Высокие технологии

I.
Семен Александрович  Бронштейн,   склонив к столу  голову, перебирал визитки, всматриваясь в узоры, адреса, вензеля, в который раз  пытаясь  принять решение, способное  оживить  медленно угасающий бизнес.

Не первый год занимаясь оптовой торговлей конфетами, шоколадом и прочими сладостями, он прекрасно понимал, что неминуемо за спадом интереса к  сладкому товару наступит оживление, а пик продаж, конечно же, следует ожидать в  декабре.  Тогда, традиционно, весь залежалый товар можно расфасовать в оригинально оформленную упаковку и  в виде новогодних подарков  распространить  по мелкооптовым базам, детским садам и школам.
- «Нам бы весну продержаться, да лето простоять», - крутилась в голове Семена Александровича еще в детстве заученная молитва мальчиша – кибальчиша.  Он откинулся в кресле и начал сосредоточенно  грызть кончик шариковой ручки – это успокаивало и уводило от грустных мыслей.
Мягкий, грудной голос секретарши, Леночки, вывел Семена Александровича из состояния сладостного безмыслия.
- К вам пришли, - сказала она, просунув в дверь аккуратно завитую симпатичную головку.
Семен Александрович вынул изо рта остатки ручки, проглотил накопившуюся во рту безвкусную пластмассовую стружку и, не глядя на секретаршу,  вяло ответил: - Я ни кого не жду.
- Пришел мужчина по объявлению в газете.
- По объявлению? Ах, да! Пусть войдет, -  усилием воли подавляя апатию,  как можно живее сказал Семен Александрович.
В офис,  мягко ступая на ковровый настил, вошел молодой  мужчина среднего роста. На вид ему было лет тридцать. У него были коротко постриженные белесые волосы, длинное лицо с едва заметными бровями, крепким подбородком и тонкими губами. Взгляд его прозрачно-голубых глаз выражал почтение, граничащее с подобострастием.
Мужчина  сел на краешек единственного, предназначенного  для посетителей, стула,   поздоровался и начал вежливый разговор:
- Я  вас нашел по объявлению: « Ищем региональных торговых представителей с оплатой по договоренности».
- Да, мы давали такое объявление в газете, оно вас заинтересовало?
- Понимаете, я здесь, в Нижнем Новгороде, оказался почти случайно. Даже не так.  Не случайно. Просто, приехал отдохнуть к тете.    Постоянная моя прописка – город Калининград. Вот моя визитка.
Семен Александрович взял визитку,  прочел вслух:
- Олег Николаевич Штольц, - и, оживившись, спросил:   
- Где? Где вы живете? В Калининграде? Это ж, сейчас, чуть ли не заграница. Интересно, что мы можем вам предложить? У вас там,  кажется, все и без нас имеется. Мы же конфетками торгуем, шоколадками, карамельками. Все сырье для конфет: какао-бобы, какао-масло, красители, наполнители, все возится к нам из-за границы, и чаще всего по балтийскому морю.
- Я осведомлен, чем вы торгуете, успел навести справки.  О вашем предприятии везде отзывы, как о стабильной, надежной, преуспевающей фирме, - мягко, осторожно, возразил посетитель.
Семен Александрович слегка зарделся от, конечно -  же,  заслуженной лести, но быстро взял себя в руки, стараясь не сбиться с верного тона. Посетитель продолжил много смелее:
- Я сейчас не готов  предложить вам что – то конкретное, но убежден, что в двух таких отдаленных регионах всегда на какой-то товар будет разница в цене, а значит и будет повод для нашей совместной деятельности. Сейчас очень бурно развивается наш сосед – Польша, а у нас с Польшей соглашение о беспошлинной торговле. Для Калининградской области вообще много льгот предусмотрено, что бы оставить ее в составе России.
Семен Александрович еще раз скользнул взглядом по визитке посетителя – она не содержала  названия фирмы, только телефон в Зеленоградске, телефон  в Калининграде…
- Зеленоградск, он где-то на побережье балтийского моря находится, да? – быстро спросил Бронштейн, глядя прямо в глаза посетителя.
- Да, почти на побережье, - ответил, ни чуть не смущаясь, Олег Николаевич.
- А далеко от Зеленоградска до Балтийска?
- Нет, не очень.
- Дело в том, что я был однажды в Балтийске, не в самом городе, а на военной базе, когда служил на подводной лодке, - признался Семен Александрович.  Его холодные серые глаза приобрели бирюзовый оттенок под влиянием нахлынувших воспоминаний.
- Про базу знаю.
- Лодка у нас была старая, учебная. Смешно сказать, но когда она погружалась под воду, некоторые обветшалые сальники протекали, и над моей лежанкой в торпедном отсеке подвешивали два ведра, чтобы капли не мешали  спать…
Семен Александрович увлекся рассказом о впечатлениях своей короткой службы на подводной лодке, а то, что посетитель внимательно слушает, усиливало симпатию к нему.
Спустя какое-то время Бронштейн заметил, что давно злоупотребляет вниманием посетителя и перевел разговор в другое русло. Он спросил:
- У вас, верно, много производится украшений из янтаря?
- Да, и как раз в родном мне Зеленоградске  перерабатывают янтарь. Но сейчас плантации янтаря захватили новые русские…
Они проговорили еще добрых полчаса, но теперь больше слушал Семен Александрович.  В конце концов, они договорились, что когда Штольц вернется в Калининград, обязательно созвонится с Бронштейном. Они договорились и о том, что оба будут искать товары, которые могут заинтересовать партнера. Семен Александрович не собирался искать товары для Калининграда, но надо же было показать такому приятному собеседнику свою расположенность.
Расстались они, как давние знакомые,  пожимая руки и подобострастно глядя в глаза друг другу, а на следующий день Семен Александрович забыл о посетителе, погрузившись в однообразную текучку мелких торговых операций. По вечерам он садился в удобном кресле за огромный директорский стол, подсчитывая доходы и расходы. Получалось, что расходы неумолимо растут, а доходы остаются на прежнем уровне. Некоторое время он напряженно искал выход из сложившейся ситуации, откидывался на спинку кресла, вкладывал в рот очередную шариковую ручку, глодал безвкусную пластмассу и надолго погружался в  сладостное  безмыслие.

II.

Наступил апрель. Когда-то, когда Семен Александрович был молод, апрель был его любимым  месяцем и он, как и все живое, не уставал радоваться скоротечному пробуждению природы.  Ручейки, подтачивающие толщу льда на тротуаре,  теплые лучики солнца и чистый прохладный воздух,   наполняли его первобытной энергией. Даже радужные разводы масляной пленки, покрывающей почти все лужи во дворе, казались ему тогда удивительно красивыми…
А сейчас, когда ему стукнуло сорок, он все видел далеко не в розовом свете. Обремененный  долгами и обязательствами, необязательностью клиентов, пассивностью служащих, недобросовестной конкуренцией частных предпринимателей, окутанный собственными страхами, он не мог  выбраться из замкнутого круга, который  так долго и упорно строил….
Рабочий день кончился. Дождавшись, когда последний служащий покинет помещение, он вышел из офиса, сел в старенький, но эффектный серебристый Мерседес, проехал те двести метров, которые отделяли офис от автомобильной стоянки, заглушил двигатель, и пошел в сторону дома.  Он шел  по липовой алее, стараясь не вступать в многочисленные,  недавно оттаявшие и совсем свежие   кучи собачьего дерьма и чертыхаясь из-за пестревших на грязном снегу следов цивилизации: разбитых бутылок, бумажных и полиэтиленовых пакетов.  Мимо прошла молодая женщина.   За  ее руку держался мальчонка  лет пяти.  Малыш весело щебетал, и они, не замечая той грязи, что так раздражала Семена Александровича, побежали  по алее, рассматривая веточки с набухшими почками, поднимая голову к небу и зачарованно вглядываясь в чистую синеву, восторгаясь рабочей суматохе птиц.
Семен Александрович подошел к серому панельному дому. Приблизившись к подъезду,  он остановил дыхание, мысленно приказал себе подняться на второй этаж, открыть  дверь, войти, захлопнуть за собой дверь и при этом не разу не вдохнуть   зловония, распространяемые переполненным мусорным баком, стоящим в луже у парадной лестницы. Он эти упражнения проделывал не раз – вот и сегодня,  прыгая через ступеньку, вихрем влетел в свою квартиру.
Дома ни кого не было.  В ожидании  жены,  он  лег на диван, вытянул усталые ноги, включил телевизор, стараясь сосредоточиться на передаче и продолжая думать о работе и о том, что деньги на счету вот-вот иссякнут, что кредиторы все требовательней, и, что нужны свежие идеи. Он зацепился за эту мысль.
« Завтра же соберу весь руководящий персонал, объясню обстановку, заставлю думать»- решил он.
В глубине души он знал, что произойдет потом. Его внимательно выслушают, и …будут спокойно ждать, когда идею родит он сам.
« И все мой нетерпеливый характер»,- сокрушался Бронштейн, - эх, если бы у меня хватило выдержки дождаться, когда кто ни будь из сотрудников, выскажет дельную идею».
Он не подозревал,  что идеи сотрудники высказывали часто, чуть ли не каждый день, а  он этих идей категорически не слышал.
Зазвонил телефон, и Семен Александрович неспешно поднялся с дивана.
Сняв трубку, он услышал голос телефонистки:
-Это квартира Бронштейн?
- Да.
- Вас вызывает Калининград.
- Я слушаю.
-Здравствуйте, это  Штольц.
-Здравствуйте.
-Я, как мы и договорились, искал и, кажется, нашел для нас стоящее дело.
- Какое дело?
-У нас в Калининграде резко подорожал сахарный песок, цены на 50% выше, чем в Нижнем.
-Не может быть, к нам сахарный песок возят почти – что от вас:    по Балтийскому морю, через Питер или еще какой порт.
-И, тем не менее…. Вы сможете в Нижнем Новгороде закупить срочно большую партию сахарного песка?
- Смогу, но надо более четко прояснить ситуацию.
- Дайте номер вашего факса, я завтра же перешлю всю информацию.
Вечером Семен Александрович, рассказал жене, Наташе, о неожиданном звонке из Калининграда и о том, что возможна выгодная сделка, в душе абсолютно не веря в перспективы работы с Калининградом и проклиная  себя за неспособность сказать решительное нет навязчивому, упорно набивающемуся в партнеры, Штольцу.
Не дождавшись от жены дельного совета, раздосадованный ее явным равнодушием  к  делам фирмы, он  проклял тот день, когда подал объявление в газету, еще пуще, тот день, когда по объявлению пришел первый и, как оказалось в последствие, единственный посетитель. Ему страшно не хотелось менять установившийся жизненный порядок, создавать новый бизнес с далеким незнакомым городом, но и отказываться от предложения он не находил повода и сил.  Звонок из Калининграда  выбил Семена Александровича из колеи и заставил задуматься. От переизбытка мыслей этой ночью его одолела бессонница и он долго ворочался  с боку на бок, завидуя мирно спящей жене.
«Ты хотел идею? Вот  идея!» - начал он внушать себе спасительную мысль. Постепенно самовнушение начало давать плоды и в  его голове зароились туманные радужные мысли: «Он с большой прибылью продаст в Калининград сахар, на этом не остановится – наработает связи, а потом, раз за разом увеличивая товарооборот с этим далеким городом,  наконец, достигнет того светлого будущего, когда все будут делать его и Штольца хорошо обученные сотрудники, а он с женой и дочкой на заработанные деньги поедет отдыхать на Канары или в Анталию. А то, что жена ни как не прореагировала на его озабоченность – не беда.   В конце – концов, ему решать, как вести дела – только ему». Заснул он только на рассвете, а проснулся не так уж поздно – около семи часов утра, вполне бодрым,  полный животворящей энергии.
В тот же день Семен Александрович собрал экстренное совещание. В совещании приняли участие заместитель директора по сбыту, крупный и вальяжный Петров Александр Николаевич  и  заместитель директора по снабжению, коренастый и скорый в движении и на слово Востриков Андрей Кузьмич.
  Семен Александрович рассказал сотрудникам о телефонном звонке Штольца и показал полученное утром факсимильное коммерческое предложение от Калининградской фирмы «Балтика».  Он спросил:
- Что вы думаете по этому поводу?
Первым взял слово Петров Александр Николаевич. Он  сказал, глядя куда то в сторону:
- Предложение  весьма интересно и его надо обдумать.
Семен Александрович в нетерпении забарабанил костяшками пальцев по столу, бросил коротко: - давайте думать, - и уставился на Александра Николаевича.
- Калининградская область, интересный регион, с многообещающими возможностями, но я вижу некоторый риск в этой сделке, хотя всякий риск оправдан, если ведет к успеху, - сказал и сделал длинную многозначительную паузу Александр Николаевич.
-Ясно, а что ты скажешь, - обратился Семен Александрович к Вострикову Андрею Кузьмичу.
-Я не работал с Калининградом, - тихо пробормотал Востриков.  Он возвысил голос, вперившись глазами  в зрачки директора:
-Одно скажу вам, Семен Александрович,  некоторые  мои знакомые, вращающиеся в определенных кругах, поговаривают, что вас собираются подставить.
- Как это подставить?
- Как, не знаю, но кому - то вы дорогу перешли, это точно, - себе под нос пробурчать Андрей Кузьмич.
- Не вы, а мы, - с горечью  заметил Семен Александрович, - ну а конкретней вы готовы, что-то предложить.
- Слишком мало информации, - заметил Александр Николаевич, на что Андрей Кузьмич утвердительно кивнул головой.
-Верно, вот ты, Саша, и потрудись над сбором информации. Проверь, что пишут в газетах о ценах на сахарный песок в разных регионах, - приказал Бронштейн.
-А ты,- обратился он  к Вострикову, - свяжись с  оптовыми базами, выясни, на каких условиях нам поставят 20 тонн сахарного песка.  Я же займусь переговорами с Штольцем.   
Семен Александрович еще несколько раз прочел полученное коммерческое предложение. Условия оплаты – по факту поставки в течение 5 дней -  было самым неприятным из того, что содержало предложение, а самым обнадеживающим – высокая цена.
План Штольца был ясен и изложен в достаточно точной форме: заработать деньги, пользуясь повышенным спросом. Пока сахарный песок будет в пути, а это займет  дня три-четыре, договориться с мелкооптовыми покупателями, они приготовят деньги.  Останется только развести сахар по точкам и собрать наличные. То, что причитается Семену Александровичу, сдать в банк и перечислить в Нижний Новгород, «навар» оставить фирме «Балтика».
Семен Александрович ждал информацию от заместителей, одновременно подсчитывая возможный доход и необходимые расходы, наметив план действий по подготовке сделки.  Первым делом  он через справку города Калининграда заказал телефонный разговор с операционным  отделением банка «Балтика», указанного в «шапке» коммерческого предложения фирмы «Балтика».
Вскоре его соединили с банком в   Калининграде и он услышал женский голос.
- Здравствуйте, - вежливо сказал он, настроив голосовые связки на бархатный баритон,  - с вами говорит директор  товарищества «Высокие технологии». Могу я переговорить с операционисткой, обслуживающей фирму «Балтика»?
Прошло несколько секунд и он услышал:
- что вам угодно?
- Я вам звоню из Нижнего Новгорода. Мне хотелось бы узнать состояние счета одного вашего клиента - фирмы «Балтика».
- Мы не даем  информацию такого рода о наших клиентах.
- Девушка, я собираюсь отправить этой фирме большую партию товара на реализацию.  Поймите, мне просто необходимо знать ее платежеспособность. Помогите, ради бога, - как можно проникновений выдохнул Семен Александрович. Он  хорошо знал, что добрая русская женщина не сможет противиться благородному порыву спасти кого бы то ни было от возможной опасности и не ошибся. Он услышал:
- Я не советую давать этому предприятию на    реализацию товар. У фирмы «Балтика» давно нет движения по счету.
- Спасибо, если можно, еще один, последний вопрос: счет этой фирмы чист, на нем не висит картотека.
- Картотеки нет.
- Огромное вам  спасибо. Вы просто спасли меня, - искренне поблагодарил отзывчивую операционистку Семен Александрович, положил телефонную трубку и задумался. Он, в который раз вспоминая встречу с Штольцем, в который раз ощущал невидимую нить доверия к этому человеку, что ни как не вязалось ни с тем, что он узнал из разговора с банковской служащей, ни с тем подобострастием и лестью, которые так и выпирали из Штольца, когда тот посетил офис товарищества «Высокие технологии».  Семен Александрович начал анализировать свои ощущения, пытаясь путем логических построений понять, почему он уверен в честности, порядочности Штольца. Так и не разобравшись в своих чувствах он решил:
- Видимо в глубине моей души кроется на генетическом уровне мнение, что немцы все абсолютно пунктуальны и порядочны в делах.    Что Олег Николаевич Штольц потомок Кенигсбергских прусаков, Семен Александрович Бронштейн не сомневался.
Постепенно он впал в привычное состояние сладостного безмыслия и, откинувшись на спинку любимого кресла, начал усиленно глодать кончик подвернувшейся под руку шариковой  ручки.    Это занятие прервал телефонный звонок -  звонил Штольц.
- Здравствуйте, - услышал  он знакомый голос.
- Здравствуйте.
- Что вы думаете о  моем предложении.
- Готовимся, выбираем поставщика сахара. Нам придется взять кредит в банке, что бы оплатить 20 тонн товара, - многозначительно добавил Семен Александрович
- Если поторопиться, успеть до первомайских праздников провернуть сделку, вы – побольше, да и мы – поменьше, обязательно получим хороший доход.
- Олег Николаевич,  фирма «Балтика», это ваша фирма, - осторожно, по доброму, начал допрос Семен Александрович.
- В каком смысле?
- Вы ее хозяин?
- Нет, но  хозяин фирмы один мой  давний знакомый.
- Вы в ней работаете?
- Ну, как сказать. Я живу на вольных хлебах.  Я частный предприниматель без образования юридического лица.  У меня пока и  счета-то  в банке нет.   Мне обещано приличное вознаграждение, если сделка пройдет успешно.
- А какие вы можете дать гарантии, что фирма «Балтика» оплатит мой товар?
- Гарантий я дать не могу, но я все сделаю, что бы товар был реализован и оплачен.
- Олег Николаевич, у меня последний вопрос. Фирма «Балтика» действующее предприятие или нет. Может быть она в долгах, как в шелках?
- Семен Александрович, фирма «Балтика» довольно слаба, промышляет от случая к случаю.  У нее долгое время был простой или правильнее сказать застой в делах, но долгов особых нет, разве что по аренде помещения за месяц – два, но и ей должны не меньше. Семен Александрович, поймите, что сильной фирме не вы, ни я не нужны, - делая акцент на последней фразе, с горечью сказал Штольц.
- Это я понимаю. Я вам перезвоню, когда приму решение.
- А когда это произойдет?
- Думаю, что завтра.
- Спасибо, тогда жду от вас вестей.
- Спасибо, до свидания.
-До свидания.
Штольцу можно доверять, - окончательно решил Семен Александрович.
Он уже неоднократно сталкивался с мошенниками и его неоднократно «обували» эти весьма изощренные в профессии убеждать талантливые нелюди. В конце концов, он выявил некоторые закономерности в действиях мошенников и в их облике.  Все мошенники  легко входили в контакт, легко общались, разумно обосновывали любые свои действия, изощренно пряча свои истинные намерения под вежливой миной, а главное, они отличались масштабностью проектов.  Именно масштабность их предложений и огромное обаяние, способность подойти к обоснованию своих действий с разных сторон и разнообразие  доводов,  приводило мошенников к успеху, парализуя волю людишек «мелкого пошиба».
Штольц не был похож на мошенника: он не пел соловьем, а отвечал на поставленные вопросы конкретно, масштабы его притязаний были не слишком велики и понятны.
В конце рабочего дня Семен Александрович собрал производственное совещание. Развалившись в  удобном кресле,  он слушал своих заместителей.
Ответственный за снабжение Востриков Андрей Кузьмич сообщил, что на оптовых складах города завались сахара по стабильной цене 0,5$ США за килограмм, при закупке  20 тонн будет скидка 5%, но для закупки по этой цене требуется предоплата.
Ответственный за сбыт Петров Александр Николаевич сообщил, что созванивался с несколькими оптовыми компаниями в Калининграде, везде  цена на сахарный песок 0,8 $ США за килограмм (от 10 тонн и по предоплате). Можно предположить, что при продаже мелким оптом можно сделать дополнительную наценку в десять, а то и более того процентов.
Семен Александрович взял лист чистой бумаги, начал расчеты.
- Допустим, - рассуждал он вслух, - вся оптовая разница в цене достается нам, мелкооптовая наценка, фирме «Балтике». Калининградцы будут довольны, потому что получат 10 процентов, работая чужими деньгами, а что получим мы?
Он обратился к заместителю по сбыту:
- - Александр Николаевич, как обстоит дело со стоимостью транспортировки?
- - Перевозка сахара нам встанет примерно в 1000 $ США.
- - Наш чистый доход – 4000 $ США?
- - Выходит - так.
- Семен Александрович повторил расчеты на бумаге и удовлетворенный результатом сказал:   
- - Тогда свяжитесь с Штольцем, попросите  подготовить договор купли-продажи 20 тонн сахарного песка с оплатой в течение 5 дней по факту поставки по цене, эквивалентной 0,75$ США за килограмм. Песок будем брать наш, российский, он слаще. Пока вы готовите договор, я договорюсь с  банкирами.
Семен Александрович немедленно отправился в банк, где получил подтверждение, что непременно получит целевой краткосрочный кредит, когда представит подписанный сторонами договор купли-продажи.

 На следующее утро на его  столе лежал факсимильный вариант договора  с фирмой Балтика. Этот договор с точки зрения правосудия и юристов кредитного отдела банка имел определенный вес, а для Семена Александровича, умудренного опытом нескольких лет торговой деятельности, это была ни чего не значащая бумажка, устанавливающая отношения с неплатежеспособной фирмой в далеком Калининграде. Для него во сто крат весомей было личное расположение к Штольцу, уверенность в его порядочности и обоюдная заинтересованность в долговременном сотрудничестве.     Собственно, заинтересованность в долговременном сотрудничестве с активным во всех отношениях  Олегом Николаевичем Штольцем, и заставляла его, Бронштейна, рисковать, совершая эту сделку.
Вечером  Семен Александрович связался по телефону с Штольцем, получил еще раз подтверждение того, что цены на сахар в Калининграде остаются на прежней, высокой отметке, и, подписал договор с фирмой Балтика.
Несколько дней ушло на организацию поставки: оформление кредита, закупку сахара. Пришло время решать, кто будет сопровождать груз, кто транспортировать его до Калининграда.
Андрей Кузьмич Востриков связался с несколькими диспетчерами, и нашел довольно дешевый вариант: двадцатитонный контейнер, груженный мешками с сахаром предлагалось доставить в Калининград за 800 $ США. Все другие диспетчера говорили о ранее озвученной сумме ни как не меньше  1000 $ США.

  В результате, по договоренности с Андреем Кузьмичом,  уже на следующее утро в офис фирмы “Высокие технологии” вошел  довольно высокий, элегантно одетый  блондин лет двадцати пяти с дорогим кожаным дипломатом в левой руке, а спустя пять минут  он за чашкой кофе вел переговоры с Семеном Александровичем по поводу обстоятельств предстоящей поездки.  Звали молодого водителя Антоном Сухаревым.    Семен Александрович раскрыл Антону в двух словах цель поездки, подчеркнув, что необходимо до первомайских праздников доставить товар в город Калининград и там развести по торговым точкам.
Антон внимательно выслушал Семена Александровича.  Он подтвердил, что готов выехать немедля, но предупредил, что не позднее 3 мая, на обратном пути, должен  принять груз на границе западной Украины и доставить в Нижний Новгород.  Единственное условие, без выполнения которого он категорически отказывался от поездки в Калининград, следующее: каждая из сторон обязуется за вынужденный простой платить штраф в размере 100 $ США в сутки.
Семен Александрович  выслушал  водителя, проверил его документы, документы на машину, убедился в наличии лицензии на международные перевозки,  дал указание секретарю подготовить договор подряда с контрольным сроком прибытия в Калининград – 26 апреля и, немедля, подписал его. Погрузка сахара была намечена на завтра – выезд  на послезавтра.


                III.


