Однажды в России

                I.

 -Все свободны! – выкрикнул руководитель лаборатории.
«Ура, - обрадовался Лев  Курин, - почаще бы в отделе травили тараканов, особенно в такие погожие летние деньки».
 Через минуту, лавирую между спешащими  домой сотрудниками, он покинул институт,  на ходу обдумывая, как получше воспользоваться неожиданно выпавшей возможностью отдохнуть.
«Можно заехать домой за женой и детьми, - рассуждал Лев,  -  потом махнуть на пляж или сходить в кафе».   Эту мысль  он тут же отбросил, понимая, что сборы семьи будут довольно долгими.
 В конце концов  он решил прокатиться  за город по Казанскому шоссе, найти местечко на Волге, где бы можно было побросать спиннинг. Спиннинг ему подарили две недели назад на день рождения и, Льву не терпелось испытать его в деле.     Он  сел в видавший виды  «ушастый Запорожец» - народный автомобиль 70-х и выехал на шоссе.
Спустя нескольких минут он был за городом, проехал Афонино и ему открылась панорама  Волги и прибрежных лугов.  Дорога широкой дугой уходила  вниз. Лев, притормаживая, старался удержать скорость на отметке 60 километров в час, не переставая любоваться голубыми изгибами реки.  Вскоре он догнал   ползущий под гору грузовик. Грузовик, как на зло, перекрыл весь обзор, да и  ехать за ним  просто невыносимо. Когда спуск кончился, Лев в нетерпении нажал на газ, готовясь к обгону.  В ту же секунду грузовик  резко затормозил. Лев, что было силы, вдавил в пол педаль тормоза и, уходя от надвигающегося  грузовика, стал поворачивать влево, грузовик на какое то мгновение позже круто повернул – тоже влево.   Лев услышал глухой удар – наступила полная,  немыслимая тишина. Время как будто бы остановилось…. «Это сон» - подумал Лев и осторожно пошевелился, продолжая удивляться какой то нереальной неподвижности всего, что можно было охватить взглядом. Он не чувствовал боли и его осторожное движение ни как не вписывалось в застывшую картину прижавшихся друг к другу автомашин.
Из грузовика ни кто не выходил, ни что не нарушало вязкую, потустороннюю тишину…
Лев еще раз пошевелился, много смелее, и попробовал встать. Как не странно, ему это удалось, и он вспомнил все предшествующие события.
 «Порыбачил»,- подумал Лев и,  выйдя из машины,  осмотрел ее со всех сторон.
«Запорожец» оказался прижат  правым боком к  колесу грузовика. Переднее крыло легковушки было искорежено, на капоте образовалась рваная  складка. Лев все смотрел и смотрел, ни чего не предпринимая на свою битую машину, а время потихоньку набирало ход.
Скрипнула дверца и из кабины грузовика выглянул водитель – молодой розовощекий парень в промасленном комбинезоне. Он стоял на подножке, рассматривая «запорожец».  На лице его блуждала глупая улыбка. Лев неожиданно вернулся в реальность и  услышал привычный гул проезжающих мимо машин.   Он подошел к парню и, задыхаясь от возмущения, воскликнул:
- Ты  почему не включил сигнал поворота, а? Ты нарушил правила!
Парень почесал в затылке и ответил:
- Да включал я поворот!
- Включал? А ну, попробуй, включи поворот сейчас. Попробуй! Попробуй!
Парень потянулся рукой в кабину и включил левый поворот – на кабине замигал сигнал – на кузове нет.
- У тебя не работает сигнал поворота, иди, посмотри, - продолжал возмущаться Лев.
Парень некоторое время тупо разглядывал фонари, потом обречёно сказал: - что ж, если я виноват в аварии, меня, скорей всего, лишат прав, тогда придется поработать по ремонту – в мастерской.
Лев обрадовался, что парень согласен признать свою вину. А между тем, появились первые зеваки, которые скорей всего были местными жителями и они все, как один, встали на защиту молодого водителя грузовика. Особенно активно  его защищал высокий тощий мужчина лет тридцати, подкативший  на «жигуленке».
- Ты сам виноват, ты нарушил  правила, сам же и  пострадал, так что советую, пока не поздно, отчаливай на своем ушастом, пока ГАИ тебя не засекло, - убеждал он Льва.
- Какие это правила я нарушил, - не сдавался Лев,
- Ну, что ж, считай: обгон на повороте, обгон на перекрестке, превышение скорости – целый букет. Если  сомневаешься, садись  в мою машину, прокатимся, посмотрим на знаки.
Лев силился представить дорогу, по которой только что ехал под гору,  - знаков припомнить ни как не получалось.
- - Хорошо, покажи, - сказал он и сел в «жигуленок». Машина легко въехала в гору, мужчина сделал разворот и начал спуск.
- - Гляди, - обратил он внимание Льва на знаки, - обгон запрещен. Ограничение скорости - 40 километров в час.
Смотри дальше:
- знак  «пересечение с второстепенной дорогой».
Вскоре они подъехали к злополучному повороту и  мужчина, удовлетворенно улыбаясь, высадил Льва.
« На водителя грузовика ответственность мне скорей всего не переложить, а он виноват в столкновении не меньше меня. Сигналы поворота  у грузовика не работают – это факт» - обдумывал сложившуюся ситуацию Лев.
Ему вспомнилась прочитанная в какой-то умной книге мысль, что если ты встретил дурака на дороге – пол беды.
Вот если на дороге встретил дурака дурак – беда!
«Кажется, лучше свалить с места происшествия – пока не поздно», - решил Лев.  Он подошел к своей  машине и не обращая внимания на гвалт все пребывающих зевак, еще раз, внимательно осмотрел  правое крыло. Крыло разорванной  кромкой зажало колесо. Лев уперся ногами в колесо и, схватив обеими руками крыло, поднатужился. Металл поддался – колесо освободилось. Лев повернулся, что бы сесть за руль. Дорогу ему перегородил моложавый офицер ГАИ, весь перепоясанный ремнями, в чистеньком, можно сказать, парадном  мундире с кобурой на левом, и ранцем  на правом бедре.
Он взял под козырек, отрекомендовался:
- лейтенант патрульной службы Петров,  прошу ваши документы.
Лев  округлившимися от удивления и досады глазами смотрел на маленького лейтенанта с огненно-рыжими, выбивающимися из под блестящего козырька, волосами, белесыми бровями над странными, прозрачно-голубыми и выпуклыми, как бывает при базедовой болезни, глазами.   Лейтенант спокойно ждал….
Лев достал из грудного кармана документы и передал в руки лейтенанта. Патрульный вынул из ранца объемистый блокнот и стал записывать показания очевидцев,  потом нарисовал схему происшествия. Лев равнодушно смотрел, как лейтенант составляет протокол. В душе у него возник  какой то стопор, который не давал  ни мыслить, ни волноваться, не анализировать ситуацию.
- Ну что - ж, вас надо отправить на медицинское освидетельствование, - объявил лейтенант.
- Вы, гражданин Курин, - обратился он ко Льву, - попробуйте завести свой автомобиль,
- А вы, гражданин Васильев, - повернулся он к водителю грузовика,  - садитесь в «Запорожец», будете,  пока, пассажиром.
Уверенной походкой генерала патрульный подошел к своему чистенькому, поблескивающему хромом,  мотоциклу и одним ударом ноги завел двигатель, обернулся, убедился, что легковушка завелась, и приказал:
- следуйте за мной.
                II.
               
