Оракул Прометея. Роман Главы 1-3

От автора

Миф, как таковой, выраженный в идее тантризма (от санскритского – расширение), представляет собой ступень к расширению сознания, изменению восприятия, как материального, так и духовного. 
Сосуществование богов и людей, обитающих в неведомых сферах Олимпа и у его подножия, представляет собой уникальное явление взаимодействия высших небесных сил с силами человеческого разума.   Соприкасаясь друг с другом в эпических повествованиях античности, боги и люди становятся мифическими персонажами. О том, какое отношение они имеют к реальности существования, можно вести бесконечную полемику, теряясь в догадках и предположениях.   Древние мифы, подобно запутанному Критскому лабиринту, проводят читателя по коридорам судеб своих героев, странствующих в поисках решений головокружительных задач, ищущих истину в любви и смерти, побеждающих и терпящих поражения. Нет более интенсивно чередующихся страстей, чем те, которые присущи персонажам мифических сказаний древних греков. Воспламеняющаяся любовь, внезапно сменяющаяся ненавистью, радость, приходящая на смену глубокой скорби. В этом есть суть жизнь, ибо нет ничего менее предсказуемого, чем ее извивающееся русло. Река жизни совершает свои повороты, за каждым из которых скрывается прошлое. 
Прошлое, принадлежит ли оно отдельным людям или целым цивилизациям, кружит в водовороте событий, опускаясь на дно, сквозь которое постепенно просачивается в Тартар, сливаясь там с водами Лета. В них безудержно тонет живая память об уходящих событиях, больших и малых, значимых и мимолетных. 
Память о прошлом, хранимая на бесчувственных листах бумаги, мертвых от рождения, не представляет собой интерес для вечных потоков реки забвения, ибо является лишь отражением жизни. Не востребованная никем, кроме людей, она достается им вся без остатка. 
Соприкоснувшись друг с другом, листы, повествуют нам о прошлом,  переплетаются в книги и обретают статус вечности, охватываемой человеческим сознанием.   
Как и каждая книга, эта – всего лишь плод творения автора, с помощью которого последний пытается донести до читателя судьбы своих героев, их переживания, размышления и опыт.
События, изложенные в данной книге, являют собой рукописное хранилище памяти об ушедших и поныне существующих, смертных и вечных, грешных и чистых деяниях человечества.
Все начиналось еще во втором тысячелетии до н.э., где во времена существования Критской цивилизации, взяла свое начало Минойская религия. Так она была названа в честь легендарного царя Миноса, прославившегося строительством знаменитого лабиринта. 
Основные темы минойской религии выражены в дошедшей до наших дней древней иконографии, где со всевозможных фресковых, посудных изображений и многочисленных украшений на человечество взирает Великая Богиня созидательница, покровительница природы, царица живых и мертвых.  Прототип ее образа официально не найден, а потому олицетворяется с языческим изображением матери – природы.  Часто ее спутником выступает молодой бог, относящийся к числу умирающих и воскресающих созданий, глубоко почитаемых минойскими жрецами. 
Одним из основных атрибутов священной символики минойцев являются бычьи рога, которые считаются «рогами посвящения». Своим происхождением они обязаны известному критскому чудовищу с человеческим телом и головой быка – Минотавру.  Согласно преданию, Минотавр стал плодом греха неверной жены Миноса Пасифаи. Одна версия предполагает, что Пасифая согрешила с быком, посланным на Крит Посейдоном, властелином водной стихии. Другая версия предполагает, что отцом Минотавра был сам морской бог. Так или иначе, но дабы скрыть позор, царь Минос заключил человека-быка в лабиринт.
Минотавр требовал приносить ему в жертву юношей и девушек. Никто не решался противостоять ему. Расправу над чудовищем взял на себя греческий герой Тесея.
Тесей, подобно Минотавру, обязан своим рождением богу Посейдону и является плодом связи морского владыки со смертной женщиной Эфрой, женой Эгея. Если придерживаться версии о том, что мать Минотавра Пасифая, подобно Эфре, имела связь с богом, а не с его быком, то Тесей и Минотавр приходились друг другу сводными братьями по отцу.
Помощь в убийстве Минотавра Тесею оказывает Ариадна, так же сводная сестра Минотавра, но только по материнской линии. Девушка влюбляется в молодого красавца Тесея и способствует ему в сведении счетов с чудовищем. Минотавр оказывается побежденным, и Ариадна остается с возлюбленным. 
Крит освобожден, но сердце Ариадны не находит покоя. Ее мучает совесть за предательство по отношению к кровному брату. В знак благодарности за оказанную поддержку Тесей оказывает Ариадне знаки внимания и одаривает ее любовью. Однако это не останавливает его от страсти к путешествиям. Тесей поступает эгоистично и уезжает, оставив свою подругу наедине с мучавшими ее сомнениями, тем самым совершает по отношению к Ариадне предательство.
Тем временем с Олимпа на Ариадну взирает молодой Бог Дионис. Он крадет печальную подругу Тесея и доставляет ее на Олимп. Там он предлагает девушке неземные блага и склоняет ее к браку. После некоторых трений несчастная соглашается.
