О причинах бедности народов...

© Вячеслав Ковалёв, 2011 г.
Исследование
о природе и причинах бедности народов

Глава IV.
О неосновательном присвоении основного капитала

1.

Возможно, не всякий читатель знает, что такое основной капитал (иногда его ещё называют фиксированным), и чем он отличается от оборотного. Поэтому, наверное, будет уместно дать необходимые разъяснения.
И основная и оборотная части капитала различались в экономической науке  за долго до Маркса и даже до Адама Смита. Для целей настоящего сочинения нет нужды излагать здесь всю историю зарождения и развития понятий о них. Однако чтобы лучше оттенить и тем самым оживить предмет исследования, я решил предоставить слово о нём хотя бы этим двум упомянутым экономистам.
Вот что писал по этому поводу Смит:
«Капитал может употребляться двумя различными способами, чтобы доставлять доход или прибыль своему обладателю.
Во-первых, он может быть употреблён на производство, переработку или покупку товаров с целью перепродажи их с прибылью. Капитал, употребляемый таким образом, не приносит дохода или прибыли своему владельцу, пока он остаётся в его обладании или сохраняет свою прежнюю форму. Товары купца не приносят ему дохода или прибыли, пока он не продаст их за деньги, а деньги дадут ему мало пользы, пока они в свою очередь не будут выменяны на товары. Его капитал постоянно уходит от него в одной форме и возвращается к нему в другой, и только путём такого обращения или последовательных обменов он может приносить ему какую бы то ни было прибыль. Такого рода капиталы можно, поэтому вполне правильно назвать оборотными капиталами.
Во-вторых, капитал может быть употреблён на улучшение земли, на покупку полезных машин и инструментов или других подобных предметов, которые приносят доход или прибыль без перехода от одного владельца к другому или без дальнейшего обращения. Такие капиталы можно, поэтому с полным правом назвать основными капиталами». (А. Смит «Исследование о природе и причинах богатства народов» М., «Эконов», «Ключ», 1993, стр. 308 – 309).
Попутно я сразу же хочу обратить внимание читателя на то обстоятельство, что в представлении Адама Смита основной капитал способен приносить доход или прибыль его обладателю. Как будет показано ниже, с этим категорически не соглашался Маркс. Правда немногим позже Смит сделал оговорку, смысл которой сводится к тому, что основной капитал может приносить их только при помощи оборотного (что, в общем-то, само собой разумеется, и исходного представления Смита об указанных свойствах основного капитала не отменяет).
Несколько ниже, пытаясь ещё раз прояснить свой взгляд на отличие оборотного капитала от основного, Смит снова указывает на способность основного капитала приносить доход или прибыль:
«Та часть капитала фермера, которая затрачивается на земледельческие орудия, представляет собой основной капитал, а та часть, которая употребляется на заработную плату и содержание его рабочих, есть оборотный капитал. Он извлекает прибыль из первого, удерживая его в своём обладании, а из второго, расставаясь с ним». (Там же, стр. 309).
Надо сказать, что Смит подметил лишь внешние признаки оборотного и основного капиталов. К тому же он сам недостаточно строго ими руководствуется: в первом случае он причисляет к оборотной части капитала все те суммы, которые затрачиваются на закупку товаров, предназначенных для последующей перепродажи, а во втором – только ту его часть, которая затрачивается на заработную плату. Но будем, однако, надеяться, что он причислял к оборотному капиталу и то, и другое. А, вот, внутреннего, так сказать, различия между основным и оборотным капиталами, Адам Смит, всё-таки, не уловил. Впрочем, в его экономическом учении строгость этого различия большого значения не имела. Такое значение она стала иметь только в учении Маркса.
Как и в вопросе о ценообразовании, именно Маркс оказался тем экономистом, который увидел внутреннюю сущность этого различия. При этом, давая обобщённую характеристику деятельности своих предшественников в отношении понятий об основном и оборотном капиталах, он выразился следующим образом:
«… буржуазная политическая экономия инстинктивно сохраняла смитовское смешение категорий «постоянный капитал» и «переменный капитал» с категориями «основной капитал» и «оборотный капитал» и без всякой критики в течение почти целого столетия передавала эту путаницу из поколения в поколение». Таким способом – по мнению Маркса – «одним ударом разрушается основа, необходимая для понимания действительного движения капиталистического производства, а следовательно, и капиталистической эксплуатации». Таким способом «затушёвывается вся тайна образования прибавочной стоимости». (К. Маркс «Капитал», том II «Процесс обращения капитала», М., Политиздат», 1974, стр. 246 – 247).
Не скажу, что и мне пришло в голову упрекнуть Смита в научной недобросовестности и классовом подходе к исследованию. Тем более что категории «постоянный капитал» и «переменный капитал» были введены в научный оборот самим Марксом, тем более, также, что многое в механизме «капиталистической эксплуатации», как мы это увидим ниже, было затушёвано именно введением этих категорий. В результате эти новшества Маркса в большей степени послужили не пролетариям, как он на это рассчитывал, а их эксплуататорам. Я уже не говорю о том, что подобные ошибки, если они допускаются такими радикальными оппонентами буржуазии как Маркс, впоследствии способны обернуться коварным подвохом по отношению к его последователям. Ведь позднейшим борцам за равноправие, вероятно, трудно было избавиться от чувства, которое неустанно нашёптывало их бдительному уму о том, что раз уж самый авторитетный в мире разоблачитель капитала обыскал вопрос о механизме капиталистической эксплуатации и нашёл только то, что нашёл, то здесь действительно нечем поживиться. А между тем, вряд ли кто-нибудь всерьёз станет подозревать Маркса в симпатиях к буржуазии и в его ангажированности ею. В общем, по крайней мере, в этом случае я не присоединяюсь к упрёку Маркса в адрес его предшественников.
Как бы то ни было, но строгую дисциплину в употреблении понятий «основной капитал» и «оборотный капитал» навёл именно Маркс.
Под оборотным капиталом он стал понимать часть всего авансируемого в дело капитала, употребляющуюся на такие составляющие производственного процесса, которые, покидая производство и уходя в иные последовательные фазы обращения, переносят на производимый продукт всю свою стоимость целиком, без остатка. Причём, сразу замечу, что эти составляющие процесса производства неоднородны. Некоторые из них могут покидать его для дальнейшего обращения и в своей натуральной, и в своей стоимостной формах одновременно. Другие же способны поступать в обращение только в стоимостной форме.
К примеру, если речь идёт об изготовлении рубашек, то вся ткань, все нитки и все пуговицы, потребовавшиеся для изготовления любого данного числа рубашек, целиком и полностью переносят свою стоимость на это данное число рубашек. Если, скажем, на одну рубашку идёт два метра ткани, одна четверть катушки ниток и десять пуговиц (цифры условные), то в её цену включается стоимость именно двух метров ткани, одной трети катушки ниток и десяти пуговиц. Перечисленные составляющие уходят в обращение в своей натуральной форме: в форме ткани, в форме ниток и в форме пуговиц, а все вместе они покидают процесс производства в виде рубашки. Стоимость материалов, из которых она сшита, переселяется в рубашку в своих собственных телах (в теле полотна, в теле ниток, в телах пуговиц). Другие же составляющие производственного процесса, входящие в состав оборотного капитала (теперь именно о нём речь), могут покидать процесс производства для дальнейшего обращения только в своей стоимостной форме. К ним относятся, скажем, израсходованная электроэнергия, бензин (если у предприятия имеется свой автотранспорт), смазочные материалы и тому подобное. Эти составляющие по понятным причинам не могут переходить к потребителю в своей натуральной форме вместе с купленным ими товаром. Прежнее тело их стоимости в данном случае как бы исчезает (расходуется), а сама их стоимость, как душа вложенного в них былого труда, переселяется в произведённый продукт (в данном случае – в рубашку). Эти составляющие производства тоже способны соразмерно переносить свою стоимость на любое количество рубашек целиком, и именно поэтому они и представляют собой оборотный капитал. Ведь всегда можно вычислить, сколько рубашек изготовлено за один день, сколько при этом было израсходовано электроэнергии и сколько её потребовалось для изготовления одной рубашки. А вычислив всё это, можно включить в цену каждой рубашки полную стоимость электроэнергии, требующуюся для её (одной рубашки) производства. Оплата же за труд по изготовлению штучных товаров, как правило, известна изначально, так как зарплата на производствах такого рода обычно сдельная. Но даже, если она сдельной не окажется, тем не менее, вычислить её и включить соответствующую сумму также целиком в цену каждой рубашки можно, и сделать это нетрудно.
Обратимся теперь к взглядам Маркса на основной (фиксированный) капитал.
Понятно, что предприниматель не может включить в цену первой же сшитой рубашки
стоимость здания мастерской, всех швейных машин (или даже одной машины), столов и другой мебели, и т.д. Получится слишком дорогая рубашка. Потребителю будет дешевле сшить её самому. Поэтому для того, чтобы возместить сумму, вложенную во все эти элементы производства, в цену каждой рубашки закладывается лишь часть этой суммы. И, само собой разумеется, что в своей натуральной форме эти элементы не обращаются и производственный процесс не покидают: здание мастерской остаётся на месте, а швейные машины, оверлоки, столы, транспорт и прочие инструменты остаются при мастерской. Цены этих составляющих производства, дробясь на части (на своеобразные кванты), обретают свои новые «обители» в телах товаров, создаваемых с помощью этих средств труда, и продолжают «жить» уже в этих товарах. Цены живут в товарах, угасая по мере продажи и использования последних людьми до тех пор, пока эти изделия (былые товары), придя в негодность и потеряв всякую ценность, ни окажутся на помойке за ненадобностью.
Именно эту часть всего авансируемого в дело капитала, расходуемую на такие составляющие производственного процесса, которые не покидают производство, а используются в характерных для него циклах многократно и переносят свою стоимость на производимый продукт частями, Маркс и стал называть основным капиталом.
Таким образом, продавая 100 изготовленных рубашек, предприниматель (в нашем примере) тут же возмещает полную стоимость 200 метров ткани, 25 катушек ниток, 1000 пуговиц, а также полную стоимость рабочей силы (выплаченную заработную плату) и расходованных энергоносителей. Одновременно с этим он возместит лишь малую часть (100 условных квантов) стоимости своего основного капитала (здания мастерской и оборудования).
К сказанному об основном капитале можно, пожалуй, ещё добавить, что скорость оборота различных его частей, различна: ведь, очевидно, что производственное здание изнашивается медленнее, чем механизмы.
Приведу несколько высказываний Маркса, иллюстрирующих всё сказанное мной касательно его представлений об оборотном и основном капиталах.
