Я научусь!

Я НАУЧУСЬ!

Через окна в класс проникали яркие солнечные лучи. Они ярко расцвечивали столы и, отражаясь от их полированной поверхности, освещали развешанные на стенах портреты известных писателей. Запутавшись в бородах и бакенбардах великих сочинителей, лучи тускнели, и меркли.
 Делая вид, что его докучают солнечные зайчики, Денис зажмурил глаза. На самом деле глаза он закрыл от волнения и страха. Только что учитель положил перед ним тетрадку с домашним сочинением.
Учитель уже раздал почти все тетради. Некоторых учеников он хвалил, одобрительно отзываясь об  удачном сочинении, другим делал замечания, и советовал подучить грамматику, иным же приходилась выслушивать его резкие замечания. Возвращая тетрадь Денису, учитель только горестно вздохнул.
Именно этот тяжелый вздох, не предвещающий ничего хорошего, и заставил малыша зажмурить глаза.
- «Опять двойка… - не решаясь открыть глаза, и, тем более тетрадь, подумал он.
Раздав все тетради, учитель еще раз поздравил отличников, а затем, посмотрев на Дениса, печально произнес:
- Эх, Денис! И когда же ты, наконец, научишься писать?!
- Я научусь…
Прозвенел звонок, и учитель первым покинул класс. Сегодня он очень торопился. Ровно через сорок минут у него была назначена встреча с редактором литературного журнала.
Надо сказать, что учитель русского языка Петр Петрович Светочкин увлекался литературой гораздо больше, чем этого требовала школьная программа. Он, да простят его будущие читатели, писал! И мечтал стать писателем. Пока все его литературные потуги оканчивались неудачей. Написанные им рассказы не только не печатались, но и вызывали улыбки на лицах редакторов. И именно в том месте, где, по мнению автора, читатель должен захлебываться от слез.  Сегодня он нес в редакцию свой очередной шедевр.
Редактор встретил Светочкина радушно. Полный от природы, он, как большинство толстяков, был душевным и добрым человеком. Поэтому всех принимал радушно, от чего его корзина для бумаг к вечеру уже не вмещала забракованные им рукописи.
Ну-с, - сказал редактор, - чем Вы нас сегодня порадуете?
И выразительно посмотрел на корзину, наполовину заполненную измятыми листами.
- Нам нынче не хватает художественных эпосов...  Для полноты…
- Я, Владимир Кузьмич, рассказ принес, – застенчиво произнес Петр Петрович, протягивая рукопись.
- Что ж, показывайте свой очередной шедевр.
Редактор взял в руки папку, раскрыл ее и, увидев, что «очередной шедевр» Светочкина состоит всего из двух страниц, тут же прочел его.
- Ну, как? – с трепетом спросил Петр Петрович, и от волнения прищурился.
- Никак! – ответил Владимир Кузьмич, указывая на корзину, куда он собирался отправить рукопись. – Вы меня извините, мне некогда. Я очень тороплюсь. Эх, Петр Петрович! И когда Вы, наконец, научитесь писать?!
- Я научусь…
Редактор действительно очень торопился. Ровно через сорок минут у него была назначена встреча с заместителем министра культуры.
Заместитель министра встретил Владимира Кузьмича сдержанно и сухо. Как обычно и встречают посетителей люди его склада: страдающие подагрой, язвой, радикулитом и геморроем.
- Ну-с, - произнес он, - доклад подготовили?
- Вот, пожалуйста, Иван Гаврилович, – протянул редактор папку.
Развалившись в кресле, заместитель министра открыл папку и, буркнув:
- Подожди, пока я ознакомлюсь, - углубился в чтение.
После двух прочитанных страниц, на чело начальника набежала грозовая тень, не предвещавшая ничего хорошего. А, наоборот, предрекавшую бурю. Редактор ухватиться как за соломинку за спасительную мысль: «Может, у него просто язва разыгралась?». И от волнения закрыл глаза.
- Ну, как? – с надеждой спросил он.
- Никак! - Иван Гаврилович запустил доклад в корзину для бумаг и разразился бранью.
- Ты в своем уме? Мне нужен доклад о современной литературе, о молодых, подающих надежды писателях и поэтах! А ты, что наляпал? Эх!  Владимир Кузьмич! И когда ты только научишься писать!
- Я научусь…
-  Ну, ладно иди, я тороплюсь. Потом позвоню.
Иван Гаврилович действительно очень торопился. Он торопился домой.
Войдя в квартиру, не разувшись и, даже не сняв пальто, игнорируя замечания жены, Иван Гаврилович бросился в комнату сына.
- Ну, как? – взволнованно спросил он.
- Никак! – ответил Денис. – Опять двойка. Опять ты плохо для меня написал сочинение. Эх! И когда ты только научишься писать?!
- Я научусь…