на берегу бесконечности

По понедельникам будильник звенит как-то особенно громко, даже ехидно. Отвратительный треск вырвал Иванова из объятий сладкого сна. Будничная рутина вступила в свои права: выпить стакан теплого молока, пролистывая новости, затем тщательно почистить зубы, умыться и собраться на работу. Выйдя из квартиры, обязательно осознанно провернуть ключи в замках по два раза, иначе придется потом весь день мучиться — закрыты ли двери, а то и возвращаться с полдороги.
Пока щелкают замки, успевает прийти предусмотрительно вызванный лифт. В это время суток он всегда стоит на первом этаже — жители дома отправляются на работу. Створки дверей со скрежетом открываются, и Иванов с опаской заходит внутрь: совсем недавно он читал в новостях, что с четырнадцатого этажа оборвалась кабина лифта. Иванову, конечно, на самом деле бояться нечего — он-то живет на седьмом, и ЖЕК вполне прилично следит за состоянием вверенного ему хозяйства. Однако сегодня скучная кабина лифта выглядит подозрительно: непрестанно мигает кнопка «7». «Странно», - думает Иванов, - «вызвать что ли техника», но потом осознает, что если вызовет техника, придется слишком долго объяснять, в чем проблема, и тогда опоздания на работу в понедельник не миновать. Это плохая примета — опаздывать на работу в понедельник. Вообще плохая примета — опаздывать на работу. К увольнению. «Кто-нибудь из соседей вызовет, благо в подъезде нет недостатка в бдительных старушках с вагоном свободного времени», - успокаивает себя Иванов и жмет кнопку первого этажа. Минуту спустя он выбегает из подъезда и торопится на остановку троллейбуса, тот глотает пассажиров, словно кит Иону и летит по дороге, завывая. В детстве Иванов любил подвывать троллейбусу, думая, что никто не слышит, что это их с троллейбусом сокровенная тайна. Теперь он не допускает такой ошибки.
В офисе все по-прежнему — привычное бурление планктона затягивает в свой хоровод и останавливается, словно по мановению волшебной палочки, ровно в пять вечера. Вновь троллейбусы заглатывают пассажиров и воют, на этот раз радостно, ведь они возвращаются домой.
Вечером в кабине лифта ничего не мигает. «Ну и отлично», - думает Иванов, предвкушая вечерний отдых. Новости, душ, ужин, очередной выпуск какого-нибудь научно-фантастического сериала и сон. В мире творится черти что, бушуют цунами, бомбят города, дымятся разрушенные ядерные электростанции, но все это проходит мимо уютного дивана, на котором Иванов смотрит кино. Здесь и сейчас смотрит, неважно, что творится где-то там.
Утро вторника подобно утру понедельника с единственным отличием — это утро вторника. Сегодня же появилась еще одна существенная деталь: в лифте мигала кнопка «6». «Нихрена не умеют работать», - недовольно подумал Иванов, выскочил из подъезда и бросился в глотку троллейбуса. Троллейбусы — интересный вид, сколько бы людей они не проглотили, никогда не давятся. Вот действительно, вы видели когда-либо подавившийся троллейбус?
Вечером все кнопки вели себя как подобает. Сериал был интересным. Новости мира — угнетающими. Ночью Иванову снился незнакомый пустой город, простиравшийся до самого горизонта, свет окон складывался в безымянные созвездия, формировал туманности и галактики. Он часто видел странные сны.
В среду мигала кнопка «5». «Интересно, а что будет, если нажать мигающую кнопку?» - мелькнула шальная мысль. Иванов не захотел рисковать — вдруг лифт застрянет, а то и оборвется, и он пропустит очередные увлекательные троллейбусно-офисно-сериальные сутки. Лифт благополучно открыл створки на первом этаже, и очередной день промелькнул. В город приходила весна, снег растаял, обнажив весь захороненный в нем мусор, и теперь ветер играл сухими листьями, мятыми объявлениями и сплющенными пластиковыми бутылками. Весной обострялась ненависть троллейбусов к маршрутками. Те всегда теснились у остановок, отбирая часть добычи. Троллейбусы раздраженно гудели, а в их вое слышались обиженные и немного отчаянные нотки.
