Как снаряд

       




      К А К    С Н  А Р Я Д …..


    Самара,   речка - невеличка, перед впадением  в  Днепр,  старательно огибает  огромной лукой  старинный  козачий  гай (лес). Здесь доныне сохранились  многовековые сосны и немного  дубов  в несколько человеческих обхватов.  Лес   редкостной красоты переходит в  песчаные пустыри, купается здесь в многочисленных озёрах и замачивает оборки своих  опушек  в неглубоких болотах.   Завораживает  название  одних озёр: Княгиня, Топорик,Хомуток, Сладкое  и Чёрное. Ну , прямо ворожба какая-то…
      Всё бы ничего, Но лес стал запретным   с  тех пор, как к  нему присоседился военный  полигон. Поэтому попасть в лес было трудно – на любых направлениях  военные наставили контрольно-пропускные посты. С одной стороны неплохо – поменьше будет вытаптываться лес. С другой  - теперь это вотчина военных, где они вольны делать что хотят. Помимо артиллерийских стрельб по мишеням, втихую в лесу охотились на любую живность безнаказанно. А лес изобиловал кабанами, косулями, зайцами. Водилась разная птица: голуби, куропатки, утки и гуси. Но от постоянных канонад живность постепенно покидала этот ареал.
      Зная эти грибные  места, народ валил туда валом, находя любую лазейку… И даже в дни  учебных стрельб  люди проникали  в запретную зону. Конечно опасно, конечно страшно.. Но какие здесь грибы!!! Весь лес был нашпигован снарядными болванками и остатками  разрывных  снарядов. Район стрельб был обширен и нередко болванки влетали в дома военного городка. Такова жизнь военных! А грибники – народ азартный и беззаботный, рыскал по чащам, рискуя жизнью. Это поголовное поветрие захватило и нашу семью. Однажды, мы- взрослые и дети , проникли в  просторы полигона. Получив инструкцию о безопасности, дети первые кинулись на поиски грибов. Время от времени они кричали: « ТУТ снаряд!» и обходили его стороной. К полудню  стрельбы прекратились  и мы смело вышли  на пустырь полигона. Он весь зарос кустарником  ивняка, бересклета, барбариса… Только в некоторых местах возвышались большие мишени, все пробитые насквозь. Место это на военном языке называлось директрисою.
В наступившей тишине стал оживать перепуганный лес, из укромных мест появились зайцы. Кое-где можно заметить, как мелькая своим белым хвостиком, скачет косуля,  на старой лесине забарабанил дятел.
      Грибная охота продолжалась. На опушке нам удалось   набрать целую корзинку моховичков. А я, ни на что не надеясь, побрел по заросшему жёсткой травой песку. Всё чаще  и чаще стали попадаться снарядные болванки.  Некоторые, срикошетировав, кувыркались. Попадались такие, что, словно  городки, становились на попа. Скоро это стало надоедать  и я повернул в сторону опушки.  В награду за упорство был тут же  поощрён:  прямо под ногами  , на голом песке, возвышался  белый великан. Гриб был по размерам с артиллерийский снаряд, плотный, свежий,  и шляпка его ещё не успела   развернуться в полный рост. Когда я показал его детям, те воскликнули: «Как  снаряд!»
   Младший  сын  до конца «ОХОТЫ»   неустанно разыгрывал нас возгласом «Ещё один такой!» Ребёнок вынимал великана из корзины, прилаживал его в траве и мы на его призывы попадались на розыгрыш…