Не обижайте Чехова

    Ледяным вечером я держал путь в театр. На двери, ведущей в предбанник, под надписью “вход” была и другая: “Внимание! Осторожно, кривые полы!” Не вняв совету, я прошёл и, не успев дойти до кассы, упал. Встав с определённой долей неловкости, направился за билетами. Купив их, я подошёл уже непосредственно ко входу в театр, на двери которого ещё не успели заменить надпись “выхода нет”. Чуть ниже тоже была надпись: “Внимание! Христос грядет, время читать библию!” Видимо, или сектанты сюда добрались, приняв приезд высокопоставленного человека за Спасителя, или же это рекламная компания вышедшего новомодного мюзикла “Иисус Христос: суперзвезда”. Тем не менее, по опыту прошлой надписи, я взял на заметку.
    Спектакль, на который я решил сходить - новая постановка “Чайки” Чехова. Думаю, для начала можно сказать, что сам спектакль называется “Чайка: последний полёт”.
    Началось. Аркадина, крупная такая дама, ввозилась на коляске для крупного багажа. Оказывается, она переквалифицировалась из актрисы в танцовщицу местного кабаре, где, соответственно и познакомилась с Тригориным - его главным меценатом и, по совместительству, писателем популярных рассказов ужасов. Заречная, дама габаритов поменьше, вполне по пьесе мечтала о славе Аркадиной. Кстати, режиссёр посчитал текст Антона Павловича бездарным, так что вместо знаменитого монолога она читала отрывки Данте “Ад”, а в конце разрыдалась и разделась. Единственный понимающий персонаж Дорн огрубел, отупел и стал бандитом. Теперь понимаете, как звучит реплика: “Не знаю, быть может, я ничего не понимаю, но пьеса мне понравилась.” Сорин же - человек с алкогольной зависимостью, в виде огромного беспомощного ребёнка передвигался с помощью кресла-каталки. Тригорин - насильник и убийца, сходящий с ума на протяжении всей пьесы, выдавал совершённые им злодейства за вымысел и описывал их в рассказах, которые были очень популярны.
    С таким набором обстоятельств, меня ждала ошеломляющая концовка: Тригорин окончательно сойдя с ума, застрелил Заречную, потом Треплева, затем Аркадину. Сорин умер сам - сердечко не выдержало. Дорн после потасовки с Тригориным, выхватил у него ружьё и пристрелил его.
    Надо отдать должное режиссёру, спектакль длился три с половиной часа. А после всей этой вакханалии, на сцену вышли все артисты и дружно хором выкрикнули :”Конец!”
    Я бы ушёл и после первого акта, но мне было интересно: хватит у кого-нибудь достоинства не хлопать, не вставать, демонстративно уйти посреди этого “нечто”. Не хватило...
    Вот люди - кормят их с ложечки, а они и едят.
    Дорогие “всякие некто”, кто решил, что они умнее всех! Не обижайте Чехова, он ведь вам ничего плохого не сделал. Не трогайте то немногое прекрасное, что у нас с вами осталось. Не тревожьте Чехова, хотя бы из уважения.
    Убегая из театра, я снова споткнулся о кривые полы и упал, но тут я уже откровенно чертыхаясь, отряхнулся и выбежал наконец-то на освежающий холод.
    Спустя неделю читаю чуть ли не хвалебную рецензию, ведь писать отрицательные на подобного рода спектакли считается дурным тоном.
    Вот его вердикт: “... трактовка прекрасно отражает дорогую нам действительность!”