Цветок под окном-1

Екатерина Лошкова

Сидя у окна, я думала о том, что затяжная весна укоротила лето. Наступил уже сентябрь; не за горами – холодная зима и побывать на улице не удастся, коль и в тёплые дни прогулки бывали не часты.

На протяжении всего времени, пока я сидела в квартире, ни разу не было ни дождя, ни сильного ветра. Почти все деревья во дворе оставались пышными и зелёными, только у некоторых из них наступившая осень щедро позолотила кроны, и от этого они казались необыкновенно нарядно-торжественными.

Время от времени, когда ветерок касался листвы, доносилось лёгкое сухое шуршание, будто сыпалась металлическая стружка, и сорванные ветерком листочки, трепеща и медленно кружась, опускались на землю, устилая её разноцветным ковром.

От всего этого грусть охватывала меня. Особенно печально становилось, когда вечерело. Появлялась лёгкая сиреневая дымка, и под косыми солнечными лучами далеко просматривались не только деревья, но и каждый листочек в их чуть поредевших кронах.

Солнечные лучи мягко освещали припорошённую разно-цветной листвой, слегка пожухлую траву, детскую площадку, и всё казалось более красивым, чем было на самом деле. Мне нестерпимо захотелось выбраться на улицу, и, будто почувствовав моё желание, вошла соседка.
– Ну, здорово, Любашка! Я, когда возвращалась из магазина, увидела тебя в окне, и сердце ёкнуло. Думаю: «Надо бы соседушке помочь выбраться на свежий воздух. Пусть подышит, а то совсем засиделась в квартире. Скоро холода нагрянут, тогда, хочешь не хочешь, а придётся в зимнюю спячку впадать».
– Если бы…
– Крутишься, как белка в колесе, и за житейской суетой порой забываешь о несчастье других. Беда с кем угодно может случиться. А ты, соседушка, будь смелее, напоминай о себе чаще. Мир не без добрых людей: кто-нибудь да поможет выбраться на улицу.
– Спасибо, Валюша.
– Что так грустно улыбаешься? Не веришь, что к тебе в любую минуту люди придут на помощь? Напрасно. Недаром пословица гласит: «Дитя не плачет – мать не разумеет». Посиди чуток. Я мигом организую «твой выезд».

…И вот я на улице. Солнечные лучи мягко касаются лица, ласкают теплом, но что-то в воздухе настораживает и бодрит. Как сказочно похорошело всё вокруг! Тополя и берёзы, что стояли на открытых местах, оделись в жёлто-золотистый наряд, только вязы сохранили тёмную зелень, не желая подчиняться осенним законам. Свежо и сказочно. Казалось, будто я нахожусь не в городе, а на поляне, в лесу. Из-за увядающей листвы запахи стали более ощутимы. Глядя на всё это, невольно думалось: «Господи! Благодать-то какая!»

Я не могла надышаться! Появилась лёгкость во всём теле. Меня охватила радость бытия; хотелось, раскинув руки, вскочить и бежать долго-долго, а потом взлететь и парить над городом…
– Плохо обезноженной-то быть? – незнакомая сухонькая старушка нагнулась, положила морщинистую руку на плечо и участливо посмотрела мне в глаза.

Словно увидев себя со стороны, я сразу же упала с высот… Захотелось спрятаться за четыре стены, которые уже многие годы постоянно окружали меня. Ведь только ночами в своих грёзах я становилась здоровой, свободной, независимой от других…

Петляющая меж деревьев тропинка скрылась за детским садиком, утопающим в позолоченной зелени. Предвечернее солнце коснулось крыши. Послышались приглушённые голоса.
Из-за угла вышла небольшого роста, крепкая женщина, державшая за руку бледненького худенького длинноногого мальчика лет пяти, похожего на росточек, выросший в тени. Они быстро шли. Шаг женщины был твёрд и размашист; казалось, что это не женщина, а движущийся к намеченной цели танк.

 Мальчик бежал вприпрыжку и любопытными глазами смотрел по сторонам. Чем ближе подходили они ко мне, тем сильнее бросалось в глаза поразительное сходство меж ними: черноволосы; прямоугольные и высокие лбы, как у матери, так и у сына тонкие губы, но особенно бросалось в глаза – стайка тёмных, почти чёрных веснушек, щедро рассыпанных по их лицам.

Мать и сын оказались напротив окна моей квартиры, и мальчуган увидел в палисаднике под моим окном необыкновенно большой цветок-ноготок, повернувший свою головку вслед солнцу. Взгляд ребёнка встретился со взглядом цветка. Это так поразило малыша, что он замедлил свой бег и ручонка его готова была выскользнуть из ладони матери. Мальчик воскликнул восторженно:
– Мамочка! Посмотри, какой красивый цветочек!
– Не останавливайся! Смотри под ноги! Мы можем опоздать на автобус! Я целый день вкалывала! Даже домой ещё не заходила! Как волк проголодалась!
Но ребёнок, поражённый увиденным чудом, не слышал слов матери. Он, как зачарованный, смотрел на цветок.

