Шнур и игра на грани фола

Осторожно! Ненормативная лексика!



Третий час ночи. Мотор микроавтобуса ровно урчит. Но это не приносит успокоения.
«Сил не осталось ни-ка-ких! День вымотал. Сначала концерт. Нет, ****ь, сначала был не концерт, а выебавшая весь мозг администратор отеля. Сука крашенная. Потом эта дорога на концертную площадку! Потом эта хрень с подготовкой концерта. За что им башляют деньги? Как обычно ничего не готово. Всё на скоку. Всё с налёта. «Мы, *****, такие мастера, что всё за полчаса». Микшерский пульт так и не стал нормально работать. Поубивал бы гитарой, говноедов! Даже провода ни кто не удосужился распутать! Чуть не распластался на сцене дважды! А потом ещё эти долбанные продюсеры со своим ****ным кино... Это же надо было придумать такое!!! Он и кино про войну!!! *****, ни чего святого! Деньги-деньги-деньги!.. И момент-то подобрали какой!? Сразу после концерта!!!!»
Шнур ещё хлебнул холодненькой «Русской». Пить не хотелось. Но если не напиться, то нервяк не отпустит до самого утра. Так и будут крутиться в голове как на каруселях: Сука крашенная – дорога – говноеды – продюсеры-пидарасы... За окном автобуса мелькали придорожные огни и покачивалось звёздное небо с луной по-середине... Где-то на грани сознания и возможного начала звучать музыка. Шнур потёр подбородок. Не вовремя это всё. Наверняка забудется... Он моргнул отяжелевшими веками...
Над головой раскинулось бездонное ночное небо. Бездонное, бархатное, теплое, ласковое и близкое, как титька мамки. Вот уж и не вспомнить сколько Сергей не рассматривал такое близкое небо. Так спокойно, ни куда не торопясь. Захотелось потрогать небо рукой. Из зажатой в руке бутылки, водка выплеснулась на рубаху. «****ь!» - пробурчал Сергей и отхлебнул... Стоп! Рывком встал. Земля попыталась вернуть его в горизонтальное состояние, прыгнув из под ног испуганной птицей. Но Сергей сноровисто поймал её ступнями и выпрямился. Хм! Он не в гостинице и не в автобусе!?.. В воздухе появился еле уловимый, но столь знакомый запах приключений! Шнур улыбнулся и почесал затылок. После чего ещё отхлебнул водки. Огляделся вокруг. Ничерта кроме звёзд не видно. Под ногами какая-то явно каменистая и сильно наклонная местность, покрытая жёсткой травой. Где-то вдали и внизу по неясному шуму чудилось море. Морской запах практически полностью рассеивал все сомнения. Только было не понятно каким образом он попал к морю из Екатеринбурга! Запах приключений усилился в несколько раз. В кончиках пальцев заиграл ток, как перед концертом. Сергею даже показалось что он своей улыбкой подсвечивает себе дорогу. Становилось всё значительно интересней! Значит он не просто так моргнул, а потерял достаточно большой промежуток времени. Интересненько и что же расскажут очевидцы? «Надеюсь что не засветился в СМИ с какими-то дурацкими выходками» - подумал Шнуров снова почесал подбородок.
Под ногой лязгнула какая-то железяка. В небо взвилась ракета. И началась пальба. Запах приключений буквально перебивал все остальные запахи! Значит, он всётаки дал себя уговорить этим пидарасам и подписал этот ****ный контракт на кино про войну... На грани сознания снова зазвучала мелодия... Но на этот раз Сергей слышал как бас-гитара упруго задавала мощный ритм. А что! Кино так кино! Эти пидарасы пожалеют что были такими настырными! Стрельба усиливалась. Трассеры разноцветными красивыми струйками расцвечивали черное небо. Сергей мотнул головой от удивления. Надо же как на такую херню не пожалели денег. Стреляют как на порядочных учениях! Вот суки!
