Глава 42. Окончательный разрыв

— Ну что, Папугай, договорились с Коробкиным? — спросила вечером Светланка.
— Он уже все решил, Светик. Договариваться не о чем. «ИнтерКаменьПродукт», похоже, уже ликвидировали. Потому и все документы исчезли, причем, не без помощи Коренкова. А в «Полигране» мне предложили должность замдиректора по всем вопросам. Так что с завтрашнего дня перебираюсь в Электросталь.
— А кто же теперь у нас директор? — удивленно спросила дочь.
— А вам разве не сказали? Сам Коробкин. Собственной персоной. Но это еще полбеды. Пусть работает. А вот первым замом у него знаешь, кто?
— Ты. Ты же сам сказал.
— Я просто замом, но по всем вопросам. А первым у него теперь Коренков.
— Коренков?! Да он же ничего не знает. Ребята и так над ним смеются.
— Как видишь, знать вовсе не обязательно. Главное, вовремя подсуетиться.
— Вот тебе и Вондрачек. Пригласил ты его на свою голову.
— Я его не приглашал. Он сам тогда договорился с Коробкиным.
— Точно договорился. Ты только ушел, Коробкин его тут же вызвал. А я трубку не повесила и все слышала. Весь их разговор.
— Ты уже и этому научилась?
— Видела, как Ольга Викторовна подслушивала. Это же элементарно.
— Ну и что полезного услышала?
— Спросил Коренкова, откуда он, то есть ты, все узнал о «Полигране» и обо всем остальном. Тот сказал, не знает. А потом совещались, как сделать, чтобы ты все остальное не узнал.
— Интересно, что?
— Да они говорили как-то отрывисто, намеками. Непонятно.
— Вот сволочи. Что же они там еще заготовили?
— Я послушаю, когда Ольги Викторовны не будет. Может, что узнаю.
— Ты осторожнее, Светик, чтоб не заметили, — предупредил дочь, — А еще лучше, плюнь на это дело. Все равно все их секреты рано или поздно проявится.
— Я и так осторожно. Интересно же знать, с кем имеешь дело.
— И так все ясно, Светик. Один мошенник, а другой его пособник и предатель, — охарактеризовал я «сладкую парочку» доморощенных заговорщиков.

Уже на следующий день отправился в Электросталь общественным транспортом. Затратив на дорогу почти два часа, еле успел к началу рабочего дня. К удивлению, в офисе никого не оказалось, а ключа у меня не было.
— Да они раньше десяти не появятся. Не теряйте времени, не ждите, — посоветовала уборщица, открывшая дверь для уборки помещения.
— Они мне не очень-то и нужны. Я теперь тоже здесь работаю. Вот только ключа у меня нет, — ответил ей.
Уборщица оказалась понятливой и, убравшись в офисе, не закрыла его, а предложила пройти в помещение.
Первым, около десяти утра, появился Коробкин:
— А вы что здесь делаете, Анатолий Афанасьевич? — искренне удивился он.
— Здесь теперь мое рабочее место, — объявил ему, — Какой из столов свободный?
— Свободных столов у нас нет. Так что не знаю даже, где вас посадить.
— А этот? — показал я на небольшой столик.
— За этим мы пьем чай, — пояснил начальник производства.
— Чай это святое. Пойду к Васильеву, попрошу стол, — встал я, как оказалось, из-за стола Емельянова.
— Не надо, — остановил Коробкин, — Садитесь пока сюда. Женя уехал на неделю в Питер. А потом что-нибудь придумаем.
Пересел за стол электрика и принялся за чтение документации. Документы, преимущественно на английском языке, понравились — написаны так, что можно было читать без словаря. Для интереса отыскал их итальянские версии. Сравнивая, походя изучал технический итальянский. Коробкин молчал, с деловым видом перебирая какие-то бумажки.
В одиннадцать появились Гарбузов с Емельяновым.
— О-о-о! Афанасич! Какими судьбами? — обрадовался Николай. Сергей просто протянул руку.
— Почему так поздно? — спросил парочку нарушителей трудовой дисциплины.
— У нас расписание такое, — пояснил Емельянов.
— Я из Москвы ехал, проезжал мимо Подлипок и спокойно успел к восьми.
— Нам этот поезд не подходит. Рано очень, — сказал Николай.
— Да и что здесь делать, — дополнил Сергей.
— Разве что так, — временно согласился с ними.