Лев вел машину, прислушиваясь к ровной работе двигателя.
-«Хорошо, - думал он,  - что у «Запорожца» двигатель находиться сзади. Весь передок искорежен, а машина едет ».
- Слышь, -  приподнявшись с заднего сидения и приближая свое глуповато-виноватое лицо ко Льву,   сказал непрошеный пассажир – водитель грузовика, - тебя как звать то: я - Иван.
- Лев, - назвался Курин.   
- Знаешь, я вчера напился вдрызг, наверняка в больнице обнаружат опьянение. Светит мне лишение прав, - сообщил Иван.
-А я две недели к спиртному не прикасался, - ответил Курин, добавил, подумав, - а, что же ты с похмелья за руль садишься?
-А кому в совхозе работать? У нас и так  почти все мужики за пьянку прав лишены. Да и ехал то я по дороге с километр, а так с проселка на проселок - корма вожу. И надо же было с тобой встретиться.
- Да уж, это точно.
Вскоре они были около Кстовской районной больницы.
Лев и Иван вслед за лейтенантом Петровым поднялись на крыльцо  и вошли в здание. Лейтенант  зашел в  кабинет главного врача и, вскоре, вернулся в сопровождении  чернявого мужчины в распахнутом белом халате.  Под халатом у мужчины виднелся черный костюм.  Гуськом все прошли в большой конференц-зал.  Мужчина в халате сел за кафедру, патрульный за ближайший стол. Лев и Иван долго не могли решить, куда садиться.  В конце – концов, расселись, как заклятые враги: Лев у распахнутого окна, Иван у противоположной стены.
Первым для освидетельствования лейтенант Петров вызвал Ивана Васильева. Тот, тряхнув непокорными кудрями, вразвалочку подошел к кафедре, остановился, переминаясь с ноги на ногу.   Он выглядел школьником  с невыученными уроками.  Врач попросил:
- вытяните, пожалуйста, вперед  руки и пройдитесь по половице. А сейчас попробуйте встать на цыпочки…
Было видно, что Иван не плохо справляется с заданием.
- Спасибо, садитесь, теперь вы, - сказал врач, взглянув  на Льва, и что-то  записал в журнал.
Лев очень старательно шел по половице, чувствую, как непроизвольно дрожат растопыренные пальцы рук, а  от напряжения подкашиваются ноги.
«Чего это я разволновался», - думал Лев.
На самом деле, он понимал, что это и не волнение вовсе, а какая – то странная реакция организма на происшествие, что – то похожее на депрессию или упадок сил. Когда он встал на цыпочки, его повело в сторону и, он еле устоял, для равновесия взмахнув руками. Врач разрешил ему сесть на место и что- то опять записал в журнал. Когда Лев садился, он почувствовал внимательный, укоризненный взгляд лейтенанта Петрова.
«Лейтенант думает, что я пьян», - решил Лев.
Врач встал, пересек  зал и открыл дверь в какую то комнату.
- Пройдемте, - сказал он. В комнате видимо находилась лаборатория -  на столах были разложены разные медицинские приборы и в кассете торчали рядком пробирки, наполненных красной жидкостью. Врач дал пробирку в руки Ивана, приказал:
- дыхни в трубочку.
Иван без лишних вопросов набрал в легкие побольше воздуха и начал дуть, по жидкости в пробирке забегали пузыри и, она медленно стала светлеть и, наконец, стала желтовато прозрачной.
Врач что-то записал в журнал и дал пробирку в руки Льву.
Льва впервые в жизни проверяли на алкоголь. Он, что есть силы, дунул в трубочку и, жидкость в пробирке мгновенно потеряла окраску, стала абсолютно бесцветной и прозрачной.
Врач опять сделал запись в журнал. Все вернулись в конференц-зал. Иван подобрел и сел рядом со Львом, видя в нем товарища по несчастью. Врач зачитал акт врачебной экспертизы. По акту получалось, что у Ивана легкая степень опьянения – у Льва средняя. Услышав это, Лев стал лихорадочно думать:
« Если соглашусь с врачом, то потеряю права минимум на три месяца, это, считай, на все лето.   Кроме того, плакала моя страховка».
Он попытался вспомнить, когда последний раз выпивал что-то, похожее на спиртное, но не мог. Казалось, это было очень давно.
Врач поднялся, собираясь выйти из зала.
Лев воскликнул:
- но я не пил две недели, я не пьян.
Врач укоризненно посмотрел на Льва и, покачав головой, вышел. Тогда Лев подскочил к лейтенанту:
- Товарищ Петров, товарищ лейтенант, я действительно не пьян. Проведите повторную экспертизу.
Патрульный нахмурился, его белесые еле заметные брови сошлись на переносице.
- - Хорошо, будет вам повторная экспертиза, - наконец сказал он, сделал паузу, что-то обдумывая, сказал совсем не официальным, с теплыми нотками понимания голосом:
- -  Я вчера был на свадьбе у друга. Сами знаете, на свадьбе без вина не бывает, но я много не пил - дежурство у меня.  Сейчас я снова вызову врача, дунем в пробирки  и сравним, так сказать, результаты.
Лейтенант долго дул в трубочку – жидкость оставалась красной. Лев дунул, уже не так резко, как в первый раз   - жидкость  мгновенно стала прозрачной.
«Какое то наваждение», - думал Лев.    В нем росло возмущение.
- Ну, что скажете? – спросил лейтенант.
Лев посмотрел на скуластое, конопатое лицо лейтенанта и увидел, как у того заходили желваки,  а узкие, хорошо очерченные, губы превратились в тонкие ниточки – почти исчезли.
«Я его достал, - догадался Лев,  - но я не прикасался к спиртному»!
Лейтенант подозвал Ивана – водителя грузовика и вручил ему права.
- Можете идти, - сказал он.
- А вы! - обратился он ко Льву,  - вы, гражданин Курин, нарушили правила дорожного движения, создали аварийную ситуацию. Я ваши права изымаю и вместе с протоколом отправлю на комиссию в областное ГАИ, там решат, что делать. Могу сказать, что обязательно будет вам крупный штраф и лишение прав на год. А пока я сделаю соответствующую запись в техническом талоне.
Патрульный пробил дырку в талоне и вручил его Льву.
Лев взял талон, задумался: « Второй прокол за месяц. Эти проколы  будут все лето меня держать в напряжении, не позволят  расслабиться за рулем, потребуют постоянного внимания, иначе следующий – третий прокол  может обернуться серьезными неприятностями,  даже если мне удастся доказать, что я не был пьян и не  виноват в происшествии».
Сознание того, что он попал в безвыходную  ситуацию, подстегнуло Льва, сделало его смелее.
- Хорошо, - сказал он, - вы можете  составлять любые акты, писать в них что угодно, но только знайте, что сейчас, прямо от вас я еду в областную клиническую больницу.  Там  я  пройду полную экспертизу на алкоголь, а потом буду жаловаться на вас, потому что я трезвый, абсолютно трезвый, вы это можете понять?
Лев не был уверен в том, что в областной больнице его примут, он в этой больнице ни когда не был и ни кого не знал, но что – то ему подсказывало, как надо защищаться.

III.

Федор внимательно посмотрел в глаза отчаянно жестикулирующего мужчины:
«Да, у мужика стресс, это видно не вооруженным взглядом. Первый раз в жизни, видно, в аварию попал, старается держаться спокойно, но все выдает его: нервничает, лихорадочно ищет выхода из сложившейся ситуации. Сегодня он явно не пил, это видно. Может, у него легкие не так как у меня устроены? Я то вчера прилично выпил,  и позавчера приложился, да и сегодня утром опохмелился слегка, а тест меня не берет. Жалко парня, надо его еще раз проверить.  А вдруг он действительно не выпивал ? А вдруг он, малохольный какой, начнет по всем инстанциям ходить? ».
-Гражданин Курин, - сказал Федор, поправляя, туго обтягивавшие его ладную фигуру, ремни, - вы вынуждаете меня отправить вас на дополнительную экспертизу.  Вам сделают анализы  на присутствие алкоголя в моче и крови и если, не дай бог, найдут алкоголь, то есть: не дай бог, вы меня обманываете…
Федор не договорил свою фразу, а выразительно посмотрел на Льва – так, что тот понял всю полноту ответственности.
- Пошли, - отрезал Федор, направляясь к выходу из больницы.
Машину оставьте здесь,- добавил он,- поедем на  мотоцикле.
               
IV.
 
Лейтенант с полуоборота завел тяжелый   «Урал», сел на сидение, спросил Льва:
- сядете в коляску?
- Да, - ответил Лев.
Когда Лев забрался в коляску, лейтенант, не прекращая  перегазировку, повернул к нему лицо и сказал с неожиданно  грустной миной ребенка:
- Через час по телеку  будет  фильм «Неуловимые мстители», я этот фильм неделю жду, а из-за вас вынужден задержаться и, скорей всего, на фильм не успею.
Лев вздохнул, не находя, что ответить.
Тут выражение лица лейтенанта изменилось. Оно стало твердым, на скулах заходили желваки:
- Еще раз говорю: - не дай бог вы хоть каплю спиртного выпили на этой неделе. Учтите, в крови и в моче алкоголь держится долго.
Лев еще раз вздохнул и движением плеч как бы ответил - «Что делать?» Он вдруг другими глазами посмотрел на патрульного офицера:
«Совсем мальчишка, ждет – не дождется повторного показа  детского боевика, а уже офицер и, надо сказать, вполне уверен в себе, протоколы, дознание – все по форме»
Мотоцикл тронулся, сотрясая атмосферу глухими ударами выхлопа, выехал на улицу и вскоре  свернул на шоссе и,  спустя  мгновение, у Льва начало перехватывать дыхание от скорости.  Он посмотрел на спидометр – больше 100 километров в час! Скорость была настолько высока, что защитное стекло коляски не выдерживало напора воздуха и воздух, трепал  лицо, забирался в горло и раздувал  щеки, вышибал слезы. Патрульный  офицер слился с мотоциклом и все добавлял и добавлял газ.  На повороте Лев почувствовал, что летит. Он инстинктивно остановил дыхание, вцепился изо всех сил в коляску, напрягся и только когда мотоцикл мягко опустился  на все три колеса, нашел в себе силы отдышаться и расслабить мышцы.  Вскоре они въехали в город и патрульный офицер сбавил ход.
               
V.