– Я тебе что сказала? Ты что, не слышал? Ты же знаешь, я повторять не люблю!!! – женщина до предела повысила голос и с силой дёрнула малыша за руку в тот момент, когда они проходили мимо меня. Хотелось помочь малышу, приласкать, но всё, что я могла сделать, это с силой сжать подлокотники коляски.

Мать крепко держала сына за руку, его ножонки оторвались от земли и заболтались в воздухе. Через мгновение малыш коснулся земли, но, не сумев выровнять шаг, споткнулся, ударился пяткой о небольшой камень, подпрыгнул, неестественно изогнувшись, сморщился и чуть слышно боязливо заплакал. Мать отпустила малыша и, не оглядываясь, пошла дальше, а он, стараясь догнать её, преодолевая боль, на одной ножке запрыгал вдогонку.

Мать умерила свою поступь, но не остановилась и, сосредоточенно думая о чём-то, не обращала внимания на отстававшего сына. А тот, прихрамывая и размазывая слёзы по щекам, бежал, припадая на одну ножку, и всё больше отставал.

Малыш остановился, потёр ручкой ушибленную ногу и с тоской посмотрел на удалявшуюся мать, а когда боль немного стихла, во всю прыть побежал на цыпочках, стараясь догнать её.

Женщина приостановилась. Косо взглянула на сына, а когда тот поравнялся с ней и жалобно заплакал, приказала голосом, не терпящим возражения:
– Не хнычь! Закрой рот! Сам виноват! Если бы не зыркал по сторонам, ничего бы не случилось!
Прошло несколько дней. Из окна я снова увидела мать с сыном. Они торопливо шли в том же направлении, как и прежде. Я сразу же узнала походку женщины. Поступь её была тверда, лицо окаменевшее. Она, как прежде, была похожа на неукротимо движущийся к намеченной цели танк. Сын, держась за руку матери, семенил рядом. Поравнявшись с моим окном, под которым всё ещё цвёл ноготок, мальчик даже не повернул головы в его сторону.
Пролетели годы. Я жила уже в другом доме. Как-то, сидя в лоджии, я увидела двух прелестных ребятишек – мальчика и девочку, лет пяти-шести, увлечённо игравших в палисаднике под окном соседской квартиры. Около них стоял маленький игрушечный домик.
Девочка смахивала с мебели пыль и без конца поправляла на голове огромный голубой бант, сползавший вниз по длинным, чуть вьющимся, рыжеватым волосам. А мальчик-крепыш с прямоугольным лбом и многочисленными тёмными веснушками около носа, строил возле домика гараж из обломков кирпичей.

Мне показалось, что мальчик мне знаком. Пока дети играли, я вспоминала: «Где и когда я видела этого ребёнка?» Но как ни старалась, припомнить не смогла…
Послышался голос:
– Олеся, ты где?
– Мам, здесь я! Посмотри вниз! Я под балконом!
Взглянула вверх: на балконе второго этажа соседнего подъезда я увидела молоденькую женщину с такими же, как у Олеси, слегка рыжеватыми, но коротко подстриженными волосами.
– Дочка, не уходи далеко. Через десять минут мы с тобой поедем домой.
– Хорошо, мамочка!
Женщина ушла, а дети, весело щебеча, продолжали играть. Я прислушалась.

– Дорогой, посмотри: ножка у дивана отвалилась и обивка уже старая. Пора бы заменить мебель.
– Нет. В первую очередь нужно купить для «Лады» колеса. Разве ты не видела, что они совсем лысые? Денег на все покупки у нас не хватит.
– Не можем же мы спать на диване, у которого ножка отваливается?
– Я сегодня же закреплю её.
– Ты мне это сколько уже обещаешь!?
– Я никогда не обещал. Если обещаю – делаю...

В эту минуту в дверях подъезда появился молодой человек лет двадцати пяти. У него было такое же веснушчатое лицо и прямоугольный лоб, как у мальчика. Он повертел головой и, увидев детишек, твёрдым шагом направился к играющим. Подошёл, потрепал сына по плечу. Нагнулся и, взяв за руку, приподнял его, отряхнул штанишки.
– Пора домой, сынок!
– Пап, можно я ещё чуточку поиграю?
Мужчина отрицательно покачал головой.
Мальчик большим пальцем руки упёрся в кончик указательного и умоляюще поглядел на отца.
– Папочка, ну, вот столечко. Можно ещё поиграть?
– Нельзя! – в голосе отца чувствовалась непреклонность. И тут я узнала в этом мужчине того малыша, который двадцать лет тому назад восхищался цветком, росшим под моим окном...

– Пап, Олеся сейчас уедет. Она теперь нескоро сможет приехать к бабушке. Прошу тебя, папочка, разреши поиграть с Олесей ещё капелюшечку! Она мой самый большой-пребольшой друг.
– Ну, и что, что друг!? Таких подружек, как она, у тебя будет тыща! Идём скорее! Сейчас по телеку начнётся «Бандитский Петербург!»
– Ну, па-а-по-чка! Ну, по-жа-луйста!..

Мужчина, не обращая внимания на просьбу сына, сгрёб его в охапку и твёрдым шагом направился к подъезду.
Девочка грустным взглядом провожала их до тех пор, пока они не скрылись в открытой пасти двери, обрамлённой выщербленными кирпичами, похожими на гнилые зубы какого-то чудовища.