Николай тут же загремел чайниками, и минут через десять меня пригласили на традиционное одиннадцатичасовое чаепитие. За чаем, как водится, поговорили о делах, которых, собственно, не было.
— Ребята, пора заняться блоками. Отработать технологию их доставки в цех. Завезти штук двадцать, чтобы, когда понадобятся, были на месте, — предложил я занятие скучающей команде.
— Я пишу инструкции, — тут же «отбоярился» Николай.
— А мне лист отбойника надо раскраивать. Проблем выше крыши, — отвертелся Сергей.
— А меня оперативки у Васильева замучили, — подвел итог Владимир Львович.
Едва покончили с чаем, подошло время обеденного перерыва. А после обеда тройка «итальянцев» с полчаса была никакой:
— Честно говоря, Афанасич, спать хочется. Здесь такой воздух. Располагает, — признался Емельянов, — А тебе не хочется? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил ему и прекратил беспокоить невыспавшихся людей.

Прошелся по преображенному цеху, подмечая недоделки, которые помешают проведению пуско-наладочных работ. Неожиданно столкнулся с Васильевым, разглядывавшим станок.
— Нравится? — спросил директора завода, тихо подойдя сзади.
— Нравится, — испуганно отшатнулся тот, — Здравствуйте, Анатолий Афанасьевич. Не заметил, как вы подошли, — оправдался он.
— Николай Петрович, вы в курсе, что здесь будет работать другая организация, а не та, с которой у вас договор? — напрямую спросил партнера.
— В курсе, в курсе, — неожиданно занервничал директор, — Не хочу я в ваши дела вмешиваться, Анатолий Афанасьевич. Решайте с Коробкиным, как хотите. Меня в это не втягивайте, — заторопился он из цеха. Я не отставал:
— И вы согласны с тем, что Коробкин станет хозяином предприятия, а мы втроем даже не сможем ему возразить?
— Я же сказал, Анатолий Афанасьевич, разбирайтесь сами, — ответил директор и почти бегом помчался от меня.
Что ж, это не союзник. А если и союзник, то не мой.
Вернулся в офис. Коробкина уже не было.
— А где Владимир Львович? — спросил Гарбузова.
— На оперативке, — ответил он.
Попытался откровенно поговорить с бывшими коллегами по РКК «Энергия». Не получилось. Меня слушали, и только. Похоже, тема была под запретом. Лишь понял, и эти не союзники.

— Афанасич, а ты абразив видел? — спросил меня как-то Гарбузов.
— Видел, — ответил ему, не почувствовав подвоха.
— Пойдем, еще раз проверим, — предложил он. Инициатива главного инженера порадовала. Мне и в голову не могло прийти, что меня просто увели из цеха.
— Ну как, понравилось Коробкину у вас? — спросила вечером Светлана.
— Какому Коробкину? — удивился я.
— Сергею Львовичу. Он же сегодня ездил к вам с кучей адвокатов, — сообщила она оглушительную новость. Лишь теперь до меня дошло, почему Гарбузов почти час продержал меня на складе, чуть не из пальца высасывая все новые и новые вопросы о партии абразива. Какая там любознательность. Он банально тянул время, выполняя поручение Коробкина старшего.
— Ну что, Сережа, выполнил задание братьев Коробкиных? — спросил Гарбузова на следующий день, посмотрев ему в глаза. Он все понял:
— Ты извини, Толя. Ты меня должен понять, — ответил прагматик.
К концу недели я оставил попытки руководить своим странным коллективом. Прямо с утра каждый из них получал мое задание, молча выслушивал, кивал головой и продолжал заниматься делами по своему плану. Отговорки у всех были заготовлены заранее: не успел, не понял, забыл. Удивляло, что мои взыскания воспринимались с улыбочкой.
— Папугай, ты знаешь, тебя игнорируют, — сообщила вернувшаяся с работы возмущенная дочь, — Сегодня случайно подслушала. Коробкин старший звонил Коробкину младшему. Рассказал, какие ты всем выдал задания. Спросил, что делать. Сергей Львович ответил, ничего не делать, а на твои взыскания наплевать, — рассказала она.
— Понятно, Светик. Не бери в голову. Им же хуже, — ответил ей.
А через три дня Коробкин передал поручение брата — подготовить детальный план работ по запуску производства. Мои поручения всему коллективу транслировали мне.
План предполагали обсудить на собрании учредителей «Полиграна», которое решили провести у Васильева.
— Сам Сергей Львович приедет. Так что, Анатолий Афанасьевич, готовьте материалы и сами готовьтесь, — озадачил меня мой формальный подчиненный.

