Чуть больше двадцати

                Чуть больше двадцати.

         Как часто вы пытались скрыть внутренние темные уголки вашей души? Что бы вы сказали, если бы я назвал вашу душу чашей, наполненной прозрачной чистотой, и, что лишь одна капля ненависти способна окрасить ее в цвета мрака? Каков цвет вашей души?
         Душа это некая материя, отражающая вашу сущность, ваше «Я». Когда дыхание замолкает, и мы отправляемся в царство мертвых, наше, остывающее тело, становится немного легче, его покидает душа…

         Все началось с того самого дня, когда яркие лучи палящего полуденного солнца принялись слепить мои закрытые глаза. Я не знаю, кто я или, что я. Мне известно лишь только, что что-то очень яркое освещает мое лицо, и мне, почему-то, страшно открыть глаза. Я ощущаю тепло, сочащееся на меня со всех сторон, разливаясь по моему телу, подобно летнему дождю. Я слышу шепот травы, смех воды где-то вдалеке. Блестящие капельки радости, бьющие по речным камням, и оставляющие на них частичку себя. Я чувствую запах. Я растворяюсь в нем. Мириады неизвестных запахов, сливающихся в одно сплошное «нечто», накатывающие на меня волнами, окутывающие меня, и пропитывающие даже мои мысли. Быть может я в Раю? Я открываю глаза. Перед ними лишь голубое небо, нависающее над кудрявыми головами деревьев, колышимыми дыханием ветра.  Я лежу на прохладной земле, утопающей в пахучей зелени лесных зарослей. Как я сюда попал, и что было перед этим? Хороший вопрос. Между прошлым и настоящим беспросветная пропасть, и ни одной трещины, пропустившей бы лучи прозрения…
          Удушье. Душащий приступ парализующего страха. Тяжелые массы, забивающие мои легкие, закрывающие проход воздуху. Я лежу, захлебываясь собственным страхом, и темная, размывчатая пелена черни поглощает весь мой взор. Ни пошевелить пальцем, ни молвить слова. Видно, настал мой конец, а, может, и не было, не было никакого начала. Ведь, я ничего не помню. С большим трудом я заставляю себя приподняться на руках с земли. Один молниеносный рывок, и я, быть может, избавлю себя от неминуемого исхода. Но это черное, подобно застывшему дыму, существо, растворяется во мне, проходит сквозь мое тело. Будто угли, томящие на себе грешников из Преисподни, разит жаром моя спина, по которой стекают холодные, как лед, капельки пота. Медленно поворачиваюсь назад, готовясь к самому худшему. Власть моего страха начинает постепенно слабеть по мере удаления, а потом, и, вовсе, исчезновения злосчастного существа.
        И опять новые вопросы. Ничто так сильно не удручает, как вопросы, на которых не знаешь ответа. Что же это было? Я слышу голоса. Переливающийся детский смех, подобный звону серебряных колокольчиков. Веселые капли смеха, звенящие при ударе об озеро лесной тишины. Голоса взрослых. Значит я не один, рядом люди, среди которых протекает оживленная беседа. Сейчас я их увижу и наша встреча порушит оковы одиночества, которые терзали меня все это время. Но, сколько же, я пробыл один? Я ощущаю внутри себя такой странный привкус, обволакивающий горечью потери стенки моего организма, что мне кажется, будто я провел наедине с собой целую вечность. Все, что я когда-то имел, все, что было мне дорого, истлело в пламени секундного краха, и пепел мучительного воспоминания, покрытого тенью неизвестности, теперь забивает мои легкие, так, что каждый вздох возвращает меня к ужасам прошлого. Мягкая сладость на губах, оставшаяся после вкуса шумящего ветра. Незримые потоки воздуха окатывают вновь и вновь мое лицо своим благозвучным дыханием.
Жаль, что они не в силах подхватить с собой мои воспоминания и унести их прочь. Ведь я помню, что был счастлив, помню, что каждый новый день встречал меня безграничной любовью, а теперь я совсем один.
       Голоса теперь слышны громче. Если затаить дыхание, и мысленно раствориться в окружающей тишине, то можно будет разобрать обрывки фраз. Шелест листьев, под тяжестью шага трещат обломленные сучья, колышутся ветви кустарника. Совсем близко. Совсем рядом. Сочащиеся сквозь заросли деревьев темные сгустки застывшего дыма.
       Секунду спустя я уже ничего не ощущал. Ни хлещущих по моему лицу острых веток, оставляющих порезы, ноющие приторным жжением, ни землю под ногами. Не слышал я и голосов. Лишь оглушительный стук сердца, заглушающий даже мое дыхание. Что это за существа? Почему они преследуют меня?
Или же это я потревожил их, вторгнувшись в их лес? А может я один из них?
       Спустя время я выдохся и беспомощно припал к земле. Уткнувшись лицом во влажный мох, я забылся секундным окаменением. Не двигаясь, стараясь даже не дышать, я погрузился глубоко в себя, ища ответы. Но ничего не смог там отыскать. Постепенно мое дыхание стало ровным, взмокшую от пота, холодную спину, пригрело солнце. Придя к действительности, я разобрал шум, который, безусловно, продолжался все это время, но я его не различал. Это был ручей. Мирно текущий, отыскивая себе путь среди камней, он, втайне от меня, еле слышно влачил  хладные воды, питая своей свежестью землю. Вот он то и прольет для меня истину. Поднявшись на четвереньки, я спешно пополз к ручью. Вонзаясь в покрытую илом землю, я погрузил руки в воду. За весь этот полный ужасными неожиданностями день впервые ощутил облегчение. Оно началось где-то на макушке моей головы и постепенно охватило меня всего вплоть до кончиков пальцев ног. Блаженственное умиротворение. Моим отражением было всего лишь детское лицо, чистое, без тени лукавства. Я его раньше нигде не встречал, но оно мне, определенно, было по душе. Никакого мрачного, вселяющего ужас, темного существа. Странно, все это время мне казалось, что я здесь давний гость, а передо мной было всего лишь невинное дитя. Но это было не важно. Я рассматривал свой взгляд, свои губы, пытался разобрать хоть крупицу воспоминаний, которые таили мои голубые глаза. Еще одна странность, на моем лице не было ни одной царапины…
       Подкрадывающийся сон, медленно отяжелял мои веки. Бесшумный взрыв. Взрыв красок. Розовый, желтый, оранжевый, багряно-красный, фиолетовый. Все эти цвета смешались в один. В цвет заката. Бесшумный взрыв окрасил облака брызгами красок, стекающих с холста небесной лазури, они окрашивали собой огненный шар солнца.
        Она кого-то звала. Слезы стекали по ее щекам. Странно, но мне кажется, что этот кто-то, - я. Ее золотистые волосы развивались по ветру, а белые кружева платья освещались луной. Сквозь ночь, ледяной ветер, совершенно одна, она шла вперед.
         Летучая мышь. Черный комок, способный вызывать лишь отвращение. Ее маленькие перепончатые крылья колышут потоки воздуха. Слепые глаза, в которых застыла жажда крови.
        Детские голоса. Они заглушают женский плачь и шум крыльев. Мелькающие лица. Все это смешивается в сплошную какофонию безумия, искрящуюся брызгами солнца, и, затмевающим взор, мраком…
 - Ты тоже их видишь?
 Испарившиеся под солнцем пробуждения, высохшие лужицы сна, исчезли также невозвратимо, как воспоминания об утраченном прошлом. Зеленые глаза, на которых свисают закрученные, цвета солнца, локоны. Слепящая радостью, улыбка, растянувшаяся на веснушчатом лице.
- Что?
- Ты тоже видишь эти темные существа?
- Да. Они преследуют меня.
- На самом деле это не так.
- Кто ты?
- Я не знаю, но нам нужно идти.
- Почему?
- Они сказали мне отыскать тебя.
- Кто они. Эти темные существа?
- Нет. Глупый. Пойдем со мной, ты сам все узнаешь.
- Пожалуйста, давай останемся здесь.
- Но, почему?
- Я боюсь их.
- Какой же ты глупый, ведь они даже не видят тебя.
- Но, кто они, и куда нам нужно идти, и, кто тебе сказал отыскать меня?
- Ты найдешь ответы на все свои вопросы, но, не сейчас.
- Ты даже не представляешь, как меня мучает неизвестность.
- Ты ошибаешься, я знаю немногим больше твоего, но эти темные существа точно не представляют нам угрозы. Вчера одно из них прошло мимо меня, не обратив на мое присутствие никакого внимания.
- Там, куда мы пойдем, нет их?
- Нет, там только такие, как мы.
- Твои веснушки…
- Что?
- Ничего, пойдем.
- Ты забавный. Возьми мою руку.
- Этот свет, он будто зовет меня.
- И меня. Это они…
               