Что толкает Ариадну решиться на брак с Дионисом после столь страстного романа с Тесеем? Ни слова обольщения, ни богатство, ни производят на девушку такого впечатления, как детские воспоминания Диониса. Бог рассказывает, как в юности его называли Астерием, звездным ребенком. Ариадна вспоминает, что именно так мать назвала ее погибшего брата Минотавра. Астерий Минотавр – таково полное имя чудовища. Такое совпадение не могло не тронуть израненную душу Ариадны и та внезапно понимает, что не Тесей, а Дионис предначертан ей судьбой.
История этой мифической любви, рожденной на смерти, несет в себе глубокий философский смысл, а хитросплетения судеб героев лабиринта слагают собой мозаичную картину мужской и женской инициации, еще одной героиней которой в этой книге станет Богиня Луны Геката.
Ни один из существующих мифов не сводит вместе жестокую Богиню и Критское чудовище. Геката и Минотавр являются яркими примерами мужской силы, с одной стороны, и женского коварства, с другой. Впервые они встречаются друг с другом на страницах этой книги. Их противостояние скорее напоминает дикий ритуальный танец, а не сражение. Минотавр, по своей сути – хладнокровный убийца, нападающий на невинные жертвы без разбора, не преследуя иной цели, как удовлетворить свой животный инстинкт. Геката противостоит двойственности мира, убежденно считая, что мужское начало – есть основное зло. Все ее действия направлены на его уничтожение. Она не совершает ни одного поступка, заранее все не продумав. Геката – наставница, чего нельзя сказать о другой могущественной Богине, участнице событий данного повествования, Афродите.
Афродита обладает не менее зрелым умом, но в отличие от свободолюбивой Гекаты, она находится в плену своих чувств и эмоций, тем самым, заставляя страдать других.
История Эрота и Психеи – это еще одно драматическое повествование, о котором пойдет речь в этой книге. Согласно мифу, Афродита направляет своего сына Эрота к смертной девушке Психее, чтобы тот, выстрелив ей в сердце из своего лука, заставил девушку полюбить старика. Однако, увидев юное создание, преисполненное красотой и грацией, Эрот сам влюбляется в Психею. В тайне от всех он каждую ночь переносит ее на Олимп. Узнав об этом, Афродита, как ревнивая мать, вступает в неравную борьбу с несчастной Психеей. Афродита насылает на девушку одну за другой беду. Но влюбленные противостоят невзгодам, и Эрот умоляет Богов навсегда забрать Психею на Олимп. 
Итак, Ариадна и Психея, две смертные девушки, вознесшиеся на Олимп благодаря любви – самому сильному чувству, во власти которого Боги и смертные совершают самые отчаянные и героические поступки.
Минойцы почитают любовь, равно как и своих Богов.
«Всякий благоразумный человек ублажает божество, утром и вечером, возлияниями, воскурениями и славословием», - говорит Платон.  Минойский культ насыщен богослужениями и ритуалами, особое место в которых отводится ритуалам жертвоприношений. Жертвы, приносимые минойским богам, соответствуют общепринятым древнегреческим обрядам, с одним лишь исключением – критская цивилизация практикует человеческие подношения. Жертву возлагают на алтарь и предают пламени.
Во время подношений свершается предсказание Оракула, причем, как отмечается, чем выше поднимается пламя, тем благоприятней сделанное им предсказание. В разрез с многочисленными мнениями о существовании при Оракулах специальных теологов, толковавших людям предсказания, минойские общины исключали вмешательство жрецов в интерпретацию священных прогнозов. С древности минойцы общались с духами умерших, а потому присутствующие на ритуальных подношениях люди напрямую общались с духами жертв, преданных огню.
Смерть воспринимается минойцами как подаяние. Известны случаи, когда люди добровольно восходили на жертвенный алтарь, предавая собственные тела сожжению. Однако чаще жертвами становились так называемые фармакосы -  люди, не принадлежащие минойскому культу. Их тайно выбирали и тщательно готовили к проведению ритуала, а после смерти поминали на семейных праздниках. Некоторые из фармакосов, особенно выдающиеся, становились гениями – священными душами, почитаемыми минойцами.
Молитвы и обряды особо почитались минойцами. Они наследовались общинами от предков, записывались в специальные книги.  Непозволительным считалось вносить какие - либо изменения в священные тексты.  Согласно преданию, то, что однажды было испытано в действии, не могло быть осквернено малейшими нововведениями.  Следовало полностью положиться на знания предков и безукоризненно следовать им. 
Подобно многим другим мировым культурам и религиозным вероисповеданиям, основой критской религии является принцип возрождения посредством инициации. Количество инициаций, пройденным человеком за время жизни, может колебаться от одного до двенадцати. Последней инициацией считается смерть, после которой наступает окончательное прозрение, открывающее доступ к вечности. 