Лев сдал анализы, а через  10 минут лейтенант ему сообщил:
- Ваше счастье, гражданин Курин.  Ни в моче, ни в крови  у вас нет следов алкоголя. На сегодня вы свободны. Я подготовлю  акт, который вы предъявите в страховую компанию. Страховку вы получите, а вот права останутся у меня и будут отправлены на комиссию областного ГАИ. Всего хорошего, жду вас в следующий четверг на моем посту.
Уже на следующий день, озабоченный внезапно свалившимися проблемами, Лев поведал сослуживцам о своем вчерашнем приключении. Он старался рассказывать о происшествии с юмором, чтоб не подумали, что он жалуется на судьбу, но не мог отделаться от чувства, что вляпался в противную историю и исправить ни чего не удастся.
«Машину разбил, прав лишился. И это в самом начале лета, » - не выходило из головы Курина.
В обеденный перерыв к нему подошел Сергей Полетаев и, ободряюще хлопнув  по плечу, участливо спросил:
- Говорят, ты попал в серьезную аварию, человека сбил, машину разбил?
- Нет, ни кого я не сбил, повредил слегка свою машину, - удивленно ответил Лев, - кто тебе все это наплел?
- Да так, говорят, - пожал плечами Сергей, - значит, ни чего серьезного не произошло? Вот и ладно.
И он еще раз хлопнул Льва по плечу.
- У меня отобрали права, вот в чем проблема, - сказал Лев и в очередной раз, но только для Сергея, рассказал о столкновении, о том, как его посчитали пьяным, как ему делали экспертизу.
- Знаешь, Лева, ты зря волнуешься, сейчас такое время, что права ты вернешь легко, тем более, если ни кто кроме тебя не пострадал, - выслушав Курина, успокоил Сергей, - поставь своему патрульному литр водяры, и, даже не сомневайся, права он тебе вернет. Это тысячу раз проверено, заведено давно и не нами, так что отправляйся к своему лейтенанту, так, мол, и так и выложи презент, вот мой совет.
Сергей в третий раз ободряюще хлопнул Льва по плечу и, поглядев на часы, поспешил в свою лабораторию.   Льва сказанное Сергеем Полетаевым и озадачило и обнадежило. Сергей  старше Льва на пять лет, к тому же, он заядлый автомобилист с большим стажем – ему можно  верить.

 VI.

В назначенный день Лев на  покореженном автомобиле ехал на встречу с офицером патрульной службы. Водку везти на пост он не решился, но в передний карман джинс   положил приготовленные для разговора по душам две десятирублевки.   Добравшись до поста ГАИ, он поднялся в дежурную комнату – там за пультом, обставленный телефонами, сидел незнакомый сержант.
- Мне на сегодня назначил на этом посту встречу лейтенант Петров. Он дежурит? – спросил Лев.
- Его сейчас нет на посту, - последовал ответ.
- А он будет сегодня, я с ним договаривался на шесть вечера?
- Не знаю, если договаривались, подождите, может быть и явится.
Лев спустился вниз и,  чтобы скоротать время, стал прохаживаться вдоль дороги, с нетерпением посматривая на часы. Он был человеком обязательным: когда назначал деловую встречу или свидание, не опаздывал, а, как правило, приходил загодя. Если же, в силу каких то непредвиденных обстоятельств, он все же опаздывал, это для него было настоящей мукой, потому что еще большей мукой было для него ждать опоздавшего и он ни когда не забывал об этом. Лев уже прождал полчаса и решил опять подняться на пост, спросить у дежурного, не поступало ли какой информации от Петрова. Дежурный ни чего о месте нахождения лейтенанта Петрова сказать не мог. Удрученный, Лев лихорадочно думал, что же делать и где теперь искать встречи с патрульным офицером.  Он вышел к шоссе и продолжил тягостное ожидание, провожая взглядом притормаживающие у поста и резко набирающие скорость за постом автомобили.  Он в очередной раз зарекся, что уедет через полчаса, прошло минут пятнадцать, когда около поста остановилась милицейская  «шестерка», из нее вышел и пошел в сторону поста офицер, судя по звездочкам на пагонах – старший лейтенант. Лев перехватил офицера на полпути, торопливо спросил:
- У меня здесь назначена на сегодня встреча с лейтенантом Петровым, вы не знаете, он сегодня появится на посту?
- Петров? Да он, кажется, смотался в Арзамас. Это надолго. Его и завтра вряд ли стоит ждать.
Офицер ухмыльнулся:
- он у нас залетный.
Лев непонимающе уставился на офицера, в недоумении хлопая глазами.
- А как же мне быть? У него мои водительские права, - пробормотал он.
Офицер на ходу ответил: - Петров служит в областном ГАИ и патрулирует трассу Москва – Казань. Ищите его через руководство областного ГАИ.
Может быть выловите, - с ехидной ухмылкой добавил он.
Лев некоторое время стоял у поста, не зная, на что решиться. Извечный русский вопрос - «Что делать?», казалось, был неразрешим.  Так и не приняв приемлемого решения, Лев сел в  машину и двинулся в сторону Горького.
Гараж Льва находился на краю оврага. Там же было не менее сотни металлических гаражей разных фасонов габаритов и окраски.  Сначала гаражи жались к оврагу: Их хозяева надеялись, что  бросовая земля, перерезанная глубоким оврагом, еще долго не потребуется городским властям.  Вслед за первыми появлялись все новые и новые гаражи, которые все основательнее и основательнее стояли и находились все дальше от оврага и все ближе к массиву серых одноликих девятиэтажек. Вырос целы1 гаражные массив. Ржавые, уродливые,  – гаражи представляли не маловажную часть городского пейзажа. Все владельцы гаражей были на крючке у властей – в любой момент гараж могли снести, перенести, могли просто срезать и увести на свалку ворота.    Но какой «совок» боится быть на крючке?   Главное теснее, главное дружнее, а там…. Там видно будет.
Были в гаражных массивах свои специалисты по ремонту, рихтовке, покраске машин. Эти ребята обладали незаурядной энергией – проработав на благо государства восемь установленных трудовым кодексом часов, они допоздна подрабатывали в гаражах. Днем они были докторами, художниками, инженерами, токарями и слесарями, а вечерами и по выходным дням – рихтовщиками и автомеханиками.
Вот, к гаражу одного из таких умельцев – врачу известной строгорежимной психбольницы, находящейся в селе Ляхово, и подъехал Лев, в надежде, что тот возьмется отрихтовать  легковушку. Валентин, так звали этого умельца, осмотрел крыло и капот «запорожца», не задумываясь сказал:
- Все сделаем, крыло будет как новое, только в ближайшее время я занят. Вот что, пригони   ко мне машину в конце следующей недели.
На том и порешили…
Лев был на мели. Его семья – он, жена, Вера, две маленькие дочки – Маша и Даша, как и большинство российских семей,  жили от зарплаты до зарплаты, ежемесячно откладывая крохи на «черный день», на отпуск, на новую одежду и обувь.  «Запорожец», купленный Львом на авторынке и побывавший до него у нескольких владельцев, для Льва имел огромное практическое значение. Машина позволяла семье выбраться в  выходные дни, во время отпуска, за город, подышать свежим воздухом, искупаться в чистой воде сельских озер и речушек, порезвиться с детьми на лугах, сходить  осенью по грибы, просто отвлечься от запыленного и задымленного, грохочущего города и отвлечься от каждодневных забот.  Машину приобрели в складчину родители Льва и  Веры. Железный гараж купил и поставил у оврага Лев.  Этой зимой Льва посетил страховой агент и уговорил застраховать машину на случай угона или аварии. Сумма страховки была небольшой, но именно сейчас она, эта выплата, могла спасти Льва и его семью от многих проблем.  Лев все рассчитал.
« Если мне выплатят полную стоимость крыла, бампера, капота, подфарника, - рассуждал он, - это может составить сто пятьдесят рублей. Тогда можно отдать машину на рихтовку  «левше»- Валентину. Тот возьмет с меня, по дружбе, рублей пятьдесят. Подфарник можно купить старый – на авторынке. Значит, останутся деньги и будет у меня заначка, без которой  летом владельцу расхлябанного «запорожца» просто невозможно существовать».
Он решил во что бы то ни стало в ближайшие дни отыскать неуловимого патрульного офицера и взять у него документы, подтверждающие, что было дорожно-транспортное происшествие с участием автомобиля, принадлежащего Курину Льву, пусть даже, с пометкой, что виновный – Лев, но что он был трезв. На следующий день Лев  на работе  поговорил с начальником отдела, рассказал ему о происшествии и выпросил три отгула в счет отпуска.
               
VII.

Лев уже два час стоял, скрываясь от проливного дождя под крыльцом поста ГАИ, и ждал лейтенанта Петрова. Он давно понял, что лейтенант Петров – фигура свободная – летает себе, как птица, по дорогам области.  И потому, он приготовился весь день провести у поста, стоять, так сказать, до победного конца. Наконец  дождь прекратился, ветер  развеял  тучи, последняя небольшая тучка еще некоторое время не давала солнечным лучикам пробиться к земле, наконец и она уплыла за горизонт.  Лев вдыхал пропитанный  озоном, лишенный пыли воздух, любовался отражением редких облаков в лужах асфальта и ждал. Он терпеливо ждал, и когда, к посту, взвизгнув тормозами, подкатил милицейский «жигуленок»,  из него вышли двое патрульных, в одном из которых он узнал лейтенанта Петрова, он от радости и надежды чрезмерно засуетился, засеменил около патрульных, всем видом показывая: «не забудьте обо мне, мне так нужно, что бы вы мной занялись».  Офицеры ГАИ быстрым шагом поднялись на пост, за ними, подчеркивая свою корректность и сохраняя почтительную дистанцию поднялся Лев. Еще полчаса он на почтительном расстоянии ждал, когда же освободится лейтенант Петров.
               