   Семен Александрович  должен был бы устать от той круговерти, в которую опустился, согласившись на рискованную сделку, но, как это с ним случалось не раз, решившись на что – то, он приобретал импульс новых молодецких сил. Он поставил «Мерседес» на стоянку и шел по липовой алее в сторону дома, обдумывая, как поделикатнее  объяснить жене, что послезавтра ему надо выехать в качестве экспедитора в дальнюю поездку. Как объяснить жене, что он, директор, просто обязан сопровождать груз экспедитором – поездка предстоит необычная, рискованная, а главное, требующая принятия решений первого лица? Он понимал, что командировка продлится не менее недели и все это время жене будет нелегко.
Бронштейн подошел к дому, в котором прожил, казалось, целую вечность и, задержав, как обычно, дыхание, перепрыгивая через ступеньку, влетел на второй этаж, открыл дверь. Жена сидела рядом с дочкой – они делали уроки. Услышав тяжелое дыхание запыхавшегося мужа, Наташа направилась на кухню, разогревать толи ранний завтрак, толи поздний обед.
Обычно Семен Александрович, придя с работы, излишне много ел, но жена не упрекала его за это, понимая, что в еде он находит своеобразную разрядку. Она, стоя у плиты, рассказывала ему о своих переживаниях, о том, как несправедлив учитель физики к дочке, и как она хорошо написала сочинение и, что оценку  явно занижена, а он слушал ее краем уха,  с удовольствием разглядывая ее красивую фигуру и уплетая за обе щеки, отдыхая от рабочей суеты.
Наконец, он решил, что пора перейти к главному, и как можно проникновеннее сказал:
-Наташенька,  мне послезавтра надо выехать в длительную командировку. Я поеду на машине в Калининград, потом на самолете назад. Думаю, до первомайских праздников буду дома.
-Почему в Калининград?
-Помнишь, я рассказывал тебе о посетителе, Штольце? У меня с ним сделка. Не могу ответственность ни на кого переложить. Вот когда все связи налажу, тогда….
-Ты только и мечтаешь наладить связи. Что ж твои помощники не налаживают связи. У тебя есть заместитель по маркетингу, вот он пусть и налаживает эти самые связи.
-Ну, Наташенька, пойми, так надо.

                IV.

    Наступило двадцать третье апреля.  Семен Александрович, в последний раз проверил, все ли нужные в дороге вещи и документы сложены в  чемодан и вышел на балкон.  Мокрое от короткого ночного дождя  шоссе, поймав лучик восходящего солнца, загадочно мерцало. Город спал.  Легкий прохладный ветерок заставил Бронштейна поправить шарф и плотней запахнуть ворот куртки. Он ждал, ловля себя на мысли, что все реже и реже ему удается так неспешно созерцать чудесные мгновения пробуждения города. Гармонию  и тишину разорвал скрип тормозов и на обочине дороги встал Супер-МАЗ, за кабиной которого возвышался грязный двадцати тонный железнодорожный контейнер.  Семен Александрович ещё раз взглянул на  свернувшуюся калачиком жену, подошел к разметавшейся во сне дочке, поправил съехавшее на пол одеяло  и скорым шагом вышел из дому.
Семен Александрович долго не мог открыть дверку кабины, и не открыл, пока Антон не поддел ее изнутри каким то рычагом. Кабина, однако, оказалась вполне пригодной для дальних путешествий. Сиденья были удобные. Кроме водителя на них свободно могли сидеть два пассажира, а главное, в салоне за пассажирскими сиденьями было два спальных места.
- Когда будем в Москве? - спросил для облегчения начала общения Семен Александрович, дружелюбно глядя в ясно-голубые глаза Антона.
- Думаю, к полудню мы выедем на  Московскую кольцевую дорогу, а там, если повезет, и  не будет заторов, за полчаса выберемся на  Минское шоссе, дальше дорога прямая до самого Минска. А вообще я планирую за полутора суток до границы с Литвой добраться, -  ответил Антон.
Семен Александрович еще при первой встрече обратил внимание, что Антон парень живой и общительный. Спать Семену Александровичу совсем не хотелось, так что он с удовольствием болтал с Антоном, как будто попал в купе поезда – поговорили по душам и разъехались по домам.  Семен Александрович спросил:
- Не страшно тебе водить громилу такую?
- Иногда удивляюсь, как это я ей управляю, а если честно, лучше не задумываться над этим.
-  Я вчера заметил, как лихо ты вырулил на погрузку. Это было что-то!
- У меня в этом особый опыт имеется.  Я раньше на экскаваторе работал, так что точные развороты, это моя стихия.
-А почему переквалифицировался, экскаваторщики наверно не плохо зарабатывают?
-Кто как. Я, вообще то, не собираюсь всю жизнь по дорогам мотаться.  Есть такие мужики – по жизни дальнобойщики. Дорога - это для них. Всю жизнь они за рулем и, похоже, этим счастливы. Я хочу чего-то другого.
-Чего?
-Свое дело, как вы, например, открыть, быть хозяином. 
-Это тоже не просто.
-Да, начальный капитал нужен, так ?
Семен Александрович ни чего не ответил. Он, конечно, мог сказать пару высокопарных фраз о том, что для начала нужна идея, потом надо загореться этой идеей, принять ее, окунуться с головой  и раствориться в ней.  Потом надо найти единомышленников, потом кредиторов. Всеми силами добиваться доверия, доверия и еще раз доверия. Много книг прочел Семен Александрович на эту тему, и книги не врали…, но стоило ли читать нотации полному энергии и надежд  пареньку, который на своем пути, неизбежно, дров  столько наломает….
Антон  продолжил разговор, видимо, на очень волновавшую его тему:
- Все предприниматели свой первый миллион украли. В 92, 93 годах воровать было легко. Вот тогда и создавался начальный капитал.
- А сейчас, что, не своруешь?
- И сейчас многие воруют, только я не хочу воровать, хотя это не так уж сложно. Например, когда я на ГАЗ-53 работал, возил товары мелким предпринимателям, мог запросто капитал сколотить.
- Как это?
- Очень просто. Допустим, встаешь на дороге подальше от населенного пункта и взламываешь замок на фургоне, затем по сговору с подельщиком  перегружаешь самый ценный груз на его машину, ждешь пару часов, пока товарищ скроется, а потом организуешь неисправность в двигателе и идешь за помощью в ближайшее село. Естественно, пропажу спишут на кражу в то время, пока ты был в вынужденной отлучке.
Или вот еще как….- Антон с увлечением раскрывал все более изощренные способы воровства, фантазии его не было предела.
« А  я хотел говорить с парнем о доверии, как важной составляющей бизнеса» - думал Семен Александрович, слушая Антона.
-А тебе, Антон, не бывает страшно одному в пути? - спросил Семен Александрович, заглядывая в зеркало заднего вида и, пытаясь разглядеть, где кончается длиннющий, в полвагона, прицеп машины.
-  Страха нет - не первый же год за рулем.  Правда,  на такой машине  работаю недавно.
- Ну и как, заработок не плохой. На хлеб с маслом хватает?
- Как сказать, деньги через меня проходят немалые, только мы с женой пока перебиваемся с хлеба на воду, можно сказать впроголодь живем….  Хочу я эту машину у хозяина выкупить.
- Выкупить? За чем? Если есть у тебя средства - купи новую машину, или вот, подержанный «Мерседес» или «Вольво».  Говорят, такая иномарка получше нового «СуперМаза» будет.
-Машина эта моему хозяину обошлась в 25000 американских долларов, таких денег мне не скопить. Хозяин в детстве просто бредил машинами, а когда перестройка началась, сделал начальный капитал и стал автомобильный парк создавать. Сейчас у него с десяток «Камазов» и «СуперМазов», тридцать газонов. И заметь, все записаны на подставные лица. И эта машина записана на дядю Васю, который отродясь тысячи баксов в руках не держал, однако ж, он формальный владелец  СуперМаза.
-И сколько, если не секрет, твой хозяин платит дальнобойщикам?
-По разному. Если кто на окладе, 150 баксов в месяц получает и ни каких других доходов не имеет.
-А ты, ты на окладе? - спросил Семен Александрович, привычно подсчитывая, сколько может дополнительно к зарплате подзаработать водитель, экономя  литр солярки на каждые сто километров, или беря попутный груз, как сделал Антон.
-Я не на окладе, стал бы я с вами возиться, если б на окладе сидел.
-А как же?
-Я же сказал, хочу машину у хозяина выкупить.
-Не понимаю.
-А что тут понимать.  Мне поставлено условие:  хозяин  отдает этот СуперМаз на год в полное мое распоряжение, а я выплачиваю ему  ежемесячно 5000 долларов. Если, я хотя бы на месяц задерживаю выплаты, он возвращает машину себе.
Семен Александрович внимательно посмотрел на Антона, пытаясь понять, что же заставило парня пойти на такие кабальные условия.
Антон уловил  взгляд и придав голосу еще большую твердость, продолжил:
- это мой единственный шанс выбраться из нищеты. Мы с женой посоветовались, посчитали наши расходы, прикинули возможные доходы и решили:
-если не тратиться на диспетчера – моим  диспетчером на телефоне станет жена, а она все равно сидит с маленьким сынишкой дома;
-если я буду пооборотистей, а я могу сидеть за рулем и по восемнадцать часов;
-к тому же, если обеспечить полную загрузку и выбирать хороших клиентов - то все может получиться.
-И сколько месяцев ты уже проработал в таком режиме?
-Пять.
- И как, отдаешь по пять тысяч зеленых в месяц?
- За четыре месяца расплатился полностью, в прошлом месяце смог выплатить только 3500 зеленых, хозяин разрешил отдать в этом месяце долг, вот я и наверстываю.
- В этом месяце тебе надо заработать 6500 долларов, а иначе машину хозяин отберет?
- Да.
- А у тебя с хозяином договор?
- Да, договор. Мы все обговорили.
- Нет письменной договоренности?
- Нет, но слово хозяина – закон. Что толку в письменном договоре на машину, которая хозяину как бы и не принадлежит – записана на такого же шоферюгу, как и я. Но если  выполнить условия договора, он обязательно выполнит свое обещание, и формально, машина будет – чья угодно, а реально моя. Хозяин, мужик серьезный, его слово – закон, - повторил Антон
Семен Александрович не стал спорить и переубеждать Антона, хотя сердце ему подсказывало, что тот, кто на таких кабальных, жестоких условиях, продает машину, вряд ли выполнит своих обещаний, когда придет время платить. Законы таких хозяев приспособлены для игры в одни ворота, уж это точно.
- А кто-то до тебя пробовал выкупить машину? – спросил, подумав, Семен Александрович?
- Пробовали, но ни кто не выдержал условий больше трех месяцев, один я, - гордо ответил Антон и немного помолчав с грустью добавил, - мы сейчас с женой живем надеждой, терпим, понимаем, что это наш единственный шанс.
За разговором прошло несколько часов. За стеклами кабины  появились первые высотные здания окраин Владимира. Они мчали по окружной дороге, оставляя слева от себя город, и вскоре за окнами опять замелькали посадки лесополос, прерываемые заполненные мусором оврагами и быстро сменяющимися поселениями. Семен Александрович задремал.
Антон заметил это и предложил: - Вы бы прилегли, поспали.
- Нет, не хочу,- встрепенулся Семен Александрович, я лучше в окошко посмотрю. Весна.

 Он действительно не мог налюбоваться медленно меняющимися пейзажами, прорывающимися через толщу грязной лесополосы, открывающимися при спуске с холмов, при пересечении мостов. Он любовался тихой глади озер, причудливыми очертаниями пахотной земли и зеленеющих озимых. Он впитывал в себя восхитительный дух родных просторов с неподдающимися описанию, но трогающими до глубины души, красками пробуждающейся природы.
Как и рассчитывал Антон,  к полудню они выехали на минскую трассу. Антон, не смыкая глаз, проехал более 800 километров, уже начало темнеть, а он не останавливался. Мерно работал двигатель.   Устав от разговоров, двое сидящих в машине людей ехали молча.
-Вот, кажется, и первая неприятность, - первым нарушив молчание, чуть слышно сказал Антон. Он долго вглядывался в зеркало заднего вида. Семен Александрович подался вперед, бросил взгляд на зеркало и увидел яркий сноп искр, вырывающийся откуда – то снизу и ярко освещающий хвост фургона.
- Что это, - спросил он?
-Не знаю. Вроде все в порядке, машину не ведет в сторону, ни что не мешает ходу.
Антон уменьшил скорость, искры прекратились,  осторожно начал добавлять газ, и… резко повернув рулевое колесо,  вырулил на обочину,  затормозил, включил аварийные сигналы и вышел из кабины.
Семен Александрович выглянул в окно и понял, что они встали на краю небольшой деревушки,  погрузившейся в глубокий сон.   Он посмотрел назад и разглядел  мерцающую в фарах проезжающих мимо машин, колеблющуюся тень Антона.
Спустя несколько минут, не выдержав неизвестности, Семен Александрович вышел из кабины, спустился на землю и, стараясь не задеть плечом грязный бок фургона, направился в сторону  мерцающей тени.
- - Что случилось? - спросил он, приблизившись к Антону.
- - Кажется заднюю ось, ту, что искрила, заклинило.
- -Что это значит?
- - Что-то с подшипником случилось, может, смазка вытекла или еще что. Придется снять колесо и проверить.
- Антон побежал к кабине, вернулся с огромным, подстать высокому колесу, торцевым гаечным  ключом и мощным гидравлическим домкратом.
Семен Александрович наблюдал, как  ловко Антон орудует инструментом. Вскоре колесо было отвинчено и с грохотом упало под фургон. Антон отвинтил гайки ступицы, подцепил ступицу монтажкой, налег всем телом – ступица не поддалась. Тогда он еще раз побежал в кабину, вернулся  с тяжелым молотом, немного отдышался, поднял молот одной рукой, другой поддерживая монтажку. Удар не удался, монтажка спружинила и ударила больно по пальцам. Антон зажал кисть между ног, перетерпел боль и еще раз попытался снять ступицу. С полчаса он боролся, потом, вытер со лба пот, собрал инструмент, сказал: - пошли в кабину, передохнем.  Они сидели в кабине. Антон устало жевал бутерброд, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию. Было видно, что он не готов к такому повороту событий. Семен Александрович вспомнил о системе штрафов, которую  навязал Антон и у него возникла злорадная мысль:  «не рой яму другому, сам в нее угодишь».
Потом он вспомнил о кабальных условиях, на которых работает Антон и, ему стало жаль  парня. Его не беспокоило возможное  опоздание в Калининград – осталось трое суток до 27 мая – а это такой срок, за который можно пол Европы объехать.
Антон пять минут просидел с закрытыми глазами, потом повернулся к Семену Александровичу и заговорил:
- Думаю, от перегрева заклинило ступицу.  Подшипник как бы приварился к ней. Я все же попробую сбить ступицу.
Он взял  молот и вышел из кабины. Наступила ночь. Такие темные ночи бывают или ранней весной, когда стаял снег, а дни еще не набрали долготы или поздней осенью, когда не выпал первый снег. У Семена Александровича начали болеть глаза от фар проезжающих мимо автомобилей. Он зажмурился, но свет проникал и сквозь веки. Очень хотелось спать, но он знал, что еще долго не решиться лечь и безучастно к беде Антона заснуть. Семен Александрович вынул из чемодана свитер, оделся и вышел из кабины.
Земля сотрясалась то от грохота проезжающих большегрузных автомобилей, то от мощных ударов Антона. Ступица не поддавалась. Антон бил со всего размаха по кромке ступицы то по  касательной, то прямыми ударами, но безуспешно. Наконец он отставил  молот  в сторону и сел на корточки, отдыхая.
- Может, я попробую, - неуверенно предложил Семен Александрович. Он  взял молот обеими руками. Молот показался  тяжелее пудовой гири. Семен Александрович поднял молот над головой и опустил на ступицу. Удара не получилось, потому что Семену Александровичу явно не хватало силенок для такой работы. Он еще раза два ударил, но эти удары настолько отличались от мощных ударов Антона что, пряча глаза от, как казалось, усмехающегося Антона, Семен Александрович прислонил ручку молота к колесу машины и, стараясь не показать, что  успел получить растяжение запястья,  пробормотал:
- Эту ступицу не так то просто отодрать от подшипника.
- Вы ложитесь, поспите, а я что-то придумаю, - дружелюбно сказал Антон, который по-своему оценил не удачную помощь Семена Александровича. Для него Бронштейн – заказчик, в какой то мере  и на короткий срок хозяин, на которого Антон работал и который и не должен был сейчас заботиться и волноваться. Это его, Антона, забота – починить автомобиль. Он  потому и гнал машину, что могло случиться подобное.
- «У меня в запасе два дня и три ночи, - успокаивал себя он, - а осталось проехать всего-то  тысячу километров». Он знал, что на пути их ждут большие задержки на таможне. Белорусская таможня, это еще ни чего. А вот Литовская таможня, на нее надо оставить сутки. Он должен, во что бы то ни стало, к утру отремонтировать машину и он  решил непременно этого добиться.
Семен Александрович посмотрел на часы – час ночи. Где-то сзади гулко бьет молот, машины все так же ослепляют и не дают отдыха глазам.  Лечь  спать он не решился, понимая, что надо как- то помочь Антону.   Его осенило – надо искать помощь у других водителей. Может, у кого есть специальный инструмент или личный опыт в таких делах. Он выпрыгнул из кабины, посмотрел в сторону упрямо работающего Антона и вышел на обочину. Мимо проезжали: - Камазы, Мазы, - легковушки. Он   загодя выбирал подходящую машину и выбегал на  шоссе, привлекая внимания и жестами прося остановиться. Он проводил рукой по шее, как бы говоря: «нужна позарез ваша помощь», - размахивал руками, указывая на застывший у обочины мигающий габаритными огнями «СуперМаз».
Через минут пятнадцать ему удалось остановить «Камаз – самосвал». Водитель выслушал сбивчивый рассказ Семена Александровича, пожал плечами, сказал, что у него нет ни съемников  ни специнструмента и укатил.
Антон время от времени прерывал работу молотобойца и, как казалось Семену Александровичу, весьма скептически поглядывал в его сторону.
Однако, через полчаса на жесты Семена Александровича обратил внимание еще один водитель.  Не останавливаясь  около голосующего, «Камаз» по крутой дуге обогнул «СуперМаз» и прижался к обочине, как делают, когда готовятся к длительной стоянке. Из кабины Камаза выпрыгнул маленький чернявый человечек в майке и промасленных брюках, с трехдневной  щетиной на щеках и подбородке. Он скорой походкой подошел к Антону и нагнулся,  разглядывая ось прицепа, слушая неторопливые объяснения. Семен Александрович, обрадованный удаче, тоже подошел к Антону. Чернявый оказался маститым дальнобойщиком. Оценив ситуацию, он сказал:
- вряд ли ты, парень, сможешь сбить ступицу, лучше отдохни до утра, а утром найми легковушку и отправляйся на поиски авторемонтной мастерской. Договорись и пригони сюда автоген.  Если автогеном разогреть ось и подшипник, ступица освободиться. Только ты, парень, не забудь закупить там и новые подшипники и сальники, и прихватить смазки, потому что после автогена подшипнику – каюк.
Антон поблагодарил за дельный совет чернявого, отдышался и опять приступил к своей работе, размерено и со всего размаха нанося удары по массивной ступице.
Чернявый покурил, наблюдая за Антоном и ушел, сел в кабину своего Камаза. Семен Александрович  осторожно сказал Антону: - Мужик наверно прав, ложись спать, а утром поищем автобазу,- на что Антон мягко ответил:
- -Я еще поработаю, а вы ложитесь.
- Семен Александрович понял, что уже ни чем не сможет помочь Антону и, понурив голову, отправился в кабину. Он расчистил себе место на нижнем топчане  и лег, сразу провалившись в глубокую яму сна.
- Очнулся он  от позывов переполненного мочевого пузыря, а когда спрыгнул из кабины и справил нужду, прислонившись к колесу машины, загляделся  на небо, где высыпали  миллиарды звезд. Ночная тишина и прохлада окутала землю. Он вспомнил, что оставил Антона за работой, и ему стало немного стыдно, что он не разделил мучений парня.  Он обошел кабину и увидел, что рядом - у обочины стоит  «Супер-Маз» и два «Камаза». В одной из кабин  было светло. Он пошел на свет и увидел, что в кабине на месте водителя сидит тот самый чернявый, а рядом  Антон и еще кто-то третий.  Чернявый о чем - то рассказывал - Антон блаженно улыбался.  Когда Бронштейн подошел ближе, чернявый ему помахал рукой, а Антон открыл дверку, подвинулся, дал Семену Александровичу сесть, при этом третий быстро перескочил на спальное место. Чернявый приветливо сказал: - мы тут отдыхаем, хочешь выпить? 
- Он на половину заполнил  граненый стакан мутноватой жидкостью, протянул Семену Александровичу. Бронштейн, внутренне поежившись, отхлебнул спиртное, обдавшее пищевод горячей волной, закусил услужливо протянутой корочкой хлеба.
Чернявый  заговорил:
- Насилу я оторвал парня от молота. Надо, говорю, остановится и все обдумать и хорошенько взвесить.  Вот мы и обсудили все, и пришли к окончательному решению, что надо дождаться утра и искать автобазу. У меня за двадцать пять лет работы на Камазах некоторый опыт накопился, вот я и делюсь. А бывало, в такие переделки попадешь, особенно в Сибири да еще зимой, не приведи господи. Бывало, встанешь в тридцати градусный мороз без горючего, железка эта, он обвел взглядом кабину, выровняет свою температуру с окружающей, и сидишь, дрожишь, молишься всем богам и черту в придачу.
-Вы тоже без напарника ездите, - спросил Семен Александрович чернявого.
-А на что мне напарник? Я сам себе хозяин, и пенять мне, в случае чего не на кого. Я уже привык к такому, не жалуюсь. Я часто в Европу грузы вожу, вот у них, немцев, все по правилам. Обязательно два водителя, на каждого в сутки не более 400 километров пути, а если хозяин предложит нарушить закон, поднимется такое…. Ни кто не сравнится с русским водилой ни в скорости, ни в выносливости, ни в смекалке. Что бы сейчас сделал немец? Он бы машину опечатал,  вызвал бригаду ремонтников и отбыл в ближайший мотель, еще и бабу себе б заказал. Разве немец стал бы, как ты Антон, пять часов молотом орудовать, а Антон?
- Антон спал, опустив голову и блаженно улыбаясь.
В кабину заглянул водитель только что остановившегося вблизи «Камаза» с длиннющим прицепом.
- Привет, мужики, ночуем? – бодро спросил он и этим разбудил Антона.
- Я пожалуй пойду, вздремну, - пробормотал Антон и  поковылял к своей машине. Новенький шофер протиснулся в кабину и разгорелся новый разговор. Семен Александрович выпил за знакомство с новеньким и чернявым, который, видимо, был центром притяжения дальнобойщиков, послушал водительские байки, а потом, попрощавшись, пошел спать.
Когда Семен Александрович очнулся от сна  то,  долго  наслаждался игрой солнечных зайчиков на полусомкнутых ресницах. Он вспомнил, что, должно быть, спит на нижней полке в кабине «СуперМаза» Ему захотелось узнать, как это солнечные лучики проникли в кабину. Он открыл один глаз и опять зажмурил, настолько сильно ударил свет в непривыкший зрачок, но при этом он успел  заметить, что свет бьет, отразившись от зеркала. Тогда он отвел лицо от лучика, полежал немного в тени и понемногу стал вспоминать вчерашний день. Вскоре он окончательно проснулся и огляделся. Посмотрел на часы – семь утра. Антона на верхней лежанке нет. Сменив угол зрения, он увидел в зеркале, как Антон колдует около переднего колеса прицепа.
«Что – то придумал»,- решил Семен Александрович и, накинув на плечи куртку, выпрыгнул из кабины.
-Что задумал? - спросил он с надеждой в голосе.
-Сейчас буду отцеплять от МАЗа прицеп.
-А это возможно?
-Да, только хлопотно.
Несмотря на это заявление, работа продвигалась довольно быстро и уже к десяти утра, когда солнышко начало слегка припекать, Антон сел в кабину и отогнал от контейнера непривычно короткий четырехколесные автомобиль-раму.
-Все, еду искать авторемонтную мастерскую, - сказал он, - а вы дежурьте у прицепа.
Семен Александрович и без напоминаний не бросил бы контейнер, загруженный принадлежащим ему товаром.
Он битых два часа без дела слонялся на обочине, не теряя из виду контейнер. Было тоскливо и тревожно на душе от того, что не возможно связаться с Нижним, так как оказалось, что на всю деревню есть только один телефон, и тот только в сельсовете, а сельсовет  все еще закрыт.
Так и не дождавшись открытия сельсовета, Семен Александрович напрочь позабыл недавнюю тоску, когда увидел, что к контейнеру подъехал укороченный СуперМаз в сопровождении  грузовичка, снабженного маленьким подъемным краном и еще какими-то приспособлениями, видимо для экстренного ремонта машин на дорогах.
Антон  выскочил из кабины и показал человеку в промасленной спецовке приварившуюся к оси ступицу.
Человек в спецовке включил автоген и горячей струей горящего газа нагрел злосчастную ступицу. Через минуту Антон попробовал сдвинуть ступицу монтажкой и она легко поддалась, а вслед за ней вывалился дымящийся сальник и огромный  подшипник. Антон расплатился с мастером. Передвижная мастерская укатила. Сдерживая радостное возбуждение, стараясь не напортачить, Антон тщательно подготовился  к сборке: смазал новый подшипник, осторожно установил его на место, закрыл новым сальником и закрепил ступицу на оси. Это была победа!      Передохнув, они в полдень тронулись в путь.
Семен Александрович  не  спрашивал Антона, сколько тому стоило отремонтировать машину, однако потерянное время оценил в целые сутки. Так думал Семен Александрович, но ошибался, потому что Антон был полон решимости наверстать упущенное.
Уже стемнело, когда они оказались на белорусской границе в хвосте километровой очереди. Семен Александрович  побежал  на таможню, где на удивление быстро, была составлена таможенная декларация, разрешающая транзит через Белоруссию и вскоре с документами в кейсе Семен Александрович удовлетворенно залез в кабину Супер-Маза.
-Наверно придется здесь ночевать, смотри, сколько машин, - сказал он.
- Документы готовы? - спросил Антон, и по кивку Семена Александровича вырулил на встречную полосу и двинулся к границе.
Семен Александрович провожал взглядом стоящие в очереди машины, которые одна за другой пропадали в густой темноте.   Они беспрепятственно доехали до приграничного шлагбаума и, как в последствии узнали, за полчаса до закрытия пропускного пункта, нагло оставив позади себя всех добропорядочных водителей, проскочили в Белоруссию. Это была удача и еще одна победа. Семену Александровичу представилось, что провидение, испытав их поломкой машины, решило  больше  не мешать, а делать все, что бы помочь им без проблем добраться до Калининграда.  Он не стал ждать, когда Антон остановит машину, перебрался на лежанку и быстро заснул спокойным и глубоким сном.