Грохнул взрывпакет и не очень далеко раздалось, сначала нестройное «Гуга! Гуу-га!». Взорвали ещё один взрывпакет. «Гу-га» крепло, постепенно перерастая в мощный хор. Шнур хлебнул водки и решил двигаться на звуки, ближе к актерам и массовке. Мельком подумал что это его первый шанс испортить настроение этим розово-голубым псевдо-патриотам, появившись в кадре какого-то-там-грандиозного побоища в своей попугаистой концертной рубахе, пьяным, с бутылкой в руке... Ну и соответстветно начистить морду какому-нибудь холёному офицеришке, будь он за «красных» или за «фрицев». Одним словом в голове созрел план!
Шнур споткнулся и загремел куда-то вниз. Если бы он был трезвым, то наверняка свернул бы себе шею, а так ничего, только больно ударился коленом.
Да это был окоп... или может быть траншея... Вобщем типа канава, но для людей. Из-за поворота возникли «двое из ларца, одинаковых с лица» в одинаковой немецкой форме:
- Хальт! Хэндэ хох!- гаркнул первый, что был с автоматом.
- Я-я, майн генераль! Квадратишь-практишь-гут! - Обыденным голосом выложил Шнур все свои познания в немецком языке... Артисты на долю секунды опешили. Этого вполне хватило чтобы зарядить тому что с автоматом с ноги по яйцам. Он больше не учавствовал в беседе. Второй снова выкрикнул своё «хэндэхох» и начал передёргивать затвор винтовки. «****ь, это не кино, а какое то шоу!» - подумал Шнур. И разбил о каску этого клоуна бутылку с остатками водки. Осколки и остатки водки брызнули на лицо «как бы немца». Ему Шнур, для полноты картины зарядил ботинком по голени, и выхватил винтовку.
В следующий миг он чётко осознал, что за удар по яйцам его будут бить долго, старательно и по-немецки основательно, вне зависимости от национальности актёров. Причём ему не удасться повыступать перед камерами. Такой запах приключений Шнуру не понравился. «Ибиться сердце перестало!» - процедил сквозь зубы Сергей, заслышав топот в канаве. Раздалась очередь и в стенке окопа сработала пиротехника, которая типа изображала пули, входящие в стенку окопа. Яйца сами вжались куда-то в живот. И Шнур сеганул наверх, подальше от таких приключений.
Уже лёжа в нескольких метрах от окопа в небольшой ямке, Шнур слушал завывания потерпевших артистов, отборную ругань, причём всё на немецком, и выстрелы. И ему пришла странная мысль в голову. Этож какому дебилу пришло в голову потратить деньги на немецких статистов! Охренеть! Они уже не знают как покуражиться! Вот ссуки!
Не. Надо выбираться к «красным», а то тут точно замесят. Ишь как раздухарились! Причём выбираться надо «трошки по-маленьку», так сказать «огородами»! Больно не охота просто так поучавствовать в массовой драке, где все против его одного.
Однако «огородами» не вышло. Уже кто-то полз в его направлении, усердно пыхтя. Сергею захотелось попугать смельчака и дать холостым над ухом «героя». Передёрнуть затвор не получилось. Похоже что его ещё Гансик старательно заклинил в том окопе. Поэтому Шнур воспользовался винтовкой как дубиной. Каска спасла «героя». И началась игра в салки двух взрослых людей. Оказалось что это был хозяин винтовки, который пытался её отобрать. Шнур с хохотом убегал от Гансика, дразня его как только можно. Куражился по полной. Смешно закидывал ноги вперёд при беге и отклячивал зад, подпуская актёра поближе.
...Ночная беготня от "одинаковых с лица" закончилась тупым ударом в лицо и ровной темнотой.
...Теперь Серёга смотрел, щуря подбитый глаз, на лазурное море, корабли на рейде, синее-синее небо и на тех, кто изображали из себя "красных".
Один из них, особенно вошёл в роль, и в «порыве чувств» порвал на своей груди уже неоднократно зашитую тельняшку и бросился с кулаками на Шнура.