VIII

Федор Петров сразу узнал  мужчину, который «и не выпивая бывает пьян».
«Я ему что – то обещал? - силился вспомнить  лейтенант, - да, кажется, обещал сегодня документы для страховой компании подготовить. При таком потоке аварий, происшествий, разве все упомнишь.  Хорошо, раз ждет, получит он свои бумаги, подготовлю при нем.  Он наверно и права будет просить назад. Собственно, можно было бы вернуть. Наказал он самого себя, это факт, но не будем мельтешить, пусть поработает на благо отечества, а там видно будет».
У Федора Петрова была своя,  отработанная система, по которой он, пользуясь неограниченными правами офицера ГАИ, определял: кого наказать – кого миловать. Конечно, если авария приводила к чьему-то увечью, гибели, Петров действовал строго по закону, хотя внутренне всегда порывался изменить ситуацию, сделать все, исходя из собственных понятий, но всегда сдерживался. Ему, собственно, хватало той прибавки к жалованию, которую обеспечивали подаяния виновников незначительных нарушений, несерьезных аварий. По крайней мере, возвращаясь с дежурства домой, он всегда мог купить сынишке игрушку или шоколадку, иногда и побаловать жену подарочком. Федор не был закоренелым мздоимцем,  знал меру, чувствуя, с кем  не стоит связываться, где закон применить.
« С этим, кто сейчас раболепно смотрит из угла, все будет легко и просто. Он выполнит все, что я попрошу, это понятно, но деньги с него брать не стоит», - думал лейтенант.
Он вдруг явственно почувствовал  знакомый, манящий запах армянского коньяка и не смог противиться своему воображению, представляя, как коньяк приятно обжег горло, теплом прошелся по пищеводу и опустился в желудок, еще секунда, и кровь в жилах начнет струиться с новой силой, но…. Действительность оказалась сильнее. Федор вздрогнул, очнувшись от мыслей, почувствовал, как сжала виски каждодневная, знакомая боль. Боль разрасталась, казалось, голова вот- вот  разорвется на куски. Усилием воли, каким то только ему известным приемом самовнушения Федор загнал боль в угол. Она не ушла, ждала своего часа, пульсируя где – то в затылке, ударяя при каждом шаге, при каждом повороте головы.
«По скорей бы кончилось дежурство», - думал Федор. Он торопливо открыл ранец, нашел пачку отобранных в ближайшие дни прав, незаметно перебирая их.
«Кто  у меня   на очереди», - лихорадочно вспоминал он, а когда  нашел права, которые, он в этом был абсолютно уверен,  достаточно вылежались, переложил их в отдельный кармашек. Эти права верну сегодня, решил он, облизывая пересохшие губы и безуспешно пытаясь отделаться от постепенно нарастающей головной боли и от манящего запаха воображаемого коньяка – панацеи от этой самой боли.
Лев дождался, когда лейтенант Петров освободился от текущих дел и нарочито неуверенной походкой подошел к нему.
- Вы, подготовили для меня документы в страховую компанию? - как можно вежливее спросил Лев.
- Вы Курин?
- Да.
Лейтенант, ловко перебирая ровные стопки бумаг  в ранце, нашел нужные, сказал: - Сейчас все оформлю, подождите с полчаса, хорошо?
- Да, конечно  подожду.
Лев изобразил на лице благодарность и  отошел на почтительное расстояние, приготовившись терпеливо ждать, издали наблюдая, как лейтенант заполняет документы, как записывает что – то в журнал.
Наконец офицер окликнул Льва: - подойдите, распишитесь.
Получив справку ГАИ, Лев немного осмелел и решился задать самый главный вопрос: - а как же права, может быть и права можно вернуть? Я нарушил правила движения, создал аварийную ситуацию, но я же и наказан. Грузовик целехонек.  Грузовик был неисправен, водитель был слегка пьян, а отдуваться приходится мне. Может быть как – то можно решить с правами полюбовно, а ?
Лев виновато, но с надеждой, смотрел на лейтенанта, который отвечал внимательным, задумчивым взглядом выпученных глаз. Пауза затянулась.
- Автомобиль у вас на ходу? - неожиданно спросил патрульный.
-Да, - ответил Лев, - двигатель у «запорожца» сзади, так что все в порядке, машина на ходу, только ездить на ней наверно запрещено – правый сигнал поворота, правая фара – все разбито. Я думал, как получу  справку ГАИ, поеду на оценку, а потом поставлю машину на ремонт.
- Насчет того,  что ездить запрещено, не беспокойтесь – эта проблема  решаема. Я предлагаю вам подежурить со мной денек-другой. Надоел мне мотоцикл, хочу на машине поработать.  Как вы, непротив?
- Конечно, конечно?
- Отлично, жду вас завтра в 12-00, здесь же.  До встречи.
Лев двигался  в сторону дома, подставляя врывающемуся в форточку прохладному вечернему воздуху  лицо и обдумывая план на завтра: «Утром займусь оценкой ущерба от аварии. Потом приеду на пост. Как хорошо, что я догадался взять на работе отгулы. Вот они и пригодились».  Он вдруг вспомнил, что советовал многоопытный шофер Сергей: - «Поставь своему патрульному литр водяры  и, даже не сомневайся, права он тебе вернет»
- «Как же мне это проделать?- думал Лев, - предлагать водку на посту язык не поворачивается».
Он представил, как вносит на пост две бутылки водки, они звенят при соприкосновении, их знакомые всем очертания выдают нехорошие намеренья …
- «Может быть, будь я посмелее, водительское удостоверение было б уже у меня в кармане. Предложил бы выпить, достал бы бутылку, и ни какой отработки, ни каких дежурств».
Лев догадался, что предложение патрульного подежурить на посту – плата за водительское удостоверение, но какая это часть платы, он не знал. В результате раздумий Лев принял окончательное и бесповоротное решение иметь при себе всегда не менее 20 рублей и действовать по обстоятельствам.*
- Действие происходит в восьмидесятые годы 20 века, когда в России бутылка водки стоила 4 руб.12 коп, полулитровая бутылка армянского коньяка от 12 рублей.
Ровно в 12 часов Лев Курин  подъехал к посту, остановил машину и поднялся на второй этаж  в диспетчерскую. Он помнил, что лейтенант Петров не очень то обязателен и очень обрадовался, когда увидел лейтенанта, стоящего рядом с другим дежурным. Он громко поздоровался и застыл в почтительном ожидании. Петров был приветлив: - уже приехали – отлично, пока ждем сообщений – присаживайтесь.
Уже через несколько минут, заговорила рация:
- Происшествие на 435 километре шоссе Москва-Казань.   По сообщению очевидцев двое парней упали с мотоцикла на проезжей части дороги. Один из парней – весь в крови – лежит без движений, другой бегает вокруг мотоцикла в состоянии похожем на шок. Возможно, они в состоянии сильного алкогольного опьянения. Кто принял сообщение?
- На посту лейтенант патрульной службы  областного ГАИ – Петров. Выезжаю к месту происшествия.
- Ну что – заводи машину, - выкрикнул лейтенант, на ходу застегивая ранец, проверяя портупею. Зови меня, Федор, - вдруг добавил он, легко переходя на ты.
- Тогда и ты зови меня – Лев, - не долго думая, ответил Курин.

IX.
               