Вечером, поднимаясь в лифте, Иванов подумал: «Я будто попал в какой-то сериал, наподобие тех, что смотрю вечерами. Только невероятно нудный, ха-ха. Если лифт продолжит свои упражнения, то завтра должна мигать кнопка «4». Четверг — четвертый день недели, а у японцев четверка созвучна слову «смерть». Ерунда, конечно».
В четверг Иванов спустился пешком. Однажды он смотрел видео, собранное из фотографий людей с поразительно одинаковым выражением лица. Менялись прически, освещение, фон — а лицо оставалось прежним, застывшее, словно маска. Дни жизни точь в точь походили на это видео. Одно и тоже выражение, всегда. А вечером с лифтом опять было все нормально.
Пятница — приятный день. Завершение рабочей недели, дверь к выходным. Как и следовало ожидать, мигала кнопка «3». Все это напоминало какой-то отсчет. Только что должно было произойти в конце?
Троллейбусы не любят пятницы. Вечером их игнорируют толпы гуляк, а на выходных ими пользуются гораздо меньшее количество людей.
Возвращаясь, Иванов столкнулся в лифте с соседом. «А вы обращали внимание, что по утрам как-то странно мигают кнопки», - попытался завести разговор Иванов, но сосед пробормотал нечто нечленораздельное, обдав запахом перегара. Иванов прекратил попытки общения, опасаясь, что сосед заблюет кабину. Ужин был вкусным, сериал — интересным.
В субботу кабина лифта была облевана. Призывно мигала кнопка «2». Иванов спустился по лестнице и позволил троллейбусу отвезти его на рынок. Нужно было начинать готовиться к следующей неделе. В остальных отношениях суббота ничем не отличалась от будних дней. Разве что по субботам можно было позволить себе посмотреть две серии сериала, или даже полнометражный фильм.
Утром в воскресенье было ветрено. Такое утро было долгожданным — теплое, ясное, оно сулило приятное времяпровождение. В коридоре давно стоял воздушный змей. Когда сквозняки гладили туго натянутую поверхность бумаги, змей тонко гудел, совсем не так, как троллейбусы. Взяв змея, Иванов вышел на лестничную площадку к лифту. Створки призывно распахнулись, как только он нажал кнопку. Как и следовало ожидать, мигала кнопка «1». «Какого черта», - подумал Иванов, - «можно что угодно фантазировать, но жизнь — не фантастический сериал. Застряну — вызовут монтера». Он шагнул в кабинку и нажал кнопку первого этажа. Лифт вздрогнул и поехал вниз. Иванов считал пролеты, видимые сквозь неплотно закрытые створки дверей. Где-то на уровне третьего этажа лифт начал ускоряться. Он проехал первый этаж и продолжил падение. В щель между створками была видна лишь тьма. Иванов даже не успел испугаться, а потом был слишком занят попытками удержать равновесие в невесомости, воцарившейся в летящей неизвестно куда кабине. Лифт дрожал и завывал, совсем как троллейбус. Возможно, они были дальними родственниками, только лифт надежно прятал рога.
Кабина резко остановилась, и Иванов упал с потолка, поранив колено и сломав воздушный змей. Затрепетав, створки медленно раздвинулись, впуская внутрь свет мириадов огней, танцующих, манящих, свивающихся в галактики. Они простирались на сколько хватало глаз, совсем как огни города в странном сне в ночь со вторника на среду. Иванова от них отделял лишь шаг. «Как глупо», - мелькнула в голове сумасшедшая мысль, - «стоять на берегу бесконечности с поломанным воздушным змеем в руках».