Дорога-жизнь...

Дул теплый апрельский ветерок, поднимая настроение у прохожих которые с радостью подставляли лицо забияке. После затянувшейся зимы хотелось каждой клеточкой своего, еще не проснувшегося организма, впитать энергию солнышка.

Сергей Валерьевич Липкин, молодой участковый, у которого это была двадцать пятая весна, шел на свой опорный пункт милиции. Хорошее настроение, которое было разбужено матушкой-природой, было заразно: хотелось прыгать от радости беспричинно улыбаться встречным, и казалось, что весь мир наполнен самыми яркими красками, и даже пробегающая мимо дворняжка как-то по-весеннему машет хвостом.

Придя на опорный пункт, Липкин включил чайник и начал читать эпосы граждан обслуживаемого района, в которых заявители были народными богатырями вступающих в неравный бой с несправедливостью. Только далеко не всегда они рассказывали о том, что действительно толкнуло их к написанию заявления – спорные жилищные вопросы, неустройство в жизни, зависть к тем, у кого что-то лучше… Ведь проще написать заявление на соседа о том, что у него большой и красивый балкон, который непонятно почему, но мешает, а самому лежать на продавленном диване с бутылкой пива и мечтать о том, что когда-нибудь выиграет миллион в лотерею и жизнь улыбнется ему. Но для этого нужно купить лотерейный билет, а он стоит как литр пива, поэтому потом… позже… а еще лучше пусть сразу домой выигрыш принесут…

Соседи. Как много от них зависит. Если повезло, то это спокойствие: и коробок спичек, когда свои неожиданно закончатся. А если нет, то это испорченные нервы, бессонные ночи, сплетни за спиной. А когда пытаешься в вежливой форме объяснить им, что не нужно лезть в вашу личную жизнь, то они недоуменно говорят: «Так это у нас белая зависть, мы ничего плохого не думаем…»
Эх вы, люди, белой зависти не бывает. Зависть всегда черная. Можно порадоваться за успехи другого, но как мало людей, кто это может делать искренне. Все мы для кого-то соседи…

Его размышления прервал телефонный звонок
- Алло, это милиция?
- Да, я вас слушаю. Что случилось?
- Примите меры к моему соседу из кв.53. Он вчера, в полночь, на всю громкость слушал Высоцкого. Я, конечно, уважаю творчество Владимира Семеновича, но не посереди ночи, а утром на работу…
- А раньше он шумел?
- Да вроде нет, пьет себе втихаря…
- Называйте адрес.

Придя по указанному адресу, Липкин попытался позвонить, но звонок не работал. Дверь была бронированная, и даже выстрел легендарной Авроры вряд ли мог сдвинуть ее хоть на миллиметр. Он долго стучал и уже собирался выписать повестку, как дверь открылась, и его взору предстал мужчина среднего роста, возрастом около шестидесяти лет, плотного телосложения. Хозяин был подтянут, гладко выбрит, и только седые волосы говорили о том, что на его долю выпали весьма не простые испытания. Он смерил взглядом участкового и, не говоря ни слова, жестом пригласил войти. Квартира была трехкомнатной, с недорогой меблировкой.
«Странно, такая дорогая дверь и так простовато», – подумал участковый.
Особое внимание Липкина привлек книжный шкаф, заполненный книгами с необычным оформлением.
В это время он почувствововал, что его кто-то бесцеремонно разглядывает, и этим кто-то оказался щенок неопределенной породы, у которого, судя по мощным лапам и торчащим ушам, кто-то из предков имел бурный роман с немецкой овчаркой.

Зайдя в комнату, хозяин сел в глубокое кресло, а щенок с важным видом лег у его ног, положив голову на лапы, с интересом разглядывая гостя. Участковый расположился за письменным столом.
- Что вас привело ко мне, офицер? – спросил хозяин.
- Для начала давайте знакомиться. Меня зовут Сергей Валерьевич, фамилия Липкин, я ваш участковый. А привело меня к вам жалоба ваших соседей. Ночной концерт Высоцкого, с вашим бэк-вокалом не всем соседям понравился. Не оценили они ваш талант. А ведь утром многим на работу.
- Мда, неудобно получилось. А хотите кедровочки? Я сам сделал. По старинному рецепту, который узнал от сибирских старожил. Забыл представиться. Петр Алексеевич Коваленко, в прошлом старший помощник капитана. Можете называть просто «Алексеич». Так что, по пять капель?
- Нет, спасибо я на работе, – ответил Липкин.
«Если бы я пил со всеми, кто предлагает, то через год моим «лучшим другом» стал бы наш участковый врач-нарколог, Николай Анатольевич, к которому я вожу особо запущенных фанатов Бахуса», – подумал он.

- Ну, как знаете, а я, с вашего позволенья, употреблю. А хотите, я вас угощу настоящим чаем, а не той пылью грузинских дорог в красивых упаковках, который продают у нас в магазинах. Я его из Индии привез.
- От чая не откажусь. А вы в Индии были?
Алексеич налил участковому чаю, а сам достал граненый стакан и из графина наполнил его темно-коричневой жидкостью. Комнату наполнил аромат леса.
- Ну, что бы все, – крякнул и с наслаждением, не спеша осушил его.
- Да, и не только там… – начал он свой рассказ. – Легче сказать, где я не был. Все свое детство я мечтал стать моряком, хотел увидеть весь мир. Выучился. Взяли на сухогруз матросом, и после первого рейса понял, что не могу без моря. Меня манили новые страны, люди, их традиции. Я пытался познать, кто я. Ответить на вопрос «Зачем живу, какое мое предназначение?» Вся моя каюта была завалена книгами. Я выучил три языка, окунулся в таинство медитации. В перерывах между рейсами познакомился с Любушкой. Она была симпатичной и немногословной. Ее искренняя улыбка обезоружила и свела меня с ума. Через год сыграли свадьбу, а еще через год родился сын, Андрюшка. Мне невероятно повезло с женой. Любаша понимала, как много для меня значит море. Как мудрая женщина, она никогда не ставила меня перед выбором: семья или работа. Я бороздил моря и океаны, искал смысл жизни, а она была настоящей хранительницей домашнего очага.