Лев вел машину, всматриваясь в шоссе, стараясь не пропустить цифр на километровых столбиках. Вскоре промелькнул очередной  столбик – 435 километр.
-Двигай потихоньку дальше, - приглушенно скомандовал Федор.
- Что – то ни чего примечательного не видно, - заметил Лев. Впрочем, он выполнил команду и продолжил движение автомобиля.
Промелькнул еще один километровый столбик, еще один.
- Все, хватит, разворачивай машину, давай-ка проедем три-четыре километра в обратном направлении, - не отрывая взгляд от дороги, проговорил Федор.
Вскоре, они повторно пересекли 435 километровую отметку.
- Вот они! Разворачивай, быстро за синим мотоциклом! - Федор привстал с сидения, провожая взглядом проскочивший мимо них мотоцикл.
Лев сделал крутой разворот, пустился догонять мотоцикл.
-Подрезай! -  скомандовал Федор. Лев не обнаружил ни чего особенного в поведении мотоциклиста и прижавшегося к нему пассажира, но выполнил приказ, резко развернул машину, легко догнал  и подрезал мотоцикл.
Мотоцикл завилял и упал в кювет, подняв облачко пыли. Чертыхаясь, испод мотоцикла выкарабкались двое здоровенных парней. У одного из носа капала кровь, вся правая половина лица другого была просто свезена и представляла  сплошной кровоподтек. Руки парней тоже были ободраны, со следами свернувшейся крови. Оба парня были смертельно пьяны и еле держались на ногах.
Лейтенант, поправляя на ходу гимнастерку, подошел к парням.
- Кто владелец мотоцикла, предъявите документы, - потребовал он.
- Тебе документы, а вот это видел, - заплетающимся языком, с перекошенной от злобы и боли лицом выкрикнул  один из парней.
- Хо – хо не хо – хо?- продолжил он, сопровождая ругань выразительными жестами.
- Так, документов нет, придется вас задержать до выяснения обстоятельств. Прошу следовать за мной, -  не обращая внимания на угрожающий вид парней, приказал лейтенант.
- Что? Ты издеваешься, да?! - парни встали в боксерские стойки, приближаясь к Федору.
Лев  Курин не знал, что ему делать. С одной стороны, он был с лейтенантом, вроде бы дежурил с ним и должен был ему помогать, с другой стороны  пьяные верзилы внушали ему страх. Он подошел к маленькому бесстрашному лейтенанту, встал рядом с ним, растеряно разглядывая пьяных парней, а когда те начали наступать и приблизились на столько, что могли достать его своими длинными руками, невольно сделал шаг назад, встал боком, почти спрятался за спину лейтенанта. Федор стоял невозмутимо. Он не угрожал оружием, не делал громких заявлений, просто стоял как скала, то ли уверенный в силе  служебного иммунитета, то ли просто безрассудно храбрый. Один из парней подошел вплотную к лейтенанту, навис над ним и несколько раз махнул перед его лицом кулачищами, пытаясь испугать лейтенанта. Лев при каждом взмахе длинных рук чуть заметно вздрагивал, внутренне готовясь к драке,  не смея выйти из-за спины лейтенанта.  Федор же стоял спокойно, излучая уверенность и непоколебимость. Парни, хоть и были смертельно пьяны, все же не решились драться с представителем власти, а так как их угрозы не действовали,  немного присмирели и даже, как будто, слегка отрезвели. Пошатываясь, они отступили к мотоциклу. Парень, у которого продолжала разрастаться  гематома на ушибленном лице, оказался разговорчивей:
- Слышь, лейтенант, отстань от нас. Мы едем домой, ни кого не трогаем. У нас и документы на мотоцикл имеются.
- Что ж, предъявите документы. Кстати, почему мотоцикл без номеров?
- Да мы его сегодня купили. Обмыли слегка покупку. Вот и все.
- Что ж, покажите документы.
- Серега, покажи лейтенанту документы.
- Узколицый, долговязый, покрытый толстым слоем пыли Серега долго копался в карманах и когда вынимал руку из грудного кармана пиджака, Лев невольно напрягся, ожидая подвоха. Но ничего не произошло. Серега  вынул аккуратно сложенный технический паспорт на мотоцикл и протянул его Федору.
- У нас все документы в порядке.  Отпусти ты нас домой, пожалуйста, - совсем другим тоном продолжил он.   Лейтенант Петров взял документы, сверил номера рамы и двигателя мотоцикла. Лев, который не на шаг не отходил от Федора, шепотом спросил: - Документы в порядке?
- Да, в порядке, - коротко возразил Федор.
- Предъявите ваши паспорта, права на вождение мотоцикла, - потребовал он от парней.
- Какие права, гражданин начальник, ответил окончательно протрезвевший Сергей, - Мы только хотели добраться до дому, права с собой не взяли. И паспорта у меня нет с собой. Слышь, Леха, при тебе паспорт имеется? Леха отрицательно помотал опущенной головой.
Лев посмотрел на Федора, тот понял его взгляд.
- Надо ребятишек прощупать. Возможно мотоцикл в угоне, - прошептал Федор Льву.     Лейтенант вышел на середину шоссе и поднял руку. Перед ним остановился автобус «ПАЗ». Лейтенант подошел к окошку водителя, что – то сказал. Двери автобуса открылись.  Лейтенант вернулся на обочину, не обращая внимания на пьяных парней, поднял с земли мотоцикл и, убедившись, что ключ зажигание находится в замке, поставил мотоцикл на подножку. Парни  остыли. Чувствовалась их растерянность.
- Сейчас вы сядете в этот автобус, - лейтенант взглядом обратил внимание парней на стоящий с открытыми дверями «Пазик», - и поедите в Кстовское отделение милиции. Я же прибуду туда на вашем мотоцикле. Что с вами делать, решим на месте после выяснения всех обстоятельств. Прошу садиться.
Парни не двигались. Их исцарапанные лица исказились злобой, глаза засверкали, губы раскрылись в зверином оскале.
Пока Лев, словно парализованный, стоял неподвижно и смотрел на взбешенных парней, лейтенант, не обращая внимания на  сыпавшуюся ругань и угрозы, начал оттеснять их в сторону автобуса. Что помогло лейтенанту одним взглядом заставить  верзил  отступить, повиноваться?
Лев вдруг явственно представил: арена, дрессировщик щелкает хлыстом и разъяренные тигры, громовой рык которых содрогает все вокруг, отступают, садятся на отведенные им места, продолжая огрызаться и скалить зубы.
Парни очутились в автобусе, дверь за ними закрылась, автобус тронулся и вскоре скрылся за поворотом.
Федор посмотрел на Льва: - Ну, как тебе первое дежурство?
- Эти парни воры, - с волнением спросил Лев.
- Не знаю, кто они. Скорей всего по пьянке угнали мотоцикл. На угонщиков – профессионалов они не похожи. Поехали в милицию, там разберемся. Федор завел мотоцикл.

X.
      
Около здания милиции стоял знакомый автобус с распахнутыми дверками. Рядом, прислонившись спиной к березе, на корточках сидел шофер.
Федор заглушил мотоцикл, подошел к шоферу, спросил: - где задержанные?
- Не знаю. На повороте, когда въезжали в город, они попросили меня остановиться, вышли.
- Почему ты их отпустил?
- Попробуй,  не отпусти, - ухмыльнулся шофер.
Лев молча наблюдал за происходящим. Вокруг кипела жизнь. На березах, окружавших здание милиции, щебетали птицы. Иногда они срывались с веток и в стремительном полете проносились над головами людей. Рядом с сидящим шофером  появился котенок. Он наблюдал над полетом птиц, представляя, что охотится.
Шофер протянул руку, взял котенка на руки и стал гладить его по худенькой спинке, ожидая решение лейтенанта. Федор стоял задумавшись. Наконец он очнулся, нагнулся к шоферу и провел рукой по спинке котенка, почесал ему за ухом,  выпрямился.
- Вы свободны, - сказал он шоферу, резко развернулся на каблуках и,  не оглядываясь, пошел к милиции.   Лев, несколько раз оглянувшись на отдыхающего шофера, двинулся следом.
               
XI.