 «Вследствие функционирования, а потому и изнашивания» основного капитала «одна часть его стоимости переносится на продукт, другая же остаётся фиксированной в средстве труда и, следовательно, остаётся в процессе производства. Фиксированная таким образом стоимость постоянно уменьшается, – до тех пор, пока средство труда не отслужит своей службы. Поэтому его стоимость в течение более или менее продолжительного периода распределяется на массу продуктов», производимых с его участием. (Там же, том II, стр. 177).
«… Различие между рабочей силой и машиной состоит (…) в том, что труд, затрачиваемый рабочим, целиком входит в стоимость продукта, в то время как стоимость машины переходит на продукт лишь по частям». (Там же, том II, стр. 220).
«В течение того времени, за которое основной капитал сделает лишь один оборот, оборотный капитал успевает сделать несколько оборотов». (Там же, том II, стр. 188).
«Эта часть капитальной стоимости, фиксированная» в средствах труда, «совершает обращение, как и всякая другая» [её] «часть. (…) Но обращение рассматриваемой здесь части капитала является своеобразным. Она не обращается в своей потребительной» (натуральной) «форме, обращается только её стоимость, и притом лишь постепенно, частями, в той мере, как она переносится с рассматриваемой части капитала на продукт, который обращается как товар» в своей натуральной форме. (Там же, том II, стр. 177).
«Благодаря такой особенности эта часть постоянного капитала приобретает форму основного капитала (fixes Kapital). В противоположность ему все другие вещественные составные части капитала (…) образуют оборотный или текучий капитал». (Там же, том II, стр. 178).
«Всякое средство труда (…) или орудие производства всегда целиком принимает участие в процессе труда и всегда лишь частями, пропорционально его среднему ежедневному износу – в процессе образования стоимости». (К. Маркс «Капитал», том I «Процесс производства капитала», М., Политиздат», 1978,  стр. 399).
Итак, мы выяснили, что согласно Смиту оборотный капитал, это – капитал, который приносит доход или прибыль, постоянно уходя от своего обладателя в одной форме, (денежной или товарной), чтобы тут же вернуться к нему в другой (товарной или денежной). В отличие от оборотного, основной капитал, это – капитал, приносящий доход или прибыль без таких переходов со сменой его форм.
Мы, кроме того, увидели, что капитал, потраченный на производство определённого количества товаров и полностью возместившийся тотчас после продажи этого их количества, Маркс называет оборотным, а тот капитал, который при этом возместился лишь частично, он называет основным (фиксированным).
Именно в этих, раскрытых Марксом значениях, употребляет теперь экономическая наука категории «основной капитал» и «оборотный капитал». И, принимая во внимание именно эти их значения, выработаны и современные принципы бухгалтерской отчётности.
Это проникновение Маркса в самое сердце явления по определению должно было оказаться более плодотворным, чем простое указание на его (явления) поверхностные признаки, которым ограничился Адам Смит. И первый плод такого проникновения не замедлил завязаться: в одной из приведённых цитат Маркс ставит вопрос о скорости, с которой возмещается основной капитал. Вопрос этот, как теперь выяснилось, исключительно важен и носит фундаментальный характер. Пытаясь дать на него ответ, Маркс утверждает, что фиксированная в средствах труда часть капитальной стоимости, поступает в обращение «в той мере, как она переносится с рассматриваемой части капитала на продукт». (Цитировалось выше).
Впредь, излагая воззрения Маркса на скорость возмещения основной части капитала, а также на постоянную и переменную его части, я буду иногда прибегать к таким приёмам их изложения, как если бы я был с ними согласен. Это я буду делать для того, чтобы избежать большого числа оговорок.
Маркс иллюстрирует свои представления примерным расчётом:
«… машина, которая служит ежедневно по 16 часов в течение 7.5 лет, охватывает такой же период производства и присоединяет к совокупному продукту такую же стоимость, как та же самая машина, если она служит ежедневно по 8 часов в течение 15 лет. Но в первом случае стоимость машины была бы возмещена вдвое быстрее, чем во втором, и капиталист поглотил бы в первом случае при помощи этой машины столько же прибавочного труда за 7.5 лет, сколько во втором случае – за 15 лет». (Там же, том I, стр. 415).
То есть, в числе прочего, Маркс хочет указать здесь на два обстоятельства.
Во-первых, на то, что машина присоединяет к продукту только свою стоимость (не больше), сколько бы она ни служила (5 лет, 10 лет, 20 лет…).
Во-вторых, на то, что скорость перенесения капитальной стоимости на продукт может быть выше или ниже в зависимости от продолжительности рабочего дня. В самом деле: если мы удвоим его продолжительность, то мы станем производить в два раза больше товаров и тем самым мы сможем в два раза быстрее вернуть деньги, вложенные в применяемый на нашем производстве механизм. Но не будем забывать, что тем самым мы вдвое увеличиваем нагрузку на машину, окупить которую мы стремимся, и она будет изнашиваться также вдвое быстрее. При этом, какой бы ни была продолжительность рабочего дня, цена машины, при её возмещении, распределится на всю массу продукта, произведённого с её помощью в течение всего периода её службы.
Обобщая эти замечания Маркса, можно сделать следующий вывод: скорость перенесения стоимости основного капитала на товарную массу, производимую с его участием, может увеличиваться или уменьшаться, но она всегда равна скорости его износа. Эти две скорости могут расти или падать только синхронно и в одинаковой степени.
Далее.
Говоря о продолжительности «жизни» основного капитала, Маркс полагает само собой разумеющимся, что на продукт, производимый с его (основного капитала) помощью в течение всей его «жизни», переносится не только сумма, потраченная на его приобретение, но и суммы, которые были потрачены на его поддержание в рабочем состоянии. Подобно тому, как, если мы говорим, что человек в среднем живёт семьдесят лет, то мы при этом молчаливо предполагаем, что в течение своей жизни он соблюдает известные правила гигиены и своевременно принимает обычные меры к самосохранению:
«Перенесение стоимости вследствие изнашивания основного капитала рассчитывается по средней продолжительности его жизни, но эта средняя продолжительность жизни, в свою очередь рассчитана на то, что всё время будет авансироваться добавочный капитал, необходимый для содержания его в исправности» (там же, том II, стр.197).
Мало того.
По мнению Маркса, представление о величине той суммы, которую капиталисту следует приберечь для обслуживания и ремонта основного капитала, формируется у капиталиста в результате опыта, приобретаемого им в процессе его предпринимательской деятельности.
«Опыт показывает среднее количество таких происшествий» (поломок) «и средний объём работ по содержанию и ремонту, необходимых в течение среднего периода жизни основного капитала, вложенного в определённую отрасль производства. Этот средний расход распределяется на средний период жизни основного капитала и соответствующими частями прибавляется к цене продукта, следовательно, возмещается посредством продажи последнего». (Там же, II том, стр. 197).
По-видимому, Маркс полагает, что расчёт, в соответствии с которым осуществляется возмещение сумм, потраченных на приобретение, обслуживание и ремонт основного капитала, состоит в следующем.
Пусть срок службы некоторого основного капитала составила 11 лет;
Пусть, далее, его цена при приобретении составила 10 млн. у.е.;
Пусть, кроме того, сумма, истраченная на поддержание его в рабочем состоянии в течение всего срока его службы (11 лет) составила 1 млн. у.е.;
Пусть, к тому же, количество единиц товара (каких-либо изделий), которые были произведены за эти 11 лет, составило 110 тысяч штук. Это общее количество изделий (110 тыс.) рассчитывается предпринимателем, исходя из того их количества, которое производится в течение одного дня. – Капиталист знает, какое количество изделий производит его предприятие за один день. Эта дневная норма умножается на 365 (количество дней в году), а затем – на 11 лет (срок жизни капитала).
Тогда, согласно заданным условиям и приведённым высказываниям Маркса, цену основного капитала (10 млн.) следует сложить с суммой, истраченной на его поддержание в рабочем состоянии (1 млн.) и полученную сумму (11 млн.) – разделить на 110 тысяч изделий, которые капиталист предполагает произвести с помощью этого основного капитала в течение 11 лет. Выполнив указанные действия, мы получим сумму в 100 у.е. (11 млн. у.е. : 110 тыс. изделий = 100 у.е.).
Следовательно, капиталист, желая вернуть вложенные в приобретение и ремонт основного капитала суммы, должен, согласно Марксу, включить 100 у.е. в цену каждого из 110 тысяч изделий. И понятно, что в год капиталист будет возмещать 1 млн. у.е. из 11 млн. у.е, которые он авансировал на обозначенные цели. Таким образом, к тому времени, когда основной капитал износится настолько, что от него ничего не останется, суммы, уплаченные на его покупку, содержание и ремонт, окажутся у нашего капиталиста в кармане, и он будет готов приобрести другой, новый основной капитал.
Вряд ли можно истолковать приведённые высказывания Маркса как-то иначе.
Итак, по мнению Маркса, скорость переноса стоимости основного капитала на производимый с его участием продукт равна скорости его износа. Скорость же возмещения сумм, затрачиваемых на ремонт основного капитала, соответствует скорости возмещения суммы, затраченной на его приобретение, так что на каждый возмещённый рубль второй (первоначально авансированной) приходится соответствующая возмещённая часть первой (употребляемой на поддержание и ремонт).
Что же касается А. Смита, то он ничего не может сказать ни о таком перенесении стоимости, ни о скорости такого перенесения, так как самого перенесения капитальной стоимости на продукт, по его мнению, не существует. Как уже не раз отмечалось выше (см. главу II), он полагает, что предприниматель закладывает в цену товара лишь ренту собственника, зарплату работника и свою прибыль, которую он каким-то образом умудряется извлечь, не возместив всех своих вложений в здания, оборудование, сырьё и вспомогательные материалы.
В заключение разговора о возмещении сумм, затрачиваемых на техническое обслуживание и ремонт, можно указать, что Маркс затрудняется в вопросе о том, к какому капиталу следует «приписать» эти суммы:
«Этот капитал, затрачиваемый на собственно ремонт, в некоторых отношениях составляет капитал особого рода: его нельзя отнести ни к оборотному, ни к основному капиталу, но всё же его скорее можно причислить к первому, так как он принадлежит к категории текущих затрат». (Там же, II том, стр. 197).
В данном случае Маркс не выдерживает своего собственного установления. Суммы, затрачиваемые на поддержание основного капитала в исправности, в сущности, призваны восстанавливать его натуральную форму, и в денежной форме они могут возмещаться, как и он сам, только частями. Поэтому указанные суммы могут быть причислены исключительно к основной части капитала, но никак не к оборотной. Уж, если найден точный критерий для отличия двух его частей друг от друга, то к чему от такого критерия отступать?