Алексеич достал курительную трубку с замысловатым мундштуком, набил табаком и неспешно раскурил ее. Он был похож на пирата из кинофильма про остров сокровищ, не хватало только попугая на плече, который бы щебетал: «Пиастры, пиастры!!!»

- К тому времени, несмотря на свой молодой возраст, я зарабатывал хорошие деньги, и, возвращаясь с очередного рейса, вокруг меня было много тех, кто называли себя друзьями. В перерывах между рейсами я путешествовал по суше. Тысячи километров намотано на спидометре моей любимой «ладушки», где она не могла пройти, я с рюкзаком шел дальше. Возвращаясь домой, я искал то, что некоторые называют «смыслом жизни» – в книгах и случайных знакомых, которые с загадочным видом обещали окунуть в таинство познания этого самого смысла. Их речи были заманчивы и сладки, бокал вина и приторно понимающие лица подталкивали к размышлениям, но, возвращаясь домой, я рассказывал все Любушке, и она была моим экспертом. Она ненавязчиво раскрывала мне глаза на то, что было очевидным: ведь я смотрел, но не видел… Многие знакомые хотели, чтобы я проникся их восприятием мира, видел то, что они хотят увидеть, были весьма красноречивы, но я знал, что у меня есть мой щит, который спасет меня и моего сына от всяких бед. Да, да это была моя жена…

Шло время, сын решил посвятить свою жизнь нелегкой профессии – пожарный. Ни я, ни моя жена не смогли его переубедить. Начинал с простого пожарника, затем стал командиром отделения. Все было хорошо до того пожара…
Алексеич дрожащей рукой налил стакан кедровки и жадно выпил, не чувствую вкуса. Со стороны казалось, что он хочет затушить воспоминания которые, как угольки, тлели в его душе.
- Был вызов о том, что горит сельская школа. Приехав, они начали эвакуацию тех, кто спрятался в классах. Спасли всех… кроме моего сына. Он пошел убедиться, что всех эвакуировали … Рухнула крыша…
Алексеич смахнул слезу .

- Мы с Любашей долго не могли оправиться после трагедии. И вот, я решил сходить в свой последний рейс. Денег заработал более чем достаточно, хватило бы на безбедную старость. Мы решили, что когда я вернусь, то купим дом на берегу моря… Когда до конца рейса оставался месяц, меня вызвал капитан и в приказном порядке заставил выпить бутылку водки. Потом я узнал, что Любаша умерла. У нее был рак… Я не успел… Вернувшись домой, увидел, что после похорон нашу квартиру обворовали. Не оставили ничего… даже унитаз сняли, знали, что никто им не помешает. Ведь даже самая лучшая дверь не защитит от того, у кого есть ключи. «Друзья» оставили меня без моих сбережений – все, что мы копили долгие годы, осталось в сейфе, который они забрали с собой. Все рухнуло. Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Мир стал серым и безликим. Я пристрастился к спиртному, ушел в длительный запой. Мне было все равно, что за окном – день или ночь. Деньги таяли на глазах. В один из таких дней я как обычно шел за водкой и возле гастронома увидел щенка. Он посмотрел на меня таким взглядом, что я не смог просто пройти мимо. Что-то внутри меня защемило. Я взял его на руки, и такого чувства родства душ я не испытывал ни с кем, кроме жены и сына, а он так посмотрел мне в глаза, как будто хотел спросить: «Где ж ты ходишь? Я тебя жду…» В общем водку в тот день я так и не купил, да и потом понял, не нужна она мне. Тишка вернул меня к жизни.

Щенок, услышав что говорят о нем, посмотрел на Алексееича, словно хотел спросить «Звал? Может, пойдем прогуляемся, котов погоняем, или просто полаем…»
Алексееич потрепал его за ухом:
- Сейчас пойдем.
- В один из вечеров я с Тишкой смотрел телевизор, там шла передача о путешествиях, и меня осенила мысль, которая подвела итог всей моей жизни. Я шел, шел и мне казалось, что вся жизнь – это большая дорога, в конце которой меня ожидает то, что называется «смыл жизни». Но я состарился… а дорога не кончалась. И я понял, смысл жизни в самой дороге – нужно идти и получать наслаждение от каждого шага, а не спешить, не видя ничего вокруг, теряя на пути близких мне людей…

Алексеич подошел к окну, забил трубку и неспешно выпустил причудливое облачко табачного дыма. Он полностью погрузился в воспоминания и, казалось, что даже если бы и наступил конец света, то его бы это не коснулось.
 - Пойду я, пора мне… Надеюсь, с соседями найдете общий язык.

P.S. Прошло полгода. Как-то вечером, возвращаясь с работы домой, Липкин решил сократить путь и насладиться осенним очарованием городского парка. Проходя по парку, он увидел знакомых. Это был Алексеич с Тишкой. Пес повзрослел и стал настоящим красавцем. Они так увлеклись какой-то, только им понятной игрой, что, казалось, весь мир принадлежит только им. Липкин не стал подходить к ним, чтобы не разрушать очарование танца родных сердец. Глядя на них он подумал: «Как хорошо… Жизнь продолжается…»