Записанное в данной книге является последовательным изложением событий, имевших место в действительности. Все персонажи являются плодом фантазии человека, передавшего мне эту историю в последние часы своего пребывания на Земле.


«Должно быть этот брак… был предрешен с самого начала Вселенной.  Но в этой очевидной предрешенности было нечто большее, чем просто совпадение имен».

Уильям Голдинг. «Зримая тьма».


Предсказание первое: Что было…

1.

Солнце готовилось к новому восходу. Его первые лучи озаряли край небосвода, за которым простирались таинственные, неведомые и манящие  дали внеземного пространства. Истина, укрытая по ту сторону горизонта, была загорожена многовековым лесом, укутанным легкой предрассветной дымкой. Сквозь ее пелену просматривались остроконечные верхушки сосен - долгожителей, возвышающихся над всеми остальными деревьями, подобно древним богатырям, взирающим на настоящее из глубин времен. Заря воспламенялась над не седеющими головами деревьев - исполинов, окропляя поляну едва зародившимися искрами. Огонь костра догорал, а душа отлетала в неведомую обитель. 
Было холодно, и теплая вода в ведрах мгновенно остывала. Женщины омывали алтарь, уничтожая последние капли запекшейся крови. Все работали молча, не обращая внимания на замерзшие руки. Обряд был давно завершен, но оцепенение, охватившее всех присутствующих в эту ночь, до сих пор не прошло. Лица оставшихся для уборки жертвенника людей казались растерянными.
Сегодня Мине было поручено руководить чистильщицами. Отдавая краткие указания, она намеренно избегала взглядов пожилых и молодых женщин, исправно выполняющих свой долг. Каждая женщина была поглощена уборкой отведенного ей участка алтаря и близлежащей территории. Мина старалась не думать о том, что испытывают сейчас эти женщины, ибо страх, который пришлось испытать им всем во время ночного предсказания, невозможно было передать словами.  Леденящий ужас сковывал движения и наполнял мысли кошмарными видениями. Всю ночь парившие над оракулом печальные образы не выходили из головы, назойливо проникая в мозг, пропитывая его всепоглощающим страхом.
Наконец работа подошла к концу, и Мина разрешила людям расходиться.  В воздухе раздались едва различимые вздохи облегчения.   Женщины смывали с рук остатки крови, растирали замерзшие пальцы. 
Несмотря на дневную жару, летние ночи в этом году были холодными. Обряд жертвоприношения начинался с заходом солнца. Начинало холодать. Прохладная сырость наполняла воздух, проникала под одежды, но никто из участников обряда не расходился. Все знали, что, как только верховный жрец Деметр осветит алтарь и начнет священнодействие, обстановка ритуала раскалится до предела, а возбуждение участников и зрителей будет передаваться от одного человека к другому, накаляя эмоции пламенем религиозной страсти и согревая тела. 
Деметр был провозглашен хранителем огня Прометея еще до рождения Мины. Ее родители боготворили этого человека, считая его полубогом. 
Сама Мина сомневалась в его божественном происхождении,  но искренне почитала Деметра, подчиняясь изданным им законам и исправно посещая проводимые им андрии и мессы.  Помимо многих присущих ему заслуг, Деметр по - праву считался лучшим исповедником.  Женщин он принимал не чаще одного раза в месяц, но Мина, под руководством матери, ни разу не упустила возможности открыться перед верховным жрецом. Тот, в свою очередь, постоянно хвалил ее благодеяния, и вскоре любезно предложил ей возглавить чистильщиц в ночь предсказаний. Предложение Деметра явилось неожиданностью для Мины. С ранних лет детям общины внушалось почитание к чистильщицам священного алтаря. И уж каждый ребенок знал, что возглавить чистильщиц могли лишь самые достойные члены общины.
Мать с отцом не скрывали гордости за дочь. Девочка была достойной дочерью Прометея, послушной и умной.  Она не была безликой овцой в их стаде, но проявила себя как безгрешная послушница, с чистыми помыслами и возвышенными идеями. На церковных сходах Мине позволяли делиться своими мыслями с сестрами, что было не частым среди дочерей Прометея, да еще и таких молодых. Сверстницы Мины все еще посещали ежедневную духовную школу, тогда как ей позволяли заниматься более серьезными делами, давали поручения.  Сегодняшняя уборка алтаря была одним из самых почетных занятий, к которому не допускали грешных, больных и малолетних. 
Редкие обряды, проводимые братством на жертвенном оракуле, были значимыми событиями в жизни общины.  Мине уже и ранее приходилось присутствовать при убиении фармакосов, которыми большей частью становились молодые девушки, часто одного с Миной возраста.  Специально обученные и подготовленные мужчины, ловцы фармакосов, обычно заранее вводили их в братство под видом избранных ими невест.   Девушек предавали обрядам омовения и, с помощью многочасовых бесед, проводимыми жрецами братства, частично вводили в мир жертвоприношения. Задачей ловцов фармакосов  считалось получение личного согласия фармакоса на принесение жертвы во имя любви.  Все до единой девушки охотно соглашались, клялись, что готовы отдать свою жизнь ради счастья любимого.  Их молодые романтические, умело направленные ловцами в нужное русло мысли, вводили их в мир безумных фантазий, полных неведомых ощущений, к которым они стремились всей душой. 
В назначенный час они добровольно восходили на алтарь под одобряющими взглядами членов братства. Они ложились, заняв удобную позу, вытягивали руки вдоль тела, и засыпали, введенные в транс либо самим Деметром, либо другими опытными жрецами. 
То, что происходило потом, жертвам было неведомо. Их глаза никогда уже больше не открывались на этой земле. Их миром становились небеса. Их возносили в ранг героев, присваивали новые имена, выгравированные на тайных геронах, где покоились их обожженные кости. 
Вознесшемуся на небеса фармакосу не суждено было возлежать на общем кладбище. Каждому герону отводилось определенное место, выбранное жрецами. Так, все они были разбросаны повсюду вокруг поселка минойцев, неприметно примостившись где-то на окраине леса, на полянах и поросших травой лугах. Могила фармакоса обычно не выступала над землей, а потому не могла быть обнаружена посторонними. Ее засаживали травой и полевыми цветами, среди которых помещалась маленькая мемориальная табличка с именем покоящейся в героне девушки.
Каждый член общины Прометея мог избрать для себя свою героиню, приходить на герон со словами любви и признания.  Некоторые героини вступали в контакт со своими прихожанами, иногда насылая на людей видения, а чаще молчаливо проникая в их души.
У Мины тоже была своя героиня, молоденькая Лидия, покоящаяся под старым размашистым дубом. Мине казалось, что Лидия понимает ее лучше других. В минуты, когда горечь и отчаяние закрадывались в сердце Мины, она направлялась к своей небесной подруге, открывая перед ней свое сердце. Лидия успокаивала ее без слов.  Просто посидев у ее герона несколько минут, девушка чувствовала, как сердце ее наполняют покой и умиротворение. 
Несмотря на то, что Лидию возвели в ранг героя, Мина считала, что псюхе девушки, или ее душа, вознесшаяся на небеса, была достойна почтения гения – высшего священного звания, существовавшего испокон веков в минойской культуре. Если в мирской жизни Лидия и не успела проявить свою индивидуальность, ведь жизнь ее была короткой, то уж на небесах она раскрылась, как избранная богами.  Возможно, еще на этом свете Лидия была приближенной к богам, хотя и не сознавала того.  Мина почувствовала это еще при их первой встрече, когда ловец фармакосов Константин ввел девушку в братство. Мине удалось принять участие в разговоре с Лидией, и ее поразили ум и кротость девушки.  Тогда уже Мина ощутила родственность их душ, а уж после смерти, Лидия заняла особое место в жизни Мины.
Возвращаясь домой после окончания ритуальных омовений, Мина вспоминала то, что открыл оракул Прометея в ночь смерти Лидии.  Небо было чистым, усыпанным звездами, яркими, как драгоценные камни. Воздух свежий, прозрачный. Лидия отлетала в мир иной, оставляя за собой приятный аромат молодости и успокоения. Ее предсказания были чистыми и прекрасными. Она обратилась к Мине, и пригласила ее на небеса. И хотя Мина немного сожалела об уходе подруги в иные сферы, но знала, что подобные мысли были лишь проявлением ее собственного эгоизма. Это заставляло ее страдать, но последние слова Лидии успокоили ее, вселили в сердце надежду.
Сегодняшний ритуал сильно отличался от того, который был совершен в ночь, когда на алтарь взошла Лидия. Тогда атмосфера была пронизана теплотой и покаянием фармакоса. Дух Лидии вещал всем членам общины небесных благ, любви и счастья.
В этот раз воздух был наполнен запахом насилия и смерти, а кошмары, которые его сопровождали, до сих пор не давали Мине покоя. Ей хотелось спросить у своей небесной подруги, почему эта ночь вселила страхи в души людей? Посмотрев на свои пропитанное копотью платье и руки, выпачканные в золе, девушка решила отложить посещение герона до полудня, предварительно выспавшись и приведя себя в порядок. Не в ее привычках было появляться перед Лидией в грязных одеждах и с неумытым лицом. 
К моменту, когда солнце выкатится на середину неба и осветит их мирную обитель, она приведет себя в порядок, и сможет задать своей героине все волнующие ее вопросы.

2.