Похмелье и гул в голове заглушали крики этого бесноватого. Сергей хотел встретить плохого человека кулаками, но они оказались крепко связанными за спиной.
- Отставить, Щербинин! Встань в строй!- как из под воды донёсся голос "командира", который стоял тут же в фуражке и с пистолетом на боку - Я тебе ещё раз объясняю. Если бы это был немецкий разведчик или диверсант, то его бы не стали присылать как гражданского. Смысл какой? Слишком всё неправдоподобно!
- А ты что смотришь на меня! Я сколько буду задавать вопрос? Как зовут? Как фамилия? Что делаешь на передовой?
- В кино снимаюсь!
- Что, бля? Какое кино? Ссука! - Щербинин снова бросился с кулаками. Но его остановили из строя.
- Спрашиваю последний раз, или в расход! Как зовут? Как фамилия? Что делаешь на передовой?
- ****ь! Шнуров. Сергей. Можно просто Шнур! Где ваш режиссёр?
- Отчество? Год рождения?
- Владимировичь. Тринадцатое апреля одна тысяча... девятьсот семдесят... третьего года. В Ленинграде. Дайте водички...
- В каком говоришь году?
- В одна тысяча девятьсот семдесят третьем.
- Тебя где так врать учили?
- Нахуя мне врать? Я что слишком молод? Или может слишком стар?
- Дайте воды ему! Он совсем ни чего не соображает!
Шнур попил теплой противной воды из протянутой алюминиевой фляжки. Столько, сколько дали.
- И так, ещё раз спрашиваю в каком году ты родился?
- В одна тысяча девятьсот семдесят третьем!!! Вы всё ждёте что я вам другую цифру назову? Нахуя мне это надо? Можете проверить по документам!
- Если бы могли, уже проверили бы! В каком году родился?
- В одна тысяча девятьсот семдесят третьем!!! ****ь, да что это за прикол? Чем вас не устраивает такая цифра то?
- А тем, товарищь немецкий диверсант, что сейчас седьмое апреля одна тысяча девятьсот сорок! третьего! года! Дошло, немецкая твоя рожа?
- Нет! Ну это-то понятно! По сценарию там и должны были быть военные годы, но ведь я даже ещё не в гриме и сценария не видел в глаза. Дайте почитать сценарий и я вам буду отвечать в соответствии со сценарием! От куда я знаю, что там сценарист про меня написал. Скажите что я родился в одна тысяча девятьсот... девятьсот пятнадцатом, значит буду рапортовать что моя дата рождения надцатого бря одна тысяча пятнадцатого года! Хули вы меня пытаете!
- Слушай! А ты не умалишённый? Такие вещи тут несёш как проповедь? Говори где вчера ночевал!
- В клубе модном концерт давали?
- Что-о-о? В каком таком клубе! В каком таком модном?
- «Два корабля»!!!! Бля! Мужики! Неужели не узнаёте! Я же Шнур! Группа "Ленинград"! Ну... Помните? "Полные карманы... А это, а это зелёный чай!". Или вот "Кто болеет за Зенит, у того всегда стоит!"... Нет? Вы что совсем деревня что ли?
- Товарищ Иванов! Разрешите я его пущу в расход?! Сколько же можно над людми издеваться? Он же тут просто чушь мелет, а нам вон, на передовую пора! - опять вмешался Щербинин, придерживающий клочья своей тельняшки свободной рукой.
- Я сказал отставить, Щербинин! Встать в строй! Ну что, выбирай, Шнуров! Либо на транспорт и в тыл, пусть там с тобой разбираются особисты, или на передовую, вон, с Щербининым. Докажешь на деле что ты не фашист, и воюй с нами дальше! А воландаться с тобой я дальше не могу! Но и стрелять тебя не хочется. Всё таки ты пришёл с немецкой стороны и принёс с собой их винтовку!
- Подождите! Так, а где тогда снимают кино? Я контракт заключил с этими пидарасами!?