                V.

    Семен Александрович впервые за время поездки выспался, а когда отошел ото сна,  убедился, что Антон   все еще спит на верхней лежанке. Семен Александрович посмотрел на часы – 9. Он не стал будить парня, а сел на широкое, рассчитанное на двух пассажиров, сиденье, огляделся. Машина стояла около поста ГАИ, рядом было еще с десятка два большегрузов, несколько ближе к ГАИ припарковались несколько легковушек – все европейских марок.  Было понятно – все жмутся к ГАИ – боятся нападений отморозков.
У всех наслуху было огромное количество страшных, нелепых, невероятных историй.  Все газеты были переполнены репортажами об убийствах, кражах, разбоях на дорогах. Странно, но ничего невероятного во время этой поездки не происходило, напротив все, казалось, готовы откликнуться, помочь в трудную минуту. И все же, если когда-то, до 1993 года, на ночлег вставали там, где застанет ночь, сейчас, в 1995 году все ночуют в пределах видимости поста ГАИ. Он вспомнил, что произошло не так давно – прошлой зимой с  его работниками шофером и экспедитором, когда они отправились  на ГАЗ-53 за товаром в Москву.
В Москве они загрузили фургон тремя тоннами шоколада и выехали на кольцевую дорогу, что бы потом свернуть на шоссе Энтузиастов, которое ведет сначала на Владимир, потом в Нижний Новгород. На кольцевой дороге машина неожиданно заглохла и  ни как не хотела заводиться. Водитель опасаясь, что посадит аккумулятор, открыл дверку кабины – хотел выйти,  заглянуть под капот, но не тут то было.
Спереди и сзади вплотную к машине остановились потертые иномарки. Из одной выскочили  заросшие черной щетиной, одетые в драповые демисезонные пальто однотипного покроя кавказцы.  Они воспользовались замешательством в кабине и тем, что дверки  были открыты – залезли в кабину, зажав водителя и экспедитора так, что не возможно было повернуться.
-Я Гоша, - представился один из них с подчеркнуто кавказским  акцентом. Он обнял водителя за плечо, с силой прижимая его к себе, и назидательно спросил:
- Вы уплатили за проезд по нашей дороге?  Нет?
-Не дождавшись ответа, он не меняя тона, сказал:
-  Не хорошо, надо платить. С вас за проезд сто тысяч рубликов причитается.
Водитель так растерялся, что не мог   вымолвить ни слова. Экспедитором в ту поездку оказался  заместитель по снабжению Востриков Андрей Кузьмич.
- Откуда у нас такие деньги, - как можно искренней сказал он, - мы ж наемные работники. Нам хозяин приказал взять товар в Москве, вот мы и в Москве. Недавно на бензоколонке останавливались,  заправили машину, денег оставили только на одну заправку.
- Понимаю, - кивнул Гоша, - раз такое дело, раз вы люди подневольные, мы с вас много не возьмем. Просто так отпустить  вас мы не можем, а вот уменьшить ставку можно. Что не сделаешь для хороших людей. Заплати сорок тысяч и вы свободны.
- Радуясь в душе, что легко отделался, водитель по кивку Андрея Кузьмича выложил сорок тысяч. Он немного осмелел и спросил: - а что будет, если нас еще кто-то остановит в Москве или под Москвой?
Гоша, отстранившись, посмотрел на водителя долгим пристальным взглядом и когда понял, что водитель начал волноваться и осознавать всю бестактность своего вопроса, улыбнулся, сверкая золотыми коронками, и крепко хлопнув водителя по плечу, сказал:
- Не переживай, дорогой, я сейчас выпишу  пропуск.
Так, с этим пропуском на мятом клочке бумаги они и доехали до дому. Как потом рассказывал Андрей Кузьмич, когда они завели – таки машину и, радуясь, что провели налетчиков и не отдали всей затребованной суммы, тронулись в путь, обнаружили, что пропали шапки. Модные норковые шапки, одеть которые считалось необходимым условие поездки в столицу, висели на крючках за спиной водителя. Видимо, налетчики смекнули, что проще стащить под шумок шапки, чем выбивать  деньги.
  Так  и был представлен  отчет по командировке, к которому были приложены объяснения, в которых  указана рыночная стоимость двух похищенных норковых шапок и приложен выданный Гошей пропуск. Семен Александрович несколько раз прочел каракули на мятом клочке бумаги:
“Разришино приехат итой машине Гоша”

 Очнувшись от воспоминаний, он решил, что когда доберется до Литовской границы,  во что бы-то ни стало, найдет способ позвонить домой, связаться в первую очередь с женой, потом  с   заместителем по коммерции. Он редко доверял заместителям финансы,  и по этому беспокоился о состоянии дел на фирме.
К трем часам дня они были  на приграничном терминале на границе Белоруссии с Литвой. По обочине дороги, которая за шлагбаумом переходила в огромную бетонированную площадку, вокруг которой громоздились уродливые, вросшие в землю строения, стояли разнокалиберные грузовые автомобили. По одну сторону дороги, на горе, он увидел  подернутый зеленью пробуждающийся от зимней спячки лиственный лес, по другую стороны поросший орешником овраг.  Снег здесь  только-только сошел, а в овраге были видны покрытые грязной коркой сугробы.
  Бронштейн  с папкой под мышкой направился на  таможню  оформлять транзитные документы.  Первую подпись и оригинальную печать поставил на документах    санитарный  врач после изучения сертификата и сличения номера партии сахара в сертификате с клеймом на мешках и уплаты за эту услугу двадцати долларовой пошлины.
Семен Александрович, окрыленный успехом, бросился было оформлять транзитные документы, но дверь таможни закрылась буквально перед его носом и  он узнал от дежурного офицера, что сегодня предпраздничный, и потому короткий день. Семен Александрович не верил своим ушам – оказывается завтра, 27 апреля в Литве государственный праздник – Пасха , 28 – суббота, короткий рабочий день, затем в воскресенье таможня не работает вообще. Получалось, что длительный простой на границе – это неизбежность, с которой можно только мирится, исправить положение  нет ни какой возможности.
Антон поджидал его, проверяя состояние агрегатов  Супер-Маза. Результатом осмотра  он  вполне удовлетворился и  находился в слегка приподнятом настроении. Семен Александрович думал что, услышав про возникшие пограничные проблемы,  Антон расстроится, но этого не произошло, как будто водитель знал, что их ожидает. “ Ах да, - вспомнил Семен Александрович, - я же заплачу Антону штраф за простой –300 долларов США. Нет, двести,  можно вычесть штраф за сутки простоя по его вине”
Пока Семен Александрович оформлял документы, Антон познакомился с водителями соседних машин.  К тому же, он успел сходить в  кафе, расположенном  в отслужившем здании контрольно-пропускного пункта, или попросту КПП и позвонить домой.
Семен Александрович направился по стопам товарища. В переполненном бедолагами кафе было шумно и накурено. Семен Александрович первым делом решил зайти в туалет. Туалет оказался платным – одно посещение стоило 1 доллар США. Оказалось, что все в этом кафе оценивалось в долларах, а минута разговора с Россией стоила целых пять долларов.
“Ну и расценки”, - возмущался Семен Александрович. Он клял судьбу за отсутствие выбора, но  заплатил  10 долларов за звонки домой и в Калининград. Связь была отменная.  Семен Александрович поговорил с женой, Наташей. Он был сдержан в разговоре, потому, что не терпел интимных, душевных речей при посторонних. Только и сумел пробормотать:
 - как дальше все сложится – сообщу.  До праздников меня не жди, сообщи об этом моим замам, обнимаю крепко, целую и, не забудь,   поцелуй за меня  дочку.
Тем не менее, разговор с женой его успокоил.
« Главное, там, в Нижнем,  все здоровы», - думал он,  набирая телефонный номер в Калининграде.
 Он услышал уже знакомый голос Штольца. Семен Александрович попросил Олега Николаевича ждать звонка в субботу 28 числа и по звонку готовиться к приему товара, на что последовал ответ: - развести сахар по точкам надо в субботу до обеда, в воскресенье ни один склад работать не будет.
Вечер Семен Александрович и Антон провели, слушая по радио музыку. В кабине СуперМаза была не плохой стереоприемник с приличной акустикой.
 Оценить качество звука Семен Александрович сумел только сейчас, когда не работал двигатель. Он постарался подавить беспокойство, вызванное непредвиденной задержкой на границе и не думать о потерях времени и денег. Он знал, что если задержится в командировке более чем на пять суток, в душе появится нарастающая, а по вечерам нестерпимая, тоска по дому. Музыка не отвлекала от тяжелых мыслей. Бронштейн в надежде избавиться от нарастающей тревоги попросил Антона  настроить приемник на волну новостей. Но и прослушивание новостей, состоящих из череды страшных происшествий, происходящих по всему земному шару, не дали успокоения.
Тем не менее, первая ночь на Литовской границе пролетела быстро. Сказалась накопившаяся усталость – приток чистого лесного воздуха, тишина и покой  сделали свое дело и Семен Александрович быстро и крепко уснул.
               
                IV.


 Ни что так не угнетает деятельную натуру, как неизбежное отсутствия каких – либо занятий.
Утром, оправившись и позавтракав в приграничной забегаловке, Семен Александрович решил сделать небольшой обход  территории.
Он прошагал с километр, сначала удаляясь от границы, потом возвращаясь к ней. Почти все водители, экспедиторы, пассажиры, застрявшие на границе, еще спали, только около ряда из десятка крытых тентами новеньких грузовичков сновали одетые в ватные халаты коренастые, усатые, коричнево-серые от несмываемого загара таджики.  Два таджика возились с примусом. Примус не хотел зажигаться.  Другие двое  чистили картошку – готовился завтрак. Семен Александрович подошел поближе, приветливо поздоровался, на что старший из таджиков ответили  широкой белозубой улыбкой.
-Что, на границе застрял? – спросил таджик
-Да, второй день стоим, а вы?
- Э, мы уже две недели здесь отдыхаем. Нас не пускают в Литву, говорят, что у нас паспорта не в порядке.  Таджик показал свой потертый паспорт гражданина СССР.
- А им что надо?
- А им загранпаспорт подавай или новый таджикский паспорт.  Всю Россию пересекли, ни кто к паспорту не придирался, а здесь не пускают.
- И что же вы собираетесь делать.
- После праздников из Калининграда приедут местные шофера. Они сядут за руль вместо нас, а мы в Калининград наверное поездом поедем, так наш хозяин обещал.
Семен Александрович еще несколько минут посидел на корточках в кругу словоохотливых таджиков, удивляясь их терпению и врожденной готовности на походную жизнь. В его душу закралась тревога:  «а что, если и мне придется простоять на границе еще несколько дней?»
Он окинул взглядом длинную очередь машин  и тревога усилилась.
«Надо чем – то занять себя», - подумал он.
К счастью в кафе, сидя за стойкой, можно  смотреть телевизор, но при этом, надо  что-то купить, хотя бы бутылочку кока-колы и делать вид, что занят поглощением пищи. Семен Александрович провел в кафе почти весь день. А потом купил несколько старых журналов и отправился в кабину СуперМаза. Антон так же часто заглядывал в кафе. Там он присаживался к одному из столиков, разговаривал с шоферами. Он  щадил Семена Александровича от чрезмерного общения с собой, и это позволяло комфортно, на сколько это было возможно в их стесненных обстоятельствах, проводить время. Так прошло два дня,  наступило субботнее утро.
Семен Александрович за два часа до начала работы таможни  с документами в папке направился оформлять транзитную декларацию.
Он терпеливо ждал начала рабочего дня, радуясь тому, что первым попал на таможню.
А когда высокая стройная, улыбчивая девушка – декларант начала оформлять транзитные документы, он  шутил и смеялся, иронизируя свои приграничные приключения.  Когда декларация была готова, он пулей побежал на таможню. Дежурный офицер тщательно проверил документы и спросил:
        - А где дозвол?
- Что за дозвол?
- Дозвол на проезд транзитом через Литву.
Семен Александрович удивленно уставился на офицера, потом сказал:
- здесь все документы, которые нужны для проезда через Литву, по крайней мере мне так сказали в Нижегородской таможне.
- Нужен Дозвол.
- А где же я его могу получить.
- Для подданных Белоруссии дозвол можно приобрести здесь, на границе. Дозвол для россиян, на сколько я знаю, можно приобрести в Литовском консульстве в Москве или в Калининграде. Для жителей Калининградской области и машин, зарегистрированных там же дозвол не нужен.
- Покажите мне, что это за дозвол, - попросил Семен Александрович.
Таможенный офицер вынул из сейфа незаполненный бланк, протянул Семену Александровичу.
- И чем же этот бланк отличается от Российского?
-Да почти ни чем, только в углу бланка, вот здесь мелким шрифтом напечатано – Республика Белорусь
- В Российском бланке – напечатано – Российская федерация.
-Я готов заплатить любые деньги, только оформите мне дозвол на этом бланке, - воскликнул Семен Александрович.
- Дозвол стоит  40 $, но я не могу вам его оформить на белорусском бланке, это не законно.
Семена Александрович покинул таможню. Он чувствовал себя побитой собакой. Как же так, казалось, что все было предусмотрено, что он обстоятельно подготовился к этой сделке, просчитал все варианты и вот неудача следует за неудачей. Неожиданный праздник в Литве, новый чиновничий выворот с дозволом, а теперь еще первомайские праздники на носу. Что же делать? Он начал считать потери от еще не состоявшейся сделки: Если вернуться с товаром в Нижний, продать сахар по себестоимости, то я потеряю, страшно подумать:
-Две тысячи долларов, за перевозку;
-700 долларов за простой по договоренности с водителем;
-500 долларов, проценты банка.
И что я скажу персоналу фирмы. Нет, я не могу вернуться, я должен найти выход. Надо позвонить Штольцу, сообщить ему о непредвиденных трудностях, просить о помощи.  Этот проклятущий дозвол можно получить в Калининграде, может быть это не так уж сложно.
Он обошел стороной Супер-Маз, чтобы не встретиться с Антоном и не объяснять причину продолжающегося простоя. Он шел к кафе, наблюдая, как некоторые машины покидали свои парковки у обочины и выстраивались у приграничного шлагбаума. Все машины были с белорусскими номерами.
«Это война – негодовал Семен Александрович. - Это война Литвы с Россией, нет, не Литвы, а всей мировой буржуазии». Он в гневе забыл, что и сам многими причислен к буржуям и продолжал  негодовать: «Придумать бумажку – Дозвол, которую  белорусам можно получить легко -  на границе, а для русских? Пожалуйте  в консульство Литвы - в Москве или Калининграде! Да! Это можно придумать только с одной целью – уничтожить, разрушить связи России с Калининградом. Проклятые чиновники всех мастей и рангов. Они сидят в своих кабинетах и решают задачи оптимизации ресурсов, людских и денежных потоков. Мы для них не люди – поле для экспериментов. Ну что такое моя сделка в масштабах государства – так – капля в море. Ну что такое  проблемы двадцати таджиков, которым, кстати, то же хочется кушать.  Власти  в Таджикистане не в состоянии угнаться за скоростью реформ в России и Литве и не подумали об изготовлении новых паспортов…. Сначала создали искусственное образование – СССР, потом на  крови  народов взрастили советское мировозрение, затем разрушили СССР и торопятся разрушить советское мировозрение.  Хоть бы все это двигалось по спирали, как полагается, так нет же по кругу, все по кругу»!
Как ему хотелось, чтобы на таможне оказался чиновник, который, посмотрев в его честные глаза, а Семен Александрович был уверен, что у него честные еврейские глаза, сказал: « Я понимаю вашу проблему. Сейчас найдем выход».
Семен Александрович, настроившись на борьбу, решил  позвонить в Калининград, сообщить о возможном простое на Литовской границе,  а потом сходить  на таможню, попытаться убедить дежурного Белорусского офицера включить его машину в конвой.
Он не очень то верил в успех этой суеты, но и  сдаться без  попытки прошмыгнуть не мог.
- Алло, это Олег Николаевич?
- Да, я слушаю.
- Это Бронштейн. Я застрял на границе с Литвой. Мою машину не пропускают. У меня нет дозвола. Вы слышали об этом документе?
- Нет, это что – то новое.
-Дозвол на мою машину можно получить в Литовском консульстве в Калининграде или в Москве.  Так  что,  в нашей ситуации,  Дозвол нужно постараться  доставить сюда, на границу из Калиниграда. И сделать это можете только вы. Запишите номер машины.
- Диктуйте.
- Олег Николаевич. Сегодня вы уже не попадете в консульство. Постарайтесь послезавтра, в понедельник, все решить, я позвоню.
- Хорошо, буду стараться.
Семен Александрович пошел опять на таможню. Он с тоской наблюдал, как машины с белорусскими номерами заполнили площадку терминала и, по чьей-то команде, одна за другой двинулись в сторону границы.  После разговора со Штольцем он немного успокоился и стал много рассудительней.
У него осталась слабая надежда договориться с пограничниками  и за взятку проехать с белорусским дозволом? Если посчитать убытки, которые ему грозят от долгого простоя, взятка в триста долларов была бы только во благо. «Я должен попытаться дать взятку, - решил он. - Почему я должен останавливаться перед этой возможностью спасти дело. Я не у кого ни чего не украл и не собираюсь ни кому навредить. Да, я готов нарушить установленные для борьбы с кем – то, не со мной, а с кем – то другим, правила, если это может спасти сделку – договоренности с порядочными людьми там, в Калининграде».
Он махнул рукой водителю проезжающему мимо в сторону границе УАЗу, в простонародье нареченному «Буханкой».
Водитель остановил машину. Семен Александрович попросил довести до границы.  Вскоре машина остановилась на точно такой же площадке, как и у таможни. Семен Александрович спрыгнул с подножки и пошел в сторону пограничного поста.  Он увидел, как одна за одной машины счастливчиков подъезжают к посту одна за другой, водитель очередной машины высовывается из окна, показывая документы и двигается дальше. Он подошел к будке поста, а когда молодой офицер – пограничник остановил на нем на мгновение свой взгляд, не смог раскрыть рта и предложить то, что в другой обстановке сделал бы легко. Что-то подсказало ему, что взятка здесь не проходит.
Возвращаясь  «не солоно нахлебавшись» восвояси он  обратил внимание на древнего старика, который только что отвязал от колышка, вбитого на обочине, козочку и собирался направить ее, видимо, в сторону дома.
Семен Александрович поздоровался со старичком, поинтересовался, далеко ли до Литвы.
Старик оказался словоохотлив и приветлив. Он рассказал, что Литва совсем близко – за оврагом, тянущимся вдоль границы. Оказалось, что граница укреплена только здесь, на дороге, а через овраг можно перейти в Литву беспрепятственно в любое время. Сам старик часто бывает в Литве, у него там много родственников жены – литовки. Он просто переходит овраг по знакомой с детства тропке, и все.
Семен Александрович окончательно смирился с тем, что быстро ни чего не удастся сделать, надо просто ждать и возвращаясь к стоянке, обдумывал, как объяснить Антону, что придется простоять на границе в лучшем случае до понедельника, а это значит – до  30 апреля. Если Штольц получит дозвол в понедельник, то  есть возможность  до первомайских праздников, попасть в Калининград. Это, по крайней мере, позволит разгрузить машину и отпустить Антона. Но надежды даже на такой исход было мало. Бронштейн перебрал все мыслимые варианты будущего, пытаясь внушить себе надежду. Получалось больше вопросов, чем ответов: « Как Штольц в понедельник, в предпраздничный по Белорусским законам день, доставит Дозвол сюда, на границу, как он сюда доберется до обеда?  Может быть, подготовить Антона к самому худшему варианту?  Сказать, что, возможно, придется возвращаться назад, в Нижний Новгород? Что, собственно, я волнуюсь за водителя, обо мне кто будет волноваться, о моем потерянном времени и  невозвращенном кредите? У меня, черт возьми, скоро не будет наличности, чтобы платить за туалет, за обеды и ужины! Эта граница высосала из меня все, что только можно представить»!
Так за разговором с самим собой, Семен Александрович дошел до СуперМаза. Он настолько распалился, что откровенный разговор с Антоном ему представился  панацеей.
Антон сидел за рулем. Он, конечно – же, был готов завести машину и отправиться в путь.
Семена Александрович поднялся в кабину СуперМаза и без промедления сказал:
- Антон, дела плохи. У нас нет дозвола. Я попросил купить дозвол для нас в Калининграде, если это не удастся, придется возвращаться с грузом назад. Мы, конечно, можем попытаться продать сахар где-то по пути,  в Смоленске, например, а потом ты поедешь по своим делам. Кстати, когда тебя ждут в Бендерах?
- Я должен там быть не позднее 3 мая.
- А  сколько времени тебе надо  для переезда туда из  Калининграда?
- Что толку сейчас подсчитывать время.  Надо выбраться от сюда, а уж потом уж думать о Бендерах.
- Да, ты прав.
Семену Александровичу стало  много легче от этого разговора, оттого, что он состоялся, оттого, что он почувствовал в шофере надежную опору. Он был очень благодарен Антону за то,  как тот воспринял случившееся. Семен Александрович не очень то  был уверен в своих силах. Он  уже  просчитал все возможные варианты, которые могли бы ожидать их в дальнейшем,  и, иногда, у него холодело сердце от недобрых предчувствий.  Легко было сказать Антону, что на обратном пути в Смоленске, например, можно продать сахар. Он то знал, что любой оптовый покупатель понимая, в каком затруднительном положении оказался Нижегородский торговец, попытается получить сахар по дешевки, и ему, Семену Александровичу, чтобы освободить Антона и дать тому выполнить свои обязательства, придется пойти на крупные убытки, на продажу сахара на много ниже себестоимости.
Они сидели в машине молча, слушали музыку.
- Антон, а что за фирма наняла тебя для поездки в Бендеры?- от нечего делать спросил Семен Александрович.
- Товарищество «Зевс», есть такая очень крупная фирма в городе.
Семен Александрович услышал знакомое название, встрепенулся.
-А где она находится?
- На улице Родионова, - там офис.
- А директор там не Виктор Федорович Селиверстов?
- Кажется так.
- Я с этой фирмой сотрудничаю, беру у них для ассортимента соки, лимонады.
- А я как раз за соками и еду в Бендеры. Соки эти из Венгрии кто-то другой доставит, а потом ко мне перегрузят. Я уже там, в Бендерах,  несколько раз побывал.
- Мир тесен, я с Виктором Федоровичем давно знаком.
- Но и ты с меня возьмешь немало.
-Да лучше бы вовремя приехать, уж слишком крут Виктор Федорович, с авторитетами на короткой ноге, да и с моим боссом знается.
Семен Александрович представил всегда корректного, вежливого, мягкого Виктора Федоровича, который, все же, восседал в огромном кабинете за дорогим столом и ездил, в последнее время, на огромном американском внедорожнике, и решил, что за  этой мягкостью, возможно, скрывается сила. По крайней мере, Семен Александрович слово свое перед Виктором Федоровичем всегда держал, и тот отвечал тем же.

                VI.

