8. Токийские тетради со слов моей любимой сестры

Я не могу ничем помочь моей сестре - не могу стереть из ее памяти страх первых толчков страшного землетрясения 11 марта 2011 года в Японии. Но, самое ужасное, что я  не могу стереть из ее памяти страх перед невидимым и неслышным - ужас возможности радиоактивного облучения.

   Люди! В чьих руках весь этот ужас. Мирного атома нет! Есть временная передышка перед новой очередной трагедией. И в этой битве человечество все проиграет для себя.

   Я записываю с ее слов все, что рассказывает она в эти страшные дни, когда время неумолимо разделилось на "до" и "после".

               
                ***


12 марта 2011 года. Токио.



Утром Митя поехал встречать Лизу. По табло прилетов самолет должен был приземлиться вовремя.

По субботам мы, как правило,  едем на рынок за более дешевыми овощами. Будет ли он сегодня.
Выхожу с Дашей на улицу, сажаю ее в большую корзину своего трехколесного велосипеда сзади. Медленно едем. Я настороженно рассматриваю здания и асфальт.
Все вроде без изменений. Въезжаем на засыпную территорию.

 (Территорию, отвоеванную у воды.  Она засыпается переработанным мусором с землей и выстаивается двадцать лет. Затем там могут быть парки какое-то время, и уже потом она застраивается домами.  Эта информация передается русскими, которые работали или работают здесь.)

Плитка во многих местах  искорежена.  Проезжаем светофор. В углу на тротуаре – черная дыра – дна я не увидела, проезжая рядом. А слезть и приглядываться к ней – не было ни сил, ни желания. Как и вчера не хотелось снимать это. Вспомнился фильм про войну и фраза, сказанная немцем своему брату-фашисту : «Не надо заглядывать в бездну. Иначе она поглотит тебя».  На фундаменте одного из зданий огромная трещина метра полтора в высоту и метров пять - шесть в длину. И огромное количество  какой-серой массы – толи земли, толи глины, толи грязного смешанного с чем-то песка. Везде работали люди небольшими группами, были огорожены места наиболее загрязненные. Дворники наполовину уже вычистили свою территорию. И улица представляла собой яркий контраст обычной чистоты и порядка и следов стихийного бедствия.

Там, где обычно был рынок, стояли экскаваторы. Здесь этого грязного месива было гораздо больше и экскаваторы ковшами убирали ее.

Люди  работали молча, сосредоточенно, и обычно, и территория за ними принимала свой обычный вид.

Рынка не было. И это единственное что настораживало, это означало, что  для этого не было ни малейшей возможности, иначе все было бы как обычно.


Мы медленно возвращались назад, и казалось, что все страшное уже позади…
Только бы самолет посадили в Нарите, а не отправили в другой аэропорт… 



                Продолжение следует...