2.

Чтобы до конца выяснить используемый Марксом понятийный аппарат в нужном для нас объёме, надо сказать здесь несколько слов о таких, введённых Марксом понятиях, как «постоянный капитал» и «переменный капитал».
Марксу показалось недостаточным разделение капитала на его основную и оборотную части. Таким разделением, на его взгляд, затушёвывалась эксплуататорская сущность капитализма (см. первую из приведённых в этой главе цитат из «Капитала»). И для того, чтобы выявить эту его эксплуататорскую сущность, Маркс счёл необходимым различать ещё два подразделения капитала: капитал постоянный и капитал переменный.
По его мнению «средство производства никогда не отдаёт продукту больше стоимости, чем оно утрачивает в процессе труда вследствие уничтожения своей собственной потребительной ценности» (то есть вследствие его износа). (Там же, том I, стр. 215).
«Итак, та часть капитала» (капитальной суммы), «которая превращается в средства производства, т.е. в сырой материал, вспомогательные материалы и средства труда, в процессе производства не изменяет величины своей стоимости. Поэтому я называю её постоянной частью капитала, или, короче, постоянным капиталом.
Напротив, та часть капитала» (капитальной суммы), «которая превращена в рабочую силу, в процессе производства изменяет свою стоимость. Она воспроизводит свой собственный эквивалент и сверх того избыток, прибавочную стоимость, которая, в свою очередь может изменяться, быть больше или меньше. Из постоянной величины эта часть капитала непрерывно превращается в переменную. Поэтому я называю её переменной частью капитала, или, короче, переменным капиталом». (Там же, том I, стр. 220).
Другими словами, капитал, согласно Марксу и вразрез с мнением Смита, растёт потому и только потому, что растёт его переменная часть. Понятно, что в соответствии с таким представлением, средства производства приносить прибыль не могут. Потому они и были названы Марксом постоянной частью капитала.
Маркс полагает установленным, что возрастание капиталов предпринимателей происходит именно в результате эксплуатации ими трудовых коллективов их предприятий. Вся «фишка», на его взгляд, заключается в том, что трудовой коллектив обходится капиталисту в меньшую сумму, чем сумма, которую он получает после продажи продукта, произведённого на его предприятии в течение «жизни» основного капитала, за вычетом из неё сумм, авансированных на постоянную часть капитала…
Здесь же попутно можно ещё указать, что если из этой суммы вычесть кроме постоянной части капитала ещё и сумму, авансируемую на заработную плату, которая уплачивается трудовому коллективу, то у капиталиста останется на руках, как раз, не что иное, как его прибыль, ради которой им и затеваются все его хлопоты. Вычисленная таким образом прибыль, это, по мнению Маркса, – та самая сумма, на которую и возрастает первоначально авансированная капитальная стоимость, и которая производится на свет исключительно переменной её частью (переменным капиталом).
Итак, общая понятийная картина, нарисованная Марксом, такова:
Основной капитал представляет собой часть постоянного капитала, который переносит на продукт, производимый с его участием, только лишь уплаченную за него сумму, не увеличивая при этом общую капитальную стоимость. Основной и постоянный капиталы отличаются друг от друга лишь тем, что первый переносит свою стоимость на производимые с его помощью товары частями, а второй – после вычета из него первого – сразу, целиком. Но, ни постоянный капитал вообще, ни входящий в его состав основной капитал в частности, не являются причиной возрастания всего авансируемого капитала, поскольку они сами по себе не способны к возрастанию, а способны только к перенесению на продукт уплаченной за них цены.
Далее, следует иметь в виду, что, если из постоянного капитала вычесть основной, то получится только часть оборотного капитала (сырьё и вспомогательные материалы). Если к этой части оборотного капитала прибавить переменный капитал, затрачиваемый на покупку рабочей силы (наём работников), то получится оборотный капитал в полном составе. Переменный капитал, таким образом, являясь частью оборотного капитала и перенося свою стоимость (заработную плату) на производимый продукт целиком, производит стоимость, превышающую по своему размеру его собственную. Величина этого превышения – прибыль. Это значит, что возрастание капитала обеспечивается исключительно его переменной частью. В этом для Маркса «закон и пророки» капиталистической эксплуатации. И снова напомню, что способность приносить доход и прибыль Адам Смит, в отличие от Маркса, приписывал всем частям капитала.