Наступило тридцатое апреля.  Семен Александрович проснулся чуть – свет и поспешил в кафе.  Звонить в Калининград  он не торопился, занял столик и внешне  выглядел беспечным посетителем, спокойно попивающим чаек. На самом деле он усилием воли сжимал время, мысленно поклявшись позвонить ровно в 10 часов. Раньше звонить было бессмысленно.
За пять минут до предначертанного  времени он смотрел на часы почти непрерывно, а когда осталось ждать одну минуту, встал и несколько раз прошелся по коридору из угла в угол, наконец, опустил  жетон в автомат и набрал номер в Калининграде. Послышались длинные гудки. Ни кто не брал трубку. Минут десять Семен Александрович метался около телефона-автомата, сгорая от  нетерпения, которое уже не в силах был сдерживать. Потом опять позвонил, потом еще и еще. Так прошел час.
«Хватит, пора на воздух», - решил он. Покинув кафе, он шел по шоссе вдоль привычной очереди из разнокалиберных грузовиков и, что бы убить время и поднять настроение старался переключить свое сознание. Он здоровался с копошащимися около своих машин шоферами,  поздравлял их с наступающим Первомаем, улыбался на их ответные дружелюбные приветствия.  День был хорош. Солнце припекало, а на дороге было уже довольно много пыли.   Земля подсохла, и каждый норовил устроиться подальше от проезжей части, где почище. Многие разделись по пояс и впервые после долгой зимы загорали. Некоторые  грели на примусе чай, готовили горячий завтрак. Мало кто, как Семен Александрович, мог позволить себе завтракать в грабительском приграничном кафе. «Если мы сегодня не уедем,  мне придется экономить на питании и туалете, - думал Семен Александрович. - Главное, чтобы хватило денег на телефонные разговоры».
В силу обстоятельств этот предпраздничный, по настоящему весенний, солнечный и теплый день, как не старался успокоить себя Семена Александровича, превратился для него в жестокое испытание. Бронштейн каждые полчаса заходил в телефонную будку, с надеждой прислушивался к гудкам, но трубку там, в Калининграде ни кто не брал. В его воспаленном воображении мелькали немыслимые образы, в которых злой рок принимал  зловещие формы. К тому же, его стало угнетать сознание того, насколько велико расстояние, которое надо еще проехать до Калининграда, и то расстояние, которое отделяло его от дома. Даже простое отключение телефонов в Калининграде в связи, например, с аварией, грозило ему полной катастрофой. К тому же, Семен Александрович не выносил длительных разлук с семьей. Его угнетало предчувствие, что уже завтра тоска по дому станет невыносимой.
Он, так и не дозвонившись до Штольца, сдался, понимая, что после 18 часов в предпраздничный день даже в таком, по-европейски  строгом городе, как Калининград, скорей всего ни кто в офисах не работает.
Он клял себя, что не спросил у Штольца номера его  домашнего телефона. Сейчас он для спокойствия души готов был  даже искать телефон Штольца через справку и только неимоверным усилием воли сумел внушить себе, что этот последний шанс надо использовать после праздников, если связи с Калининградом так и не будет.

                VII

Первое мая, как и предыдущий день, выдалось на редкость теплым, солнечным, веселым. Семен Александрович щурился в ослепительных лучах утреннего солнца, непроизвольно улыбаясь погожему дню. Из прозрачно-зеленого леса слышалась птичья разноголосица, заглушаемая громкими переливами  соловьиных песен. Соловей был где – то совсем близко. Антон, обнажив торс, брился безопасным лезвием.  Семен Александрович знал, что потом Антон непременно, будет обливаться студеной водой,  шумно фыркая. Не только Антон, но и другие шофера, воспользовавшись весенним теплом, приводили себя в порядок. Семен Александрович не обладал энергетикой человека, способного обливаться, обтираться или моржеваться. Он и побрился то кое-как – не по-русски мерзлявый. Как жаль, что этот праздник не отменила новая власть, - подумал Семен Александрович. Эта мысль была не очень то искренней, потому что первомайские праздники, которые в последнее время для многих продолжались  без перерыва с 1 по 9 мая, позволяли всем дачникам, а это подавляющее большинство населения России поработать на садовых участках. Когда – то в обязательном порядке 1 мая все шли на  демонстрацию. Он живо представил, как ежится от утреннего холода в шумной колонне первоклашек,  ожидающей команды двинуться к Красной площади. Это ожидание длится уже больше часа. Школьники пропускают колонну за колонной, машут пучками березовых веточек с мелкими, нежными, липкими листочками. К веточкам привязаны разноцветные воздушными шары. Школьники сбиваются в кучки и по окрику учителя опять и опять, выстраиваются. Но вот по команде завуча все занимают свои места и идут к площади. Слышаться праздничные лозунги, приветствия, а когда объявляют: - к праздничным трибунам приближаются учащиеся школы № 1, - дети гордо идут вдоль трибун и многочисленных зрителей, слушая громогласные поздравления в свой адрес. Колонна рассыпается в следующих ста метрах за трибунами.  Хочется побегать, порезвиться. А пока рассудительные девочки укладывали цветы к памятнику вождю мирового пролетариата – дедушке Ленину, он и еще несколько лихих мальчишек, вооружившись палочкой с вбитым насквозь, так, чтобы выглядывало острие, гвоздиком, подкрадывается к ним, ловко протыкая воздушные шары и увертываясь от оплеух, на которые все девочки довольно скоры, бросались врассыпную.
В студенческие годы первомайские праздники – это время походов. Семену Александровичу вспомнился его первый студенческий поход на первое мая. В поход пошли почти всей группой. Доехали на электричке до речки Линда, долго шли в  неизвестном  направлении, по пути не из желания, а из солидарности пили из горлышка красное вино - «барматуху». Выбрали поляну на краю леса, некоторые, особо горячие искупались в ледяной речке, а потом все ринулись играть в футбол.  Этот полупьяный матч запомнился, как фейерверк удовольствий. А потом костер, гитара и  хит ансамбля Шекен – блю  « Венера», и общая с девушками палатка.
«Да, конечно же, я лукавлю, что первомайские праздники наступают не вовремя. Это я не вовремя оказался здесь, на чужой земле, живущей по своим,  новым для россиян законам» - думал  Семен Александрович, в который раз зацикливаясь на фразе  мальчиша – кибальчиша: «Нам бы день простоять да ночь продержаться».
Прокрутив в голове многократно эту фразу и немного приободрившись, он решился предложить Антону кутнуть, как бы напоследок.  Он взвешивал ситуацию:
« Я с парнем совсем не общаюсь. Он, в общем – то нашел себе здесь приятелей – таких же, как он,  шоферюг.  А я…, по чему я так не умею. Легко знакомлюсь с разными людьми, легко нахожу темы для первого, второго, третьего дня общения, но если знакомство затягивается, и  нет общего дела, люди мне становятся в тягость. Но Антон то мне пока не в тягость!  Сегодня праздник, надо пристать к его компании и предложить выпить за мой счет.   Навязчиво забило в голове избитой киношной фразой: «за счет заведения. Да…, за счет заведения».
Антона Семен Александрович встретил в компании двух  водителей, которых и раньше видел, каждое утро здоровался с ними, но ни разу не общался. Познакомились. Одного, коренастого и полноватого звали Андреем, другого, сухощавого – Иваном. Обоим на вид было лет по сорок, и они запросто стали обращаться к Семена Александровича по имени и на ты, что  не было в теперешнем его положении оскорбительно.
Предложение отметить праздник приняли на ура и тут же с упоением стали готовиться к праздничному ужину.
Семен Александрович, как и обещал, отправился покупать водку, по поллитровке на брата. Вернувшись, он обнаружил, что собран стол на удивление богатый. Видимо, водители – дальнобойщики без припасов не отправлялись в путь. На импровизированном столе – засаленном покрывале, были и огурчики и помидорчики, и украинское  варено-копченое сало, и деревенский шпик, и вареная картошка, и кольцо полукопчёной краковской колбаски.  Языки развязались быстро.  Семен Александрович услышал несколько интересных рассказов о дорогах, о нравах ГАИ-шников и дорожных проституток – с кем собственно чаще всего и встречались на дорогах дальнобойщики.  Он и сам пытался встрять в разговор, но слишком мало знал такого, что, по его же мнению, оказалось бы дельным, интересным, поучительным, веселым.
Антон, как младший товарищ, больше слушал, чем говорил, не забывая подливать собеседникам в стаканы. Совершенно неожиданно для Семена Александровича прозвучал вопрос Ивана: - Ты вот сахаром торгуешь, а фирма твоя, вроде как « киборги – роботы» называется. Как это так?
- Не киборги, а высокие технологии, - поправил Семен Александрович.
- И что это за высокие технологии, - спросил  Иван с усмешкой.
- Ни как вы на космос работаете? – уточнил  вопрос Андрей.
Семен Александрович рассмеялся: - хотел бы я поработать на космос, да кишка тонка. Были технологии, да быльем поросли, -  закончил он разговор на эту тему и предложил поднять стаканы:
- За солидарность трудящихся, то есть за нас тут, на границе застрявших, конкретно!
День миновал на удивление быстро, а утром Семен Александрович проснулся рано с совершенно свежей головой. Он был  довольно молод и не знал, что такое похмелье – мог перепить, отравиться, облеваться, в конце концов, но голова у него даже тогда не болела.       Если же ему удавалось удержаться на той невидимой грани, когда и выпито не мало и с желудком все в порядке, то после крепкого сна, утром, его ожидало состояние сладостной эйфории. Все вокруг начинало светиться и переливаться  необыкновенными красками. И тогда, второго мая, он с удовольствием вдыхал аромат весны,  ощущая благостную гармонию души и тела. Это состояние продолжалось до обеда. Он бродил, как лунатик, вдоль дороги, радуясь суете водителей у бесконечного ряда машин. Потом ему жутко захотелось есть и он, все еще счастливый, впервые за долгую неделю, не подсчитывая в уме возможные убытки, пошел в кафе. Заказал все самое желанное:  яичницу – глазунью, поджаренную на сале и два аппетитных бифштекса, борщ.  Он насытился и протрезвел, постепенно  впадая в жуткую тягучую депрессию.  Ему казалось, что виной тому вчерашний разговор о высоких технологиях. Какое отношение к высоким технологиям может иметь  бездарный торговец сахаром!

                VIII.
 
      А между тем, когда-то  предприятие «Высокие технологии» претендовало на большее.  Все началось в январе 1991 года. Он  был тогда просто Сема Бронштейн – ведущий инженер в одном из НИИ. Подразделение, где трудился Сема,  было действительно технологическим. Работали в нем химики и физики твердого тела. Они с огромным энтузиазмом занимались  разработкой нестандартного оборудования для микроэлектроники.  К тому времени российская микроэлектроника на  добрый десяток лет отстала  от западной и   в нее, как в бездонную бочку, вливались все новые и новые средства.  В государстве под именем МЭП, а так называлось министерство электронной промышленности, которое диктовало правила игры в этой отрасли народного хозяйства, успехов было много больше. Но что это были за успехи, когда все наши серии микросхем, транзисторов, диодов, лазеров в точности повторяли американские аналоги десятилетней давности, а оборудование, на котором  все пытались и пытались догнать и перегнать проклятый запад, было сплошь японское или европейское, ну то, что для них уже устарело.
Безусловно, 1991 год был особенным. По всей стране как на дрожжах росли частные малые производственные предприятия. Если в обычных – советских предприятиях мизерный фонд оплаты труда определялся на основе старых законов, то в малых  он не был ограничен ни чем. На всех фонарных столбах были наклеены  объявления: - принимаем творческие коллективы с объемами работ.  Оплата до 95 % от суммы выполненных работ.
Страну еще не накрыли ветра «прихватизации» и самые смелые инженерные и научные кадры начали создавать творческие коллективы на территории государственных предприятий. Начальник сектора, где трудился Сема, тоже создал творческий коллектив. Сам начальник сектора, Владимир Вениаминович Большаков, был физик. В группу входил химик – Валентин, радиоинженер – Семен, радиотехник – студент  Саша. Владимир Вениаминович договорился с таким же творческим коллективом в городе Зеленограде, что тот, Зеленоградский коллектив, продаст нашему, Нижегородскому, конструкторскую документацию на  арматуру для микроэлектроники, а в последствии закажет эту арматуру в большом количестве. Так возникло товарищество «Высокие технологии». Главными инициаторами рождения этой организации стали: Владимир Вениаминович Большаков – директор и идеолог, Саша-студент – заместитель директора, уже имевший опыт фарцовки – подработки на реализации телевизоров, купленных в магазине «Юный техник» и самолично починенных и отрегулированных на дому. Они и поделили между собой 70 % уставного капитала товарищества. Владимир Вениаминович Большаков свято верил в силы своего проверенного на основной работе коллектива и что можно догнать и перегнать иноземных технологов, если организовать и заинтересовать таких чудесных специалистов.
Вскоре был заключен договор на закупку конструкторской документации у Зеленоградского товарищества и получено гарантийное письмо на закупку большой партии газовой арматуры, изготовленной по той же самой документации.  Один из только что родившихся коммерческих банков, рассмотрев договор с Зеленоградом, выдал товариществу «Высокие технологии» кредит 160000 рублей под 16% годовых.
Тогда это были огромные деньги. Стоит вспомнить о зарплате, которую получал в НИИ начальник сектора Большаков – 220 рублей.
Владимир Вениаминович сразу развил бурную деятельность. Он объездил все заводы города, определил самые лучшие производственные участки, обладающие, по его мнению, необходимыми технологиями,  заключил трудовые соглашения с рабочими этих участков, договорился об интересе начальников цехов, директоров.
« Лед тронулся», - как говаривал незабвенный Остап Бендер.
Работы хватало всем. И зарплату Владимир Вениаминович определил для соучредителей не малую: - себе и заместителю по 2000 рублей, остальным по 1000 рублей. В то время не было товаров, которые можно было бы купить на такие деньги, не воспользовавшись блатом, но отовариваться копченостями в магазине потребительской кооперации  уже было возможно.
Договор с Зеленоградом требовал поставки заказчику и оплаты первой партии арматуры  в январе 1992 года. Несколько наиболее оснащенных цехов  самых закрытых научно-исследовательских институтов города трудились, выполняя заказ.
Начальник отдела НИИ, в котором числились сотрудниками участники товарищества «Высокие технологии», относился к новому предприятию по-отечески снисходительно. Хотят люди работать, пусть работают, разбавляя своим кипучим энтузиазмом всеобщий застой. Он, Абрамович Иван Абрамович, начисто был лишен каких бы то ни было амбиций. А значит, и ущемленного самолюбия у него не было. Другое дело – начальник отделения кандидат технических наук Грознов Валерий Петрович, который попал в начальники не по протекции друзей отца – крупного инженера, как  это было с Иваном Абрамовичем, а  только благодаря своим неимоверным трудам сначала на посту секретаря комсомольской ячейки, потом секретаря обкома ВЛКСМ.   Большаков и вместе с ним весь коллектив товарищества, беспокоились, что Валерию Петровичу  станет известно об их предприятии. Это было не безопасно. О ревнивом характере Валерия Петровича, мечтавшем «построить» коллектив отделения, состоящего из разношерстных, внутренне свободных, занимающихся в основном псевдонаучной деятельностью интеллектуалов,  ходили легенды.
Организаторы товарищества «Высокие технологии» при попустительстве начальника отдела еще долго могли бы работать на два фронта, тем более, что работой в НИИ  были загружены только конструктора, перемалывающие на форматки горы бумаги, секретарши, работники секретного отдела и отдела кадров. Все остальные работали из энтузиазма или из желания сдать кандидатский минимум, и в дальнейшем претендовать на научное звание. Могли бы, если б не характер Большакова.  Будучи   в трезвом состоянии   терпеливым, ответственным, порядочным, расчетливым, скромным, щепетильно вежливым, талантливым и по хорошему авантюрным, то есть наделенным фантазией и энергией организатора – напившись, он становился: злопамятным, хвастливым, жестоким, насмешливым, заносчивым. Как часто бывает, ему и море в пьяном виде становилось по колено.
Приобретя статус директора товарищества, и получив финансовую независимость, он вообще распоясался и по пьяной лавочке мог сказать в лицо каждому, что  думает, или, что о нем думают окружающие.
Вот на такого, еле стоящего на ногах, с помутившимся взглядом круглых прозрачных, как у дохлой рыбы  глаз за очками с невозможными для понимания не близорукому человеку диоптриями, и наткнулся после работы в коридоре института Грознов Валерий Петрович. Он, нутром почуял неладное, было, попытался прошмыгнуть мимо выпяченного пуза Большакова, и прошмыгнул таки, а потом по   узкому коридору  выбежал на широкую лестничную площадку, но, устыдившись своей слабости, в последний момент оглянулся на прислонившегося к стене и мотающего тяжелой головой Большакова и спросил как можно вежливее:
  -Вы почему не идете домой?
  - А твое какое собачье дело, - услышал в ответ Валерий Петрович.
От неожиданности Валерий Петрович слегка опешил и, было,  сделал вид, что не расслышал хама.  Но, так как на лестничной площадке покуривали несколько ведущих специалистов и как  показалось Валерию Петровичу,  ухмылялись себе в усы, он решительным образом развернулся и  приказал Большакову немедленно покинуть помещение, а завтра явиться к нему, Грознову, с объяснениями. Вот тут то он и услышал о себе все то, что о нем думают простые научные работники. Убегать ему уже было поздно, и по этому за пять минут в стельку пьяный Большаков выложил  сначала покрасневшему от возмущения, а потом побледневшему от бессилия начальнику все, что накопилось в его душе за долгие годы терпения.
На следующий день от начальника отдела Большаков узнал, что должен немедленно уволиться по собственному желанию, узнал, что до сих пор он, Иван Абрамович, закрывал глаза на коммерческую деятельность Владимира Вениаминовича, а теперь это просто не возможно.  Большаков собрал сотрудников  и объявил, что вынужден уволиться и посвятить всего себя самостоятельной коммерческой деятельности.
- Кто со мной? - спросил он.
- Я, - ответил Бронштейн.
Остальные молчали. Когда Бронштейн написал заявление об увольнении, его по традиции, вызвал начальник отделения.  Семену показалось, что Грознов был искренен, когда говорил, что всегда возьмет Бронштейна на работу и даже предложит хорошую должность, если он решит вернуться, так как знает его, как хорошего, ответственного инженера.  В любом случае, Бронштейн был благодарен Грознову за эти слова, хотя  поклялся себе, что ни когда не вернется, возвращаться было бы просто стыдно.
Вскоре товарищество обосновалось в центре города,  арендуя две комнаты на втором этаже некоего ведомства. Большаков договорился с таксистом – частником и как какой ни будь директор крупного предприятия продолжили организацию производства заказанной Зеленоградскими партнерами арматуры, разъезжая на автомобиле с личным шофером.  К концу  1991 года   кредит были исчерпан, а на стеллажах в одной из комнат офиса были аккуратно разложены поблескивающие полированными гранями узлы и механизмы, готовые для передачи заказчику.

  Бронштейн так и не узнал о содержании разговора Большакова с заказчиком из подмосковного Зеленограда. Просто однажды директор явился на работу сильно пьян  и сообщил, что в стране развернута конверсия, все производственные мощности и ресурсы переориентированы на производство ширпотреба, ввиду чего заказчик, лишившись военного заказа, отказался оплачивать арматуру.
Сверкающую отполированными гранями, даже внешне полную совершенства, арматуру   продать  не удалось. Большаков периодически собирал свою команду и в непринужденной беседе пытался заставить  товарищей задуматься, сгенерировать идею – как быть дальше. Но он напрасно надеялся услышать дельную мысль. Чего он мог ожидать от людей, которые были неплохими специалистами в своих областях, но совершенно не сталкивались с коммерцией, ни когда не были фарцовщиками, не имели связей в комсомоле – кузнице кадров для новой России и, кроме того, не хотели так скоропалительно что-то решать. Собственно, они все были при деле, зарплату, хоть и не большую, им в НИИ платили и не они были виноваты, что Большаков «выпендрился» по пьянке перед начальником и потерял работу. Саша-студент на собраниях не участвовал, он быстро смекнул, что затеянное предприятие провалилось, и устроился работать в бригаду по пуско-наладке оборудования для электростанций. По существу, от товарищества остались двое неустроенных – Большаков и Бронштейн.
Наступил Новый год, который принес не конверсию, о которой успели поговорить на всех уровнях власти, но так и не успели  начать. Новый год принес свободные цены.
Владимир Вениаминович ни как не хотел сдаваться под натиском обстоятельств.  Не прошло и двух недель, как ему из банка начались звонки, предупреждающие о  просрочке в погашении кредита. На какое то время он пропал, а потом,   у себя дома собрал серьезно поредевшую команду, состоявшую из растерявшегося от неожиданного безденежья Бронштейна и самостоятельно не плохо зарабатывающего неунывающего студента – Сашу.
-Я заключил договор на производство 15 килограммов оксида ртути красной, - сказал Владимир Вениаминович, сдвинув очки на кончик носа и  пытаясь поверх очков  увидеть реакцию товарищей на его слова.
Однако, слова Владимира Вениаминовича не возымели должного эффекта, и он, выдержав многозначительную паузу, пустился в пространные объяснения.
Оказалось, что красная ртуть – результат секретных разработок то ли советских, то ли западных химиков. Для каких целей она нужна, ни кто толком не знает, но только известно, что главный ее компонент, эти оксид ртути красной. Этот оксид смешивают еще с чем – то по обнародованной  средствами массовой информации формуле. В результате получается  вещество, применяемое при изготовлении то ли сверхмалых ядерных зарядов, то ли в химическом оружии.
 - Смотрите, вот формула красной ртути, - он достал  сложенный вчетверо лист плотной бумаги с заголовком на английском языке и развернув, разгладил лист рукой.
Формула была очень сложной.
 - Смотрите сюда, - ткнул пальцем в формулу Большаков, - это оксид красной ртути – его 95% от молекулярного веса.
А вот это уран. Его содержание  в формуле красной ртути незначительно. Я спрашивал серьезных, теоретически подкованных химиков, докторов химических наук, о свойствах этого странного и сложного соединения, они только пожимали плечами. Ни кому абсолютно не понятен смысл и свойства этого загадочного вещества – красная  ртуть.
Посчитав, что присутствующие товарищи вникли в суть дела, Большаков перешел к главному.
- Я слышал, - обратился он к Бронштейну, - у тебя, Сема, приятель работает в брокерской конторе. Сходи к нему прямо сейчас, узнай  сегодняшние цены на оксид ртути красной на Московской товарно-сырьевой бирже, а мы тебя пока здесь подождем. Ты Саша, посиди, посмотри пока телевизор, а я пойду на кухню, помогу жене накрыть  стол для нашего дальнейшего разговора.

  Семен Бронштейн ни когда до того не был в брокерской конторе. Он, замешанный на старой закваске, робел при виде новых, непонятных, недосягаемых в своей мощи персональных компьютеров, которые к тому же были объединены в сеть и по не менее непонятной электронной почте в считанные минуты получают информацию с торгов Московской товарно-сырьевой биржи. Его давний приятель, Владик,  обрадовался встрече. Он провел Семена  в компьютерный зал, заполненный мерцающими экранами дисплеев, и попросил одного из программистов вывести на экран данные вчерашнего дня о выставленных на торги товарах. Оксид ртути красной был выставлен тремя разными брокерами по цене от 1000000 до 1200000 рублей за килограмм. Семен записал названия брокерских кантор, торговавших оксидом ртути красной, стоимость килограмма оксида он тоже записал, хотя в его память эта огромная цифра просто таки въелась – миллион рублей! И, поблагодарив Владика за помощь, поспешил вернуться в дом Владимира Вениаминовича.
Жена Владимира Вениаминовича -  Верочка, Саша-студент, сам хозяин поджидали Семена на кухне.  Они уже выпили по рюмке-другой водки, шла оживленная беседа.
- Пей штрафную и говори, - по отечески улыбаясь, приказал Большаков.
Семен опрокинул рюмку водки, закусил  маринованной помидоркой, которую услужливо на кончике вилки передал из рук в руки хозяин дома и рассказал о том, что узнал в брокерской конторе.
- Ну, что, мужики, еще поборемся? -   воскликнул Большаков, поднимая до краев наполненную рюмку.
- Поборемся! -  ответили  хором Семен и Александр.
На следующий день с договором на производство оксида красной ртути и данными с биржи Большаков был в банке. С непонятной для Бронштейна легкостью Большакову удалось договориться о новом кредите в 500000 рублей с условием, что товарищество часть денег истратит на погашения предыдущего кредита и процентов по нему. На следующей неделе Большаков подъехал к офису опять на машине, он опять был полон энергии и надежд, он опять мог платить зарплату своему сильно поредевшему, однако ж проверенному, преданному коллективу. Мало того, он задумал часть кредита истратить на покупку персонального компьютера, не дожидаясь сверхприбылей от  сделки.
А оксид, который должен был озолотить компаньонов, уже начали изготавливать на одном из  химических заводов Дзержинска.
Бронштейн был восхищен предпринимательскими способностями старшего товарища.  Его не покидали фантазии, что всего пара месяцев отделяет товарищество «Высокие технологии» от досрочного погашения кредита, а за тем на заработанные миллионы можно будет закупить самое лучшее оборудование и заняться чем – то очень полезным  и наукоемким.
Через месяц Большаков получил по накладной первые три килограмма оксида ртути красной и немедленно заказал сертификат соответствия в бюро стандартизации города.  Он отсыпал в две небольшие пробирки по щепотки красного, похожего на мелкий песок, порошка – остальной порошок, расфасованный на заводе-изготовителе в килограммовые пакеты, спрятал, в одному ему  известном, укромном месте.  Пакет стоимостью в миллион рублей конечно же стоило припрятать.
Владимир Вениаминович попросил Бронштейна подготовить договор с брокерской конторой «Тритон», по которому за оговоренный процент от суммы реализации контора выставила на продажу на Московской товарно-сырьевой бирже три килограмма оксида ртути красной по демпинговой цене – 300000 рублей за килограмм.
Началось томительное ожидание, полное надежд на огромные барыши….

                IX.
          