Большой дом, расположенный в самом центре деревни принадлежал верховному жрецу. Он был выстроен много лет назад, давно покоящимся отцом Деметра.  Жрец унаследовал дом на правах старшего сына и дорожил своим жилищем, до глубины души возлюбив его.  Дом хранил в себе историю  семьи, уходящую корнями в те далекие времена.  Тогда братья Прометея впервые оказались на этой земле, приютившей их, раскрывшей им свои недра. Она сполна накормила и обогрела минойцев, по воле судьбы оставивших насиженные места. Братья Прометея, в свою очередь, возблагодарили землю за гостеприимство, облагородив ближайшие просторы возведенными на них полями, полными урожая, разведя плодоносящие сады и построив дома. Окруженная когда-то непроходимыми лесными просторами земля,  впервые ощутила на себе прикосновение легкой человеческой руки, щадящей и заботливой. Здесь, в забытой всеми чаще, выросло небольшое поселение, которое позже превратилось в деревню, населенную членами братства. 
Дом отца Деметра являлся одним из первых, возникших на этом месте жилищ, и хотя сейчас его возраст можно было по праву назвать солидным, он все еще смотрелся торжественно и статно. 
Массивный бревенчатый дом, украшенный резными ставнями, прекрасно вписался в архитектуру более современных строений, поднявшихся вокруг за несколько последних лет. Своими фасадными окнами дом смотрел на разросшуюся деревню, гордясь сохраненной своим народом самобытностью, проявляющуюся в архитектуре каждого новоотстроенного дома. Задними же окнами дом был обращен к лесу, благодаря чему полной грудью вдыхал ароматы нетронутой природы. Так, гордый и неприкосновенный дом верховного жреца братства являл собой поистине историческое строение, второе после деревенского храма, расположившегося на площади.
Сегодня он стал для Деметра не просто жилищем. После пережитых жрецом неприятностей, связанных со страшными предсказаниями последнего фармакоса, он приобрел очертания крепости, способной защитить своего владельца от волнений и скорби.
Деметр лежал на широкой кровати в окружении жены и дочери, сидящих по сторонам. Силы изменяли ему в борьбе с возникшим недомоганием. Головная боль пронзала ударами.  Страх не давал покоя. Он знал, что вратам смерти еще не время открыться перед ним, а потому был спокоен, что успеет подготовить себя к переходу в мир иной. Однако то, что произошло в ритуальную ночь, стало серьезной причиной для беспокойства и не давало старому Деметру уснуть. 
Он, то закрывал глаза, плотно сжимая веки, то вновь открывал их, отгоняя навалившиеся на него из самой бездны видения.  В них он стоял лицом к лицу с невидимым Аидом, чувствуя на себе его дыхание. 
«Это знак, - размышлял Верховный жрец, - предвещавший миасму».
Он должен был предвидеть нечто подобное заранее, но чутье подвело его. Сейчас Деметру оставалось одно – взывать к Прометею, прося бессмертного бога развеять зло, прокравшееся в их братство во время последнего ритуала жертвоприношения. 
Перед глазами отчетливо встали картины ужасных видений последних часов, когда на двузубых вилах, поднявшихся из самого Тартара, металась душа умирающей жертвы. Она неистово кричала, рвалась и проклинала его за содеянное.  Пламя пылало, закрывая своими языками ночное небо. Черный дым, гарь и отвратительный запах обволакивали легкие, затрудняя дыхание и вызывая у людей состояние, близкое к потере сознания.  Лишь благодаря приложенным самим Деметром и его ближайшими помощниками усилиям, удалось прекратить разраставшийся кошмар.
Внезапно, сквозь темноту и гарь, Деметр увидел две, едва различимые точки, которые, медленно приближаясь, разрастались в человекоподобные фигуры. Легкое сияние исходило от них, оказывая на жреца целительное воздействие. В проявляющихся чертах восставших из небесных сфер существ, Деметр ясно разглядел своего покровителя Прометея, в сопровождении величественной дочери Зевса –  Афины, царицы мудрости. Фигуры богов медленно проплывали мимо взгляда верховного жреца, увлекая его внимание в мир, распростершийся за пределами возможного.  Неустанно следя за богами, Деметр скользнул в раскрывшиеся перед ним ворота, ведущие на Олимп, и, далее продолжил свое восхождение.  На пути его взору встречались существа – боги и люди, мирно соприкасающиеся с действительностью подсознания. Никто, казалось, не замечал Деметра, плавно проплывая каждый в своем направлении. 
Был ли он невидим для сего мира, не являясь пока еще его частью, или  не было смысла существам невесомым, лишенным тревог и волнений, взирать на человека, шествовавшего за великими богами? Но, так или иначе, погружаясь все глубже во чрево небесного дома, Деметр наслаждался ощущением вселенской абстракции, сопровождающим его внезапное путешествие. 
Так он двигался вслед за Прометеем и Афиной, пока они не достигли еще одних ворот. Врата эти были наглухо закрыты, заслоняя то, что лежало за их спиной. Деметр замер, понимая, что настала пора остановиться. Тут он заметил, как Прометей подал ему едва заметный знак рукой, поманив жреца подойти поближе. Деметр шагнул вперед, почти вплотную приблизившись к богу.
«Смотри!» - пронеслось в голове Деметра. Он послушно уставился на Прометея в ожидании увидеть чудо.
Жрецу не раз доводилось вступать в контакт с верховным покровителем общины.  А сегодняшний опыт был, как нельзя, кстати, ибо, скитаясь в мире домыслов, Деметр испытывал острую нужду в божественной поддержке, с помощью которой необходимо было принять единственно правильное решение, способствующее разрешению вызванных предсказаниями фармакоса проблем.
Прометей скрестил на груди руки. Белесая пелена немедленно обволокла пространство вокруг него. Тем временем, Афина, сопровождающая все это время творца – олимпийца, обошла его сзади и положила свои ладони на его скрещенные руки, постепенно разводя их в стороны.  Грудь бога оказалась открытой.  В ней полыхал огонь. То был священный огонь, хранимый братьями общины уже сотни лет. Деметр преклонил свою голову перед святыми искрами и устремил свой взгляд в глубину растущего пламени. Быстрые огненные языки плясали в завораживающем танце, открывая на своем фоне очередную картину.  Это было лицо.  Лицо, которое Деметр без сомнений узнал. Свежее и юное женское обличье взирало на жреца из сердечных глубин бога – творца.   
«Мина», - подумал Деметр и, как сквозь сон услышал взволнованный шепот жены. Она призывала его вернуться. 
Деметра с невероятной силой потянуло назад, в мир людей.  Он внял знамению, ниспосланному ему всевидящими богами, и, приняв решение, глубоко и облегченно вздохнул. Теперь он получил ответ на мучавший его вопрос.   
Прометей и Афина отступили, постепенно превращаясь в маленькие светящиеся точки, все дальше удаляющиеся от взора Деметра.  Наконец он почувствовал, что готов к возвращению к действительности и с легкостью открыл глаза. 
На лицах жены и дочери Деметр прочитал волнение.   
- Апполония! – тихо позвал верховный жрец.
- Я   здесь,  с   тобой,  Деметр,   -   немедленно   отозвалась   сидевшая   по правую руку от него супруга.
- Пришел час передать власть Прометея новому, молодому жрецу.
- Следует ли мне немедленно начать приготовления к проведению
инициации?
- Ты умна, Апполония, и прекрасная супруга.  Будь добра, позови ко мне Мину, да поскорей.  Знаешь ли ты, где ее отыскать?
- Я знаю, где найти Мину, - отозвалась Юна, дочь жреца. -  Сейчас полдень и Мина наверняка у Диониса.
- У Диониса? – удивился отец.
- Да, у Диониса, старого дуба, что на опушке леса. Там покоится героиня Лидия, которую больше других почитает Мина.  Наверняка после вчерашнего кошмара она захочет рассказать о случившемся своей небесной наставнице.
- Приведи ее, Юна, и объясни, что это срочно, - велел Деметр.
- Хорошо, отец.
- А ты, Апполония, помоги мне подняться, и начни приготовления к инициации. 
Жена и дочь внимательно посмотрели на Деметра.  В их глазах читался вопрос.
- Мина должна пройти посвящение и быть инициирована святой Афиной как жрица Оракула Прометея.  Предчувствие не обманывает меня, и общину ждут перемены.  Никто не справится с ними лучше Мины. Так подсказывает мне Прометей.
Казалось, что и мудрая Апполония и молодая Юна были изумлены, но полностью удовлетворились объяснениями, сделанными жрецом. Их усталые лица вдруг озарились лучом внеземного света.
Обе женщины поднялись  и приступили, каждая к исполнению своей миссии. Апполония помогла супругу подняться, а Юна, босая, ринулась по тропинке в направлении к опушке, в поисках подруги. 