3.

Теперь о главном.
Следует до конца отдавать себе отчёт в том, какой именно смысл мы станем вкладывать в слова «здания и оборудование (основной капитал), используемые в производственном процессе, постепенно (частями) переносят свою стоимость на производимый с их помощью продукт». Ведь, если назвать вещи своими именами, то окажется, что капиталист, в сущности, продаёт по частям свой основной капитал потребителю, коль скоро он берёт за него деньги с последнего.
Вглядимся в существо дела.
Если капиталист, к примеру, производит рубашки, закупая для этого соответствующие материалы (полотно, нитки, пуговицы), то эти материалы переносят свою стоимость на конечный продукт производства таким именно образом, что они оказываются, в конце концов, в руках потребителей, купивших эти изделия. – Полотно, пуговицы и нитки, потребовавшиеся для изготовления рубашки, переходят к её покупателям в оплаченном ими объёме в момент соответствующей купли-продажи. Ведь, ясно, что рубашка не может быть передана без материалов, из которых она сработана. Помимо перечисленных материалов, потребители, покупая указанный продукт, оплачивают также совокупный труд всех работников пошивочной мастерской, занятых в его производстве. Этот их труд также вполне зримый: полотно, нитки и пуговицы передаются покупателю не сами по себе, а в виде рубашки, в которую они претворены усилиями этих работников. Но, впрочем, мы не станем здесь обрисовывать судьбу всех составных частей цены названного товара. Нас теперь, прежде всего, занимает судьба основного капитала. То есть нас интересует здание, в котором располагается пошивочная мастерская и оборудование, используемое для изготовления рубашек (швейные машинки, оверлоки, столы, утюги, гладильные доски и тому подобное). Ведь потребитель оплачивает капиталисту основной капитал так же добросовестно, как он оплачивает ему оборотный. Но, оплачивая полотно, нитки, пуговицы и труд работников, он всегда получает на руки то, за что он заплатил: полотно, нитки и пуговицы, претворённые работниками в рубашку. А оплачивая мастерскую и оборудование, он ничего на руки не получает. Однако, по мнению Маркса, это отнюдь не означает, что потребитель не купил основной капитал предпринимателя. Разумеется, он его купил. А не получил он его на руки лишь потому, что он купил его уже пришедшим в полную негодность. И каждый покупатель одновременно с рубашкой приобрёл соответствующую долю этой полной негодности основного капитала. Маркс уверяет, что после изготовления каждой рубашки к ней «прицепляется» ровно такая часть его (основного капитала) цены, на которую он износился и подешевел. Если, допустим, он чуть-чуть подносился и, вследствие этого, подешевел на 20 у.е. после изготовления одной рубашки, то, стало быть, в цену этой рубашки из цены основного капитала перекочевало ровно 20 у.е. (не больше, то есть без какого-либо приращения). И так происходит после изготовления каждой рубашки до тех пор, пока вся цена основного капитала, раздробившись, ни перекочует во множество рубашек. Так, вот, к тому времени, как вся его стоимость уйдёт в цену рубашек, к этому же самому времени он, как раз, становится абсолютно непригодным, к какому бы то ни было использованию. То есть он оказывается к этому времени полностью разрушенным. Уж, такое совпадение, ничего с этим не поделаешь. И мы, таким образом, приходим к тому выводу, что наш гипотетический потребитель, купив основной капитал у нашего гипотетического предпринимателя, не получил его на руки только потому, что весь участвовавший в данном производстве основной капитал, постепенно перестал существовать. Он израсходовался так же, как израсходовалось электричество, потребовавшееся для производства этих рубашек. – И, надо полагать, что даже пыль, в которую он медленно превратился, была, по-видимому, унесена ветром.
Существует надобность представить себе это более наглядно.
Пусть продолжительность «жизни» некого основного капитала составляет ровно 10 лет.
Пусть в течение этих 10 лет с помощью означенного основного капитала был изготовлен и продан ровно 1 миллион рубашек, причём ни один из покупателей не приобрёл более одной рубашки из указанного их миллиона. Тогда покупателей, как и рубашек тоже оказывается 1 миллион. Пусть, к тому же, каждая рубашка была продана покупателям по цене 100 условных единиц. Тогда стоимость всех рубашек составит 100 млн. условных единиц. Допустим, далее, что цена, за которую приобретался основной капитал при организации данного производства, составила 20 млн. у.е. (то есть пятую часть совокупного валового продукта, произведённого и проданного за всё время его (основного капитала) «жизни»).
Учитывая то обстоятельство, что возмещение капиталистом своего основного капитала есть, как мы уже отметили, не что иное, как его продажа по частям покупателям рубашек, мы вправе допустить, что эти покупатели в количестве 1 млн. человек явятся к капиталисту и потребуют проданный им основной капитал в полном объёме. Тогда, признав безусловную справедливость их требований, предприниматель по существу этих претензий может ответить им, примерно, следующее:
«Дело обстояло таким образом», – вероятно, скажет он, – «что после каждой сшитой рубашки основной капитал ветшал, и пришло время, когда он разрушился настолько, что никакой ремонт уже не мог вернуть его в рабочее состояние. В конце концов, он превратился в хлам. Чтобы соблюсти экологические требования к местности, где находилась моя мастерская, я договорился с мусороперерабатывающим заводом об утилизации этого хлама. Его доставка к месту переработки обойдётся мне точно в такую же сумму, какую обещал мне уплатить за этот хлам мусороперерабатывающий завод. Но если вы хотите забрать этот мусор, то я буду вам благодарен за избавление меня от лишних хлопот».
Что ж. Если дело действительно обстоит именно так, как рассказал об этом производитель рубашек, то вряд ли можно усмотреть в таком ходе дела какую-либо несправедливость. Замечу только, что указанные претензии потребителей могут прекратиться только в такой ситуации, при которой производитель сбывал свои изделия, обходясь без посредничества торговой организации. В противном случае появляются вопросы к возможному торговому посреднику (а окупились ли, к примеру, магазины и торговое оборудование этого последнего?). Ведь торговец тоже закладывает в цену продаваемых им товаров стоимость своего основного капитала, и тем самым он тоже постепенно продаёт его потребителям.
Не знаю, догадывается ли уже читатель, зачем я так тщательно выясняю все обстоятельства возмещения основного капитала, но он уже, наверное, обратил внимание на то, как красиво и складно это возмещение выглядит в представлениях Маркса. Но, как мы покажем ниже, весь этот процесс возмещения в действительной жизни обставлен совсем иначе.

4.