- Черт возьми, - подумал Семен Александрович.- Я же тертый калач. Я должен выстоять, должен разделаться с этим проклятым сахаром и доказать своим работникам, что они не зря связали свою судьбу со мной и моей фирмой.
Он встал из-за стола, стряхнув с себя груз самоедства, и, как это бывает на утро после обильного ужина  с выпивкой, почувствовал, что надо срочно попасть в туалет. Он скорым шагом побежал к единственному на всю стоянку платному туалету, на ходу готовя доллар для оплаты услуги. Туалет оказался закрыт. На перекошенной двери висел огромный ржавый  замок.  Замок без слов объяснил ситуацию. Семен Александрович стремглав бросился к лесу. До этого ему не было надобности заходить в лес. Он думал, что в лесу сыро и вязко…. То, что он увидел, действительно было сыро и вязко. Вся, как оказалось, еще не оттаявшая в полной мере земля была покрыта человеческими испражнениями и клочками бумаги.  Он, еле сдерживая позывы кишечника, где на носочках, где на пятках, протискивался через эту свежую кашу на голой  не успевшей оттаять земле, все удаляясь и удаляясь от шоссе, но так и не нашел чистого места, сдался и облегчился, перемазав в дерме ботинки.
- Как быстро можно превратится в скотину, - подумал он, стараясь глубоко не дышать.
Весь день он  старался не попадаться на глаза Антону, боясь при встрече выдать свое состояние. Семен Александрович уже не мог управлять собой. Он не мог больше видеть  грязную очередь машин, вытянувшуюся вдоль дороги, оживающий от зимней спячки лес, серые таможенные постройки на горизонте. Как хорошо дома. Жена, напевающая на кухне, дочка, кувыркающаяся возле отца на диване, газета с однообразными новостями, телевизор с  пустыми передачами. Как это все хорошо!
Еще не стемнело, когда Семени Александрович забрался на лежанку в кабине СуперМаза и, закрыв глаза лежал, прислушиваясь к шорохам вечерней жизни, проникающим через приспущенное окно
Антона не было. Семен Александрович вспоминал жену, стараясь удержать ее ускользающий образ в полной тревог больной голове. Образ жены ускользнул, оставив  в его руках очертания родного тела. Так он и заснул – не один.
Проснулся Семен Александрович очень рано. В голове его яркой вспышкой отпечаталась картина из увиденного сна. В прозрачном воздухе, освещенная ярким светом, кружится в ритме вальса молодая женщина. Лицо ее до боли родное и… абсолютно незнакомое. Женщина, улыбаясь, смотрит прямо в сердце Семена Александровича, наполняя его счастьем и уверенностью в своих силах. « Это  бабушка», - пронеслась счастливая мысль. - Бабушка, - пробормотал он шепотом. Он услышал себя и убедился, что не спит. К нему пришла бабушка, что бы помочь, как всегда помогала, когда была  жива. Но почему он решил, что это бабушка – такой молодой он ее ни когда не видел.
Он стал вспоминать образ бабушки, запечатленный на сохранившихся у него древних фотографиях  и еще больше уверился, что на фотографиях  она, даже молодая, выглядит иначе, чем во сне. И все же, он как ни когда был уверен, что видел во сне бабушку и что ее безмятежный вид принесет ему удачу.
Семен Александрович обладал холодным рассудком и, при этом, неодолимой тягой к мистике. Мистические переживания  с самого раннего детства будоражили его воображение. Он даже пытался экспериментировать на себе, стараясь вызвать те или иные запредельные состояния. Это началось, когда он натолкнулся на коротенькую книжонку, пропагандирующую аутотренинг, как панацею от всех  бед, и попробовал, следуя правилам, изложенным в книжечке, добиться состояния покоя и внушить себе несколько формул аутотренинга. Довольно быстро он научился путем самовнушения добиваться состояния тяжести и тепла, которое, как  предполагалось, должно переходить в полную расслабленность.
Однажды, когда он был дома совсем один и было так тихо, что с улицы не проникали посторонние звуки, он достиг состояния, при котором терялось ощущение тела. Он решил, что добился полной расслабленности и следующий шаг может привезти его к овладению формулами аутотренинга.  Он помнил, о чем надо подумать, какую формулу внушить себе, что бы пойти дальше, но не смел, потому что при приближении мысли к этой черте его охватывал панический страх.

   В другой раз, вдохновленный успехами экстрасенсов, магов и колдунов, он попробовал, как рекомендовалось в каком то мистическом пособии, освободить свое духовное тело и улететь в астральный мир, что бы увидеть то, что скрыто от  глаз.
Уже отработанными приемами самовнушения он достиг состояния расслабления, потом представил, что покидает тело и…, действительно, как наяву вылетел в окошко с невероятной скоростью. Он летел прямо к звездам, ощущая на щеках дуновенья встречного ветра, потом долго парил над ночным городом, наслаждаясь открывшейся панорамой.  Управлять своей мыслью, которая, видимо, заменяла тело, было так легко, а скорость движения была на столько высока, что, казалось, можно  в этом состоянии узнать все тайны бытия. Порезвившись так несколько раз,  он решил подвергнуть анализу свои ощущения. В очередной раз, выйдя из тела, он внушил себе переместиться  к дому, на втором этаже которого лежало покинутое тело и заглянул в знакомое окошко. Он воочию увидел себя, спокойно лежащим на  кровати и внимательным образом  рассмотрел себя и смог убедиться, что видит каждую черту спокойно застывшего лица и все складки знакомой одежды.  Этого ему показалось мало. Он, совершив головокружительный пируэт, вихрем помчался к стоящей у обочины автомобилю, заглянул в окошко авто и увидел обычные для этой марки машин кресла. Он попытался разглядеть еще какие либо детали салона, но не смог.  Вернувшись в тело и пройдя процедуру возврата к обычной жизни, он спустился во двор и увидел тот самый автомобиль на том же самом месте, а, когда заглянул в окошко,  увидел все детали салона.  На переднем кресле лежала забытая хозяином куртка, на заднем сиденье  сидела кукла с огромными глазами, в которых отражался свет уличного фонаря.
Семен Александрович понял, что не выходил  ни в какой астрал, а гулял как бы по волнам своей памяти и мгновенно разочаровался в своих способностях. Тем не менее, он еще несколько раз пытался выйти в астрал и переместиться в неизвестное помещение или за окна чужой квартиры. Всюду в неизвестных его памяти местах он видел непроглядную темноту.  Вскоре он охладел к этим экспериментам окончательно и для себя решил, что все эти ясновидящие, тонкослышащие  пророки просто сумасшедшие, потерявшие нить реального мира и гуляющие по волнам своих амбициозных фантазий.
Он так решил,  но не потерял тягу к мистике.   Однажды с ним случилось что-то сверхъестественное.  Это было прошлой весной. Он мыл под окнами своего дома машину, когда явственно услышал испуганный голос жены: - Сема, помоги! О боже! Помоги!
Встревоженный, он огляделся – жены рядом не было. Он посмотрел на окна своей квартиры. Форточки были закрыты, в окнах он ни кого не заметил. Тут он опять услышал голос жены: - Сема!- и бросился стремглав в дом. Когда он ворвался на кухню, то обнаружил жену за обычным женским делом – она подметала пол.
         -Ты меня  звала? – спросил Семена Александрович
- Нет.
        - Я слышал твой голос, ты кричала: - «Сема, помоги».   Наталья   разогнула спину и удивленно посмотрела на мужа:
- Только что я нечаянно ошпарила руку, когда снимала крышку скороварки. Посмотри, надо же быть такой дурой. Мне было ужасно больно и я позвала тебя – мысленно.
-Ты ни чего не говорила вслух?
- Нет.
Рациональное мышление Семена Александровича было вынужденно сдаться перед  фактом, который можно было объяснить только телепатическим взаимодействием родных сердец.
Вот почему он не мог отделаться от мысли, что бабушка пришла к нему во сне такой молодой и красивой, счастливой чтобы сказать:
-с тобой, любимый мой внучек, все будет хорошо.
Он шел к опротивевшему за долгую вынужденную стоянку кафе, невольно ускоряя шаг и с все  возрастающей надеждой, что если он сейчас позвонит в Калининград, то обязательно узнает, что все решилось замечательным образом, что Дозвол получен и будет уже назавтра доставлен  на границу.
Он долго стоял, прижав телефонную трубку к правому уху, с трепетной надеждой ожидая, что   прекратится монотонный повтор сигналов и он услышит важную весть. Прошла минута, другая. Он положил трубку. Снова набрал номер. Так продолжалось не менее получаса. Предчувствие не подтвердилось. Холодный, далекий, чужой город не хотел его принимать.
« Надо перетерпеть сегодняшний день», - внушал он себе,  надо взять себя в руки и периодически звонить, звонить. А если связи не будет – завтра же надо развернуть машину и продать товар в России прямо на границе по любой цене. Так надо».
С этой мыслью он медленно  шел к СуперМазу.
Около машины его ждал Штольц. Он был небрит,  одежда его была сильно помята. Он  молчал,  натянуто улыбаясь, терпеливо ожидая приближающегося Семена Александровича. Рядом, расплывшись в широкой, благодушной улыбке, стоял Антон.
« Спасибо, бабушка», -  мысленно поблагодарил своего ангела- хранителя Семен Александрович. Он пожал твердую, сухую, тонкую кисть Штольца.
 - Мы ехали всю ночь, вот Дозвол,-    сказав это, Штольц и протянул левую руку с голубым листком в ладони.   Чувствуя замешательство Бронштейна, вызванное неожиданностью встречи, Штольц бодро рапортовал:
- У нас все готово для приема груза. Ждем вас сегодня к часам трем. Пришлось попросить  друга помочь срочно доставить дозвол, он  не просит денег за доставку, но хорошо бы оплатить бензин. Мы не стали переезжать границу, я, как житель Калининграда, могу беспрепятственно переходить и Литовскую и Белорусскую границу, а с машиной сложнее, пришлось бы ждать в очереди.
- Конечно, конечно, я сейчас – же  оплачу расходы,   и… я провожу вас до границы.
Они шли молча. За пограничным постом  у обочины стоял побитый, старый жигуленок – «копейка», покрытый толстым слоем пыли. Бросались в глаза дыры в порогах машины.
Семен Александрович  дождался, когда «копейка» развернулась,  когда скрылась за поворотом шоссе, и бросился оформлять документы.

                X.

  -Давно я не держался за эту баранку, -  воскликнул Антон, выруливая в хвост конвоя.
Конвой состоял из  трех десятков машин. Хозяева машин с белорусскими номерами не могли представить счастье российских подданных  (в конвое оказались лишь три машины с российскими номерами),  перетерпевших, выдержавших таки, неожиданно свалившиеся  невзгоды, и попавших в конвой, в котором под неусыпным контролем  пограничников и пересекут совершенно им не нужную, торчащую как кость в горле между Россией и Калининградом Литву.
 «Хочешь поднять свой статус -  помешай себя не заметить», - пронесся в голове Семена Александровича неожиданно родившийся афоризм.
  «Я должен быть счастлив, что, наконец-то, вырвался из приграничных пут, а на душе тревожно», - думал он, рассеяно рассматривая придорожный ландшафт, который мало чем отличался от белорусского.

  Тревожно  было оттого, что он не обнаружил  во время короткой встречи в глазах Штольца блеска, сопутствующего предвкушению удачи или большого барыша. При переговорах с Штольцем, он не обмолвился  ни словом, ни пол словом о том, что собирается остаться в Калининграде на три тех самых дня, на которые дана отсрочка в оплате сахара по договору и лично убедиться в перечислении средств.    Все, казалось бы, предусмотрено, а, между тем, он так устал от всей этой череды злоключений, ему так нестерпимо хотелось домой.
Со стороны можно было подумать, что Семен Александрович спокойно покачиваясь  на мягком сиденье, рассматривает  открывающиеся перед ним пейзажи.  Он действительно по началу заинтересовался необычным строением прибалтийских хуторов в виде круглой усадьбы без окон, нет с окнами, но вовнутрь усадьбы, что диссонировало с устройством российских деревень с избами, открыто глядящими на шоссе. Потом его взгляд потерял фокус, он повторял про себя: «Высокие технологии, технологии, технологии».

                XI.

    Иногда это претенциозное название фирмы  помогало  найти солидных партнеров. Во многих предприятиях директорами, ведущими менеджерами были бывшие инженера – проектировщики. Некоторым из них Бронштейн в личной беседе рассказал историю возникновения своей фирмы. Конечно, он говорил не всю правду, но о том, как рухнули планы по реализации 15 килограммов оксида красной ртути, поведал многим. Это было настоящим крушением и было от чего впасть в отчаянье тогдашнему директору фирмы Владимиру Вениаминовичу. Ну что стоило каким ни будь иранским или, на худой конец, кавказским мафиози купить эти несчастные 15 кг красного порошка! Они бы ни чего не потеряли, и если б даже не смогли из красной ртути сделать что- то стоящее , зато нечаянно спонсировали б развитие фирмы с таким красивым и благородным именем: - «Высокие технологии». При больших деньгах скольким ведущим специалистам НИИ можно было б дать работу по душе…

  И так, разочарование от сулившей огромные барыши  идеи Владимира Вениаминовича пришло довольно таки быстро. Оксид красной ртути не продавался.  Утро каждого нового дня Сема Бронштейн встречал в офисе брокерской компании Тритон. Информация была неизменной: «Вашим товаром еще ни кто не заинтересовался».
А, между тем, и… не понятно с какой целью, три другие брокерские конторы, выставившие когда-то оксид красной ртути по миллиону рублей и более того за килограмм – не снимали товар с торгов. Тянулись томительные, полные бездеятельного ожидания, дни и недели.  Семен приносил директору неутешительное известие с биржи, Владимир Вениаминович слушал, стараясь не выдать переполнявших его чувств, доставал с полки шахматы,  часы, устанавливал каждому по 4 минуты и они начинали  битву.  Исход сражения на 50% зависел от того, у кого доведено до автоматизма знания  агрессивного эндшпиля, на  40%  от физического состояния  или, проще говоря, от того, кто лучше выспался, на 10% от того, у кого был больше кураж. Еще работая в НИИ, они пристрастились к этой игре в быстрые шахматы. Кем – то было определено, что минимальное время одной партии для механических часов – 4 минуты, а для электронных, отличающихся более легкими для нажима кнопками   – 3 минуты. За обеденный перерыв надо было дать поиграть всем желающим. В курилку, где проходили неизменные соревнования на вылет, набивалось иногда до двадцати желающих поиграть. Азарт доводил игроков до исступления…
Играть один на один было не слишком весело. Приходилось вспоминать полюбившиеся в НИИ словечки, приколы и пускать их в ход во время игры, тем самым, создавая сохранившуюся в памяти любимую атмосферу.
В этот день телефонный звонок отвлек игроков от шахмат. Владимир Вениаминович  снял трубку и,  за несколько минут разговора, совершенно преобразился. Он стал похож на рыбака, который уже почувствовал на крючке огромную рыбину, но еще не вытащил ее из воды и еще не положил улов у своих ног. Неверное движение или плохая снасть, или невезучесть рыбака  могут привести к неудаче. А пока он делает еще один шаг в неизвестность, шаг к черте, к мгновению, отделяющей успех и поражение.
Когда телефонный разговор завершился, Семен услышал взволнованный, хриплый шепот Владимира Вениаминовича:
 - Кажется, есть покупатель на наш товар.
Он закашлялся от волнения, а когда дыхание  восстановилось, добавил:
 - Я должен позвонить по телефону в Москву и дать согласие на продажу по двести пятьдесят тысяч рублей за килограмм все пятнадцать килограммов товара наличными.
 -И как же мы получим эту  астрономическую сумму? - с испугом спросил Сема.
 -Не знаю. Надо и это обдумать.
Владимир Вениаминович увидел, что страх перекосил лицо Семена, и попытался его успокоить – улыбаясь во весь рот хлопнул его по плечу, сказал:
 -Ты не волнуйся. Это в  провинции три миллиона рублей наличными, что-то невообразимое – у москвичей другие масштабы.
На следующий день Владимир Вениаминович в офис не явился.  Семен звонил по несколько раз на дню  ему домой, но неизменно знакомый голос жены директора отвечал, что Владимира Вениаминовича нет дома и, в мягкой форме, она отказывалась объяснить – почему.

                XII.

Семен Александрович очнулся от нахлынувших воспоминаний на въезде в Калининград и посмотрел на часы – 2 часа дня.
-Наконец то, мы перестали опаздывать, - усмехнулся он.
У первого же телефона-автомата он попросил Антона съехать на обочину и позвонил Штольцу.    Прошло с полчаса. Семен Александрович в ожидании холодно рассматривал открывшийся перед ним городской пейзаж. Он так устал от затянувшегося путешествия, что потерял всякий интерес к городу, который в другое время удивил бы его строгой гармоничностью и  благородством архитектурных ансамблей.  Штольц приехал на такси. Он так красноречиво – жалобно посмотрел через плечо  на Семена Александровича, не отпуская ручки дверцы автомобиля, что тот понял, что за такси надо платить, что он и сделал, перебарывая свою всегдашнюю мелочность.     Штольц сел в кабину СуперМаза и машина двинулась по городу.
 -Далеко  нам ехать? - только для поддержания разговора спросил Семен Александрович, стараясь развеять натянутость обстановки и отгоняя от себя плохие предчувствия.
 -Наш офис находится почти в центре города, да вы сами сейчас все увидите, - ответил Штольц, - Я познакомлю вас с моим директором, Виктором Павловичем, и оставлю вас – займусь развозкой сахара. Надеюсь, что мы за сегодняшний вечер весь товар раскидаем по оптовикам.
 -Хорошо бы, -  проронил Антон.
 -А где мы можем устроиться на ночлег? - спросил Семен Александрович
 -Мы с Антоном поставим машину на стоянку, а потом я  довезу его до ближайшей гостиницы, где он и закажет  номер. Вы ждите  его звонка в офисе.
Не прошло и пятнадцати минут, как они были на месте.

    Машину  оставили на шоссе и  прошли через невысокую арку во внутренний двор. Как это часто бывает в исторически значимых кварталах древних городов, двор, в отличие от фасада здания, расположенного на пересечении двух оживленных центральных улиц города, выдавал свою не ухоженность обвалившейся штукатуркой старинных стен и перекошенными от старости и не проходящей сырости крылечками. В одно из таких крылечек и провел гостей Штольц. За тем последовало несколько переходов по длинным узким, слабо освещенным  коридорам, соединяющим прилепившиеся друг к другу дома в единое, защищающее внутренний двор от посторонних глаз, строение.
  На одной из комнат висела табличка –  № 37. Уже входя в комнату мимо услужливо посторонившегося Штольца, Семен Александрович попытался вспомнить, были ли навешаны номера или другие опознавательные знаки на двери, которые только что промелькнули перед ним, и ему показалось, что таких дверей не было.
Комната оказалась большой и начисто лишенной обстановки, от чего казалась еще больше. Из мебели в ней был только прижатый боком к стене большой обшарпанный обеденный стол, на котором стоял телефон и несколько разнокалиберных потертых стульев у ближайшего окна
В комнате ни кого не было. Штольц пододвинул два стула поближе к столу, предложил Семену Александровичу и Антону присесть, поспешно вышел. Семен Александрович тут же встал и поглядел в окно. Окно выходило на боковую, тихую улицу, где, прижавшись к обочине, стоял  СуперМаз.   Он казался  маленьким, грязным, каким-то усталым.
« Даже огромная машина в чужом городе становится меньше и неприметней», - подумал Семен Александрович.
Дверь скрипнула и Семен Александрович, обернувшись, увидел коренастого мужчину средних лет  с  большим потрепанным кейсом в левой руке.
- Виктор Павлович, - представился он, широко улыбаясь. Они поздоровались. Вслед за Виктором Павловичем в комнату вошел Штольц.
- Мне нужны документы на товар, - сказал он. Как только я получу документы, мы с Антоном развезем сахар  по торговым точкам. Все клиенты предупреждены.
После завершения обычной для коммерсантов процедуры передачи товара Штольц и Антон удалились.
- Не будите против, если мы немного выпьем за наше с вами знакомство? - спросил Виктор Павлович, и, не ожидая ответа, вынул из кейса бутылку пшеничной водки, два граненых стакана, завернутую в промасленную газету большую аппетитную, копченую рыбу.
- Нет, конечно, не против, - запоздало ответил Семен Александрович, осторожно разглядывая директора фирмы «Балтика», к которому так долго и с таким трудом добирался, прорываясь через  частокол границ.     Странно, но Виктор Павлович мало чем отличался от большинства мелких предпринимателей среднего возраста, с которыми ему приходилось иногда иметь дело в Нижнем Новгороде. Спокойная речь, спокойные манеры, мозолистые привычными мозолями ладони, некоторая усталость, отразившаяся в опущенных уголках  губ и грусть в карих, спрятанных за жесткими пучками разросшихся бровей, глазах выдавали в нем не очень удачливого, но терпеливого к невзгодам и ударам судьбы, человека.
Выпили.   Закуска, таяла во рту. Рыбы такого посола Семен Александрович еще не пробовал. Когда от  закуски ничего не осталось, Виктор Павлович вынул из кейса еще две точно такие же рыбины и аккуратно разрезал на ровные дольки. Допили бутылку. Закусывали не торопясь.  Водка под рыбу только разожгла аппетит Семена Александровича. Ему нестерпимо захотелось съесть чего – то посущественней, например  пельменей или, на худой случай, яичницы с колбасой. Виктор Павлович, напротив,  после выпитого чувствовал себя прекрасно. Он поудобнее уселся на стуле и начал разговор о делах.
- Вы конечно в курсе, что немного запоздали с сахаром? - спросил он.
- Ни чего не поделаешь, - пожав плечами, согласился Семен Александрович.
- Мы тут с Олежкой посовещались, - ну ни как не получается оплатить вам товар в срок.  Какую-то часть товара нам оплатят уже сегодня - завтра, а   остальное - жди  дней десять.
-Семен Александрович  немного опьянел, но мозг его, привычный  к расчетам, работали четко. Он мгновенно просчитал, что половинной оплаты ему хватит закрыть большую часть кредита, остаток кредита и проценты он сможет покрыть  текущим оборотом. Он не спешил соглашаться с предложение Виктора Павловича, но внутренне готов был согласиться. Что он мог возразить, находясь в такой дали от дома? И все же он на всякий случай сделал удивленное лицо, сказал:
 -Возникла проблема, в этом есть и наша вина, и все же постарайтесь ее решить. Я и так потерпел убытки, пока стоял на границе. Надеюсь,  вы найдете решение такой пустяшной проблемы.   Сколько еще проблем предстоит нам решить, когда будет следующая сделка и потом…
Семен Александрович многозначительно опустил голову и помотал ей, притворившись сильно пьяным.
Он мучительно искал в тайниках своей души ту манеру поведения, которая позволила бы снискать уважение Виктора Павловича.  То особое уважение, которое  с родни страху, и без которого трудно будет в сложившейся ситуации обеспечить скорую оплату товара. Виктор Павлович вынул из кейса  еще одну бутылку водки.
  «Что ж теперь  делать? - думал Семен Александрович, - как я буду пить при такой закуске? Я ж могу  чрезмерно опьянеть и совсем раскиснуть. Этого допустить нельзя»!
Виктор Павлович вынул из кейса новый сверток с рыбой.
  «Хоть бы хлеба, что ли, принес», - в отчаянье думал Семен Александрович.
Нежные кусочки слабосоленой и чуть прокопченной скумбрии быстро поглощались под водку.
Семен Александрович знал, что сам по себе он ни комплекцией, ни характером, который находит отражение в жестах, мимике, в выражении глаз не может внушить то самое, так необходимое уважение Виктора Павловича. Нужно поймать кураж, чтобы придумать убедительную легенду, которая выставит его сильной, готовой на все для достижения успеха личностью.
-Вы давно в коммерции? - спросил  Виктор Павлович.
-Да как сказать. Я из технарей, - с грустью ответил Семен Александрович
-А я из строителей. Сейчас строительство все свернуто. Я некоторое время промышлял перепродажей стройматериалов. Не плохо жил. А сейчас  этим не проживешь. Есть крупные оптовики, им и карты в руки, -  не пожаловался, скорее констатировал, Виктор Павлович.
- А что - же вы не перешли на опт? - спросил Семен Александрович
- Да что то не сложилось, ленив, да и средств не нажил. К тому же, там, где большой опт, там и рэкет большой.  Сейчас я сам себе хозяин, работаю, как могу. Не от кого не завишу, ни кто меня не трогает.
« Вот оно!» – подумал Семен Александрович!
- Да, большие обороты - большой рэкет, - начал он сочинять легенду,- но  у этого явления есть и обратная сторона. Рэкетиры не только берут дань, но еще и долги, если попросить, помогут с нерадивых клиентов взять.
Он это сказал без какого либо акцента, сразу и вдохновенно перешел на дальнейший рассказ:
  - Мои рэкетиры мне очень даже помогают. И не только долги вышибают, но и товары сбывать помогают.
Интуиция  каким то образом вывела Семена Александровича на верное, как ему казалось, направление  разговора.
  -Поверите, - все так же вдохновенно продолжал он,- бывает, договоришься о сроках реализации с порядочным человеком, а он, как дело к оплате подходит, тянет кота за хвост, все причины не оплачивать товар выискивает. То ли  дело рэкетир. Он, если уж взялся реализовать товар через сеть подчиненных   ему ларьков, то, будь уверен, - все оплатит день в день.
  -А как на вас вышел рэкет? - спросил Виктор Павлович, казалось бы, совсем не обратив внимания на скрытую угрозу, которую не мог не услышать только что.
Семен Александрович почувствовал в тоне вопроса Виктора Павловича, в его позе, в его глазах, что-то такое простое, открытое, не совместимое с подковерной мышиной возней, которую только что затеял  и, устыдившись, немедленно  сменил  тон.
 - Обратили внимание на название моей фирмы – «Высокие технологии»?
 - Обратил, но что из этого? Название моего предприятия «Балтика» и нас обслуживает  банк – «Балтика» и рыбку мы сейчас едим балтийскую и живем почти в Прибалтике.  К тому же, наши, русские, технологии всегда были самыми высокими, а мы всегда были самыми изобретательными. Вот в области обычных технологий мы поотстали.
  - Смех – смехом, - улыбнулся Семен Александрович, - а задумывалась  фирма «Высокие технологии», как предприятие, работающее в области микроэлектроники, где как раз и применяются самые высокие, то есть самые тонкие, сложные, чистые технологии. А когда в начале 1992 года началась конверсия, мы, как предприятие частное и ни кому, кроме нас самих не нужное, потеряли и заказ, идущий из лаборатории высоких технологий тогдашнего СССР – Зеленограда и вместе с заказом потеряли средства к существованию.
За десять минут рассказа Семен Александрович добрался до истории с магической, загадочной и всем  странам среднего и ближнего востока так необходимой,  красной ртути. Он поведал и о том, как на одном из химических заводов Дзержинска было изготовлено 15 килограммов оксида красной ртути и о том, что  неожиданно для тогдашнего директора товарищества «Высокие технологии» Владимира Вениаминовича продать не удалось ни одного килограмма этого загадочного порошка.
Виктор Павлович слушал, опершись рукой о подбородок. Другой рукой он тихонечко то  вращал, то  покачивал стакан, на четверть наполненный недопитой водкой. Виктора Павловича всем своим видом, как показалось захмелевшему Семен Александрович, выражал неподдельный интерес и сочувствие. Семен Александрович, захваченный душевным теплом собеседника и окутанный ласковой пеленой пьяного угара, постепенно забыл первостепенную  задачу – припугнуть собеседника своей мнимой силой и еще более разоткровенничался:
…,- И так, мы уже отчаялись ждать покупателя оксида ртути.  Нет, мы, конечно, ждали, а собственно, что же нам оставалось делать, когда  с одной стороны над нами, как дамоклов меч, висел не погашенный кредит, а с другой стороны у нас имелся  драгоценный товар загадочного предназначения.  Все рабочее время мы с директором просиживали в офисе,  играя в  шахматы. И мы дождались….
Семен Александрович почувствовал нестерпимый голод и взял кусочек рыбы. Виктор Павлович это понял, как приглашение  выпить еще по стопке.
 