***

Трава была мокрой от утренней росы, воздух свежий и во всю светило солнце. Юна воспрянула и ожила сразу, как только ощутила босыми ногами  свежесть земли.  В свои семнадцать лет, Юна была рослой и красивой девушкой, и слыла среди подруг веселой и жизнерадостной.  Вместе с Миной они не раз выезжали в город, делали покупки и развлекались, в меру дозволенности. Мина всегда держала данное  Деметру слово, и определяла время, не глядя на часы.  Домой они возвращались вовремя, что одобрялось родителями, включая ее верховного отца, который порой проявлял по отношению в дочери чрезмерную строгость.   Деметр относился к Мине с доверием и уважал ее мнение, не зря он и сейчас, в столь ответственную минуту, собирался предложить ей начать готовиться к инициации.
- Мина! Мина! – воскликнула Юна, завидев подругу, присевшую под раскидистым дубом - Как хорошо, что я тебя нашла!
Мина стояла на коленях у герона.
- Тише, Юна, Лидия здесь, - произнесла она тихо.
- О, прости! То есть простите… Мина и Лидия, но…, - запнулась девушка на полуслове.
- Я все знаю, - прошептала Мина. - Лидия рассказала, что меня собираются готовить к инициации.
- Да, отец зовет тебя, - взволнованно сообщила Юна.
- Уже иду.  Вот только попрощаюсь с моим гением.
- Лидия – герой, а не гений,  -  робко поправила подругу Юна.
- Лидия – гений,  -  настойчиво произнесла Мина.  -  И вскоре все в этом смогут убедиться.
Она что–то тихонько прошептала, прощаясь с небесной героиней. Объявив, что Лидия покинула объятья Диониса, поднялась на ноги, и поцеловала подругу в знак приветствия. 
- Теперь мы можем идти, - сообщила Мина.
- Теперь нам следует бежать, - уточнила Юна.