Милиция, как и любой другой чиновничий улей, вызывала у Льва неприятные чувства. Нескончаемые, узкие коридоры, по которым из кабинета в кабинет снуют озабоченные чиновники. У  кабинетов сидят усталые, чувствующие себя заброшенными и  ни кому не нужными, посетители. Иногда появляются неожиданно молодые и красивые, также снующие из кабинета в кабинет девушки с папками и бумагами. Время от времени посетителей впускают  в кабинеты, из которого они выходят, чаще всего, осознавшими, что им предстоит пройти еще не один круг...
Федор был своим в милиции. Пока Лев рассматривал висящие на стенах лозунги и плакаты, Федор обошел несколько кабинетов и сделал все необходимые запросы в надежде найти владельца мотоцикла. Наконец он освободился и подошел ко Льву.
- Все, возвращаемся на пост, здесь нам делать больше нечего, - на ходу сказал он.
- Мотоцикл угнан?
- Пока неизвестно, но по техническому паспорту мы нашли владельца. Мотоцикл действительно куплен сегодня. Скорей всего парни не врали. Это один из них купил мотоцикл, ну и как водится, они обмыли покупку, перебрали, по пьяни – без документов поехали. Думаю, они завтра ко мне на пост явятся с повинной, тогда и поговорим.
Выйдя  из здания, они увидели смиренно стоящих знакомых верзил. Потупившись, они стояли около конфискованного Федором мотоцикла. Федор, ни чему не удивляясь, подошел к мотоциклу, не обращая внимание на парней, снял мотоцикл с подножки, готовясь завести, поехать.
- Товарищ лейтенант, мы принесли документы,  посмотрите, это наш мотоцикл, - с волнением в голосе сказал один из них. 
Федор пристально посмотрел на парней, поставил мотоцикл, взял в руки документы. Через плечо Федора Лев увидел паспорт, засаленные водительские права долговязого Сергея. Да, все данные совпадали.
- Зачем в бега ударились, когда документы на руках и они в полном порядке, - спросил Сергея лейтенант.
- Сам видишь, мы шофера, на рейсовом автобусе работаем. Леха мой сменщик. Испугались мы, что на работу сообщите. Не видать нам тогда премии. А что тогда дома жене скажешь? Мы сегодня не работали, вот и оттянулись слегка. А так мы только по выходным выпиваем, на работе ни – ни.
Федор еще некоторое время рассматривал документы. Парни с надеждой смотрели на лейтенанта. Видно было, что они окончательно протрезвели. Лев про себя отметил, что не было в этих парнях  той отметины, какую оставляет в человеке зло, ненависть, жестокость. Протрезвев, верзилы превратились в обычных людей, озабоченных своей дальнейшей судьбой и даже лица их, ободранные и покрытые синяками, не излучали ни чего кроме усталости, неловкости и скрытой надежды.
Лев перевел взгляд на руки Сергея и увидел крупные мозолистые ладони, почти лишенные ногтей узловатые пальцы, широкие запястья и невольно почувствовал  уважение, симпатию к этим простым, попавшим по собственной глупости в переделку, работягам.
То же самое видимо почувствовал и лейтенант. Он протянул документы Сергею, потом вынул из кармана ключи зажигания и вставил в замок мотоцикла.
- Отправляйтесь домой, проспитесь, и больше, чтоб я вас не видел пьяными за рулем, - сказал лейтенант.
Парни, торопливо завели мотоцикл, сели на сиденья и…. вскоре скрылись за поворотом.
Федор повернулся ко Льву, глаза их встретились и они  почувствовали: «Что – то произошло, что-то такое, что меняет все планы». Они вдруг поняли, что это первое и последнее их совместное дежурство, а Лев вдруг осознал, что он может сейчас очень легко и просто вернуть права.
Он сказал: - может и со мной как – то решим. Чтоб загладить вину, я готов поставить хоть литр.
- Садись за руль, надо съездить на  пост, за моим мотоциклом, там решим, - ответил Федор.
На посту Федор пересел на свой Урал, сказал: - едем в Кстово.
- Хорошо, - понимающе ответил Лев.
Федор остановил мотоцикл у магазина на краю города.
- Это мой район, - сказал он Льву. - Здесь я родился, вырос. Здесь меня каждая собака знает.  Вон в том доме, махнул он в сторону вытянувшейся в виде буквы П серой девятиэтажки, живет моя мама.
- А сам то ты где живешь?
- Я живу с женой и сынишкой у тещи, в Горьком. В Канавино.
- А я в Печорах.
Федор остановился у входа в магазин.
- Права я тебе сегодня верну, но учти, пью я только коньяк, - просто сказал он.
- Хорошо. Коньяк, так коньяк, - быстро ответил Лев, лихорадочно подсчитывая, во сколько  обойдутся две бутылки армянского трехзвездочного коньяка.
- Здравствуй, тетя Лена, - поздоровался с продавщицей Федор. - Как у вас дела, что поделывает сегодня Пашка.
- Что может делать Пашка, шляется где – то, поскорей бы женился что – ли.
- Женится еще, какие его годы.
- Ты то, Феденька, давно женат и сыну твоему года два будет. И работа у тебя серьезная. А мой что? Только на мотоцикле  с девками катается. То одна, то другая, то третья. Спасу нет. Когда остепенится, не знаю.
- Ладно, тетя Лена, не переживайте, поговорю я с Павлом. Ты мне грамм триста карамели отвесь, той, что помягче будет.
Лев дождался, когда Федор положил сверток с карамелью в ранец, купил две бутылки самого дешевого армянского  коньяка.
Когда они вышли из магазина, Лев обратил внимание, что в метрах десяти от них собралась веселая компания. Это были ребята лет двадцати, а девчонки – того моложе.  Почти все парни были на мотоциклах. Девчонки вертелись около парней, то присаживались на заднее сидение мотоцикла, прижавшись к парню грудью и обнимая его за талию, то проворно соскакивали с сидений и о чем – то перешептывались. Льву показалось, что мотоциклисты следят за ним и он несколько раз оглядывался на компанию, чувствуя на себе чьи то пристальные взгляды. Лев в руке держал пакет с  коньяком. Он хотел отдать пакет Федору и получить, наконец, права, но Федор отстранил руку Льва, сказал: - Не здесь. Отъедем. Поблизости есть неплохой перелесок, там и решим все вопросы.
Они  выехали из города, и вскоре Федор свернул на еле заметную колею, которая вела за густые насаждения, образующие небольшую березовую рощу. Они остановились на  большой поляне. Дорога была близко, но ее не было видно. Щебетали птички, стрекотали кузнечики, солнце, склоняясь к закату, излучало приятное тепло.
Федор взмахом руки пригласил Льва подойти поближе к мотоциклу, снял и отложил в сторону милицейскую фуражку, достал из коляски довольно чистые граненые стаканы и тщательно протер их  носовым платком.
- Ну а теперь давай выпьем. Или ты не пьющий, - сказал Федор.
- Нет, почему же, выпиваю, но  я за рулем.
- Не волнуйся, со мной не пропадешь. Провожу тебя до самого гаража.
Федор откупорил бутылку, налил по стакану, так что  бутылка стала почти пустой, развернул пакет с карамелью.
- Ну, давай выпьем за знакомство, - сказал он.
Чокнулись, опрокинули стаканы. У Льва было приподнятое настроение – это дало свои плоды. Коньяк легко прошел в желудок, обдав приятным, живительным   теплом. Федор выпил залпом содержимое стакана, вылил  в стакан остатки коньяка и допил. Лев увидел, как на глазах меняется лицо Федора. Разгладились едва заметные жесткие морщинки в углах губ, светло – голубые выпуклые глаза заблестели, движения стали плавными.
«Это и со мной наверно происходит», - думал он, наслаждаясь постепенно надвигающимся опьянением.
Федор раскрыл ранец, достал из него объемистую картотеку, нашел права Курина Льва.
- На.  Держи свои права, -  сказал он, откусил карамельку и добавил: - видишь, у меня целая пачка документов. Не буду скрывать, многим я возвращаю права за коньяк.
- Почему именно « за коньяк»?
- Я пью только коньяк, пью каждый день, иначе мне нельзя, вот в чем дело.
Федор  хотел о чем-то рассказать. Лев догадался, что Федора  охватила потребность пьяного русского человека – излить душу тому, кто готов внимательно, с сочувствием выслушать, но  не начавшемуся задушевному разговору помешал грохот моторов внезапно появившихся мотоциклистов. Сверкающие пурпурным глянцем супермодные Явы покружили по поляне и остановились рядом с милицейским Уралом.  Лев заметил, как  Федор  спрятал нетронутую бутылку коньяк в коляску.  Выражение лица Федора изменилось – оно стало абсолютно равнодушным.
Лев вспомнил веселую компанию у магазина в Кстове.
«Кажется, это все те же ребятишки», - догадался он.
- Федор, привет! У тебя не найдется чего ни будь выпить? - обратился к лейтенанту, не сходя с мотоцикла, худощавый, самоуверенный, модно одетый лидер группы.
- Нет, Пашка, не найдется.
- Да ладно, у тебя всегда есть, чего выпить.
- Ты уверен?
- Значит, нет?
- Нет.
К лейтенанту сзади подошла одна из девиц, обняла его за плечи, перегнулась через его плечо, поглаживая  по голове и строя  глазки.
В это время  Павел подошел ко Льву, тихо спросил: - Слышь, где Федор припрятал спиртное, а?
-Не знаю, я не видел.
Пашка недоверчиво посмотрел в глаза Льва. Он приблизился к Льву в плотную, нагло улыбаясь. Сказал:
- Не ври, скажи, где спрятана бутылка.
Лев пожал плечами.  Не получив ответа, Павел все же  унюхал, что Лев пьян и уже через мгновение  скомандовал своей ватаге:
- - По коням! Опоздали
- Веселая компания послушалась главаря, все уселись на мотоциклы и, через минуту, ни кого посторонних на поляне не было. 
Федор достал припрятанную бутылку и раскупорил ее.
- Еще по сто грамм, - предложил он.
- Нет, я не буду больше,  оставь себе, - дружелюбно возразил Лев.
Федор налил себе полстакана, бутылку тщательно закрыл и спрятал в коляске.
- Нас прервали, - начал свой рассказ Федор, - Я уже сказал тебе, что без коньяка не могу. Видел ребят? До армии они  все были моими друзьями. Я, а не Пашка, был в этой компании главным. Мы с Пашкой занимались мотоспортом. Я занимался спортом всерьез. Уже в семнадцать лет стал мастером спорта. Попал я в армии в элитные войска, в личную охрану Генерального секретаря коммунистической партии Советского союза товарища Брежнева.  Я на мотоцикле сопровождал Брежнева на всех парадах, на всех праздниках, был всегда в эскорте.
Это было на праздновании 9 мая. Мы, отточенной на тренировках геометрической фигурой, двигались по Красной площади, за нами машина Брежнева. Вдруг со стороны ГУМа на площадь врывается грузовик и мчит прямо к нам. Я моментально ухожу из строя эскорта и бросаюсь на перерез. Дальше ни чего не помню.   Потом мне сказали, что я попал под колеса грузовика. Одно колесо будто бы  по моей голове проехало.
Федор остановил свой рассказ, выдохнул и залпом выпил содержимое стакана. Взял конфетку  и медленно разжевал:
- Полгода я лежал в Московском военном госпитале, потом меня выписали и комиссовали,  дали вторую группу инвалидности. Я приехал домой. Мне предложили поработать в областном ГАИ.  Решение о том, что меня надо трудоустроить было спущено с верху.
- - А тебя наградили?
- - Нет, награда досталась кому-то другому.   
Льва охватило пьяное  возмущение. Он негодующе воскликнул:
- - Всегда у нас так! Одни рискуют жизнью, другие получают награды.
- - Не нужны мне ни какие награды, лучше бы меня вылечили.
- - От чего?
- - У меня постоянная дикая головная боль. Болезнь называется – сужение кровеносных сосудов вследствие  ушиба головного мозга.  Каждый год я лежу в ведомственной  больнице при МВД, ну той, что на Воробьевке, меня обследуют, лечат, но боли не проходят. Особенно тяжело по ночам. В прошлом году я случайно услышал разговор медсестер. Они говорили про меня.  И одна из них сказала, что слышали от моего лечащего врача: «Петров не доживет с этой болезнью до 28 лет».    Я обречен, вот что я узнал.
- А сейчас тебе сколько лет, - еле вымолвил Лев
- Мне 23 года.    
- А тебе  лечащий врач что говорил?
-  Мне он сказал, что моя болезнь не излечима, но с ней жить можно. Есть только одно лекарство против моей болезни – это коньяк.   Он мне посоветовал каждый день принимать  для расширения сосудов головного мозга коньяк.
Я был спортсменом, обрати внимание – я не курю. Я и выпивал до армии не так часто. А сейчас я без коньяка просто не могу жить.  И жить мне осталось не долго. Я до тебя об этом ни кому не говорил, понял Лева? Жена, и та не знает. О головных болях она, конечно, знает, о коньяке знает, а вот о том, что мне дан срок – не знает ни кто.
Федор пьяно свесил голову на грудь и обнял одной рукой Льва за плечо.
- Эх, найти бы врача, который взялся б меня вылечить. Может быть есть « светила » в этой области медицины, а?
Льву стало нестерпимо жалко Федора. Мозг его затуманился, но он пытался вспомнить, что он слышал по радио или видел по телевизору о светилах в области лечения мозга, и вдруг он вспомнил про гаражного мастера по авторемонту, а на основной работе врача психбольницы Валентина.
- Слушай, есть у меня знакомый врач, хороший мужик. Расскажу я ему о твоей проблеме, может он посоветует, к кому можно обратится, - сказал Лев и увидел, в было – потухших, глазах Федора проснувшуюся надежду.
Лев представил лицо отзывчивого  Валентина, который обязательно поможет, если машина не завелась, амортизатор потек, колесо прохудилось и сам поверил, что Валентин обязательно поможет Федору.
 Федор, не перебивая, выслушал Льва, сказал: - дай  номер твоего телефона, я позвоню. Вот тебе мой,- и  написал номер на клочке бумаги, протянул Льву.
Потом достал бутылку и уже не предлагая Льву отпил из горлышка большой глоток, бутылку закупорил и опять запрятал в недрах коляски. Лицо Федора подобрело, он чуть не плакал от умиления и любви к собутыльнику. Льву показалось, что сейчас Федор пойдет на пролом, начнет целоваться, обниматься, говорить глупые комплементы от обилия чувств.  Лев тоже в душе был полон умиления, но сдерживал пьяный порыв. Все ж перед ним  был представитель власти в милицейском мундире и при оружии.
Федор вдруг встрепенулся, оправился, сел  на мотоцикл, сказал: - все, едем.
Лев поспешил  завести «запорожец» и вслед за Федором выехал на шоссе.
Федор набрал скорость и проехав метров сто-двести по шоссе выехал на встречную полосу движения, включил сирену и начал вилять по всей ширине дороги. Когда показывалась встречная машина, он увеличивал ход и с включенной сиреной шел на таран. Встречный автомобиль сначала тормозил, потом пытался разъехаться и наконец бесславно падал в кювет. Лев заворожено смотрел, как   Федор в пьяном угаре в парадной милицейской форме, с включенной сиреной все быстрее и быстрее мчит по полосе встречного движения, а в кювете выстраивается заблаговременно уступающая дорогу пьяному лейтенанту  длинная вереница автомобилей. Неожиданно Федор резко повернул вправо и свернул на ухабистую проселочную дорогу.  На всем ходу мотоцикл въехал в огромную лужу – грязные брызги окатили Федора.   Взревел мотор и мотоцикл  медленно, с натугой выполз из лужи и остановился.  Лев остановил машину у обочины у обочины, вышел.
- Ты куда? - спросил он.
Федор, пошатываясь и широко улыбаясь, крикнул в ответ слегка заплетающимся языком: - Давай, двигай за мной. Видишь: там девятиэтажка. Это женское общежитие. Я там всех  знаю. Поехали, я тебя познакомлю с такими бабенками, закачаешься.
- Нет, я не поеду. Федор, ты же обещал меня проводить до гаража. Я же пьян.
- Ни чего, доедешь, - махнул рукой Федор.  Тыльной стороной ладони он попытался вытереть грязь с лица и только еще больше ее размазал,  сел на мотоцикл и, не оглядываясь, покатил по проселку в сторону возвышающейся на горизонте серой девятиэтажки. Лев смотрел в след удаляющемуся мотоциклу. Вот мотоцикл тряхнуло, он чуть не перевернулся на очередной ухабе, но вскоре выровнялся, вот он выполз из очередной огромной лужи и все дальше и дальше удаляясь, наконец, скрылся за горизонтом.
Лев собрался, на сколько это было возможно после стакана конька и осторожно, по первому ряду, ехал в сторону гаража. Он все еще находился под впечатлением  разговора с Федором, под впечатлением его странного поведения на дороге.
« Я ему обещал поговорить с врачом и я поговорю сегодня же», - твердо решил Лев. Он благополучно доехал до гаража, поставил машину и направился к Валентину.