  Семен Александрович с трудно скрываемым отвращением сделал глоток и продолжил рассказ:
 -Однажды нашу игру, а я уже говорил, что мы все время в шахматы резались, прервал звонок.  Это наш брокер спешил сообщить, что  состоялся разговор с потенциальным московским покупателем оксида красной ртути и что покупателю нужны все пятнадцать килограммов товара и он готов платить за товар наличными. Мы, можно сказать, опешили. Не знали – толи верить, то ли не верить  в услышанное.  Мы так долго не могли продать товар и вдруг – удача. Директор решил утром самолично посетить брокера и подробнее узнать о покупателе и добиться прямых переговоров с ним.    На следующий день на работу директор не пришел.
 Я вскоре понял, что с ним все в порядке, то есть, ни кто на него не напал, ни кто его не ограбил и не убил,  потому что регулярно с его женой или дочкой по телефону разговаривал,  и их спокойный тон не вызывал ни каких подозрений. «Нет, - мол, - сейчас Владимира Вениаминовича дома, а когда будет, нам не известно. Перезвоните, мол, завтра».
Я ни как не мог переговорить  с директором, и где он находится – не знал. Вскоре в меня  закралась черная мысль, что продал таки директор порошок и на радостях пустился в загул или еще того хуже, бросил фирму, а значит и меня, на произвол судьбы.
«Ну зачем с наличными деньгами в кармане выплачивать кредит, потраченный на мифические высокие технологии, когда можно купить, например, супермаркет и дел – то: купи-продай», - фантазировал я.  Но к счастью мои черные фантазии оказались  ошибкой.
Директор появился в офисе на следующей неделе. Он был слегка пьян. В глазах его мелькала  то какая-то растерянность, то сила взбесившегося быка, идущего через все преграды напролом.  Я  его спросил:
 -Ну что, состоялась сделка?
 -Нет.
 -А с покупателем встреча была?
 -Да.
Я  чувствовал, что ему не очень-то хочется рассказывать о случившемся за эти дни, но мне нужна была ясность.  К тому же, меня не покидала мысль, что он мог продать товар за наличные скрытно. За чем делить деньги с человеком, который и за банковский кредит не отвечает и в сделке, в общем-то, не участвует? Наверно он прочитал мое настроение во взгляде и понял, что если не расскажет обо всем прямо сейчас, то потеряет  навсегда доверие единственного верного сотрудника. Он начал свой рассказ так:
 -Эх, Сема.
И тяжело вздохнув, он   исподлобья поверх очков в роговой оправе долго смотрел сквозь меня, собираясь с мыслями. А потом он сказал, что в тот день лично  переговорил с московским покупателем по телефону и подробно объяснил ему, что  имеется подтвержденный подлинным сертификатом качества товар – оксид ртути красной в количестве пятнадцати килограмм в пакетах по одному килограмму. Оказалось, что это не покупатель вовсе, а посредник.  Они долго торговались и сошлись на цене 150000 рублей за килограмм.  Директор попытался узнать – кто покупатель и от имени какой организации предлагается сделка. В ответ было сказано, что с ним свяжется представитель покупателя и все объяснит.  Попросил контактный телефон.  Владимир Вениаминович продиктовал свой домашний телефон и телефон офиса товарищества «Высокие технологии», стало быть, нашего офиса.
 - Я понятно говорю?  - Семен Александрович прервал рассказ и посмотрел мутными глазами на собеседника.
Виктор Павлович кивнул  и, резко крякнув, допил остатки водки, принимаясь за закуску. Всем своим видом он показывал, что с интересом слушает рассказ Семена Александровича. Семен Александрович продолжил с еще большим воодушевлением:
- А на следующий день рано утром ему, директору, позвонил кто-то, говорящий с явным кавказским акцентом, и, сославшись на поступившую  к ним в Москву информацию, спросил:
- У вас есть 15 килограмм красной ртути?
Директор ответил:
- У нас 15 килограммов оксида ртути красной.
Разговор был прерван – станция что – ли прервала, не знаю, а через час, раздался еще один звонок и уже другой голос попросил подтверждения того, что если покупатель завтра будет у нас в Нижнем, то он получит 15 килограммов сертифицированной  красной ртути по цене 150000 рублей за килограмм. И опять директору пришлось поправить – не красной ртути, а оксида ртути красного.
Прямо как в детективе получается. То один звонит, то другой.
Еще через пятнадцать минут раздался звонок и новый голос сообщил, что назавтра  на 18.00 предлагается назначить встречу для передачи товара и его немедленной оплаты наличными по такому то адресу в Нижнем Новгороде.
Слушая директора, я не мог себе представить, как  происходят такого рода сделка. Мое воображение рисовало сцены встречи по передаче драгоценного товара одна другой ужасней и кровавей. И если бы не присутствие живого и невредимого рассказчика, я бы ни когда б не поверил, что можно пойти на такой риск и согласиться на такую встречу.  Разговариваем мы так с ним. Нет. Он говорит, я слушаю. И вдруг, происходит наяву что-то такое, что я только что представлял, слушая директора.  Врываются к нам в комнату не менее десяти головорезов. Все в наколках. Видно, что половина налетчиков на голову больна и все только что из зоны. Обступили нас со всех сторон и один, кстати, самый на вид опрятный и, не такой пропитой, как оные, заявляет, как вы думаете, что? :
- Предлагаю вам, господа-товарищи, с нами познакомиться. Мы, - говорит, - крышуем этот район и вы попадаете под нашу юрисдикцию.
Владимир Вениаминович сразу же смертельно побледнел. И то понятно, когда на фирму налетает   бешенная стая непрошенных гостей, решать проблемы приходится директору, эти проблемы ни на кого не переложишь. Так вот. Пестрая кодла  гогочет, кольцо наглых рыл сжимает,  но прямых каких-либо действий против нас не совершает.  А главарь, между тем,  говорит:
С вашей фирмы в месяц на первое время за охрану  и за проживание на нашей территории 500 рублей в месяц причитается. Это по тем временам, в начале 1992 года, если вспомнить, не мало было. К тому же – «На первое время», - а потом?
Кто ваш директор, - спрашивает. Меня что-то толкнуло сказать:  «Директор болен. Его на работе  нет уже больше недели».
А Владимир Вениаминович тем временем молчит, в пол смотрит. Главарь после того только со мной вел разговор. Он потребовал адрес и телефон директора. Я сказал, что не могу выдать адрес и телефон, потому что подписал договор о неразглашении и меня за разглашение могут уволить или понизить в зарплате. При этом я старался выглядеть как можно искренней и, уж если пришла в голову такая легенда, все делать по ней. Рэкетиры объявили, что будут у нас в офисе завтра в это же время и хотят увидеть директора и услышать его согласие на крышевание…
Семен Александрович, хотя и был совсем пьян, обратил внимание на то, что Виктор Павлович,  не очень то его и слушает.
«  Я же должен был сказать что – то такое, что помогло бы мне получить оплату за сахар», - вспомнил он, и опустил голову на грудь, пытаясь привести в порядок остатки мыслей.
 - Еще по чуть-чуть и все, - заплетающимся языком вымолвил Виктор Павлович  и полез в необъятный портфель.
 -Я все, я пас, - сказал Семен Александрович.
 - По чуть – чуть и… все, -  настаивал Виктор Петрович.
  «А он хоть что-то понял из моего пространного рассказа? - задал себе вопрос Семен Александрович, - а в прочем какая разница. Но пить я не буду. Если я выпью еще 5 грамм, - отравлюсь и буду болеть все завтра».
-  Сейчас придет Олежек, отчитается перед нами, как и чего сделал, и отвезет тебя в гостиницу,  а пока по чуть-чуть и все. - Виктор Павлович рылся непослушной рукой в кейски и не находил то, что искал.
- Ты не волнуйся, - продолжая рыться в кейск, - пробурчал он себе под нос. - Сахар я оплачу. Как только деньги получу от реализации, сразу перечислю. А пока денег у меня нет.
Тихо скрипнула дверь и в комнату вошел Олег Николаевич. Выглядел он усталым.  Под мышкой он держал кожаную  папку, в руке сверток с батоном.
« Мне уже батон не поможет»- подумал Семен Александрович.
- Олег, садись к нам, - радостно приветствовал  товарища Виктор Павлович, - Жаль, что ты не выпиваешь, а мы тут хорошо посидели.
-Сегодня удалось развести по точкам половину содержимого контейнера.  Эх, если б неделей раньше привезти сахар, не пришлось бы сегодня ни кого упрашивать. Время упущено, - сказал Олег Николаевич. Видно было, что он сильно переживает за результат сделки.
- Завтра все развезешь. Ты садись, поешь рыбки, - по хозяйски радушно предложил Виктор Павлович, выудив, наконец, очередную  рыбу из чемодана и мечтательно сказал:
- Не плохо было бы выпить еще по чуть-чуть. Ты как на это смотришь, Семен?
- Нет, больше не могу. Прошу, когда Олег Николаевич перекусит, пусть расскажет, как доехать до гостиницы.    Я с дороги очень устал.
-Антон уже в гостинице. У вас номер полулюкс на двоих, - тут же сообщил Олег Николаевич.
Буквально через пять минут, торопливо пережевывая кусочек рыбы, он проводил Семена Александровича на улицу, поймал такси и договорившись с водителем о маршруте, удалился.   Семен Александрович, развалившись в мягком кресле мягко покачивающегося автомобиля пытался в воедино связать все свои мысли. Наконец одна мысль неожиданно крепко засела в его сознании: «Я пьян почти до бесчувствия, не мылся три недели, и из-за своего мерзкого состояния, должен буду спать грязным в чистой постели».
Ему казалось, что за то, что бы сейчас немедленно придти в себя и вымыться, а потом почувствовать прикосновение  нежных, чистых, свежих простыней к  не менее чистому и свежему телу, можно все отдать. Он упорно думал над этим, чувствуя, что еще больше и больше пьянеет.
« Я сейчас лягу в чистую постель, а потом, вымывшись, буду лежать в той грязи, что отпечатал ранее. Как же мне избежать этого. Ага, я лягу на полу, или нет, я не раздеваясь, лягу поверх одеяла и просплюсь» - рассудил он.

                XIII.

Проснулся Семен Александрович довольно поздно и  обнаружил,  что лежит одетый на одной из кроватей в довольно просторной и очень светлой комнате. Другая, не занятая, кровать  аккуратно застелена.  В расзанавешеном окне тоскливо застыл кусочек свинцово-серого  неба.
Семен Александрович по давней привычке  постарался спланировать предстоящий день:
- позвонить домой и на работу;
- принять душ или нет – лучше сначала отмокнуть в ванне;
- позавтракать;
- доехать до фирмы «Балтика» и проконтролировать  оплату товара….
Именно это было самым важным из всего, что надо было сделать за день. Он еще не знал, каким образом можно обеспечить оплату товара, но уже включил где-то в глубине души находящуюся настороже, а по виду спящую собачку, готовую  проснуться в нужную минуту и помочь ему справиться с этой проблемой.
Он подошел к окошку. За окном далеко внизу по поблескивающему влажному асфальту проносились игрушечные машинки.     Люди сновали по тротуару, закрытые от его взгляда пуговками зонтов.   Он остро почувствовал, как далека жизнь этого старинного и  холодного города от привычной жизни в Нижнем Новгороде.  Да, но если б с ним здесь была жена или дочь, он бы смотрел на все другими глазами. Сейчас он, как глава семейства, думал бы о том, в какой театр вывести семью, какой музей посетить назавтра.  И чувствовал бы он, при этом, себя прекрасно.
Действуя по плану, он первым делом позвонил домой. Голос жены показался спокойным и  даже равнодушным. Она спросила:
- Сема, когда тебя ждать.  Мы очень соскучились.
- Я тоже скучаю, - ответил он. - Скорей всего прилечу послезавтра,  если что-то изменится, сообщу.
- Хочешь поговорить с дочкой?
- Да, конечно, очень хочу услышать ее голосок.
- Папа, привет.
- Здравствуй, золотце мое.
- Мы по тебе скучаем, приезжай скорей.
- Скоро приеду. Как твоя учеба?
- Все хорошо. Ты привези мне, пожалуйста,  что ни – будь памятное о Калининграде? Я отдаю трубку маме.
Семен Александрович хотел сказать жене что – то чрезвычайно теплое, ласковое, проникновенное, но не находил слов.  К тому же,  Наташа своим холодным, чужим, далеким голосом разбила все его добрые  намерения.
- Скоро приеду,  целую, - сказал он тоном директора.
- Целую, - ответила она.
Настроение Семена Александровича не то, что бы испортилось, оно как бы потухло, приземлилось.
Он постарался внушить себе, что так холодно жена говорила с ним, потому что устала от одиночества. А может быть у нее проблемы со здоровьем, о которых при дочке она не стала распространяться? Чтобы заглушить тревогу, он пообещал себе обязательно позвонить домой поздно вечером, когда можно будет поговорить с женой почти интимно.
По плану следующим был звонок на работу. Звонить не хотелось.
- Позвоню, когда приму ванну, - решил он.
Он так долго не имел возможности как следует вымыться, что  лежа в горячей воде испытал истинное удовольствие.  Расслабив  почти невесомые члены он лежал и, казалось, не о чем не думал.  На самом же деле, его не отпускали  воспоминания вчерашнего разговора с Виктором Павловичем. Он по привычке напряженно анализировал происшедшее за вчерашний день. Напряжение усиливалось  тревогой от сегодняшнего разговора с родными. Ему казалось, что он зря вчера разоткровенничался и рассказал Виктору Павловичу о рэкете.  Он корил себя за то, что вместо того, чтобы дать понять, что у него есть «крыша» и что рэкетиры в случае не оплаты товара, явится сюда, в Калининград, и  обязательно заставят оплатить товар и штраф и неустойку, он разоткровенничался и  открыл свою боль.       Эту боль он ни когда не выказывал знакомым, но   случайным слушателям по крупице выдавал, рассказывая о том, как товарищество «Высокие технологии» скатилось до торговли красной ртутью, а потом оптовой торговли сладостями.
В глубине души он знал, что не жизненные обстоятельства привели товарищество к этой сфере деятельности, а не способность его, как личности, перетерпеть трудности и идти к поставленной цели не смотря ни на что.  Да и название – «Высокие технологии» не совсем соответствовало техническому уровню создателей фирмы. Его мысли переключились на то, каким образом можно было бы действительно заняться высокими технологиями.  Он понимал, что в области микроэлектроники развитие высоких технологий сопряжено с огромными затратами. Еще будучи  старшим инженером научно-исследовательского института он в составе комиссии принимал в Киеве, тогдашней столице СССР в области производства некоторых типов микросхем, разработку очередного операционного усилителя, как две капли воды походящего на западный аналог и по характеристикам и по внутренней структуре.    Начальник отдела проектирования,  Семенчук  Владимир Николаевич,  радушно принял молодого гостя из Нижнего, где были сосредоточены предприятия – основные потребители  высокоточных микросхем. Он провел гостя по отделам и показал, в том числе, чертеж микропроцессора, аналога INTEL 386, с которого во всем мире и началось победное восхождение персональных компьютеров и компании Майкрософт. Это был 1989 год. Чертеж занимал не менее 10 квадратных метров стены конструкторского отдела. На нем были нанесены невероятно увеличенные, и все же выглядевшие небольшими площадками и змейками контакты, резисторы, конденсаторы, транзисторы – все составляющие микросхемы.
У Семена Александровича невольно возникла гордость за мощь советской науки.  На следующий день ему надо было подписать командировочное удостоверение и   отбыть из Киева. Он зашел в кабинет начальника отдела и сел на стул рядом с заваленным документами столом.  Некоторое время он сидел неподвижно, за тем от скуки стал осматривать стены и даже выглянул в окно. Не найдя ни чего интересного там, он переместил свой беспокойный взгляд на стол и увидел документ, поразивший его строчками цифр с пометкой: в долларах США. Он внимательней присмотрелся к документу и прочел заглавие:
Оборудование, необходимое для организации серийного производства аналога процессора INTEL 386.
Это были автоматические установки, электронные микроскопы и другое оборудование японского производства астрономической стоимости в сотни миллионов и миллиарды долларов для каждой позиции.    Он не смог оторвать взгляда от стола начальника отдела даже когда тот вошел в кабинет и сел за стол. А когда тот увидел, на чем сосредоточен взгляд командировочного, то мгновенно побагровел, а затем резким движением перевернув лист, сунул его в ближайшую папку.
Семен Александрович и раньше знал, что  промышленность Советского Союза отстает от промышленности развитых стран Запада в области точного машиностроения и в производстве средств производства, но на прямую не сталкивался с тем фактом, что в стране нет своего оборудования для освоения высоких технологий и что отечественная наука отстала на столько, что если  кто – либо в стране и работает в области высоких технологий – он  обеспечивает эту работу, оснастившись  приборами и установками  западного производства. Получалось, что наша наука, как не хвалилась своими успехами, отстала на многие годы. Если успехи наших высоких технологий напрямую зависят от оборудования иностранного производства, то не получив самого современного оборудования, мы можем провести разработки и исследования на гораздо более низком уровне, чем можно было бы в других условиях.
А как же успехи нашей военной техники, самолетостроения, атомной энергетики? Он этого не знал, но иногда в его сознание закрадывалась мысль, что все в стране делалось чуть ли не вручную левшами-умельцами, а не промышленностью с отлаженными и четко работающими механизмами.
Боль эта со временем усилилась, так как  он столкнулся и с другим фактом…
Однажды к нему подошел техник из соседнего сектора, Борис, и предложил «левый» заработок. Такой заработок тогда называли еще и словом калым, не понятно по чему связывая подработку с выкупом за невесту в восточных странах. Может быть это было продиктовано тем, что левые заработки при меньших затратах труда имели неизмеримо большее денежное выражение.  Так это было и на этот раз.
Борис был родом из города Бор. На Бору был трактороремонтный завод, на котором начальником одного из цехов работал его родной брат.  И вот на этом то заводе и можно было подзаработать. Борис рассказал, что по  плану министерства сельского хозяйства на этот завод был поставлен японский горизонтально – расточной станок-автомат. После его установки и запуска в эксплуатацию московскими специалистами станок проработал две недели, а потом встал по причине пропажи дисплея, с которого задавались режимы автоматической работы.
Через два дня неизвестные похитители дисплей и вскоре  вернули, но уже с разбитым экраном.   Оператор стал пользоваться станком в режиме ручного управления с дублирующего пультика,  но, еще через две недели,  при включении станка массивный шпиндель  с разгону ударил по ограждению и погнул его.  Станок перестал работать. Дирекция пригласила Бориса посмотреть на состояние станка и тот без труда нашел, в чем проблема. Директор завода пришел в ужас, после того, как  выяснилось, что из процессорного блока станка пропали две печатные платы.  На заводе не было квалифицированных специалистов в области электроники и они не могли определить стоимость пропавших плат. Сообщить же в более высокие инстанции о случившемся было равносильно тому, как расписаться в бесхозяйственности и в неспособности руководить предприятием. Так сначала Борис, а потом  Семен оказались на тракторном заводе. Семена провели в цех, где работало одновременно не менее 100 токарных и фрезерных станков. В конце цеха стоял японский станок, состоявший из запертого на ключ силового шкафа, закрытого  стеклянной створкой блока программного управления и огромной безупречно-плоской станины с подвижным  шпинделем.
Борис рассказал Семену о составляющих станка и показал обнаруженную потерю. Действительно в  блоке управления отсутствовали  две платы. Это было видно по зияющему отверстию в плотно упакованном печатными платами процессорном отсеке со сверкающими золотом контактами разъемов.   Зачем и кому потребовались похищенные платы, ни кто не знал, однако, более детально ознакомившись с устройством  процессорного блока, Семен понял, что украли второстепенные платы, служащие для контроля  при ремонте. Отличались от прочих они тем, что на торце плат были установлены светодиоды разных цветов. Он решил, что кто-то украл платы в надежде использовать светодиоды в елочной гирлянде, как ранее украли дисплей в надежде использовать его в качестве телевизора.  Как же такое возможно, думал Семен, что вора не остановило сознание того, что он уничтожает станок стоимостью несколько миллионов долларов.  Он, вооружившись японскими схемами и переводами описания станка шел вдоль нескончаемых рядов маленьких станочков, за которыми стояли рабочие и что-то пилили, резали, строгали. Кто то из них взялся уничтожить такое совершенство – Семен не мог в это поверить. По дороге домой Борис сказал, что на Бору с квалифицированными кадрами напряженка. Почти все рабочие уже в 15 часа  находятся на «парах», а возвращаются с работы в 16 часа сильно пьяными. И что один этот японский станок по производительности равен производительности всего остального оборудования цеха. К тому же точность работы несоизмеримо выше.
Пропавшие платы  оказались не только малозначительными но и функционально простыми.
Семен, соорудив аналог из отечественных комплектующих  и проверив работу плат на простейшем стенде, уже через шесть дней в сопровождении Бориса отправился на Бор. Все руководство завода собралось на торжественном пуске станка. Бесшумно огромный шпиндель встал в положенных координатах.
А через несколько минут прозрачную легкую крышку-створку процессорного блока заменила ржавая пластина с огромным амбарным замком.
Директор был так рад , что предложил приятелям-знатокам поработать по совместительству наладчиками станка. Борис уговорил Семена взяться за это дело, тем более что и дел то каких-то не намечалось.
-Это же японская техника, ей сносу нет! - убеждал Борис.
Две недели прошли спокойно, а потом пришло сообщение о новой поломке станка. Приятели долго не могли найти причину неисправности, и только на третий день Борис обнаружил, что проводка одного из сервоприводов перерезана. Когда станок пустили, Семен, не смотря на все уговоры приятеля, отказался от дальнейшей работы по обслуживанию станка.  В сердцах директор завода ему при последней встрече сказал:
- Куда же деть этот проклятый станок. У меня еще японский кузнечный пресс – автомат не запущен. Я его и разворачивать не буду. Пусть хранится до списания.
Семен много читал о том, как в начале века пролетарии европейских стран боролись с конвейером, производительными станками. Он вдруг понял, что в СССР по большому счету и в массе своей победивший пролетариат находиться на том уровне развития в 1989 году, какой на западе был в начале века. Так по крупицам он собирал информацию о реальной ситуации, отзывавшуюся болью в сердце.  Так в его сознании все ниже и ниже становился тот уровень технологий, какие можно было причислить в СССР к высоким технологиям. А к названию своей фирмы он относился по-философски – спокойно.  И все же, ему очень хотелось участвовать в движении вперед. А сознание того, что технологии в отечестве не слишком высокие придавало тогда, как не странно, сил и уверенности, потому что потолок его личных знаний был не слишком высок. Виной тому, что он не занимался высокими технологиями, как ему казалось, была  политика государства, которая, начиная с 1992, была направлена на передачу несметных богатств, которые были накоплены за годы Советской власти, в частные руки. Богатства переходили в руки  людей самых смелых, умных и беспринципных. В глубине души он понимал, что занятие таких, как он, проектировщиков, сегодня высокими технологиями только бы продлило агонию отечественной промышленности. Для возрождения ее нужна  мощная сеть международных шпионов либо качественный прорыв в отечественной науке, который не возможен без контактов с западом.  Высокие технологии – это продукт конкурирующих академических школ, а не мелких фирм с громкой вывеской.  Он был не слишком умен и не понимал, что школой может быть и личность. Может быть он просто не чувствовал сил и не имел знаний для такой роли. Да и не брался он ни когда быть руководителем фирмы с таким многозначительным названием. Власть к нему пришла сама….