***

Через несколько минут обе девушки, слегка запыхавшиеся, предстали перед верховным жрецом.   Деметр поцеловал Мину в обе щеки, и, взяв за руки, усадил прямо перед собой на старинный деревянный стул с высокой спинкой.
- Я не буду много говорить, Мина, ибо знаю, что тебе уже известно, зачем ты здесь.  Я читаю понимание в твоих глазах, - начал жрец.
Девушка не пыталась отрицать явное, понимая, что от проницательности жреца не ушло знание, полученное  от героини. 
- Да, Деметр, мне известно, зачем я здесь.  Лидия рассказала мне о том, что боги Олимпа призывают меня в вашем лице.
- Вот и прекрасно. Лидия уважаемая героиня, - поддержал девушку верховный жрец.
- Да, достойная звания гения, - воскликнула Мина.
Деметр нахмурился, сведя брови на переносице.
- Мина, дочь моя, никогда еще жертва не становилась гением. Ты должна это признать и успокоить душу.
- Да, но Лидия особенная. Вы согласны? Ее мудрость и доброта превзошли все ожидания.
- Я не сомневаюсь в этом, Мина, но мы не можем изменить принятый нашими предками порядок. Чего ты добиваешься?
- Пришло время сделать исключение.
- Хорошо.  Мы обязательно обсудим это позже, а сейчас прошу тебя, перейдем к нашим делам, - деликатно вернул разговор в нужное русло жрец.
- Поди, помоги матери, Юна, - обратился он к дочери, которая внимательно слушала их разговор.
Юна понимающе кивнула и вышла из залы.
- Настало время мне передать власть Прометея молодому жрецу.  Выбор пал на тебя, Мина.
- Но я женщина, Деметр.
- Знаю, - остановил ее сомнения Деметр. - Время перемен настало. Необходимо изменить систему управления в общине. Мне явился Прометей.  Его перст указал на тебя, Мина. Ты – избранница богов Олимпа, а потому готовься к инициации.
- Но я даже не жрица, а власть Прометея переходит лишь потомственным жрецам.
- Значит тебе придется пройти сразу две инициации, девочка: посвящение в жрицы Оракула и торжественную инициацию Прометея.
- Но достойна ли я, отец? Справлюсь ли я?
- Ты более чем достойна, Мина. В этом нет сомнения. Конечно, тебе предстоит еще многому научиться.  Этому мы и посвятим последующие два года моей жизни. После этого я покину этот мир навсегда. Ты останешься единовластной правительницей братства и Верховной хранительницей огня Прометея.
- Вы достойны вечной жизни, Деметр! – в сердцах воскликнула девушка.
- Благодарю тебя, дочь моя.  Вечная жизнь ждет меня на небесах. Тебе же предстоит быть сильной и мужественной, дабы с достоинством вести наше братство к вершине Олимпа.
- Хорошо, отец. С Вашей поддержкой и под Вашим руководством, я готова. Что я должна сделать для прохождения инициации?
- Апполония подготовит тебя и научит всему необходимому.
- Я готова начать.
- Вот и отлично! Я горжусь тобой, Мина. Я уже позвал за твоими родителями и жрецами.  Кроме того, - Деметр на минуту замялся, - сегодня тебе придется избрать себе мужа, ибо по нашим законам, Верховная жрица Оракула должна быть замужней женщиной.
- Мужа?! – Воскликнула девушка. -  Но я никого еще не полюбила, Деметр?  Как могу я выйти замуж без любви?
     Она посмотрела на жреца умоляющим взглядом.
- Еще раз повторю тебе, Мина, что мы не в силах нарушать законы, установленные нашими предками. И тебе лучше других это известно. А потому, подумай хорошенько и выбери достойного.
     Оказавшись в полном замешательстве, Мина почувствовала себя загнанной в угол. С одной стороны она понимала, что совершенно не готова к мужской любви. С другой стороны она не могла воспротивиться браку в силу сложившихся обстоятельств.
Возраст вполне позволял ей стать женой одного из братьев, но мысль об этом вводила девушку в отчаяние. Она много слышала о любви. Ощущала ее, как вихрь, который внезапно налетал и уносил людей в совершенно новый мир, чудесный и романтический. В тайне она даже мечтала о том, чтобы однажды вкусить сей запретный плод, познать любовь во всем ее богатстве.
Не раз, вечерами, тайком от всех, болтали они о любви с Юной.  Обсуждали парней в деревне. Многие из них были красивыми юношами, но ни к одному из них Мина не испытывала чувств, более глубоких, чем братскую любовь.
И вот сегодня она должна была назвать одного из них своим мужем, а через несколько дней пройти с ним сквозь брачный обряд.
Мина задумалась. Никто из братьев Прометея никогда не оказывал ей знаков внимания. В большинстве своем все они были юношами робкими, но все же умели ухаживать за девушками, когда намеривались жениться. В общине ее уважали, относились к ней по-доброму, однако никто не любил ее, как женщину.
Сегодня ей необходимо было выбрать одного из этих парней себе в мужья. Конечно, ни один из них не сможет отказать, ибо этот брак обозначен небесами. Но будет ли избранный ею парень счастлив, узнав, какая участь его ожидает?! Вдруг он уже любит другую девушку и скромно мечтает обзавестись семьей и детишками? И вот она, Мина, одним своим словом разобьет его мечты, сломает жизнь.
Нет, у нее не было на это права.
Боль пронзила ее сердце и Мина обратилась к Деметру со следующими словами:
- Много раз я полагалась на Вашу проницательность и Ваш ум, великий жрец Прометея, помогите мне и сейчас.
- Ты хочешь, чтобы я выбрал для тебя жениха? – удивился жрец.
- Именно этого я и прошу от Вас.
      Деметр задумался. Задача была не из легких.
      Он с трепетом относился к этой хрупкой девочке. Ее обаяние и тонкий ум никогда не подводили ее. Сегодня же он поставил перед ней непосильную задачу. Как могла она, не искушенная любовью девушка, определиться с выбором? Да разве он сам может сделать это разумно, без волнения?
Однако выбор бел необходим и Деметр принял решение.
- Я слышал, ты любишь всем сердцем героиню Лидию, девочка, произнес он.
- Да, Деметр, это так.
- Она же еще при жизни полюбила одного из наших братьев, Константина.  Почему - бы вам не связать свою судьбу единой любовью?
- Вы хотите, чтобы я вышла замуж за ловца фармакосов, отец?
- А почему бы нет?
- Но, Вы ведь знаете, что ждет ловцов фармакосов в будущем?! Их приводят на жертвенник.  Так поступают с каждым, кто не познал суть любви.
- Да, они умирают насильственной смертью, но если ты полюбишь Константина, и он ответит тебе взаимностью, то у него появится шанс избежать своей участи.
«О, Боги! – взмолилась про себя Мина. - Мне придется принести себя в жертву во имя спасения, во имя зарождения  любви в самом черством сердце, которым только может обладать человеческое существо! А что, если любовь не родиться в нем? Что, если Константин не полюбит меня?»
В груди образовался тяжелый ком. На глаза навернулись слезы. Но тут Мина вспомнила о Лидии, девушке, которая взошла на смертный алтарь во имя своей любви к Константину.
Волна смирения окатила ее с ног до головы. Сердце забилось сильнее.
«Возможно, Деметр не ошибся, вспомнив об отношениях Лидии и Константина. Мы так близки с моей героиней и так похожи!  Между нами, безусловно, есть связь. И я всей душой попытаюсь понять ее чувства к ловцу фармакосов, и даже может быть смогу когда-нибудь его полюбить», - приняла решение Мина.
- Хорошо, Деметр, я согласна.
Жрец внимательно посмотрел на свою подопечную.
- Тогда перейдем в храм, Мина.  Инициация начнется сегодня вечером.

3.

Мина много слышала о том, как проходили в их братстве ритуалы инициации. Когда-то первые переселенцы общины, обнаружили на этом месте подземные катакомбы. Они исследовали их и определили, что лабиринты подземелья отлично подойдут под проведение ритуала инициации, которую испокон веков проходят в братстве те, которые готовятся стать жрецами. Найти выход из лабиринта для минойцев означало, обрести зрелость, способность вести за собой людей. Тот, кто не сумел пройти лабиринт, оставался там навсегда, а память о нем канула в Лета. Только ближайшие родственники оплакивали потерю. Никто из братьев не упоминал имени заблудшего. Считалось, что если Боги Олимпа не посчитали нужным помочь человеку выйти из подземного лабиринта, этот человек не был достоин их милости и голос его не был услышан. Небеса отказались принять его возвышение.
Согласно древним обычаям, Мине так же предстояло пройти сквозь лабиринт, но в отличие от ее Критских предков, отправлявшихся в царство Минотавра в количестве четырнадцати человек, Мина должна будет спуститься в катакомбы одна.  Ей дадут хлеб и немного воды, ровно столько, сколько должно хватить на три дня и три ночи.  Именно за это время должна она найти выход из запутанных коридоров подземных катакомб. 