X.

Валентин работал. Он рихтовал старые – престарые «Жигули» Вскрытая во время работы ржавчина висела грязно-рыжими лохмотьями.  Время было позднее.  Когда Валентин увидел Льва, он прервал работу и начал собираться домой.
- Что Лева, не терпится починить свой «ушастик»? – спросил Валентин, вымывая ветошью, смоченной соляркой, натруженные руки.
- Да нет, подожду своей очереди, у меня к тебе разговор имеется?
- Какой разговор?
- Да все про того лейтенанта, кто права у меня отобрал. Кстати, сегодня он мне права вернул.
- Однако, ты  легко отделался.
- Да, осталось только машину поправить, тут дело за тобой.
Валентин уже переоделся, закрыл гараж, улыбнулся Льву, которого уважал за познания в электронике. Все освоил Валентин, все авторемонтные профессии, а вот электроника для него была чем – то недосягаемо сложным. Много однотипных деталей, которые вдруг создавали сложный и капризный прибор, например электронный коммутатор ( коммутаторы эти входили в моду), а электронный коммутатор считал Валентин верхом совершенства и сложности.
-Пойдем ко мне, чайку попьем, там и поговорим, - предложил Валентин.
Льва уже охватило то равновесие души, которое наступает после удачно решенной проблемы,  если на радостях не перепить, а значит не отравиться,  и к тому же успеть слегка отрезветь. На душе было легко. Все мирские заботы, казалось, покинули его душу и, он в любой момент мог воспарить над землей. Дневная жара спала. Прохладный ветерок ласкал щеки. На небе появились первые звездочки. В груди Льва рос, разрастался, заряд счастливой, умиротворяющей энергии. Он шел за Валентином, поддерживая начатый в гараже разговор, но в большей мере, наслаждаясь своим состоянием души и тела.
Лев впервые попал на квартиру к Валентину. Всем известно, что характер человека, его интересы, находят отражение в вещах и в делах. Валентин не был исключением. Например, на  кухне в его квартире кроме обычного кухонного гарнитура, плиты, стола, высились стеллажи с книгами, а в темном углу стоял небольшой верстак с аккуратно разложенными слесарными инструментами.
Валентин неспешно заварил ароматный чай. Он добавил в заварку малиновых и смородинных листов,  дождался, когда дурманящий запах чая распространится по кухне, только после этого разлил чай в большие керамические стаканы и поставил на стол. Валентин пил чай без сахара, наслаждаясь истинным вкусом напитка. Лев же насыпал в стакан привычные две ложечки, сидел помешивая, наблюдая за почти ритуальными действиями хозяина квартиры. Обстановка располагала к разговору по душам.
- Меня с детства  влекла механика, особенно автомобили, - разоткровенничался Валентин, - Когда я учился в третьем классе, записался в  автомодельный кружок, дневал и ночевал там. Я знаю, что автомеханика – мое призвание.
- Так шел бы в политех, там и факультет автомобильный имеется, - возразил Лев.
- Я бы так и сделал, - Валентин задумался – наконец сказал с гордостью, подернутой грустью:
-У меня все предки врачи: оба деда врачи, мама- врач, отец- врач. Мне было семнадцать, я только что окончил школу и готовился поступать именно в политех и именно на автомобильный факультет, когда неожиданно мой отец серьезно заболел…. Перед смертью он подозвал меня, потребовал обещания, что я посвящу жизнь медицине. Я, единственный сын и единственная надежда родителей,  не посмел возразить умирающему отцу, взял на себя это обещание и вынужден был поступить в медицинский институт.
«Вот как бывает», - думал Лев, слушая Валентина, - ребенок стремится к чему – то, ставит себе жизненную цель, и вдруг его хорошее воспитание и благородство мешают ему заняться любимым делом. Кто знает, может быть, если бы Валентин не послушался умирающего отца, не изменил своему призванию, был бы великим конструктором автомобилей? Каков Валентин, как врач – Лев не знал.
Когда  Лев учился на радиофаке, его удивлял выбор профессии большинством студентов. Одни говорили: - Все рвутся на радиофак – и я пошел. Другие говорили:
- Сейчас эта профессия престижная, вот я ее и выбрал.
Третьи говорили:
- Мне родители посоветовали, вот я и пошел.
Из группы в 30 человек только трое были в детсве радиолюбителями, и именно они после окончания института добились ощутимого профессионального успеха.  Лев считал себя одним из этой, самим им определенной – как успешной, троицы.
«Но с другой стороны, ведь не даром говорят: - талант дорогу найдет», - продолжил свои размышления Лев.  Он видел, насколько искренен Валентин, а в душу закрадывалась мысль: « А может ли такой врач, как Валентин помочь, например, Федору? Стоит ли вообще начинать разговор о Федоре с Валентином? Но я обещал Федору помочь, и хотя был пьян, в тот момент я думал об отзывчивом враче Валентине».
« Нет, постой, - пронзило Льва, - я думал об  автомеханике – Валентине»!
Лев спросил Валентина: - А почему ты стал психиатром?
- Зарплата у психиатров выше, а за работу в психбольнице у меня еще надбавка, - ответил Валентин.
- Слушай, Валя,  у меня к тебе дело, - наконец начал свой рассказ о Федоре Лев.
Валентин внимательно выслушал рассказ о болезни лейтенанта Федора и неожиданно горячо возразил: - Все это ерунда. Если у человека сужение сосудов головного мозга, он не будет пьянствовать. Весь этот рассказ ни чего более, как прикрытие алкоголика.  Каждый алкоголик имеет легенду, по которой обстоятельства, не зависящие от него самого, заставили его пить, не дают остановиться и тому подобное.  Я лечу алкоголиков, сам даже не выпиваю, чтобы иметь моральное право заниматься этим делом, знаю все  повадки и хитрости этой братии.
-Так, ты думаешь, Федор не болен? - растерянно спросил Лев.
- Болен, но по моему, болезнь у него другая.
- И все – же, есть среди твоих знакомых-врачей специалисты в области головного мозга?
- Есть специалисты, но поверь мне, твоему лейтенанту-пьянице они не помогут. Вот увидишь, он тебе не позвонит и сегодня же забудет о своей просьбе. Он обычный пьяница. Не волнуйся ты о нем.
Уже смеркалось, когда  протрезвевший Лев отправился домой. Льва не покидало чувство, что он все же обманул надежды Федора, но он успокаивал свою совесть так: - я, когда обещал Федору помочь, думал о Валентине. Валентин помочь отказался, а других знакомых врачей у меня нет. Я сделать для Федора больше ни чего не могу.
Окончательно совесть Льва успокоилась недели через две. Звонка от Федора он не дождался, сам не звонил, а вскоре и вовсе потерял клочок бумажки с телефоном.