                XIV.
               
Одевшись, Семен Александрович решил позвонить в товарищество «Балтика» и справиться об успехах в реализации сахара. Ему надо было получить наличные немедленно и столько, что бы можно было оплатить гостиницу, билет на самолет до Нижнего Новгорода, и основную оплату перевозки груза перевозчику – Антону. Штраф за простой на границе он намеревался оплатить водителю уже дома.  На звонок ответил Олег Николаевич. Голос его звучал много увереннее, чем вчера. Он отчитался в том, что удалось развести 10 тонн сахара с оплатой наличными и что деньги за эти 10 тонн сахара он уже собрал. Остальные 10 тонн сладкого товара Антон до обеда должен развезти. Оплата за этот сахар будет  дней через пять, не раньше.
-Я прошу вас сегодня оплатить мне 50 % суммы по договору, - сказал Семен Александрович, твердо следуя своему плану.
- Виктор Павлович кажется не против этого, хотя по договору у нас есть еще 2 дня, - ответил Олег Николаевич.
- Хорошо, я скоро буду у вас и мы на месте примем окончательное решение, - сказал Семен Александрович
- Поторопитесь, банк работает до 15 часов.
Уже через полчаса Семен Александрович был  в знакомой большой, пустынной комнате. За тем же одиноким столом сидел невозмутимый Виктор Павлович. Облокотившись на подоконник стоял Олег Николаевич. Он заметно нервничал. У Семена Александровича промелькнула мысль о том, что в Нижнем Новгороде Олег Николаевич Штольц был куда смелее и находчивее.
Поздоровались.  Семен Александрович сел напротив Виктора Павловича и поглядел в его  глаза, где отражалось дружелюбие и участие. Виктор Павлович заговорил первым:
- Я очень хотел бы оплатить товар за три дня, как того требует договор, но скорей всего оплата товара растянется на две недели. Большую часть товара мы развезли с условием 50% оплаты наличными, с дальнейшей оплатой по мере реализации. Последнее время предложений продавцов сахара стало на столько много, что сменились условия игры. Нам помогло только то, что мы заранее договорились с клиентам о поставках.
- Я все понимаю, - но мне нужны деньги на обратный проезд и на покрытие кредита, на который я приобрел сахар, - сказал Семен Александрович.
- Наличные вы сейчас получите и я готов сейчас – же сдать в банк  всю остальную выручку и подписать платежное поручение на эту сумму, - сказав это, Виктор Павлович достал из футляра старинную печатающую машинку и вставил в нее несколько листов бумаги, переложенных копиркой.
- Господи, с кем я связался, - подумал Семен Александрович, наблюдая, как печатает платежные поручения директор фирмы «Балтика», - я уже забыл, когда последний раз печатал вручную, без компьютера.
Он сказал: - Я хотел бы сразу получить копию оплаченного поручения.
-Хорошо, - в банк вы можете поехать вместе с моим бухгалтером и Олегом.
Семен Александрович так устал от этой затянувшейся сделки, что давно не мечтал получить от нее прибыли, он старался сделать все, что – бы не было серьезных убытков. Странно. Но ему было достаточно 50% оплаты, что бы покрыть кредит, и эти 50% он получит сегодня. А завтра можно оказаться дома.
Через час они были в банке. Банк поражал своей  помпезностью и не привычной для современного глаза  отделкой деревом темных тонов.
Семен Александрович своими глазами видел, как операционистка, может быть та самая, которая честно сказала по телефону все, что она думает о состоянии счета фирмы «Балтика», ставит печать о проводке платежа.
-Я сделал все, что мог, - думал Семен Александрович, стараясь не зацикливаться на расчете почти неизбежных убытков от этой длительной и утомительной сделки.
Он улыбнулся Штольцу и даже как то по отечески сказал: - Первый блин, как всегда комом. Мне было приятно с вами работать. Вижу в вас порядочного партнера. Я буду вам позванивать. А вы в первую очередь, конечно – же, постарайтесь ускорить окончательную оплату товара.
- Я постараюсь, звоните, - ответил Штольц. Лицо его при этом не ожило и не осветилось внутренним светом.
- Кураж кончился, - окончательно решил Семен Александрович.
Они попрощались на выходе из банка. Семену Александровичу стало как будто легче дышать, когда он остался один. Так бывает, когда между людьми что-то недосказано.
С наличными в кармане и с надеждой уже назавтра быть дома, Семен Александрович вернулся в гостиницу.
В номере его ждал Антон. Его было  не узнать. Он был в новой белой рубашке, подчеркивающей  великолепную стройную фигуру, и в чистых джинсах. Он, видимо, только что принял ванну и  побрился, а, потом, для смягчения кожи, воспользовался  лосьоном после бритья или одеколоном. По комнате разносился довольно резкий для первого вздоха, но все более приятный по мере притупления обоняния запах. Настроение Семена Александровича было так – же на подъеме от предвкушения скорой встречи с женой и дочкой и от – того, что все треволнения и неудачи остались  далеко позади. Он расплатился с Антоном за доставку сахара в Калининград и не дожидаясь напоминаний о штрафе за простой согласовал с ним величину этого штрафа и договорился об оплате дома, в Нижнем, этой суммы.
Антон предложил Семену Александровичу спустится в кафе и поужинать. Кафе оказалось маленьким и уютным. За стойкой стояла миловидная девушка.
Установленный на висячей подставке телевизор, настроенный на музыкальный канал, изливал лирическую мелодию. В кафе больше никого не было и девушка подошла к столику наших героев, держа в руках меню. Антон взял из рук девушки меню, передал меню Семену Александровичу и непринужденно обратился к девушке:
- Нам на ночь нужны проститутки. Не могли бы вы нас сориентировать. Девушка спокойно и не проронив не слова в ответ посмотрела Антону в лицо и, приняв заказ, удалилась за стойку.
- Слушай, Антон, - неловко улыбаясь почти прошептал Семен Александрович, мне не нужна проститутка.
- Я угощаю, - ответил Антон. Он сказал это так дружелюбно и открыто глядя на Семена Александровича, что у того сразу и не нашлось, что возразить. Он вдруг понял, что для Антона это обыденная необходимость – после двухнедельного воздержания в этом затянувшемся путешествии заказать проститутку. К тому же полученные за работу деньги требовательно лежали в кармане. Антон, скорей всего, не мог и представить, что есть кто-то, кому нет необходимости в такой приятной разрядке.  Это, в конце – концов, было и подтверждением его расположения к хозяину.
- Антон, я уже завтра буду дома. Понимаешь? - как можно мягче и проникновенней сказал Семен Александрович.
-Понимаю, - сказал Антон, - я  тоже рано утром покину Калининград, только мне еще предстоит проехать всю Белоруссию и Украину. Ехать мне придется почти без сна и без остановок, иначе я нарвусь на огромный штраф и на большие неприятности.
- Понимая, - сказал Семен Александрович.
Решив, как ему казалось, неожиданно свалившуюся на голову проблему, Семен Александрович, пережевывая бифштекс, с интересом наблюдал  за девушкой за стойкой. Ему хотелось узнать, что та будет делать, как вообще поведет себя, получив пикантный заказ в такой откровенно-грубой форме. Он ожидал, что она позвонит по телефону гостиничному сутенеру, но ни чего не произошло. Казалось, она вообще пронесла мимо ушей просьбу Антона и, в конце концов, Семен Александрович  утвердился в этой мысли.  Когда они поели и Антон попросил счет, девушка вместе со счетом, любезно улыбаясь, положила на стол клочок бумаги и спокойно сказала: - позвоните по этому телефону.
Антон так же спокойно положил клочок бумаги в карман и расплатился.
Антон и Семен Александрович некоторое время провели  в гостиной у телевизора. Антон больше не говорил о проститутках и не звонил по телефону. Семен Александрович решил, что Антон, убедившись в том, что бывшему хозяину не нужна ночная бабочка и понимая, что в настоящих условиях неудобно и даже стыдно приглашать кого-либо в номер, пошел спать. Семен Александрович лег на кровать и уже закрыл глаза, когда услышал звонок.
« Все-таки пришла проститутка», - догадался Семен Александрович. «Надо поскорее заснуть, иначе я все услышу», - внушал он себе.
Из соседней комнаты доносился приглушенный голос Антона и молодой девичий смех.  Семен Александрович невольно прислушивался к разговору. Ему ни как   не удавалось  отвлечься от происходящего за тонкой перегородкой и заснуть.   Он в отчаянье ворочался с боку на бок, затем лег на спину и закинул руки за голову, окончательно сдавшись и все явственней слыша разговор и какую то возню  за перегородкой, не находя сил заснуть. В это время дверь из гостиной распахнулась, сквозь закрытые веки Семена Александровича почувствовали свет  и открыл глаза. В комнату вошла и остановилась около кровати Семена Александровича высокая и широкая, ему даже показалось, что огромная, обнаженная девица. Она в упор поглядела на растерянно распахнувшиеся и еще плохо видящие глаза   ослепленного светом Семена Александровича и повернулась  к двери. Только тут Семен Александрович разглядел на девице единственный предмет туалета – туфли на высоком каблуке.
- Вас двое? Мы так не договаривались, - не испугавшись, а скорее кокетничая, вскрикнула она.
- Иди сюда. Сосед хочет спать, - успокоил гостью  Антон и за девицей закрылась дверь.
Семен Александрович окончательно потерял сон. Он уже давно не боролся с собой и с интересом, почти с вожделением, слушал разговор за перегородкой. Антон расспрашивал девицу – откуда она родом, где работает, почему стала проституткой. Девица обстоятельно и довольно правдоподобно отвечала. Оказалось, что она бедная студентка из провинции. По ее рассказу получалось, что она и не проститутка вовсе, а благородная девушка, которую вынудили подрабатывать телом жизненные обстоятельства. Семен Александрович понадеялся, что все и закончится разговором, но тут он услышал голос Антона, перебивающий монолог девицы: - ты мне минет сделаешь? И в ответ: - я сегодня не могу сделать минет, прошу меня извинить, но я простужена и у меня горло очень болит.
А после этого произошло то, что не хотел, но вынужден был слышать, а мысленно почти присутствовать, Семен Александрович. Все кончилось грохотом сломанного дивана. Этот грохот не сопровождался ни возгласом, ни движением тел. Стало тихо. Семен Александрович долго вслушивался в тишину и, наконец, заснул.

                XV.

Проснулся Семен Александрович поздно. Соседняя кровать, на которой так этой ночью ни кто и не спал, была аккуратно застелена. Семен Александрович заглянул в гостиную. В гостиной так же никого не было. Он присмотрелся к дивану.  Спинка дивана была перекошена, ложе провалено.  Он знал, что Антон по давней привычке дальнобойщика  рано утром отправился в путь. Семену Александровичу предстояло перед отъездом сдать номер дежурному администратору. Он проверил комплектность белья, с некоторым чувством брезгливости принялся восстанавливать нормальное положение дивана. Диван принял нормальную форму, но он был разрушен и возможно еще до вчерашнего вечера и не обязательно Антоном.  Вскоре Семен Александрович был в аэропорту, а еще через пять часов подходил к подъезду своего дома в Нижнем Новгороде. Он поймал себя на  дикой мысли, что прошедшие три недели, которые были заполнены ожиданием, борьбой с обстоятельствами,  горечью неудач и радостью маленьких побед, были до отказа заполнены жизнью.
-Как же так?- спрашивал он себя. - Я же помню ту тоску, которая поглощала меня  все время простоя на границе,  и если вспомнить цепь событий, то чувство возникает тяжелое, безрадостное, иногда доходящее до омерзения.
Это, если вспомнить все события, а иначе, выходило, что его психика получила прекрасную встряску. Он увидел много нового – такого, что будничная городская жизнь не позволяла увидеть вовсе.
Он привычно задержал дыхание у зловонного мусорного бака и пулей влетел на второй этаж и не успел отдышаться, когда жена открыла дверь и, не скрывая радостного удивления,  пропустила его в квартиру.

                XVI.

  Жизнь Семена Александровича  снова вошла в привычную колею. Впрочем, фирма «Балтика» уже месяц не могла оплатить задолжность. Семен Александрович каждую неделю звонил в Калининград и вяло требовал срочной оплаты. Он уже не надеялся, что товар будет оплачен, и смирился с возможными потерями, понимая, что у него нет действенных рычагов, которые позволили бы обеспечить оплату товара.
Кредит банку он вернул незамедлительно, как только вернулся домой, что привело к уменьшению оборотных средств, но не грозило пока банкротством.
Дело осложнялось тем, что он ни как не мог связаться напрямую с Штольцем. Домашнего телефона у Олега Николаевича не было. Семен Александрович написал пространное письмо в адрес Штольца, расписывая те возможности, которые откроет перед ними совместная деятельность, если он, Олег Николаевич, повлияет на директора фирмы «Балтика», Виктора Павловича, и убедит оплатить товар. Для себя он решил, что больше ни на какие авантюры с Калининградом не решится. Решение это не было твердым, но ориентировало его на поиск других путей  развитии бизнеса.
Вечерами, сидя в офисе за внушительным директорским столом, он, как прежде, погружался в сладостное безмыслие и, глодая кончик шариковой ручки, иногда случайно глотал безвкусную пластмассовую стружка.
Иногда его посещала меланхолия и он хотелось бросить это осточертевший бизнес, продать Мерседес,  и устроиться, как это делает нормальный человек, на работу. Но куда он мог устроиться на работу и по какой специальности, он не знал. За эти годы, как ему казалось, наука, технологии, ушли так далеко, что все его знания устарели, померкли. Мне должно быть стыдно, что моя фирма называется «Высокие технологии», думал он. Иногда он открывал тяжелые иллюстрированные западные журналы и перелистывал их, знакомясь с разнообразием идей и их воплощений. У него серьезных идей не возникало, как почти у всякого, сошедшего с круга и не слишком одаренного человека.
Он не имел ни сил, ни времени, свернуть с той дорожки, по которой его вела судьба. Так он думал, когда его охватывала тягучая меланхолия.
Прошло еще две недели и  в его  офисе, улыбаясь простодушной открытой улыбкой, появился Антон. Он нежно держал за руку миниатюрную юную ослепительно красивую девушку.
- Это моя жена, - представил Антон свою спутницу.  Семен Александрович знал, за чем пришел Антон и заранее приготовил сумму, необходимую  для покрытия штрафа. Антон оставил жену на попечение секретарши и прошел в кабинет. Они вели себя, как давние друзья.  Это было не удивительно, их объединило долгое, утомительное путешествие в Калининград.  Семен Александрович  расплатился и спросил:
- Ты сумел рассчитаться с хозяином за эти два месяца?
Антон непринужденно махнул рукой, ответил:
- Нет, мне не удалось собрать денег. Я опоздал в Бендеры, с большим опозданием доставил в Нижний сок и меня круто оштрафовали. Ваш штраф и половины того штрафа  не перекрывает. Пришлось вернуть машину хозяину. Сейчас работаю  на складе грузчиком.
- Что же ты дальше собираешься делать?
- Поосмотрюсь немного, а потом начну свое дело.
- А как же начальный капитал?
- Пока не знаю.
Семен Александрович проводил до дверей Антона и его красавицу-жену.
Эта встреча подействовала на него, всколыхнула, вывела из оцепенения.  Он был зол на хозяина Антона, который заработал на неимоверных трудах простого парня очередные тысячи баксов.
Вот в этом состоянии  злобы  он и  позвонил в Калининград. Трубку взял Виктор Павлович. Семен Александрович в этот раз не стал спрашивать, когда сможет товарищество Балтика перечислить долг. Он сказал, как отрезал:
- Я уже выписал командировочные бригаде, которая уже завтра готова вылететь в Калининград, что бы разобраться, по чему вы не выполняете договорные обязательства.
- Понимаю, - услышал он короткий ответ. Голос выдавал если не растерянность, то разочарованность.
- Мне жаль, что вы довели дело до крайних мер, до свидания, - так же резко продолжил Семен Александрович.
- Одну минуту, я попробую решить наши проблемы. Но мне нужна неделя, - сменив свой обычно спокойный тон солидного человека на скороговорку, сказал Виктор Павлович.
- Неделю дать не могу, уже послезавтра я вообще не смогу контролировать ситуацию, -  ответил Семен Александрович
- Я понимаю, что протянул с оплатой. Я постараюсь что-то предпринять и уже завтра  во второй половине дня сообщу результат, - услышал Семен Александрович.
- До свидания, - как можно резче сказал Семен Александрович и положил трубку.
Он блефовал. Оставалось надеяться, что блеф даст результат.
После разговора с него схлынула волна возбуждения. Он представил сидящего в углу пустынной комнаты добродушного, не способного на подлость Виктора Павловича и ему стало не по себе.
- К вам проситься  мужчина.  Говорит, что вы давние знакомые, - сообщила по селектору секретарша.
- Его фамилия?
- Варенцов.
Семен Александрович с удивлением смотрел на посетителя.
-Узнали?
-Да, конечно узнал. Вы были научным сотрудником в криогенной лаборатории нашего института? Так?
- Да. Разрешите представиться – Евгений Владимирович.
Семен Александрович и Евгений Владимирович искренне улыбаясь пожали друг другу руки.
Прошло несколько лет, как Семен Александрович уволился из института. Это была первая волна увольнений. Потом прошла вторая волна увольнений, третья… Последнее время все чаще Семен Александрович встречал бывших сослуживцев и эти случайные встречи редко заканчивались простыми здравствуй и прощай.
Почему – то хотелось каждого из них обнять и расцеловать.  Они все были из того, уже далекого прошлого, когда не надо было считать деньги, брать кредиты, торговать. Можно было работать, учиться, созидать в свое удовольствие, что означало чаще всего – работать на полку. Можно было бесплатно пользоваться накопленной СССР огромной технической и научной базой.
Семен Александрович оживился при виде если не сослуживца, то, по крайней мере, человека, работавшего в тех же стенах того же института, вызвал секретаря и попросил приготовить кофе.  Он не стал садиться за свой огромный стол, а придвинул два стула  к журнальному столику, одиноко стоящему в углу комнаты, движением руки очистил полированную поверхность от стопы рекламных проспектов и приготовился слушать.
Евгений Владимирович сделал маленький глоток и начал рассказ:
- Когда началась перестройка, мою тематику в  нашем с тобой родном НИИ прекратили финансировать. Я вынужден был уволиться  и перейти на преподавательскую работу в академический институт на физический факультет. Вскоре я приспособился к особенностям работы на новом поприще и еще более активно стал заниматься научной деятельностью, пользуясь тем, что наработал ранее  массу практического материала. В соавторстве со мной было написано множество статей по криогенной технике. Без ложной скромности хочу сказать, стал я известен среди специалистов и на международном уровне, но жил ужасно, - Евгений Владимирович перевел дыхание и отпил кофе. Его выпирающий кадык на плохо выбритой обветренной шее скакнул и вернулся в прежнее положение, а на впалых щеках появился слабый румянец.  Он продолжил рассказ. Говорил он нудно, отстраненно, как будто разговаривал с собой или своей тенью:
- Зарплата научного сотрудника по своей значимости упала практически до нуля. Приходилось перебиваться репетиторством и мелкими хозрасчетными работами. И в это тяжелое время к нам в институт стали приходить зарубежные гранды различных международных фондов. Гранды приходили не для института, а предназначались непосредственно известным научным деятелем с именем, т.е. Предлагались конкретным лицам. Такой гранд поступил и на мое имя. При чем, подразумевалось, что я смогу бесплатно пользоваться для исследований всей технической базой лабораторий института. Кстати, это тогда не было таким уж сложным делом. Этот гранд был сопровожден детально проработанным техническим заданием на работы в области физики, совершенно не связанной с криогенной техникой.  В этой области знаний  я был почти совершенным профаном. Я написал в фонд, подаривший мне гранд, что явлюсь специалистом в определенной области знаний, имею огромный практический опыт и предложил на выбор несколько передовых тем, которые мог успешно решить в короткие сроки. В ответ мне сообщили, что по интересующей меня тематике проводятся работы в технологическом институте штата Калифорния, что они, принимая в расчет мои достижения в этой области физики, могут предложить мне переехать жить и работать в США.  Переезжать  в США  я не решился.
Семена Александровича прервал спокойную речь Евгений Владимирович:
- Тебе предложили работу в лучшую лабораторию по криогенной технике в Соединенных штатах, а ты отказался?  Давно не видел такого патриота.
Евгений Владимирович посмотрел черными, как уголь, непроницаемыми глазами в живые серовато-зеленые глаза Семена Александровича и продолжил рассказ, так же невозмутимо и нудно:
- Переезд, это такая ломка для семьи.  Представь, что бы  делал мой сын в США в 14 лет – учил язык? А он, между прочим – отличник и, кстати, уже через год закончил школу с золотой медалью. Переезд был мне ни ко времени.
Вскоре мне прислали повторное  предложение, то есть подтвердили мой гранд. Предложение  было  таким заманчивым  и по размерам зарплаты – 1000 долларов США ежемесячно и по срокам работы – три года и по единовременному вознаграждению при успешном решении поставленных задач, что не возможно было отказаться.  Я подписал договор и приступил к активной деятельности, а спустя год стал разбираться в новой для меня тематике, как специалист.
Евгений Владимирович допил кофе и поглядел вопросительно на Семена Александровича.
- Да, конечно, сейчас налью еще чашечку, - догадался Семен Александрович. Он с неподдельным интересом слушал, а Евгений Владимирович уже не мог сдерживать своих чувств, в его голосе чувствовалась горечь и растерянность:
- Все это время я   получал приличную для России зарплату.  Два года ушло  на постановку экспериментов, в результате которых я понял, что мне была поставлена не решаемая, тупиковая задача. Я напрягал все свои умственные способности, даже по ночам мой мозг не желал останавливаться и все просчитывал и просчитывал варианты. Решение не приходило. Я искал помощь у специалистов, но не находил, и я сейчас скажу почему. Можете себе представить, с каким чувством я отправлял в фонд, регулярно оплачивающий мои расходы, отчет о проделанной работе. Могу сказать, что я чувствовал себя полным идиотом.  Каково – же было мое удивление, когда этот отчет был принят, а работа без скандалов и осложнений закрыта. Я три года получал неплохую зарплату, мои опыты финансировались так же в полной мере, и ни кто от меня не ждал положительных результатов. Та же история, как я выяснил, случилась и с многими другими российскими учеными, получившими гранд за проведение заведомо тупиковых научных разработок. Кстати, помощи от специалистов я не получил по той причине, потому что они все к тому времени занимались не своим делом, как собственно и я сам.   За эти три года я привык к хорошей жизни, и, учитывая, что сын поступил учиться в престижный колледж, посоветовавшись с женой, решил таки переехать в США и поработать там. По старым следам я повторил письмо в фонд, напомнил о своих прошлых достижениях и попросился поработать в технологическом институте. Ответ был прост:  они попросили подтвердить мою компетенцию публикациями за последние три года. Конечно – же, необходимых публикаций у меня не было. Я безнадежно отстал в криогенной технике, три года ломая голову над новой для меня задачей!
Свой монолог Евгений Владимирович закончил на повышенной ноте, выпил залпом остатки кофе и продолжил спокойным, нудным тоном:
- Мои накопления таяли, работа в институте не приносила ни дохода не удовлетворения. Мне казалось, что я окончательно сошел с круга и в отчаянье я порвал с наукой.  Друзья помогли мне организовать свое дело. Я снял склад и стал мелким оптом торговать продуктами питания. Сейчас дела у меня идут неплохо, оборот увеличивается, число клиентов растет. Мне помогает жена и сын.
Евгений Владимирович отодвинул от себя пустую чашку и откинулся в кресле, окидывая взглядом хорошо обставленный кабинет Семена Александровича.
-И здесь я, как видно опоздал, - сказал он натянуто, - но назад пути нет.
-Почему опоздал, - рынок еще не сформировался, всегда можно найти свою нишу, - ободрил его Семен Александрович.
Евгений Владимирович придвинулся к журнальному столику, оперся на стол локтем, прикрыл тонкие губы ладонью и глядел прямо в глаза собеседнику:
-Я недавно повстречал нашего общего знакомого, Сергея Богомолова, он и рассказал о тебе, что ты крупный оптовик, торгуешь кондитерскими изделиями. Ну, я и решил по старой памяти к тебе обратится. Мне кондитерские товары для ассортимента необходимы. Если дашь на реализацию небольшую пробную партию, буду премного благодарен. Не буду скрывать, оборотных средств пока я наработал мало. Чтобы выжить, приходится рассчитывать каждую копейку.
Он снова откинулся в кресле, усталым движением прикрывая глаза сомкнутыми ладонями, и застыл в ожидании.
Семена Александровича всколыхнул рассказ бывшего сослуживца. Что же происходит, если не только такие, как он, - «технари» сходят с круга, становятся торгашами, но и  теоретически подкованные, остепененные научные работники с именем и огромным багажом знаний.
Он  немедленно позвонил заместителю по сбыту – Петрову Александру Николаевичу и сделал указание заключить с частным предпринимателем Варенцовым Евгений Владимирович договор на поставку товара с оплатой по мере реализации с полной оплатой через месяц с момента получения товара.