- Всё! Забудь про кино! На передовой у нас нет ни какого кино! Только фрицы!
- Товарищь Иванов! Простите что... Я не допонял Какое сегодня число!?
- Седьмое апреля одна тысяча девятьсот сорок! третьего! года! И другой даты не будет!
Шнур помотал головой. ****ь. Или он спит. Или это вообще ни куда не годится!
- Товарищь Иванов! Последний вопрос! А где мы находимся?
- Мыс Мысхако. Вон там Новороссийск! А здесь расположение бригады морской пехоты... А вон там, откуда ты пришёл, окопы фрицев!
Щербинин развязал руки Шнурову. Сергей сел на сухую траву и обхватил голову руками. У него ни как не "сходилось сальдо с бульдой".
Щербинин степенно обошёл,  выразительно показал кулак и прошипел: "Только дёрнись у меня, падла!". Сергей полез в задний карман брюк, где по идее должен был лежать бумажник с деньгами и документами. Результат был вполне ожидаем. Никакого бумажника там не нашлось. Сергей показал Щербинину жестом что хочет курит. Тот нехотя достал кисет и свернул самокрутку, поджог её и частично скурил сам. Остаток отдал Шнуру. А потом потянул его за шиворот:
- Пошли, дурнинушка. Будешь завоёвывать себе доверие и оружие!
- Я же с винтовкой пришёл!
- А если её тебе специально немцы дали для отвода глаз?
Ну что за день то такой! Хотел отказаться от этих съёмок! А тут такой дурдом творится! Стоп! СТОП-СТОП-СТОП!!!! И Шнур аж заулыбался. Всё просто! Как воробъям фигушки показывать! Пельш со своей программой! Значит его друзья заказали Пельшу в программу «Розыгрыш»!!! Вот теперь всё сходится! Ха-ха! Ну я вам, суки, покажу шоу!!!!
Поднимались в горку. Полдень. Пекло. Пылища! Дышать нечем. А с похмелья так и вообще в глазах появились какие-то сереневые оттенки, А Щербинин хоть и подотстал от отряда ради Сергея, но прёт как скипидаром смазанный. Только «камни из под колёс летят». И тут Сергей обратил внимание на ноги Щербинина, постоянно мелькавшие перед лицом. Армейские ботинки совсем другого типа. Как у рабочих. Из кожи. Сильно поношены. Но самое главное, нет ни каких следов носков! Какие-то тряпки намотаны поверх штанов. Офигеть! У других актёров то же самое или вообще без носков! Сергей неволно посмотрел на свои кожанные концертные туфли. Носки туфель уже содраны об камни. Носки, подобранные под цвет рубашки, неравномерно сползли! Штаны уже все грязные и порваны на коленях! Да и хрен с ними! Но почему людей мучают? Зачем заставлять стирать ноги до крови, если это одноразовое шоу?!
- Слышь, Щербинин, дай водички! Я с похмелья кое как тикаю!
Щербинин обернулся со зверским лицом и показал словно режет себе горло. Сергей сник. Затем раздались выстрелы и все резко залегли. Сергея упрашивать не пришлось. Он упал отдохнуть. Тут же рядом появилась злая рожа Щербинина.
- Молчать, ссука! Иначе я тебя прямо тут прирежу!
- Я с похмелья – прошептал Сергей, - уже круги в глазах!
- Терпи ссука! – Сергей покорно кивнул...
Даже в своём полуобморочном состоянии Сергей вдруг почувствовал мощный запах многодневного пота, идущий от Щербинина. Вдруг с такого короткого расстояния увидел его драную тельняшку и черную шерстяную куртку с натуральными железными потёртыми пуговицами, дырку в безкозырке, руки с чёрными ногтями, щетину на щеках, нелеченные зубы. И опять почувствовал необъяснимое волнение. Опять «сальдо не сходилось с бульдой». Все эти детали, а особенно запах, были какими-то неподдельными, невероятно естесственными...