А теперь о самом главном.
В 1996 году я приобрёл для своего предприятия грузовые автомобили марки Газ – 33021 («Газель») по цене 30 тысяч рублей за единицу (здесь и далее, в тех случаях, если точность не принципиальна, я буду округлять числа до их целых значений). Автомобили были закуплены в Нижнем Новгороде, откуда они прибыли к месту назначения своим ходом и с коммерческим грузом, который был закуплен там же, в Нижнем Новгороде. Каждая машина перевезла такую часть груза, которая была приобретена за 22 тысячи рублей и впоследствии реализована за 41 тысячу рублей. Таким образом, разница между ценой приобретения товара и ценой его сбыта составила 19 тысяч рублей (весь расчёт я произвожу именно для той части груза, которая была транспортирована только одной из машин). После того, как из этой суммы были сделаны все соответствующие вычеты (о которых ниже), на мою долю пришлось ещё 10 тысяч рублей. – (Цены, для избегания недоразумений, я указываю уже в деноминированных рублях, то есть в тысячах, а не в миллионах).
Как человек любознательный и хорошо ориентирующийся в политической экономии, я задался вопросом о происхождении этой суммы. Такие суммы, происхождение которых я не мог себе объяснить, имели место постоянно, но в этот раз я впервые задумался об этом серьёзно. Однако ответ на этот свой вопрос я нашёл не сразу, а только через несколько лет, когда, отдыхая на черноморском побережье, я штудировал Адама Смита. Озарение посетило меня при чтении следующего текста:
«Человек, изучивший с затратой большого труда и продолжительного времени какую-либо из тех профессий, которые требуют чрезвычайной ловкости и искусства, может быть сравнён с (…) дорогой машиной. Следует ожидать, что труд, которому он обучается, возместит ему сверх обычной заработной платы за простой труд, все расходы, затраченные на обучение… И это должно быть осуществлено в не слишком продолжительный промежуток времени, поскольку человеческая жизнь имеет весьма неопределённую продолжительность, как это рассчитывается применительно к более определённому сроку работы машины». (А. Смит «Исследование о природе и причинах богатства народа», М., «Эконов», «Ключ», 1993, стр. 165 – 166).
По прочтении этих слов меня тотчас осенило, что предприниматели, стремясь как можно быстрее возвратить все авансированные ими в дело суммы, руководствуются отнюдь не придуманными Марксом правилами, о которых говорилось выше, а страхом перед будущей неизвестностью. Они не знают, что будет с их бизнесом и с ними самими завтра и поэтому спешат вернуть свои деньги сегодня. Государственная же политика всегда отвечает этим их устремлениям, обеспечивая предельную монополизацию рынка. И упрекать предпринимателей в такой их «торопливости» излишне: они поступают разумно. Плохо здесь не то, что они стараются вернуть вложенные в дело деньги как можно быстрее, а то, что они не теряют прав собственности на свой основной капитал после того, как они возьмут с общества за него деньги (то есть после того, как он окупится).
Одновременно с этой посетившей меня мыслью я вспомнил о 10 тысячах рублей, высвободившихся после продажи нижегородских товаров. – Тех самых, происхождение которых я тогда не мог себе объяснить. Тут я, наконец, понял, что эта сумма была не чем иным, как окупившейся частью стоимости каждого из автомобилей. То есть мой основной капитал, представленный упомянутыми машинами, после реализации привезённого из Нижнего Новгорода груза, окупился на треть при нулевом, практически, износе!
Мало того, после осуществления ещё двух столь же выгодных рейсов за товаром и после сбыта последнего, что произошло вскоре после сбыта предыдущего упомянутого первого (нижегородского) груза, мой упомянутый основной капитал окупился уже в полном объёме. К этому времени автомобили совершили пробег от 1900 км до 2100 км. Они прошли плановое ТО, с их карбюраторов были удалены заслонки, ограничивающие подачу топлива, и они стали готовыми к полноценной эксплуатации…
Я ещё раз обращаю внимание читателя: приобретённые мной автомобили (мой основной капитал) окупились уже к тому моменту, когда они едва лишь успели пройти минимальную обкатку и только-только стали готовыми к полноценной эксплуатации.
Я думаю, что покупатели, оплатившие мои машины посредством приобретения моих товаров, если бы они явились ко мне за моим основным капиталом, то им в отличие от миллиона упомянутых покупателей рубашек было бы, что с меня взять. Однако получилось так, как получилось. Я, в сущности, удвоил основную часть своего капитала, удержав её у себя: в денежной форме (возмещённое вложение) и в натуральной форме (сэкономленные, – выразимся так, – за счёт покупателей моих товаров автомобили). Как говорится, почувствуйте разницу между действительным процессом возрастания капитала и взглядом на этот же процесс Маркса. Маркс думал, что капиталист увеличивает свой капитал исключительно путём эксплуатации трудового коллектива своего предприятия. В действительности же капитал прирастает ещё и путём скрытой эксплуатации конечного потребителя производимых товаров: часть своего времени, отпущенного ему для жизни «на этой проклятой Земле», он (потребитель) безвозмездно трудится на всех производителей всех товаров и на всех их (товаров) продавцов. То есть потребитель товаров эксплуатируется их производителем и их продавцом, не являясь при этом нанятым ими работником. Чтобы подвергнуться эксплуатации (в сущности – обкрадыванию) человеку достаточно лишь что-нибудь купить.
Самое время припомнить Марксу его слова.
а). «Эта часть постоянного капитала» (речь идёт об основной части капитала) «передаёт свою стоимость продукту в той мере, в какой она вместе со своей собственной потребительной ценностью утрачивает свою собственную меновую стоимость» (там же, том II, стр. 176).
Нет, Карл, совсем не «в той мере», а значительно в большей. Меру, в которой основной капитал переносит свою стоимость на производимый с его помощью продукт, определяет совсем не скорость его износа, а степень монополизации рынка, о чём уже достаточно подробно говорилось в 1-ой главе этой книги. Чем сильнее монополизирован рынок, тем в большей мере скорость передачи стоимости основного капитала продукту обгоняет скорость его (основного капитала) износа. К тому моменту, когда его износ (цифры условные) составит 10 %, он успевает перенести на продукцию 50 % своей стоимости, а при износе в 20 % он успевает перенести на неё уже всю свою стоимость. Именно в этот момент предприниматель должен терять права на свой основной капитал, а народ – обретать их.
б). «Износ (оставляя в стороне моральный износ) есть та часть стоимости, которую основной капитал вследствие его использования постепенно передаёт продукту, – передаёт в той средней мере, в какой он утрачивает свою потребительную ценность» (там же, том II, стр. 190).
Опять мимо: и не «в той», и не в «средней» мере.
О «средней» мере здесь сказано только для красоты.
Выдавая желаемое за действительное, Маркс рисует процесс перенесения стоимости основного капитала с одной его формы (здания и оборудование) на другую его форму (производимый продукт) таким, каким его ещё только предстоит сделать. К такому справедливому перенесению стоимости человечество ещё только тянется, оно о нём ещё только грезит в своих снах и смутных видениях. Чтобы основной капитал действительно стал переносить на производимый с его помощью продукт только свою стоимость (потраченную на него сумму), необходимо, чтобы он перестал быть капиталом. Производственные здания и оборудование должно быть просто производственными зданиями и оборудованием, но никак не частью капитала. То же самое можно сказать и об остальных его частях. Другими словами: отношения между людьми должны измениться. Но об этом мы поговорим в специально посвящённой этому вопросу главе.
Я уже не раз отмечал, что в отличие от Маркса, Адам Смит приписывал всем частям капитала способность приносить прибыль его обладателю, включая и основную его часть. Так, вот, выражаясь его словами, я извлёк прибыль из основной части капитала, «удерживая её в своём обладании». Правда, Смит полагал это по наитию, не объясняя и не представляя себе тайны рождения прибыли…
Да. Здесь нам надо приостановиться, чтобы сделать важное утверждение: одной из составных частей прибыли и, вместе с тем, дохода предпринимателя является окупившаяся и удержанная им у себя основная часть его капитала. Маркс объяснил лишь часть тайны рождения прибыли, над прояснением которой, справедливости ради надо сказать, неплохо поработал уже Рикардо. Однако, убедительно и очень правдоподобно отвергнув это мнение Смита (хоть и необоснованное), Маркс на долгие годы плотно затворил двери к остальной части этой тайны. Теперь я говорю здесь о раскрытии ещё одной части этой тайны. А вся тайна состоит в том, что каждая из известных ныне частей капитала способна выступить обеспечительной причиной его возрастания, и является ничуть не менее переменной, чем та часть, которая затрачивается на наем рабочей силы. То есть все его части имеют свойство являться переменным капиталом, поскольку каждая из его частей способна обеспечить его неосновательное (неоправданное) увеличение, – увеличение за счёт труда других. Однако справедливо и то, что все эти части капитальной стоимости могут утратить эту свою способность к порочному возрастанию. Для этого необходимо законодательно определённым образом изменить общественные отношения (подробно об этом в главах «Сумерки капитала» и «Как нам обустроить ноосферу»). Здесь мы говорим о таких способностях лишь основной части капитала. О подобных свойствах остальных его частей мы поговорим в соответствующих главах настоящего сочинения. Теперь же, несколько забегая вперёд, я скажу об этом всего несколько слов.
Можно создать экономические условия, при которых наибольшую часть цены товаров будет представлять цена на сырьё. Тогда золотой дождь прольётся на тех, кто поставляет на рынок сырые материалы. Можно создать условия, при которых наибольшая часть цены товаров будет представлена ценной на энергоносители (бензин, электричество и т.д.). Тогда озолотятся поставщики энергоносителей. А можно сделать так, что наибольшая часть цены товаров сосредоточится в цене на земельные участки. Рикардо в своих «Началах политической экономии …» в главе «О прибыли» описывает совершенно реальные экономические условия, в которых рента способна «пожрать» весь чистый доход нации. Но этот весь чистый доход нации можно при желании «уводить» и через сферу ЖКХ, и через фондовый рынок, и через государственные закупки и прочими разными способами. Существо «бизнеса» в таких случаях состоит в том, чтобы, находясь в спайке с властью, последовательно надувать «пузырь» той или иной части цены товаров или услуг. А знать заранее, какой именно пузырь будет надуваться в ближайшее будущее, то же самое, что заранее знать наиболее выгодную сферу приложения капиталов на ближайшую перспективу. «Кухня» выстраивания схем извлечения национального богатства в распоряжение немногих частных лиц несложная. С этим вполне справляются заурядные бандиты.
Капитал с его прибылью лукав и многолик. Вы его – в дверь, а он к вам – в окно. Такой кавалерийской атакой, какая была предпринята в октябре 1917 года, его не выкурить. Нужна более тонкая и кропотливая работа. Противостоять капиталу могут только образованные люди, вооружённые необходимыми знаниями и способные к самоорганизации. Любые знания, в том числе и знание политической экономии, нужны нам не сами по себе, а главным образом – для воплощения христианского идеала вечной жизни. Несправедливое распределение национального дохода душит жизнь, справедливое – даёт ей простор для развития, укрепляет и продлевает её. Любая наука, если она не преследует цель сохранить и продлить жизнь, а в идеале – сделать её вечной, возобновляемой в любых условиях, деградирует.
Вернёмся, однако, к основной части капитала и подведём некоторые промежуточные итоги наших исканий.
Мы выяснили, что предприниматель распределяет сумму, потраченную им на основной капитал вовсе не на весь продукт, который он предполагает произвести с его (основного капитала) участием и в течение всего срока его (основного капитала) «жизни». (Узнать это количество продукта заранее невозможно). Мы выяснили, что он распределяет сумму, о которой идёт речь, на существенно меньшую часть этого продукта. При этом он следит лишь за тем, чтобы цена производимого им продукта была доступной для потребителя, и чтобы товары его продавались с приемлемой для его бизнеса скоростью.
Мы, кроме того, согласились и с тем, что такое поведение предпринимателя разумно и оправдано.
Мы также выяснили, что элементарные соображения справедливости требуют прекращения прав собственности предпринимателя на его основной капитал сразу после того, как этот последний окупится.

