расскажет всем, кому интересно (и не очень) о том, как расстались двое, бесконечно друг друга любя. Но, моя весьма «Элегантная грусть» не заметит, как потускнело на пальцах – рассеянно-тёплое тело колечка из серебра. Спрячусь в своем одиночестве – как суть в опоясанной рифме.
Напишу сюжет своей жизни за восемь дней. Так же легко, как Доницетти своего «Паскуале». Почтенные соседи, которые устали от вечнозахлопывающейся  двери моей  – возрадуются такой тишине…
Нет. Я не уйду в монастырь Сан-Платидо по приглашению бенедиктинских монахинь, и не буду украдкой есть миндальную нугу.
Я напою себя свежей неоправданной совестью иллюзией, и каждую ночь изумленно слушая ободранный голос ветра (а раньше он казался таким вокаличным), -  довольствуясь аплодисментами страхов (а их так же много, как зрителей в Ла Скале) – буду раскланиваться в ночной рубашке из ложа (не из ложи!) – невидимым призракам, приходящим в мой дом.
Моё легко воспламеняющееся сердце скажет «Благодарствую» - дежурной зиме. Все, что ты не успел сказать  – я выдумаю сама.
До эпилога жизни – еще далеко. Наедине с собою, кажется, что ждать нужно вечность.
Была любимой женщиной. Осталась просто женщиной. Неужто прилагательное «любимая»  износилось как бальные туфельки?
Жаль, что тоску не вылечишь пиявками…
И садовника нет за моим окном, впрочем, как и сада, и роз.
Ко всему изложенному остается добавить: Я живу без тебя. Представляешь? Живу. Даже если и сама с трудом верю в это…