умереть, чтобы возродиться... 2

  Знаете, есть такие небольшие двухэтажные домишки, похожие на особнячки мелких торговцев, вот туда-то я и направил свои стопы.
  В подъезде пахло мышами и обветшалостью. Деревянная лестница была до того скрипуча, что соседи наверняка таким образом узнавали своих домочадцев, прослушивая их мелодии по шагам.
 Я старался, как можно тише пройти по этим музыкальным ступенькам, чтобы не дай Бог, ничего плохого обо мне не подумало в столь ранний час недремлющее око обитателей этих особнячков-трущоб. Так устроен человек - он думает даже в такое замечательное утро о таком низменном и пошлом.
 Дверь отворила сама художница - молодая женщина, милая, больше похожая на красивого юношу - короткие волосы, длинные пальцы и глаза. Вот эти глаза меня приворожили с первой минуты. Про такие говорят - упасть и раствориться без остатка.
 Таким же тихим голосом, как и по телефону предложила следовать за нею. Нескончаемый коридор бывшей коммунальной квартиры был пуст, с кухни не доносились запахи съестного и в воздухе витали задумчивость и отрешенность от внешнего мира.
 - Здесь уже давно никто не живет. Всех переселили на окраины в новые квартиры. Мне посчастливилось остаться здесь, пока дом не отдан на реконструкцию. Вот здесь и творю. Главное, здесь много света и тишины. Что нужно еще художнику! - нарушила эту самую тишину моя портретистка.
  - Наверное, натуры и человеческие души, - рассмеялся я.
  - Вы правы, но еще нужно вдохновение и хорошие краски, а так же холст,- и я мысленно с нею согласился.
  Я вошел следом за нею в ее мастерскую и был сразу же ослеплен огромным столпом яркого утреннего света, разрезая тьму глубины коридора между этой комнатой. Он разливался отовсюду, проходил через меня и ее, оставляя тени от нас самих на выцветших обоях. Это была самая чарующая нота в этой солнечной сонате. "Здесь правил только свет, ну и моя "натура", - рассмеялся я про себя.