Многие из моих собеседников, с которыми я делился вышеизложенными мыслями, на вопрос о том, к кому должны переходить права на основной капитал, после того, как предприниматель вернул вложенную в него сумму, отвечали, что они (права) должны переходить к трудовому коллективу, работающему под началом этого предпринимателя. Странная, надо сказать, логика. И с какой бы это стати? Ведь основной капитал оплатили покупатели товаров, а не их производители. Производители могут лишь войти в число покупателей произведённых ими самими товаров, если они решат приобрести их на общих основаниях. И, разве не совершенно очевидно, что права на окупившийся основной капитал должны переходить к тому, кто его оплатил?
Все предприятия постепенно и в разное время реализуют продажу своих товаров самым разным людям. И нет большой надобности, устанавливать, кому именно. Покупателем является весь народ, передвигающийся и мигрирующий. Следовательно, и права на окупившийся основной капитал должны переходить ко всему народу. А это значит, что после того, как предприниматель возместит потраченные на свой основной капитал суммы, он должен повторно покупать его у народа, уплачивая за него деньги в федеральный бюджет.
Разумеется, такой ход дела должен был бы иметь место и в моей ситуации.
При наличии соответствующего законодательства я должен был бы потерять право собственности на все мои окупившиеся автомобили, которые, в свою очередь, должны были быть выставлены на аукцион и проданы тому, кто предложит за них большую сумму. Хотя, по большому счёту, внесение наибольшей суммы за обретение вторичного права собственности на окупившийся основной капитал совсем необязательно. Ведь новый собственник этих машин потеряет на них право тотчас, как только он возместит уплаченные за них деньги. Если внесённая им сумма будет мала, он будет очень недолго владеть автомобилями, если велика, – долго. Поэтому будет разумнее всего, если окупившийся основной капитал будет периодически (по мере его окупаемости) вновь приобретаться его прежним собственником с ежегодной, скажем, в 5 % скидкой на износ до тех пор, пока он сам не захочет выставить его на аукцион, или пока от его основного капитала ничего не останется. Хотя такой момент трудно представить: от машин и зданий всегда что-нибудь, да остаётся. И как бы ни были ничтожны эти остатки, распоряжаться ими, если предприниматель возместил свои в них вложения, вправе только потребитель, то есть общество в целом, а не их былой собственник.
Здесь уместно сказать несколько слов в связи с новейшей историей нашего государства.
Демократическая общественность России уже много лет сетует на то обстоятельство, что ряд крупнейших предприятий страны в результате знаменитых залоговых аукционов перешли в частные руки за очень и очень небольшие суммы денег. В интернет выложены данные, в соответствии с которыми сумма, уплаченная, скажем, за «Норильский никель» составила $180 млн. при годовой прибыли этого предприятия в $1,5 миллиардов. (То есть указанная прибыль в $1,5 млрд. была получена уже после того, как была возмещена первоначально авансированная сумма в $180 млн., причём и возмещение аванса и получение прибыли произошло в течение года). Исходя из этих данных и не углубляясь в строгие подсчёты, на «вскидку» можно заключить, что основной капитал «Норильского никеля» окупается 6 – 8 раз в год. Следовательно, за прошедшие с момента его покупки 15 лет (ноябрь 1995 – ноябрь 2010) владельцы этого предприятия должны были перечислить в бюджет РФ от 90 до 120 раз свою первоначально вложенную в него сумму ($180 млн. долларов), что составило бы, примерно, $21 миллиард. Беспокоиться, поэтому, следует не столько о том, что уплаченные на залоговых аукционах суммы были малы, сколько о том, почему по мере их возмещения хозяева этих предприятий регулярно не перечисляют соответствующие (колоссальные, в общем-то) суммы в российский бюджет. Или побеспокоиться следует о том, почему в связи с состоявшимся многократным возмещением этих сумм, систематически не проводились последующие, очередные аукционы по продаже упомянутых предприятий. И это касается всех, так называемых, хозяйствующих субъектов без исключений, начиная с киосков, продолжая супермаркетами и кончая такими гигантами, как «Газпром». В общем, выходит так, что почти вся основная часть совокупного капитала России принадлежит всему её народу, а не какой-то небольшой его части.

Всё, что мы покупаем для удовлетворения своих бытовых нужд (личных, семейных, коллективных), мы вправе удерживать у себя сколько угодно долго. Но дело обстоит совсем иначе, если что-либо приобретается для занятий, связанных с извлечением прибыли. В сфере предпринимательства ничто не может быть приобретено раз и навсегда потому, что капиталист всегда реализует своё стремление возместить все вложенные в дело суммы и получить сверх того прибыль. Это его стремление неуничтожимо. В противном случае капитал прекращает быть капиталом. Но тем самым капиталист продаёт всё то, во что он вложил деньги. Он продаёт и свой основной и свой оборотный капиталы, причём основную часть своего капитала, – теперь это нами установлено, – он продаёт раньше, чем та придёт в негодность. А раз так, то права собственности на основной капитал должны обращаться вместе с самим основным капиталом с периодом его, по крайней мере, полного обращения. Они должны обретаться, утрачиваться и снова обретаться по мере вложения, возмещения и нового авансирования предпринимателем своих денег в производственные здания и оборудование, участвующие в его бизнесе. Со временем можно ввести авансовые платежи (помесячные или поквартальные), когда предприниматель будет вновь приобретать ту часть основного капитала, которая окупилась в течение месяца или квартала.
Если обращение прав собственности на основной капитал в обозначенном режиме возымеет место, это, как раз, и станет исполнением необходимого (но недостаточного) условия уничтожения капитала вообще и демократизации всей нашей жизни. Обращение этих прав является также и необходимым условием того, чтобы производственные здания и оборудование переносили на производимый с их помощью продукт только свою стоимость (не непосредственно, а в результате) и ничего кроме неё. Мало того. В случае такого обращения указанных прав, отпадает необходимость в установлении прогрессивного налога на доходы, который, в сущности, есть не что иное, как попытка «в слепую» и очень неточно изъять из оборота капиталиста в пользу общества, в том числе, именно возмещённый им (капиталистом) основной капитал. Вот вам и новый принцип налогообложения.
Об иных последствиях указанного обращения прав (ближайших и отдалённых) мы поговорим позже.
Микроэкономика и макроэкономика одной крови. Поэтому всё вышесказанное по отношению к первой является справедливым и сохраняет свой фундаментальный характер для второй. То есть в хозяйственных отношениях между государствами мы можем наблюдать те же процессы, которые мы теперь отслеживаем между производителем и потребителем внутри каждого из государств.
Если, for example, государство «А» торгуя с государством «Б» имеет в этих отношениях с ним отрицательный внешнеторговый баланс, это означает, что граждане государства «А» безвозмездно финансируют создание производственных мощностей в государстве «Б» в объёме его отрицательного значения. И соображения справедливости в этом случае требуют, чтобы предприниматели государства «А» выплачивали гражданам государства «Б» эквивалент соответствующих частей их окупившихся основных капиталов. В противном случае государству «Б» следует предпринять усилия по ограничению доступа на свой внутренний рынок товаров из государства «А», но не путём установления или увеличения таможенных пошлин. – Таможенные пошлины в идеале должны быть вовсе отменены. – Такое ограничение доступа товаров на свой рынок государство «Б» должно осуществлять в форме прямого сокращения объёмов ввоза (до нулевого значения внешнеторгового баланса) тех товаров, которые могут быть произведены им собственными силами. В высшей степени важно, чтобы такое ограничение осуществлялось не с целью создания дефицита каких-либо товаров, их вздорожания и относительного свёртывания рынка, а с целью расширения последнего на своём внутреннем пространстве. Поэтому любое ограничение импорта должно обязательно сопровождаться принятием мер по установлению причин дисбаланса во внешней торговле и их устранением.
Аналогичным образом обстоит дело и с пассажиропотоком. Если приезжающие в государство «Б» из государства «А» оставляют в нём денег больше, чем оставляют  в государстве «А» приезжающие туда из государства «Б», то такое положение вещей аналогично отрицательному внешнеторговому балансу государства «А».