XI.

Прошел год. Лев сидел на своем рабочем месте, изучая осциллограмму макета сложного прибора, разбросанного в виде печатных плат по всему столу.
- Лев, тебя к телефону, - выкрикнула из своего угла секретарша.
- Кто?
; Какой то мужчина, он не представился.
Лев взял трубку и услышал: - Алло. Привет, это Федор. Узнал?
Льва  прострелило. Он сразу узнал голос лейтенанта, а вслед за этим вспомнил свое обещание, которое не выполнил.
Он торопливо ответил: - Да, конечно, узнал. Как дела, что новенького.
Произнося эти обычные фразы, Лев ждал  главного, неприятного, все обнажающего  вопроса и Федор его задал: - Ты обещал проконсультироваться по поводу меня у хорошего специалиста. Ты консультировался?
- Да, в тот же день, но специалист сказал, что помочь тебе не может и не знает, кто может тебе помочь.
Льву не чего было сказать, кроме этой лжи.
- Что ж, до свидания, - сказал Федор.
- До свидания, звони, если что, -  ответил Лев.
Весь день Лев был в не своей тарелке.  Перед его внутренним взором одна за другой вставали сцены годичной давности, и ему нестерпимо стыдно было за свою душевную лень, бесчувственность, не способность помочь заслуживающему уважения доброму, смелому, смертельно больному мальчишке. Лев думал: «Наверно за этот год болезнь развилась. Наверно и коньяк не помогает, а, иначе, зачем Федору звонить мне  спустя целый год? Валентин, конечно, был не прав. Что понимает в сужении сосудов психиатр? Но как удобна была мне его неправота, как удобна».  Лев еще долго  переживал случившееся, но так как Федор его не искал,  не звонил, не досаждал, он постепенно забыл о своей вине и успокоился. Жизнь продолжалась, а было ли место в этой жизни для храброго лейтенанта Петрова, Лев просто не знал.

XII.

Прошли годы… Лев Николаевич Курин в кругу старых друзей в ресторане праздновал    юбилей  выпуска группы, в которой когда- то учился в политехническом институте.
Двадцать пять лет пролетело как одно мгновение. Многих сокурсников, разлетевшихся за долгие годы по необъятной России, он не разу не встречал со дня выпуска.    На встречу, к сожалению, пришли не все. Те, кто в годы перестройки «сошел с круга», не сумел создать или бросил семью, кто посчитал себя неудачником, не пришли. Льву одинаково интересно было встретить всех. Может быть, лет десять назад он бы гордился своими успехами, но не сейчас. За столом напротив Льва Николаевича сидел Виталий Сергеевич, или попросту Витька. Витька уже изрядно выпил и увлеченно рассказывал, больше обращаясь к соседу, Олегу,  о своих успехах в бизнесе.
Лев не очень то прислушивался к Витьке. С Витькой они встречались довольно часто, еще чаще перезванивались и, по этому, на сегодняшней встрече Лев старался пообщаться с теми, кто прибыл  издалека.   Но Витька иногда подключал к разговору  Льва, фразой: - Лев, скажи, я прав, - или: - Лев, ты помнишь, как это было, - заставляя приятеля участвовать в своем разговоре. Витька с юмором рассказывал о своих крутых делах и переделках, которыми был богат его бизнес.  Фразой: - Лев скажи, я прав, что тебе всегда везет, - он опять заставил прислушаться к своему рассказу.
- Мы все тут везунчики, - ответил с улыбкой Лев.
- Не скажи! Ты сколько лет в бизнесе, а на тебя ни кто не наезжал.
- Да, в общем – то, бог миловал!
- Все слышали. Лев – везунчик. А мне все время приходиться бороться со всякими напастями. Представьте, недавно наехала милиция. Не просто милиция, а отдел по борьбе с экономическими преступлениями, который  вместо налоговой полиции, которую благополучно распустили, при МВД создан. Наехали неожиданно по чьей-то наводке. Всю документацию изъяли, дело на меня завели. Сами понимаете, в нашем деле «чистеньких» раз-два и обчелся. И у меня грешки имеются, но пустяшные.  Мои грешки их не интересовали, надеялись они в моем лице выловить крупную рыбу, да промахнулись. Ни чего-то крупного в моих делах и не было. Руководил проверкой один майор. Когда вернул он мне документы, говорит: « Ты, мол, будь осторожен. Один из твоих людей на тебя наводку дал».
Я говорю, « а кто?»
«Этого, - говорит, - я раскрыть не имею право. А только не мешало бы тебе повстречаться с руководством нашего отдела».
«Конечно, конечно», - говорю, - «я готов и ему все объяснить».
«Да, - говорит, - генерал тебя ждет завтра у себя, только ты к нему иди с уважением, не плохо бы и бутылочку, закусочку захватить».
«Конечно, конечно».
«Только учти, генерал пьет только армянский коньяк».
Вечером я в винный магазин забежал, коньяк этот на выставке увидал, - 3000 одна бутылка в 0,5 литра. В общем, разговор с генералом Петровым мне обошелся в 10000 рублей – что делать!
Лев вздрогнул от неожиданного прозрения. В голове его вспыхнуло: «генерал Петров пьет только коньяк»!
-Как имя отчество твоего генерала, - волнуясь, спросил он пустившегося в дальнейшие рассуждения Олега.
- А за чем тебе знать? Коньяк уже весь выпит.  Мы расстались друзьями до гроба, даже целовались, а генерал прослезился от чувств. Ну, а если серьезно, я уж и запамятовал его имя. Конечно, я ему обещал, что буду обращаться за помощью, что будем друзьями, да только знаю я дружбу кошки с мышкой. А впрочем, его, кажется, Федором Алексеевичем звали.
«- Так и есть, - подумал Лев. - Это Федор. Дослужился до генерала – это хорошо. Получается, моя совесть чиста? Федор жив и здоров и продолжает попивать коньячок».   И он почувствовал, как еще одно тайное пятно смывается с его совести.
               
2003 г.