***
Процесс подготовки к инициации начался.  Несколько женщин во главе с Апполонией принялись хлопотать вокруг ее тела. Мину выкупали в огромной старой ванне, растерли ароматными мазями, сильные женские руки долго массажировали ей тело, после чего ее одели. Легкая туника была полностью выдержанная в старинном минойском стиле.  Малейшее колебание воздуха заставляло ткань вздрагивать.
К Мине подошли мать с отцом.  Их лица казались немного смущенными столь резкими переменами в жизни их дочери, но оба они были безмерно горды достойно воспитанной ими девочкой.
- Мина! - Начал отец. - Стать жрицей Оракула может далеко не каждая девушка. Я горжусь тобой.
- Верховной жрицей Оракула, - добавила мать. – И вообще, ты первая девушка, которую Боги избрали быть жрицей.
- Деметр доверяет тебе, дочь моя, но доверие это возлагает на тебя высокую ответственность.  До конца ли ты сознаешь это, Мина?
Мина кивнула.
- А ты уже выбрала себе молодого человека в мужья? – спросила мать.
- Да, - ответила Мина, - Деметр был весьма любезен и помог мне в этом нелегком деле.
- Кто же твой избранник? - торжественно спросил отец.
- Константин.  Ловец фармакосов.
Родители переглянулись, не скрывая своего удивления.
- Ловец фармакосов?! – робко переспросила мать. – Но знаешь ли ты, какая судьба ему уготовлена?
- Знаю. Смерть.
- И ты так спокойно об этом говоришь? – удивился отец.
- Я надеюсь полюбить его и дождаться ответной любви. Это будет означать, что Константин познает суть разделенного чувства, и сумеет избежать участи остальных ловцов.
- Но ведь в деревне достаточно парней! – воскликнула мать.
- Знаю, но таков мой  выбор, - прекратила разговор Мина.
На самом деле Мине было не приятно объяснять родителям, почему она согласилась стать женой ловца фармакосов. Она прекрасно понимала смятение, которое они сейчас испытывали. В конце концов, она была их единственной дочерью. Но как тут можно было объяснить им истинную причину своего смирения? Она не смела сказать им правду. Так же она не могла соврать. Оставалось одно – уйти от ответа любым путем.
В этот момент Мина заметила входящего в зал Константина. Сам того не подозревая, ее избранник стал ее внезапным спасителем. Теперь уж дальнейший разговор с родителями не состоится.
Она взмахнула рукой в направлении двери.
А вот и Константин! - воскликнула Мина.
Родители повернули головы в направлении, указанном дочерью. К ним, действительно, приближался молодой человек, лет двадцати четырех – пяти.  Худощавый и стройный, Константин, хотя и не был эталоном красоты, но выглядел весьма привлекательно, что сказывалось на количестве приведенных им в братство молоденьких девушек, будущих жертв. Его черные волосы слегка вились, свободно рассыпаясь по плечам.  Черты лица были точеными, отождествляя собой представления людей об античных греках.  Глядя на него, казалось, что ожило древнее изображение известного мифического героя. Он вобрал в себя утонченную внешность Нарцисса, романтическое отношение к жизни самого Одиссея, и неискушенность Эрота.  Конечно, все эти образы, собранные воедино в одном лице, были всего лишь завесой тщеславной и извращенной натуры, но сейчас Мину больше интересовало, почему Лидия полюбила этого человека, позволив ему заманить себя в умело расставленные сети? 
Лидия не была глупой избалованной девчонкой, подобно многим другим жертвам. Ее глубокий ум должен был разгадать тайну ловца фармакосов, и избежать насильственной смерти, Лидия не сделала этого. Почему? Этот вопрос не давал Мине покоя. Ей предстояло ответить на него. Помочь девушке в этом мог только Константин, который остановился сейчас перед будущей жрицей Оракула и жрицей его каменного сердца.
- Рад видеть тебя, Мина, - слащавым голосом произнес молодой человек.
- Я тоже рада видеть тебя, Константин, - бесстрастно отвечала Мина.
- Я стал твоим избранником, чем безмерно горжусь.  Постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы оправдать оказанное мне доверие.
- Действительно, я тоже надеюсь на это, - ответила девушка, - ибо от твоих стараний зависит, как долго продлится наш с тобой брак.
Лицо Константина готово было исказиться от охватившего его гнева, но, вовремя сдержав порыв, Константин изобразил некое подобие улыбки, и, опустившись на одно колено, приложился губами к девичьей руке.
- Я встречу тебя на том конце лабиринта, а сейчас я должен удалиться, - сообщил Константин.
- Увидимся позже, - согласилась Мина.
- Если только тебе удастся укротить своего Минотавра, - злорадно добавил молодой человек, и, развернувшись, вышел из залы.
Откуда ни возьмись рядом с Миной возникла Юна. Подойдя сзади, она обвила левой рукой шею подруги, и, уткнувшись носом в щеку Мины, чуть слышно прошептала: 
- Ты вывела его из себя. Берегись, он будет мстить тебе.
- Я знаю, - шепнула ей в ответ девушка, - но не беспокойся, я найду способ, как укротить его пыл.
В этот момент к Мине приблизилась Апполония и, попросив всех разойтись, принялась давать девушке последние наставления: 
- Тебе предстоит долгий и сложный путь, а потому важно, чтобы все твои мышцы были способны выдержать нагрузки. Береги ноги и руки.  Не нагружай спину. Старайся сделать свое передвижение максимально комфортным.  Мы сложили тебе в рюкзак еду и питье, а так же другие необходимые вещи.
- Мне ничего не надо, - воскликнула Мина.
- Послушай меня, девочка, - остановила ее Апполония. - Советую тебе не забыть расческу и зеркало, ибо после трех дней, проведенных  в лабиринте, волосы твои запутаются, и будут иметь весьма жалкий вид, а лицо покроется слоем пыли. Помни, что из лабиринта ты выйдешь жрицей Оракула. Ты предстанешь перед своим мужем. А после свершения брачного ритуала, ты встретишься с  братьями общины.  Все они должны увидеть тебя во всей твоей красе.
- Я понимаю и постараюсь не ударить лицом в грязь,- пообещала девушка.
- Береги себя, - искренне пожелала ей Апполония, и отвернулась, вытирая накатившуюся слезу. 
Наступило время спуска в катакомбы.
Девушка не испытывала тревоги. Сегодня утром верная Лидия предупредила ее о грядущих испытаниях. 
Свершившийся ритуал жертвоприношения и предсказания, сделанные душой  фармакоса на священном Оракуле, были злыми и страшными. Они грозили большими неприятностями для всего братства. Впервые душа жертвы не сумела совершить свой переход в высшие сферы и зависла где-то в преддверии царства Аида. Возможно, сейчас она тонула в водах Лета, теряя память, или боролась с трехглавым Цербером, раздираемая на части в неравной схватке.
Мина понимала, почему Боги Олимпа призвали ее в такой ответственный момент. Им стало известно, что благодаря своим размышлениям и разговору с Лидией, Мина стала догадываться о причине, по которой фармакос оказалась заточенной между мирами. Согласно понятиям предков, жертва должна была испытать любовь прежде, чем взойти на алтарь. Для этой цели община воспитывала ловцов, которые вызывали в жертве такое чувство.
Пока ловец продолжал приводить на алтарь девушек, он сохранял свою собственную жизнь. Если ловец терял свои навыки и не справлялся с задачей, он должен был заменить фармакоса на алтаре.
Последнюю девушку в общину привел Константин. Это была его первая жертва после того, как на алтарь взошла Лидия. С тех пор прошло не мало времени. Константин беспокоился.  Ведь если бы он не уложился в срок, назначенный небесами для принесения жертвы, то на алтаре оказался бы он сам. Возможно, он поторопился и девушка, за которой он охотился в это время, не успела до конца его полюбить.  Таким образом, жертва была предана огню, так и не познав любовь.
Мина искренне жалела несчастную и всем сердцем хотела помочь ей обрести покой. Для этого необходимо было отправиться за фармакосом в царство Гадеса и попытаться ее разыскать. 
Прометей доверил ей выполнение этой сложной задачи. И хотя пока она не представляла себе, как сможет помочь фармакосу, но была полна решительности и веры в успех.
Мина знала, что через несколько дней она будет готова к выполнению порученной ей миссии.  Ей не на кого было надеяться, кроме как на себя саму и на Лидию, готовую помочь в трудную минуту. Она знала, что куда бы ни занесла ее судьба, ее небесный гений всегда будет рядом.