5.

Однако что же из всего этого следует?
Из всего этого следует, что общество должно обрести право отслеживать все необходимые экономические показатели для осуществления полноценного контроля над капиталом.
Пункт 1 ст.1 Федерального закона от 21.11.1996 № 129-ФЗ «О бухгалтерском учёте» устанавливает, что «Бухгалтерский учет представляет собой упорядоченную систему сбора, регистрации и обобщения информации в денежном выражении об имуществе, обязательствах организаций и их движении путем сплошного, непрерывного и документального учета всех хозяйственных операций».
Согласно п.3 той же статьи того же закона «Основными задачами бухгалтерского учета являются:
формирование полной и достоверной информации о деятельности организации и ее имущественном положении, необходимой внутренним пользователям бухгалтерской отчетности - руководителям, учредителям, участникам и собственникам имущества организации, а также внешним - инвесторам, кредиторам и другим пользователям бухгалтерской отчетности;
обеспечение информацией, необходимой внутренним и внешним пользователям бухгалтерской отчетности для контроля над соблюдением законодательства Российской Федерации при осуществлении организацией хозяйственных операций и их целесообразностью, наличием и движением имущества и обязательств, использованием материальных, трудовых и финансовых ресурсов в соответствии с утвержденными нормами, нормативами и сметами;
предотвращение отрицательных результатов хозяйственной деятельности организации и выявление внутрихозяйственных резервов обеспечения ее финансовой устойчивости».
Весь народ должен быть включён в состав внешних и внутренних (для трудовых коллективов) пользователей бухгалтерской отчётности, имеющих право доступа ко всей без изъятий бухгалтерской документации.
Согласно п.4 ст.10 указанного закона «Содержание регистров бухгалтерского учета и внутренней бухгалтерской отчетности является коммерческой тайной.
Лица, получившие доступ к информации, содержащейся в регистрах бухгалтерского учета и во внутренней бухгалтерской отчетности, обязаны хранить коммерческую тайну. За ее разглашение они несут ответственность, установленную законодательством Российской Федерации».
Коммерческая тайна должна быть отменена.
Бизнес, как это следует из всего вышеизложенного, является не столь частным делом, сколь это представляется непосвященным. Он, как мы это видели, является общественным делом в значительно большей степени, чем это может показаться при поверхностном на него взгляде. И в том, что «общественный характер производства противоречит частной форме присвоения», Маркс, как раз, оказался прав.
Необходимо также внести соответствующие изменения в соответствующие кодексы, законы и прочие нормативные акты. Все они должны утратить силу в части противоречащей предлагаемым здесь изменениям.
У читателя не должно складываться впечатление, что таким ходом дел будут нарушаться права собственности или какие-либо иные права человека и гражданина. Как раз наоборот: эти права нарушаются нынешним ходом дел: народом оплачен основной капитал всех предприятий страны, а в права собственности на него он (народ) почему-то не вступает. Право собственности, между тем, священно и неприкосновенно. Кто заплатил за вещь – того и вещь.
Здесь же, чтобы покончить с юридической частью, можно указать на юридические нормы, прописанные в Гражданском кодексе РФ.
Согласно п.1 и п.2 ст.1102 ГК РФ «1. Лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение)...
2. Правила, предусмотренные настоящей главой, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли».
Итак, может ли какой-нибудь предприниматель указать основания, установленные законом ли, иными правовыми актами ли или какой-либо сделкой, опираясь на которые, он вправе удерживать у себя имущество, за которое он взял деньги? Ответ: таких оснований он не укажет. Эта правовая норма, на мой взгляд, вполне способна выступить прообразом будущего закона, призванного адекватно регулировать обрисованные выше отношения между производителем и продавцом с одной стороны и потребителем – с другой.
На тот случай, если основной капитал каким-то образом был утрачен предпринимателем, в Кодексе также предусмотрена более или менее соответствующая норма. В силу п.1 и п.2 ст.1105 ГК РФ «1. В случае невозможности возвратить в натуре неосновательно полученное или сбереженное имущество приобретатель должен возместить потерпевшему действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения.
2. Лицо, неосновательно временно пользовавшееся чужим имуществом без намерения его приобрести либо чужими услугами, должно возместить потерпевшему то, что оно сберегло вследствие такого пользования, по цене, существовавшей во время, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило».
Наверное, можно считать, что после публикации настоящего текста все предприниматели узнали о неосновательности своего обогащения, а народ узнал о том, что он – потерпевшая сторона. И теперь для полной гармонии, и для того, чтобы приступить к настоящему делу преобразования нашего бытия, не хватает лишь достоверных бухгалтерских показателей во всей их красе.

6.