                *****

     Обрыв представлял собой оголенную скалу, усыпанную известняком, сквозь редкие камни которой, тянулись к солнцу сухие травинки. Часть скалы разрушилась под действием воды и дождя, и теперь покоилась в низине обрыва в виде груды одиноких камней. Среди них возвышались деревья, сквозь ветви которых, пробивались лучи солнца. Рядом со скалой раскинулся лес.

- Ну же, чего ты медлишь?
- Да-да, я всегда знал, что ты мамин сосунок.
- Возьми, черт тебя побери, эту палку!
- Чего ты боишься?
- Я сделаю это сам!
- Вот именно. Покажи ему, как это делается, размажь этой твари мозги по камням!
- Только девчонки боятся летучих мышей. Смотри сюда. Эй, дайте мне палку!
- Не нужно.
- Что?
- Не нужно…
- Что ты только что сказал?
- Не делай этого, она же живое существо.
- Ну, тогда забирай ее себе домой, тупой мешок дерьма.
- Почему бы нам просто не поиграть в этом лесу, как мы делаем обычно?
- Почему бы тебе просто не захлопнуть свою пасть?
- Я не позволю тебе этого сделать, - он взял палку и попытался ее выкинуть.
- Не так быстро, сосунок, - с этими словами мальчик набросился на другого.
      Все произошло очень быстро. В считанные секунды. Все впали в оцепенение. Секундный крик до сих пор звучал в ушах. Страх. Боясь проронить даже слово, дети поспешили уйти прочь от этого места, и навсегда забыть дорогу, ведущую сюда.
      Маленькое тельце лежало у подножья обрыва, в густых зарослях травы. Окровавленные конечности утопали в цветах. Почти живое, но бездыханное. Безжизненные глаза затаили застывший ужас, покрытый тенью мучительной, но секундной, боли. С запутавшихся светлых волос сочилась теплая кровь. Губы были слегка приоткрыты, будто пытаясь что-то сказать, или попрощаться с чем-то. С чем-то, что весило чуть больше двадцати…