За два дня план работ был подготовлен. Приезда гендиректора «Полиграна» ждали ближе к обеду.
— Надеюсь, план готов, Анатолий Афанасьевич? — спросил Владимир Львович.
— Готов, — ответил ему, помахав папкой с материалами.
— Афанасич, там рабочие принесли раскроенный лист отбойника. Хотят примерить. Пойдем, посмотрим, — предложил Гарбузов.
До собрания оставалось более часа, и мы с Сергеем ушли в цех. Когда вернулись, в офисе был один Емельянов.
— А где Коробкин? — спросил его.
— Да здесь бегает, — ответил он.
Подходило время начала собрания, а Коробкина не было.
— Ладно, пойду к Васильеву, — сказал Гарбузову, — Покажу ему материалы, чтоб меньше вопросов задавал на собрании.
Открыл ящик стола — моей папки не было.
— Не ходи никуда, Афанасич, — сказал Гарбузов, заметивший мое изумление, — Собрание уже кончилось.
— Где моя папка? Как кончилось? — обалдело повторял я, не веря в случившееся.
— Папку взял Коробкин, — ответил Емельянов, — А Сергей Львович уже уехал, — радостно заулыбался он.
Встал и тут же уехал домой. Объясняться с Коробкиным и даже видеть его в тот день не хотелось. И еще вдруг закралось подозрение, что ни меня, ни Чендерелли в составе учредителей «Полиграна» нет, и не будет, потому что «свечной заводик» должен принадлежать только одному хозяину — Коробкину.

Размышляя о случившемся, решил прекратить все отношения с «Полиграном». Да, собственно, их и не было: похоже, я не совладелец этого предприятия, а моя должность — фикция, и юридически, и фактически.
Утром, на свежую голову, решил все же съездить в Электросталь. Но не на завод, а в Регистрационную Палату. Меня там знали, и вполне реально было узнать правду.
Но Палата в тот день не работала, а потому решил зайти на завод — попрощаться с мечтой. Я не зашел в офис, а прошел прямо к станкам. Постоял у каждого, представив их работающими. После Вероны это было нетрудно.
— Афанасич, а ты что здесь делаешь? — подошел Гарбузов.
— Да вот смотрю. Когда еще придется, — ответил ему.
— Так ты уже знаешь? — взглянул он на меня, как показалось, с сочувствием.
— Что знаю?
— Что тебя нет в учредителях «Полиграна», — уничтожил он последнюю надежду.
— А ты откуда узнал? — схватился я за соломинку.
— Я вчера принес документы из Регистрационной Палаты. По дороге не удержался, посмотрел. Сказать, кто учредители?
— Зачем, если меня там нет.
— Из любопытства.
— Я не любопытный.
Мы молча пошли к офису. У офиса я остановился и протянул руку:
— Удачи тебе, Сережа.
— Спасибо, — поблагодарил он, — А ты не зайдешь в офис?
— Зачем? За две недели он не стал моим вторым домом. К тому же там крадут документы.

— Анатолий Афанасьевич, вы в Москву? — как ни в чем не бывало, спросил вышедший из офиса Коробкин.
— В Москву, — еле сдерживаясь, ответил ему.
— Захватите, пожалуйста, документы для Сергея Львовича, — попросил он.
— Я в ближайшее время его не увижу.
— Светлана пусть передаст.
— Давайте, — согласился я.
Через минуту Коробкин вынес незапечатанный пакет.
— Это тот пакет, — рассмеялся Гарбузов, когда Коробкин ушел.
Он проводил меня до проходной, и я навсегда покинул созданное такими усилиями предприятие, которое, уже не сомневался, у меня бессовестно украли.