Челдон

ПАРАНОЙ ВИЛЬГЕЛЬМ - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В ИМЕННОМ КОНКУРСЕ ИГОРЯ АГАФОНОВА МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


С детства, именно с самого такого возраста, когда и ничего другого не надо, нужно приучать к рыбалке.

Так чтобы в пять утра, сонным, из-под одеяла, и никто другой, а именно батёк, вытащил бы, и тихо-тихо, пока мамка спит, чтобы не будить, конечно, рвануть на неё самую.

На рыбалку.

Ветер ли с дождем, или холодина, всё одно в путь. К ней. Мечте, которая плавает среди прутиков корней и купающихся леших, в глубине под желеобразным слоем ила, или в тугом гулящим камыше, поджатом под небольшой обрыв разбуженным раком.

Канальчик.

Своеобразный. И несколько потайной. Находится он у поворота на Обуховку. С дороги не свидать, но высокий под два метра камыш, ползет по открытому полю, как желтая собака. Скрывает его под чистую. С дельтаплана не видать.

И вот, чтоб добраться до него, нужно столько отмотать - ногами отмотать, как сто пудов километров пять. Потом в гущу камыша забраться, со всем барахлом: рюкзаком, удилами. И еще метров пятьсот по слегка притоптанной змейкой тропинке.

И вот он.

Волшебный. Без искуса и преувеличения. Вокруг ветер шерудит, шпарит так, что шум от сухого камыша стоит невообразимый, а тут как в зачумлёнке: дурно до одурения и животрясно от какой-то запрятанной радости детской.

Пламенеет в горле и удачно сбрасывая с плеч поклажу, принимаешься за образовательную и трогательную до слез замутку. Спиннинг собрать, катушку приправить, лесочку сквозь ушки пропустить и блесну накрепко с проверкой подначить. Но необычная блесна. Покупная - петушиная не пойдет. Для дурной рыбы, разве что. А здесь другое дело. Здесь надобно хрясь иметь  мозговой и метод.

Самому сделать: выдолбить в куске латуни шариком канавку, обточить, просверлить дырочки, и затереть, чтоб сильно не блестела. Поймать, в сущности в маленьком болотце, забранном почти целиком тиной, да всякой образиной водорослевой не просто.

Но есть пяточок. Как раз на заброс. Если блесна цепляет, хоть крышку тины, всё. Молчок и обрыв. Именно в зеркало пяточка. Туда. В этот переливающийся заветный бокал с луной, живущей на поверхности.

Тут.

Бросок. Бац.  Хляпс. С первого маха точка. В цель.

Есть.

Удар. Потащил.  В дугу. Сначала чуть отходишь назад, чтобы приловчить катушку и натяг легочный, без провиса, иначе банка.

А он не даётся. Кабан серьёзный не желает. Всё норов кажет.  Брыкнуться, своевильнуть, удрать с колена хочет.

Нужно спокойно. В этот момент нужно успокоиться и  выводить.  И делать это тихо-тихо.

Делать проводку. Выгуливать кабана, по замшелому каналу, как пса на поводке, не заводить глумиться в камыш, там улизнет, или схлестнется с какой-нибудь беспородной сукой.

Только так: из стороны, в стороны, право-лево, на себя, чуть с пришагом.

Но это только глупые цветочки. Можно и полчаса на выносливость брать.

Елозить, бороться с ним. И здесь, вся подводка на лицо.

Начало.

Ведь чем больше изматываешь кабана, тем меньше усилий на бережке. И вот он, почти у берега. Крупный гадёныш. Главное не заглядывать в глаза ему, когда из воды подматываешь на воздух.

Глянешь - миг. И пиши - почитай. С платочком махнешь или как балбес потом продувший всё бабло на крупье беззубого зырить, как он мылиться и ждет подхода.

Вот он. Иди сюда. Здесь. Радости, какой там радости, слова такого не сыщешь.

Перед ногами и так и эдак. Хороший, ты посмотри. На три-три с полтиной кило. Даже больше. И крутится, словно эллипсоид, заворачиваясь в грязь, как в паранджу - лениво вмазывается и дерется еще. Накрыть и ждать.  Тс. И не дышать. Пасть щучья с блесной накрепко, но можно при дурном желании порвать как лезвием кожу в такую рану.

Осторожность всегда. И под лихую, полную радости трясучку во всём теле - смешную со стороны, и наверное неизлечимую, как болезнь рыбака,  - отпустить его родименького в садок. В садочек. Потому что - на пол садка только.

М-да.

И курить, и завтрак в сухомятку, и солнышко подпечет так затылок,  игриво так на душе сразу и всё в мечте.

В пелене обманчивой и глубокой.

В этой постоянно шагающей в ногу сказке.

Есть в этом канальчике такой серьёзный бродяга. Есть. Никто его не знает. На килограмм сорок где-то.  Есть. С детства охота по нему. По крупинке. По тычинке собирая любой набой и густ. Сколько блесен проглотил траглодит.  Сколько переломал спиннингов, лески, нервов источил. У него, наверное, там целые тоннели в другие реки проложены, а этот канальчик типа дачи.  Курорт, что-то вроде. Тут он развлекается, с внуками тешится. Ну, ничего верзила, попадешься на крючок. Крючочек. Эт обещаю.