Сергей посмотрел на удаляющийся зад и пятки Щербинина. Жалко было концертный пиджак, но деваться было некуда, и Шнур пополз на пузе следом за этим чудом природы.
Дальше они ползли по каким-то ямкам и кустам. Постоянно останавливаясь, когда начинала работать пиротехника.
Вдруг снова появился Щербинин и сунул в руку Шнура какуюто тяжёлую железку.
- Нака вот! А то совсем как то нечестно. Ты как курица на убой. Нечем фрицу звездануть.
Сергей посмотрел на зажатую в руке гранату. Тяжёлая, ребристая, прямо как на уроках НВП, только какая-то не такая парадная, что ли... Местами краска слезла. Да и прокрашена она была наспех. В пальцах снова появился ток и покалывание.
Вдруг все вскочили и побежали дальше в гору. Сергей пострался не отстать. Но всё его внимание было сосредоточено на том, что бы не разжать кулак, где была плотно зажата граната. А особое внимание уделялось полоске стали под названием «предохронитель». Сергей себе очень хорошо отдавал отчёт что от этой маленькой железки зависит вся его жизнь. Стоит потерять маленькую полоску под названием «предохранитель» и не известно чем это может обернуться.
Опять он упал в окоп. На этот раз не столь удачно. Он больно ударился другим коленом и руку поцарапал о камни. Но не разжал гранату. Как только Сергей встал, тут же из какой-то норы на него вылезла серая каска с немецкими погонами. Сергей ударил гранатой туда, где должно было быть лицо. «Немец» упал навзничь. Его глаза бешенно глядели на Шнурова. Рука пыталась достать нож. Винтовка, оброненная, валялась неподалёку. Сергей в каком-то оцепенении взирал на эту сцену, пытаясь понять что же он должен сделать в этой ситуации. Он конечно же не прочь от****ить этого статиста, но он ведь ему ни чего плохого не сделал! Мало того, на сколько реальное это шоу, на сколько он может разойтись?! «Немец» наконец выхватил нож. На скуле надувалась сильная гематома, глаза его сверкали и было ясно что пырнуть может.
- ****ь! – только и смог сказать Шнур, и с какой-то отрешённостью сильно бросил гранату в лицо фрицу. Раздался глухой стук. От этого звука невольно поползли мурашки по спине. Сергей прекрасно помнил этот звук. С таким звуком ломаются кости и разбиваются головы. Немец навзничь упал. Из того что Сергей мог увидеть на запрокинутой голове, было ясно что «травма» и «реанимация» обеспечены.
Появился один из «наших». Ткнул «немца» ножом в горло, спокойно поднял гранату, отдал Сергею, сказав «Это хоршо, бля, что ты кольцо не дёрнул!». Сергей не мог оторвать взгляд от струйки крови, которая пульсируя, била из горла артиста.
- Н-и-ху-я-с-е-бе-шоу! – только и смог сказать Шнур.
- Чо? – рядом стоял Щербинин, закуривая самокрутку.
На Сергея навалилось оцепенение. Как тогда, в четвёртом классе, когда старшеклассники отнимали у него деньги. Сколько лет уже прошло. Все эти годы он не позволял себе дать верх этому гадкому оцепенению в экстримальных ситуациях. А теперь вот на! Он не может пошевелить ни одним пальцем. Тупо смотрит на кровь и не может отвести взгляд.
- Чо? В первый раз штоли? А как, тогда ты у них ночью винтовку отобрал? Нака, хлебни! – и Щербинин сунул в руку армейскую фляжку.
Сергей начал пить, утоляя жажду. Щербинин набросился на него как коршун и выхватил флягу.
- Ты, бля, чо спирт как воду хлещешь?
Сергей вытер губы рукавом, так и оставшись уверенным что он попил тёплой воды. Щербинин взял винтовку немца и вручил её Шнуру со словами: «Нака вот! Заработал однако! В бою!!!»


Произведение не окончено