Далее (чтобы больше не возвращаться к истории о «Газелях»).
В конце осени 1999 года, обдумывая, куда лучше пристроить высвободившиеся суммы, я получил известие от своего приятеля и партнёра по бизнесу из Нижнего Новгорода о том, что после новогодних праздников цены на «Газели» существенно вырастут (в связи с «дефолтом» 1998 года). После недолгих раздумий я решил обновить свой автопарк. Новые автомобили были приобретены мной уже в декабре 1999-го. Каждый из них, вместе с расходами на перегонку и прочими сопутствующими расходами, обошёлся мне в 65 тысяч рублей. Надо, впрочем, сразу здесь сказать, что автомобили 1999 года оказались хуже автомобилей, приобретённых в 1996-ом. Они были хуже укомплектованы (к ним не прилагалось даже баллонных ключей) и их пришлось доукомплектовывать на месте перед тем, как двинуться в обратный путь. Кроме того, они были хуже защищены от колёсной пескоструйки, и позже мне пришлось устанавливать на них специальную защиту. Помимо этого, завод предельно сэкономил на разных мелких удобствах, имевшихся в прежней версии «Газелей». А впоследствии обнаружилось, что и расход горючего при их эксплуатации был большим, чем при эксплуатации машин, приобретённых тремя годами раньше.
Так же, как и в 1996-ом, автомобили пришли из Нижнего Новгорода с коммерческим грузом, продажа которого была реализована намного быстрее и большей выгодой, так как после «дефолта» с ростом цен в то время возымел место ажиотажный потребительский спрос. Весной 2000-го, когда цена новых «Газелей» поднялась и установилась на уровне 93 тысяч рублей, я без проволочек продал все, купленные в 1996 году автомобили по 65 тысяч рублей за каждый (то есть за сумму, в которую мне обошёлся каждый новый автомобиль всего три месяца назад). И, таким образом, полное обновление основного капитала не стоила мне ничего. Я сравнительно дешево купил новые машины и только после этого в результате инфляционных процессов дорого продал старые, вследствие чего величина моего основного капитала возросла почти на треть. Вопрос: за чей счёт? – Я говорю теперь не о возрастании капитала вследствие неоправданного присвоения его основной части (в этом смысле он возрастает дополнительно в описанном выше режиме и с поправкой на усилившийся после «дефолта» спрос). Я говорю о его возрастании вследствие так называемой инфляции. Если найдутся такие читатели, которые решат, что я стал богаче отнюдь не потому, что кто-то стал беднее, а потому, что само собой произошло удорожание товаров без того, чтобы произошло обязательное «перетекание» богатств от одного социального слоя к другому, то я не смогу с ними согласиться. «Из ничего не выйдет ничего». Такие читатели, очевидно, не понимают, что инфляция, это – один из способов массовой эксплуатации труда капиталом и один из важнейших рычагов управления обществом. Большая ошибка думать, что инфляция есть что-то стихийное и плохо поддающееся обузданию. Она есть отработанный механизм, запускаемый с целью систематического перераспределения всего национального достояния в пользу богатых и в обязательном порядке за счёт бедных. Причём, чем богаче человек, тем в большей степени он выигрывает от инфляционных процессов. Нетрудно заметить, что при инфляции, скажем, в 10 % имущество величиной в 100 тыс. возрастёт всего на 10 тыс., имущество и капитал в 10 млн. возрастут на 1 млн., а имущество и капитал в 10 млрд. возрастут уже на 1 млрд. условных единиц. Так, вот, весь фокус состоит в том, что до тех пор, пока все эти пропорциональные приросты к имуществам и капиталам не осуществятся в приемлемом для всех сторон объёме, определяемом соответствующим индексом, до тех же пор не будут увеличены зарплаты работникам, пенсии пенсионерам и прочие подобные выплаты. Какое-то время после вздорожания все работники будут работать за меньшую и постоянно уменьшающуюся долю национального дохода, и всё то, чего они не досчитаются в своих кошельках за время задержки соответствующего увеличения их заработка, как раз, и распределится между богатыми соразмерно размеру их капиталов, их близости к власти и их сноровке. Те, кому в этот период окажется недостаточно для прожития выплачиваемых им сумм, будут вынуждены прибегнуть к своим сбережениям, которыми они также помогут обеспечить упомянутые пропорциональные приросты к имуществу и капиталу богатых.
Однако всё вышесказанное об инфляции – вовсе не единственный положительный эффект для обладателей капиталов. Инфляционные ожидания гонят людей за покупками, и люди, опасаясь сильного обесценения денег, спешат отнести их в магазины, чем ускоряется оборот капиталов. Результатом этого ускорения, помимо всего прочего, становится то, что и без того растущий в цене основной капитал, окупается ещё быстрее. И пропасть между богатыми и бедными столь же скоро увеличивается. Такой ход дел имеет место до тех пор, пока не наступает кризис. Таким образом, инфляция превращает любое общество в общество потребления. Людей вынуждают покупать, покупать, покупать. Капитал неустанно ангажирует весь социум на вихрь своего поработительного танца, и всё работает на его увеличение. У людей не получается планировать жизнь по своему усмотрению, они вынуждены подчиняться распорядку, задаваемому интересами тех, для кого смысл жизни – извлечение прибыли. Люди не могут перестать приобретать про запас, делать накопления и строить долгосрочные планы на жизнь потому, что они постоянно держатся на голодном пайке, а тем денежным суммам, которые выпадают на их долю, постоянно грозит обесценение. А если людям предоставить такую возможность и прекратить возобновлять инфляцию, то рухнет весь современный миропорядок: ведь, находящийся в тяжелейшем кризисе и поддерживающийся инфляционными инъекциями капитализм, лишится самой существенной своей поддержки, самого главного своего костыля. Именно поэтому все разговоры о преодолении инфляции остаются только разговорами. Правящий класс решится на её преодоление только в том случае, если прежде он решится перестать быть правящим классом.
После всего сказанного читателю должно быть понятно, почему состояния немногих миллиардеров увеличиваются, как снежный ком, а имущества многих бедных сокращаются, как шагреневая кожа. – Первые богатеют за счёт вторых.
Вместе с тем, негативное воздействие инфляции на работников довольно легко преодолеть, если их заработную плату определять не фиксированными денежными суммами, например 1500 у.е., а процентом от валового дохода, например 3 %. По такому принципу уже не менее 10 лет оплачивается труд многих продавцов в коммерческих структурах. Зарплата этих последних растёт вместе с ростом цен на товары, которыми они торгуют. Основное бремя инфляции, поэтому, несут те работники, труд которых оплачивается фиксированными денежными суммами. Если же все зарплаты без исключения будут определяться только процентной долей от валового дохода коммерческой организации ли, всего общества ли, то запуск инфляционных процессов потеряет всякий смысл. Ведь соотношение состояний меняться в чью-либо пользу перестанет.
Таким образом, бизнес, каким он являлся и является до сих пор, есть не что иное, как искусство обирать людей, не прибегая к непосредственному насилию над ними. И такое его состояние изо всех сил пытаются теперь обратить в «стационарное», законсервировать, удержать как можно дольше.
Как уже, наверное, понял читатель, в 2000 году и мой капитал возрастал более стремительно, чем он возрастал в 1996-ом.

7.

Уже в процессе работы над этой главой я обнаружил, что у Маркса всё-таки была возможность раскрыть несложный механизм присвоения основного капитала. Вот, что он написал, завершая изложение своего взгляда на возмещение сумм, затрачиваемых на ремонт:
«Способ учёта в бухгалтерских книгах, конечно, ничего не изменяет в действительном соотношении тех вещей, относительно которых ведутся эти книги. Но важно отметить, что во многих отраслях производства издержкам по ремонту и действительному износу основного капитала обычно ведётся общий подсчёт следующим образом. Пусть авансированный основной капитал составляет 10 000 ф. ст., продолжительность его жизни 15 лет. Ежегодный износ при этом условии равен 666  2;3 ф. ст. Но вместо этого износ рассчитывают только на десять лет, т.е. к цене производимых товаров ежегодно прибавляют на износ основного капитала 1 000 ф. ст. вместо 666  2;3; т. е. 333 1;3 ф. ст. идут в резерв на ремонтные работы и т.д. (Числа 10 и 15 взяты лишь для примера). Следовательно, в среднем на ремонт расходуется такая сумма, чтобы основной капитал просуществовал 15 лет». (Там же, II том, стр. 198). – Количества лет службы основного капитала (10 и 15), как указал Маркс, взяты им «лишь для примера».
В действительности износ рассчитывают, конечно, не на 10 лет вместо 15 положенных (кем, опять же, положенных?), а на 1-3 года вместо тех же 15. То есть за время своей «жизни» (15 лет в данном случае) основной капитал может окупиться и 5 раз, и 15 раз: как повезёт. Скорость его окупаемости зависит и от политики государства, и от международной обстановки, и от сферы приложения капитала, и от прорывов в науке, и от многих других факторов, способных в той или иной степени монополизировать или же демонополизировать рынок. По смыслу (не по цифрам) этот приведённый Марксом «общий подсчёт», ведущийся «издержкам по ремонту и действительному износу основного капитала», представляет собой такой же «общий подсчёт», о котором толкую и я. Вместо слов «общий подсчёт» можно смело употребить слова «подсчёт от фонаря».
Марксу здесь приоткрылся краешек истины. По-видимому, он общался с кем-то из бухгалтеров, и те сообщили ему, что срок, в течение которого основной капитал приходит в негодность, больше того срока, в течение которого он окупается вместе со всеми затратами на его ремонт. А вот насколько больше – вопрос деликатный, чтобы его выяснять дотошно. Тем более что в те былинные времена капитал практически ничем не был стеснён. Продолжительность рабочего дня достигала 16 часов в сутки, выходные дни для работников не предусматривались, а платились им гроши. Само собой разумеется, что при такой чудовищной эксплуатации «человеческого материала» все капитальные вложения окупались очень и очень быстро. Тут бы Марксу и сообразить, что суммы, расходуемые предпринимателями на приобретение, техническое обслуживание и ремонт их основного капитала, они не распределяют равномерными порциями на продукт, производимый в течение всего срока его (основного капитала) службы. Ему бы сообразить, что производственные (также и торговые) здания и оборудование окупаются быстрее, чем они изнашиваются. Но он, очевидно, уже успел крепко вбить себе в голову, что «средство производства никогда не отдаёт продукту больше стоимости, чем оно утрачивает в процессе труда вследствие» его износа (цитата приводилась выше). От того он и берёт не точные, а примерные цифры, соотношение которых соответствует его взгляду на износ. Хоть он и почувствовал важность сообщенной ему информации (он сказал «важно отметить»), но в нужном направлении его мысль всё-таки не пошла. А жаль. Может быть, ход мировой истории был бы менее кровопролитным, если бы он составил себе правильное представление о процессе возрастания капитала. Ведь тогда бы обнаружилась несравненно большая сложность предстоящих преобразований капитализма в социализм. Но об этом когда-нибудь после.
© Вячеслав Ковалёв, 2011 г.