                XVII.

На следующий день в банковской выписке товарищества «Высокие технологии» был прописан приход всего долга из Калининграда.
«Неужели только испуг заставил Виктора Петровича оплатить товар?» - думал Семен Александрович.  Он, как и вчера,  явственно представил пустой кабинет, Виктора Павловича, сидящего за облезлым обеденным столом в самом  темном углу кабинета. На столе – телефон, початая бутылка водки и копченая рыба на промасленном газетном листе.  По кабинету из угла в угол ходит Штольц и чего то доказывает усталому, так и не захмелевшему от выпитого в одиночестве Виктору Павловичу. Семен Александрович вспомнил весь свой пьяный  монолог,  в котором он  с угроз сбился на рассказ о красной ртути. И этот рассказ, опьянев он не успел окончить. Впрочем, ему тогда показалось, что Виктору Павловичу этот рассказ не интересен.
« Я что- то ему говорил о рэкете? О том, что наш офис посетили рэкетиры? » - вспоминал Семен Александрович.
Тогда, в Калининграде, в пьяном угаре он не врал, рассказывая директору фирмы «Балтика» о приключениях с красной ртутью и о внезапном налете рэкетиров…
Рэкетиры ушли, так и не добившись от Семена адреса директора. Уйти то они ушли, но предупредили, что придут завтра в 12 часов дня, а мы – с директором или без него – должны подтвердить свое согласие на предложенные условия крышивания и согласовать с ними порядок внесения оплаты за оное.
Владимира Вениаминовича это посещение, казалось, окончательно добило. Он сидел сгорбившись, смотрел поверх очков как-то затравлено, капельки пота выступили на его висках.  На него свалился целый вал проблем,  и, тем не менее, он нашел в себе силы продолжить прерванный непрошенными гостями рассказ о встрече с покупателями оксида ртути красной….
Встреча с покупателями состоялась, как того потребовал Владимир Вениаминович – продавец, на одной из самых людных улиц города – на улице Горького.
В назначенное время, темным вечером, две машины – угловатая Вольво приезжих и не менее угловатая и к тому же неказисто выглядевшая рядом с иномаркой «шестерка», ВАЗ – 2106, нижегородцев  встали друг за другом. Владимир Вениаминович приехал не один – с товарищем. Товарища звали Юрой. Когда-то Юра был инструктором по самбо. Владимир Вениаминович когда-то учился рукопашному бою у Юры и, готовясь к встрече с неизвестными покупателями, не нашел более хорошей кандидатуры помощника. Он велел водителю «шестерки» двигатель не глушить, а в случае, если тот заметит что-то подозрительное, немедленно гнать машину с выключенными габаритными огнями ему только знакомыми проулками в ближайшее отделение милиции, а сам вышел из машины  и подошел к  окошку иномарки со стороны водителя.
Распахнулась задняя дверка и Владимира Вениаминовича жестом кто – то невидимый пригласил сесть на заднее сиденье.
В темном салоне машины он смог разглядеть шофера и две  фигуры: одну рядом с водителем, другую на заднем сиденье. Высокий мужчина в длинном темном  плаще  первым начал переговоры.
- Покажите товар, - сказал он с заметным кавказским акцентом.
- У меня с собой образец и сертификат качества, - ответил Владимир Вениаминович. Он достал из грудного кармана пробирку с красным порошком и передал ее из рук в руки, сказал:
- когда я увижу всю оговоренную сумму, я позвоню по телефону и доверенное лицо привезет сюда товар.  Я должен получить деньги и до приезда доверенного лица ждать в своей машине. Предупреждаю, что  когда  увижу – товар вам вручен  - немедленно скроюсь.
Включилось освещение салона, и Владимир Вениаминович увидел худые, заросшие черной щетиной лица кавказцев.
- Что это?- спросил тот, что сидел рядом с Владимиром Вениаминовичем на заднем сиденье – сосед, рассматривая содержимое пробирки.
- Оксид ртути красной, - ответил Владимир Вениаминович.
- Это?...  Нам нужна красная ртуть. Она же белого цвета, похожа на ртуть в термометре.
- Красная ртуть белого цвета?
- Да, мы уже покупали красную ртуть и знаем, как она выглядит.
- Я вам не предлагал красную ртуть. Я продаю оксид ртути красной. И в руках у вас образец этого вещества. Красная ртуть на 95% состоит из оксида ртути красной.
Сосед  с неприкрытым удивлением посмотрел на Владимира Вениаминовича, а потом  начался разговор – кавказцы что – то обсуждали гортанными голосами.
Владимир Вениаминович понял, что сделка не состоится, и лихорадочно обдумывал пути отступления. В голову приходили самые неожиданные варианты действий.
С Владимиром Вениаминовичем, не оборачиваясь, заговорил второй, сидящий рядом с шофером кавказец:
- Дорогой, так дела не делаются. Мы приехали к тебе из Москвы с деньгами. Мы потратили время.  Наш заказчик вывел деньги из оборота, а это приведет к немалым для нас потерям, если мы не привезем заказанный товар. Потери должен возместить тот, кто в них виновен! Ты согласен? – кавказец, наконец, обернулся и сверкнул грозно черными глазами.
- Но я и не обещал ни кому красной ртути. Вот, смотрите. Я звонил по этому телефону, разговаривал с вашим представителем и постоянно ему твердил, что у меня оксид ртути красной. Вы можете справиться на товарно-сырьевой бирже о товаре, выставленном на торги брокерской конторой «Тритон» - это оксид ртути красной.
Владимир Вениаминович слегка разгладил дрожащей рукой клочок бумаги и протянул кавказцу.  Кабину машину начало сотрясать от громких не понятных для русского уха   выкриков. Казалось, кавказцы с остервенением ругались меж собой, доказывая другому свою невиновность.
Заговорил главный, как уже понял Владимир Вениаминович – тот, что сидел рядом с шофером:
- Хорошо, я тебе верю. А чтобы окончательно убедиться, что не ты нас подвел, проведем маленькое расследование.
Он что-то сказал водителю и тот мигнул три раза фарами. Из темноты почти мгновенно появился автомобиль и, взвизгнув тормозами, встал так близко, что заблокировал дверь, за которой сидел Владимир Вениаминович.
« Они  меня в любом случае  просто так не  отпустят»,- понял Владимир Вениаминович.
Наклонившись к окну, главный кавказец передал клочок бумаги в другую машину,  делая при этом какие то указания. Машина разблокировала дверь и тут же в машину, оттеснив Владимира Вениаминовича на среднее сиденье, сел еще один мужчина. Иномарка, взвизгнув прокручивающими от излишних оборотов колесами, быстро набирая скорость, скрылась в темноте.
Владимир Вениаминович ожидал чего угодно, но только не того, что случилось.  Испытанный шок не мешал ему мыслить и удивляться, почему совершенно не беспокоится происходящим сидящий в «шестерке» товарищ.
Ему казалось странным, что многоопытный Юра не догадывается, что происходит что- то не по сценарию: «Он уже битый час сидит в машине, это должно казаться подозрительным, а после того, как к нему подсел еще один кавказец, Юра должен был, по крайней мере, попытаться разобраться в происходящем.
Но, видимо, товарищ не находит в происходящем ни чего особенного. Правда, он не знает, какую баснословную сумму стоит оксид красной ртути. Да и зачем ему это знать».
- Можно закурить, - нарушил тягостную тишину Владимир Васильевич, - вынимая из кармана пачку сигарет.
- Кури, - ответил хозяин машины, не оборачиваясь.
Прошло еще несколько минут. Владимир Вениаминович жадно курил, стараясь заполнить тягостную паузу. Впрочем, после первой затяжки в голове прояснилось, на душе стало спокойнее. Надо быть фаталистом, думал он, так и не решив, что делать. Выпрыгнуть из машины и броситься наутек он не мог. «Собственно, я ни чем не обманул заказчика», - успокоил он себя.
- Чего мы ждем? -  напряженно спросил Владимир Вениаминович.
- Жди, - коротко ответил кавказец.
Ждать пришлось не долго. Прежняя иномарка вырулила на обочину. Из нее вышел водитель и подошел к Вольво со стороны хозяина. Разговаривали тихо и опять на непонятном языке, потом хозяин что – то резко выкрикнул, и тот, кто блокировал Владимира Вениаминовича в машине, вышел, освободив пространство.
- Мы проверили всю цепочку посредников, - сказал хозяин машины, - ты действительно не виновен. Один из посредников допустил ошибку, и он за нее ответит. Мы приехали сюда не пустыми. Вся сумма наличными здесь. Он кивнул головой и сосед по заднему сидению открыл небольшой кейс, в котором Владимир Вениаминович увидел аккуратно перевязанные пачки тысячных банкнот. Можно было не сомневаться -  в кейсе было не менее миллиона рублей.
Подумай, дорогой, нам еще предстоит убедить заказчика, что произошел сбой и в этом не замешен ни кто из нас. Если ты подумаешь и найдешь способ передать нам красную ртуть, я тут же на месте заплачу тебе вдвое, нет… втрое.
Владимир Вениаминович только и сумел ответить, что не может ни чего сделать. Что красной ртути он ни когда не видел, и не знает, кто ее может изготовить. Он очень боялся, что все повернется вспять и кавказцы сделают с ним что- то страшное.
Хозяин что – то сказал и второй кавказец вышел из машины, обежал ее и предупредительно открыл дверь со стороны Владимира Вениаминовича, уважительно склонившись. Тут Владимир Вениаминович увидел выглядывающее из-под полы плаща кавказца дуло автомата Калашникова.
Он вышел из машины, и кавказец, обняв за плечи, проводил его до безучастно стоящей  «шестерки» и предупредительно открыл дверь машины, еще раз по холуйски выгнув спину. Владимир Вениаминович сел в машину и приказал трогаться.
-Слава богу – ноги я унес – в конце рассказа выдохнул Владимир Вениаминович.
Семен, затаив дыхание, выслушал почти детективный рассказ директора. Он не представлял, что же будет делать его изобретательный директор дальше. Мало того, что сделка не состоялась, еще и рэкетиры налетели.
- Все одно к одному,- сказал задумчиво Владимир Вениаминович, почесывая подбородок. Он потом посмотрел прямо в глаза Семена теплым взглядом и добавил:
- Спасибо, Сема, за помощь.  Я не смогу ни о чем больше думать, пока над нами висит проблема с этими рэкетирами. Думай, как хочешь – мы с тобой с этой сорвавшейся с цепи сворой не справимся. В милицию на них заявлять бесполезно. На место этих шестерок у мафии еще с сотню таких же придурков найдется, а расплачиваться за визит в милицию придется не только нам, но и нашим женам и детям. Я сейчас пойду домой к Юре и попрошу, что бы он помог нам. Я знаю, у него есть связи с мафией. Он авторитетный боец и его иногда приглашают на стрелки. Я не вижу другого выхода. Одно не пойму, почему именно сейчас они появились здесь, кто направил к нам этих шакалов и почему? Я сейчас же иду к Юре домой. Надеюсь, сумею договориться о помощи. В любом случае, встречаемся здесь завтра в одиннадцать.
 
 

                XVIII.

Семен Александрович за час до полудня открыл дверь офиса. Директор был на месте и в компании с шофером пил кофе и нервно курил.
Было видно, что он о чем-то лихорадочно думает.
Миша, выйди на минутку, мне с Семеном надо переговорить,- сказал он.
- Вот, что, Сема, - начал разговор Владимир Вениаминович, - я договорился с Юрой о помощи.  Я ему все про рэкетиров рассказал и Юра посоветовал сделать вот что: Когда рэкетиры придут, крышиваться у них отказаться, платить им так же отказываться при любых обстоятельствах. Для подстраховки рядом с входом в наше здание будет  Юра с товарищами  ожидать нашего сигнала и действовать по обстоятельствам.
- А если они начнут здесь все крушить, что нам делать, - спросил Бронштейн.
- Не знаю, Сема. Попали мы с тобой в заваруху, а как из нее выкарабкиваться, одному богу известно.  Даже представить не могу, как я этим бешеным собакам заявлю, что отказываюсь от их услуг. Не пойму, почему бы Юре с товарищами здесь, в офисе не ожидать рэкетиров.
- Может, он боится потасовки в офисе?- спросил Бронштейн.
- Скорей всего оно и так. Однако сегодня мне уже не следует прятаться за твою спину. С рэкетирами буду говорить я, - протирая запотевшие очки, решил Владимир Вениаминович. Он выглянул за дверь и окликнул шофера. Когда водитель вошел в офис, директор распорядился:
- Миша, сиди в машине, будь наготове и жди меня.
Ровно в полдень в офис ввалилась толпа рэкетиров. Странно, но они как будто знали, кто директор. По крайней мере, они, не обращая внимания на Бронштейна, обступили Владимира Вениаминовича. Главный спросил:
- Вы приняли решение?
- Да приняли, - ответил Владимир Вениаминович, - мы не будем вам платить. Нам не нужна ваша крыша.
- Понятно, - с кривой усмешкой процедил главный, - вам решать.
- Пошли, - скомандовал он в сторону спокойно стоящих подельников. Рэкетиры развернулись и вышли из офиса.
- Сема,  быстрее к окну, - с этими словами Владимир Вениаминович сам ринулся к окошку, выглянул на улицу. Семен тут же к нему присоединился.
Владимир Вениаминович в азарте комментировал происходящее за окном:
- Юры с товарищами не видно, а мы договаривались, что в случае чего я ему махну рукой в окошко. Махнуть то, оказывается,  не кому.  А вот и рэкетиры. О чем-то совещаются. Так, пора, Сема, спускаемся и в машину.
Как только рэкетиры скрылись за углом, Бронштейн и Кузовкин выбежали на улицу и сели в машину. Миша был предупрежден заранее и двигатель не глушил. Он быстро по команде директора догнал разношерстную толпу вымогателей и на предельно низкой скорости держался сзади на небольшом отдалении.
Рэкетиры завернули еще раз за угол. Машина  последовала за ними.
- Стоять, - приказал директор, -  не даром я подозревал Юру.
Все трое молча наблюдали, как толпа рэкетиров прямым ходом направилась к ожидающему их  Юре  и главный рэкетир начал с Юрой непринужденную беседу.  Спустя пять минут, Юра,  хлопнув дружески по плечу рэкетира, неторопливой походкой направился в сторону здания, в котором был офис товарищества «Высокие технологии». За ним  шли похожие на  стражников, два его товарища.
- Разворачивай и дуй к офису, - приказал директор, - мы должны успеть войти в подъезд раньше, чем Юра подойдет к зданию. Семен, тебе лучше уйти. Встречаемся завтра в десять здесь – в офисе.
      

                XIX.

Семен  эту ночь  плохо спал. Он долго смотрел телевизор, потом лег, но не мог уснуть. Под утро сон превозмог работу воспаленного мозга и, тем не менее, Бронштейн несколько раз просыпался, ходил на кухню, пил воду. Его не покидала мысль, что положение товарищества безвыходное, а значит, ему надо срочно подумать о себе, о своей семье и искать работу.  Но куда можно было устроится в начале 1992 года инженеру, привыкшему к творческой работе, не желающему ради выживания заниматься тяжелым физическим трудом?
Утром, как не странно, он проснулся свежим и отдохнувшим.   А в десять часов  был в офисе. Там было все на месте – компьютер на одном столе, телефон на другом. Диван для посетителей.  Стеллажи с полированными до зеркального блеска деталями и узлами – арматуры для микроэлектроники, так и не нашедшей своего хозяина.
Директор пришел вовремя. Костюм его был помят, глаза его были опухшими, походка его была пьяной.
Он действительно был пьян, но речь его была трезвой и аргументированной.
- Я так жить больше не могу, Сема, - сказал он, садясь на диван.
- Не могу я больше заниматься бизнесом, в котором нет еще «ни коня ни воза» и ждать подлянку от каждого знакомого и не знакомого, - продолжил он свой монолог, мотая усталой головой.
- Ты знаешь – я старался – как мог, но все полетело к черту. Не успел я  что-то заработать, а уже рэкет – тут как тут.
Как ты думаешь, что вчера  сказал мой старый знакомый Юра, ну я тебе о нем рассказывал, а вчера ты его увидел там, вместе с рэкетирами. Знаешь, что он сказал? Он сказал: « Я отмазал от тебя эту шваль, а теперь   платить  за крышу будешь мне и вдвое больше, чем они просили».   Слышишь? Вдвое больше.
- Он наверно решил, что ты продал красную ртуть тогда, в иномарке с кавказцами? -  в слух подумал Семен.
- Наверно, но мне уже все равно. Все, я ухожу.  Снимаю с себя все полномочия. Хочешь, я напишу сейчас заявление о выходе из товарищества. Я напишу!
- А как же я, что мне делать?
- Не знаю, Сема. Не знаю.
- А как же кредит в банке?
- А мне плевать!  Я сделал все, что мог. Больше не могу!!!
Такого предательства Семен Бронштейн от Владимира Вениаминовича не ожидал. Много плохих, иногда просто диких поступков совершил Кузовкин за время их долгого знакомства и совместной работы, но их значение меркло от впечатления, которое производило на Бронштейна энергия, упрямство и ум того, кто вдруг так легко в одну минуту сдался под натиском обстоятельств.
В Бронштейне вместе с негодованием выросло что- то, чего он не ожидал от себя и к чему не стремился.
Он сказал: - Что ж. Я стану директором, возьму на себя кредит, если все учредители напишут заявление о выходе из товарищества без финансовых претензий. А ты в качестве компенсации возьмешь, например, все пятнадцать килограммов оксида ртути красной.
- Ты серьезно, согласен отдать мне ртуть? - удивился Кузовкин.
- А зачем она мне. Это твоя идея, оксидом торговать. Вот сам и торгуй ртутью.
- Сема, я согласен на все. Как скажешь. И еще, если мне удастся продать ртуть, я помогу тебе погасить кредит.      И вот тебе совет. С Юрой не ссорься. Раз уж так получилось, пусть он тебя крышует. Видимо время такое настало, его надо пережить. Хоть Юра и обманул меня, я ему больше верю, чем посторонней мафии. Слышишь?
Так власть над погибающим в тисках невозвращенного кредита товариществом «Высокие технологии» перешла к Бронштейну Семену Александровичу.
               
                XX.

   Дела товарищества «Высокие технологи» в последнее время шли в гору, пришедшие же из  Калининграда деньги серьезно  увеличили и без того выросший объем продаж сладкого товара.
Семен Александрович не звонил Штольцу. Он не то, что бы был обижен на случайного партнера из Калининграда, он   разочаровался в самой идее развития бизнеса  по  конъектурной схеме.  Что мог предложить частный предприниматель Штольц для следующей сделки? Семен Александрович был уверен, что ни чего нового, ни чего гениально простого и потому перспективного у него со Штольцем   не получится.
Штольц вскоре позвонил сам. Он извинился за задержку оплаты, подчеркивая, что всячески старался убедить директора фирмы «Балтика» оплатить товар в срок и что надеется на дальнейшее плодотворное сотрудничество с товариществом «Высокие технологии».
Семен Александрович в вежливой форме  дал понять Штольцу, что в ближайшее время перегружен работой и что к нему впредь можно выходить только с менее рискованными и более проработанными предложениями.
Закончив разговор с Штольцем и опустив телефонную трубку, он почувствовал холодок страха. Что же происходит со мной, если я  так осторожно – расчетливо и так непоследовательно веду себя с человеком, который привез мне спасительный дозвол  тогда, когда я готов был сдаться и с позором вернуться с непроданным товаром в Россию.  Неужели  я стал настоящим хищником, для которого личная выгода превыше всего? Ну нет, а как же то, что я дал на реализацию партию товара Евгению. Я даже не проверил его платежеспособность и выгоды особой в этой сделки не видел.
Семен Александрович, как и большинство совестливых, но слабовольных людей нашел, за что зацепиться в своем оправдании и быстро забыл  недавние терзания.
Лето было в разгаре и Семен Александрович рад был любой возможности всей семьей выбраться на природу и устроить пикник. Он и думать забыл о той партии товара, которую отдал на реализацию Варенцову, пока не пришло время квартальной сверки остатков по складам. Проверка вскрыла все неоплаченные сделки, в том числе и давнюю отгрузку товара  Варенцову.
В товариществе «Высокие технологии» ответственным за своевременную оплату товара клиентами был начальник отдела сбыта Петров Александр Николаевич. Он и приступил к работе с нерадивыми клиентами, требуя выполнить договорные обязательства. В конце недели Семен Александрович вызвал Александр Николаевич  в свой кабинет с отчетом о проделанной работе. Все клиенты если и не оплатили, то, по крайней мере, клятвенно пообещали в ближайшее время оплатить товар. Все – кроме Варенцова Евгения Владимировича. Его ни по рабочему,  ни по домашнему телефону не возможно было застать, а жена отказывалась сказать, где находится и чем сейчас занимается  муж.  Семен Александрович вспомнил разговор с бывшим сослуживцем, вспомнил, что под впечатлением услышанного поддался эмоциям и отдал товар на реализацию без проверки состояние счета.
«Как же так, - думал Семен Александрович, - это же порядочный человек, трудяга, ученый. Ну не мог он так низко пасть и не оплатить такую, в общем-то не большую партию товара преднамеренно».
Семен Александрович старался так думать, но и не мог оставить это дело без дополнительного расследования. Понимая, что допущенное попустительство, если не принять мер,  может легко превратиться в систему,  он отправил Александра Николаевича по домашнему адресу Варенцова Евгения Владимировича для расследования обстоятельств дела. На следующее утро Александр Николаевич дал директору обстоятельный отчет, из которого следовало, что Варенцов Евгений Владимирович уже три недели как не появляется дома. Ни жена, ни дочь бывшего научного сотрудника не могут сказать, куда исчез их кормилец.  На следующий день Семен Александрович в сопровождении все того же Александра Николаевича отправился на расследование самолично. Его не столько волновала потеря товара, как сам факт, что по знакомству получивший от него на реализацию товар бывший научный работник не только не оплатил товар в срок, но и пропал, что означает попросту, скрылся от кредитора.
Так оно и было. Когда он представился жене Варенцова, женщине простой и смертельно усталой и рассказал, что дал товар Варенцову, как бывшему сослуживцу, и не ожидал такого подвоха, она неожиданно разговорилась. По ее рассказу получалось, что муж недавно занялся бизнесом и для раскрутки дела взял  кредит у очень влиятельных людей под большие проценты, а когда пришло время расплачиваться, денег не смог собрать, они, деньги эти,  растаяли, как дым. Сколько не пытался Варенцов Евгений Владимирович спасти положение, он терпел убытки и из дня в день копил долг.  Когда его приперли  к стенке, он под страхом смерти  начал искать друзей, что бы набрать товар на реализацию и отдать крутому кредитору.
Расплатившись с опасным кредитором и не имея возможности оплатить доверчивым и совершенно не опасным друзьям за полученный на реализацию товар Евгений Владимирович сбежал.
- Что будем делать?- с усмешкой спросил Петров Александр Николаевич своего незадачливого руководителя.
- Это моя ошибка, - ответил, вздыхая Бронштейн. Потом, приподнявшись на цыпочки, хлопнул по плечу начальника отдела сбыта и весело воскликнул:
-Что будем делать? А ни чего не будем делать!
И, уже спокойно:
- И мне и тебе ясно, что скрывается наш дорогой коммерсант не далее садового участка, ест свежие ягоды и фрукты и ждет, когда его бывшие друзья – товарищи махнут на возникшие мелкие долги рукой. Так вот я  не буду долго раскачиваться, а прямо сейчас махну рукой на этот долг. Варенцов рассчитывал на то, что я махну на его долг рукой. Пусть его расчеты на этот раз подтвердятся. Кто знает, может это ему поможет и он опять займется наукой, высокими технологиями.
- Кто знает… Может быть и мы когда ни будь  займемся наукой, и найдется сила, которая нам поможет взяться за это благородное дело ,-  мечтательно сказал Петров.
Семен Александрович удивленно посмотрел на заместителя.
«Черт возьми. Работаю с человеком, и совсем его не знаю», - пронеслось у него в голове.
Он вдруг вспомнил, что его поколение все чаще стали называть потерянным.
«К счастью высокие технологии сами по себе – потерянное поколение само по себе», - философски округло, с сарказмом пробурчал он и ускорил шаг, чтобы не вдаваться в дискуссию на больную тему с разоткровенничавшимся подчиненным.

   
      
 
2005 г.