***

В торжественной зале храма было многолюдно. Повсюду царило возбуждение. Люди ждали появления Деметра.
Тем временем Мина проходила последнюю процедуру приготовления перед вхождением в лабиринт. Женщины умело наносили на ее лицо макияж, красили глаза и ресницы. Последний штрих был нанесен губной помадой, и действие закончилось.
Мина облегченно вздохнула.
Апполония не могла налюбоваться своей воспитанницей.
- Ты настоящая красавица, Мина, - восхищенно произнесла она. – Будь умницей. Мы все в тебя верим.
Мина заняла почетное место инициируемого.
В зал вошел Деметр, облаченный в золоченую рясу, которую одевал только в праздничные дни. 
- Ты готова, Мина? – спросил верховный жрец девушку.
Девушка кивнула.
Началась торжественная часть. Деметр отслужил мессу и возвел руки к Олимпу, призывая его Богов услышать молитвы собравшихся. Братья  тоже возвели руки к небу и вознесли им молитву усмирения и помощи. Все искренне пожелали Мине удачи.
Месса закончилась.
Люди вокруг засуетились, стали один за другим покидать храм и двигаться по направлению к катакомбам.  Деметр улучил момент и обратился к Мине:
- Последние приготовления обязывают меня предупредить тебя об опасностях, с которыми тебе, избранница небес, возможно, придется столкнуться.  Будь стойкой и мужественной.  Помни, что наши души рядом с тобой.  Следуй туда, куда укажет тебе твое сердце. Боги не оставят тебя!
     Ты будешь пребывать в темноте три дня и три ночи. Это долгий срок, Мина. Поэтому, когда перед тобой откроется свет, а в этом я не сомневаюсь ни единой минуты, и ты выйдешь в зал, расположенный в конце туннеля, будь осторожна. Это единственное освещенное место в лабиринте. Туда проведено электричество, которое регулируется от минимального освещения до самого яркого. Помни, что после трех суток, проведенных тобою во тьме, твои глаза не будут готовы встретить свет. Константин встретит тебя в этом зале и позаботится о том, чтобы свет там был мягким, едва заметным.  По мере твоего привыкания, он постепенно будет увеличивать освещение. Когда же твои глаза окончательно привыкнут к яркому свету, равному дневному, ты и твой супруг сольетесь в единое целое, привязав ваш небесный союз к земле.  А сейчас, отправляйся.  И да хранят тебя боги Олимпа!
Деметр круто развернулся и покинул зал.
Ритуал продолжался.
Жрецы выстроились в процессию и вместе с Миной направились в сторону лабиринта. Торжественное шествие, длившееся не больше десяти минут, показалось Мине вечностью. Находясь под прицелом не одного десятка глаз, Мина ощущала на себе взгляды собратьев. Одни с любопытством взирали на будущую жрицу, другие с восхищением.  Были и такие, кто относился сейчас к Мине с жалостью. Старые женщины заламывали руки, переживая о том, выживет ли молоденькая жрица в подземелье? Так или иначе, но каждый из этих людей не исключал возможность того, что видят Мину в последний раз.
Ей очень хотелось, чтобы люди не сомневались в ней. Обуренные страхами и сомнениями, сейчас они были похожи на стадо, сбившееся на пастбище, в надежде на то, что скоро взойдет солнце, осветит травянистые луга, и сочная трава успокоит их робкие души, объятые ночными страхами. 
«Я обещаю не разочаровать вас», - про себя поклялась своим братьям Мина.   Но никто не услышал ее.
Вход в катакомбы чернел на фоне вступившей в свои права ночи.  Где-то в лесу закричала птица.  Процессия жрецов приблизилась к вратам тайного лабиринта и расступилась. Мина прошла сквозь их ряды и, остановившись у ведущей в подземелье лестницы, окинула толпу прощальным взглядом.
В ее глазах не было ни страха, ни отчаяния. Она приветственно подняла правую руку, потом прислонила ее к своей груди, в знак любви и преданности братьям, после чего, повернувшись спиной, ступила на каменные ступени лестницы, ведущей в затхлое подземелье.  Через несколько секунд ее голова исчезла из залитых слезами глаз собратьев.