Очередь

                Отца у Конуренко звали Людвигом, а его самого-  Васей. Василий Людвигович Конуренко. Звучит неплохо, да? И вот такой человек взял да и пропал.
                Все его знакомые и мы, сослуживцы, сначала усмехались, потом не на шутку забеспокоились, потом переложили хлопоты по розыску на плечи компетентных органов.
                Время шло, Конуренко не объявлялся и кое-кто уже начал его забывать. И вдруг приходит от Васи письмо.
                Послание было адресовано на имя председателя нашего профсоюзного комитета Аркадия Борисовича Стульчака. Тот письмо прочитал, по привычке ничего не понял и прибежал к нам в отдел мощностей, где Вася работал до исчезновения. Письмо, текст которого ниже приводится полностью, мы читали всем отделом вслух и неторопясь.
                «Уважаемый Аркадий Борисович!
                Я жив и почти здоров, но на работу ходить не могу. Случилось невероятное. Постараюсь объяснить.
                Это было в субботу полгода назад. Я ходил по магазинам- искал себе обувь. В Доме обуви на Ленинском я встал в очередь- давали румынские серые туфли. Через два часа я подошел к прилавку, но моего размера уже не было. Поехал на Добрынинскую. Снова встал в очередь- давали черные югославские. Простоял час и снова зря – туфли оказались очень узкими, и моя нога в них не влезала. Очень расстроился и махнул в ГУМ. Там стояла огромная очередь не понятно за чем. Но я встал. И вот в этой очереди со мной произошло нечто странное. Вы только не подумайте, что у меня с головой проблемы, нет, я в норме. Но вот тело мое… Стою я, значит, в ГУМовской очереди и вдруг начинаю ощущать, что и впереди и сзади тоже немного я. То есть у меня стало как-бы несколько тел. И так это здорово ощущать себя многотельным, что я даже не испугался.
                Стоял я там часа три, купил себе ботинки на микропоре и перешел вниз- там стояла очередь в отдел радиотоваров. Вернее не я перешел, а все мы, которые раньше стояли за обувью. К этому моменту я и мы стало прочным единым целым. И мне-нам доставляло огромное удовольствие вот всем вместе стоять в очереди. Я превратился в человека-очередь.
                Как хорошо было стоять в очереди. Но ГУМ уже закрывался, и пора было возвращаться домой. Дома началась настоящая паника, так как меня оказалось двадцать семь человек. И когда все я-мы начали раздеваться, чтобы принять душ, жена и теща подняли панику и стали меня по одному выталкивать из квартиры. И как выпихнут какое-нибудь тело из квартиры, у меня дикая боль начиналась- ведь все это был я- словно у меня ногу отпиливали. Так я оставил свой дом.
                Первую ночь мы провели у Большого театра. Потом ночевали на вокзалах, в аэропортах и гостиницах. Сейчас всех меня приютили в «Колосе», потому что весь дефицитный товар, который я-мы приобретаем в очереди, отдаем администраторам и швейцарам.
                Сейчас для меня весь смысл жизни – очередь. Очередь – это моя судьба, мое призвание. Когда стою не важно за чем, когда вливаюсь в эту изнемогающую от ожидания толпу народа, испытываю истинное наслаждение. И больше мне ничего не надо. Кстати, все двадцать семь человек меня не курят, не пьют и не употребляют наркотики.
                В общем, все хорошо. Единственное, что меня беспокоит – это стаж. Поймите меня правильно, я бы мог перебороть себя и вернутся на работу, но разве двадцать семь человек меня смогут найти для себя занятие в нашем отделе.
                В связи с этим, уважаемый Аркадий Борисович, оформите мое отсутствие как длительную командировку. Я буду вам очень признателен и уверен, что вы сможете это сделать. К письму прилагаю справку, которую я смог достать с помощью одного из моих членов меня.
                Заранее благодарен, с уважением , Конуренко.»
            В конверте действительно лежал бланк НИИ по изучению засух, засолений и эрозии почв, на котором было напечатано следующее:
                СПРАВКА.
Настоящая выдана Конуренко В. Л. , участнику долгосрочного эксперимента по выживанию и адаптации в зонах повышенной эрозии почв при постоянных угрозах засух и наводнений.
Эксперимент имеет большую научную и общественную значимость. Санкционирован и одобрен руководящими органами: ЦК КПСС, СМ СССР, ВЦСПС, АН СССР и Мосгорисполкомом.
Дирекция ВННИ ПИЗЗиЭП  ходатайствует об оформлении участникам эксперимента долгосрочных командировок с сохранением стажа и рабочего места.
                Подпись, печать.
                Аркадий Борисович тряс Васиным письмом и негромко кричал:
- Ну я не понимаю! Ничего не понимаю! Вот справка, все ясно – эксперимент. Санкционировано! Одобрено! А зачем он всякую чушь про очередь, про двадцать семь человек, а?! Вы понимаете, товарищи?!
                Ему ответил самый молодой сотрудник нашего отдела Лешка Воронов:
- Аркадий Борисови, это же секретный эксперимент. Чтобы запутать противника, Конуренко и написал это письмо. Но написал не сам – ему его продиктовали. Понимаете?
- Нет,- ответил хитрый Стульчак.
- Василию Людвиговичу это письмо продиктовали в гыгыгы,- в нос полушепотом произнес Лешка.
- А зачем так громко?- прошептал Стульчак, а потом спокойно спросил:
- Что делать будем, товарищи?
                Мы наперебой стали советовать, как можно скорей оформить командировку и со стажем разобраться. Стульчак воспрял духом и воодушевленный отправился выполнять волю масс. Кто-то даже пыль на Васином столе протер.
                А на следующий день пропал Лешка Воронов.

1989(аж)год.