Чернышев

Васильев повернул ключ в замке, отпер дверь и очутился в  своей квартире. Но как только он там очутился, так сразу почувствовал присутствие чужого человека. Присутствие это выдавала не новая обувь у порога, не грязная посуда в раковине, не стойкий запах душистого одеколона, не диковинный плащ на вешалке (ведь ничего этого не было), а распростертое на диване тело лысого мужчины. Мужчина был не только лыс, но также долговяз и наг. Незнакомец, а он именно незнакомец - Васильев видел его сейчас впервые, - со своим неадекватным ростом лежал на диване и молчал, выказывая миру таковым своим видом безграничную апатию и глубокую меланхолию. Васильев, понятное дело, удивился и был фрустрирован. Он даже на несколько мгновений потерял дар речи, а как только пришел в естественное свое состояние, так принялся выспрашивать у человека на диване, откуда тот взялся в доме Васильева. Однако на лысого индивидуума обращения Васильева будто никоим образом не действовали: он все так же молча и апатично лежал и изредка моргал, уставившись куда-то сквозь вечность. Васильева понемногу стало выводить из себя это пустопорожнее молчание, этот подобный голему муж, эта его беспардонная нагота, и он постепенно стал переходить на ругань и угрозы. И в тот момент, когда злость его собралась обрушиться на незнакомца в форме шелепа, Васильев увидел на тумбочке паспорт. Васильев обратился к документу и узнал с его помощью, что пред ним возлежит некто Сигизмунд  Силугнович Чернышев, гр-н Коста-Рики. Ну, теперь хотя бы что-то прояснилось, значит, имя-фамилия у незнакомца наличинствует, только все же остается загадкой, как коста-риканец попал в самую обыкновенную российскую квартиру. Пока Васильев готовил новую порцию вопросов, Сигизмунд Чернышев, имея прежнее выражение лица, взял себя за холку и начал медленно подниматься в воздух. Хозяин жилища от неожиданности опешил, развел руками, да и рухнул в кресло. А Чернышев, между тем, парил под потолком, задевая ногами люстру. Сделав долгий круг вдоль всей комнаты, он глянул как-то тоскливо на Васильева и растворился в пространственно-временном континууме, оставив после себя чуть уловимый запах озона.
<.12.09.>