Всё - Одно. Единство

Мир, который я вижу, и я, видящий этот мир, — только одно. Всё, о чем я думаю: «Вот — я, ты, он, она, оно», — только одно. Существа одушевлённые, и то, что по моему мнению, не одушевлено: земля, вода, огонь, воздух, всё это — одно. Всё — одно, ибо  благо, рождённое тем, что я вижу все, как одно, не возникает, когда я считаю каждого отдельным от другого. Когда я думаю: «Всё — одно», ко мне приходит благо и к другим приходит благо. И поэтому всё — одно. Когда я полагаю: «я — отдельный, ты — отдельный, он — отдельный», тогда я отношусь к другим иначе, нежели к себе. И я не могу изменить своё поведение. Ведь мысль о том, что я и другие отличны друг от друга, есть семя, из которого вырастает древо пристрастности — различия действий человека по отношению к себе и к другим. Разве я отступаю от праведности, зная единство себя и всех остальных? Лишь до тех пор пока существует семя, именуемое «различие», я, сам того не ведая, пребываю во зле пристрастности. Поэтому я оставляю мысль о различиях. Всё — только одно.
 Но мой ум постоянно спрашивает: «В этом мире все предметы представляются разными, как же мне понимать их единство? Есть ли какая-либо возможность узнать это?» Отвечаю. Мы видим, что листья на дереве, его цветы, плоды и ветви отличаются друг от друга. Однако всё это — одно. Всё перечисленное содержится в слове «дерево». У дерева корень — один и жизнь — одна. Подобно этому, у всех предметов, у всех тел и живых существ, воспринимаемых, как различные, один и тот же источник и один-единственный жизненный принцип. Поэтому всё — одно.
Если считать, что я добродетелен, когда отношусь к себе, как к другим, и к другим, как к себе, то откуда ко мне, кто считает себя ставшим другими, а других — ставшими мной, придёт злое? Есть ли более возвышенный путь к благу, нежели это знание единства? Безусловно, никакой другой путь не принесёт так много добра, как этот. Может ли кто-нибудь сильнее любить других, чем тот, кто знает, что они — он сам? Я рассматриваю всё как единство. Я возлюбил всё как единство. Воистину всё — одно.
Как я могу разделить покой ума и чистоту познания единства? Благо всех — мое собственное. Мать считает своим благом благополучие ребенка. Тем не менее её любовь несовершенна, ибо она думает, что дитя — одно, а она — другое. Любовь осознавшего единство всего, превосходит даже материнскую любовь. И я обрету такую любовь знанием единства. Другого пути нет. Поэтому всё — одно.
Я смотрю на этот мир как на своё нетленное тело, а на себя как на вечное дыхание этого мира. Есть ли что-либо дурное в таком взгляде? Как я могу убояться пути, лишённого зла? Я буду смел на Пути. Я есть. Я — благо. Всё, что другие получают от меня, — только благо. Могу ли я, в таком случае, причинить вред своей душе и телу? Если на теле рана, то мы её лечим лекарством. Даже если тело при этом испытывает страдания, лекарство направлено только на его благо. Таковы и мои действия; они также служат благу мира. Поэтому я не буду пристрастен. Я знаю о единстве, и буду действовать так, как мне надлежит действовать. Воистину, знание единства и побуждает меня действовать. И я не могу ошибиться. Я –  Бог, явленный миру. Всё — одно.