Ма - ма

                Твори свою Волю, таков да будет весь Закон.



 Перегревшись под милостивыми, но механически обжигающими лучами Амона Ра, я впал в забытье.
 Мне причудилась старая как мир христианская притча. Я был с Богом.
 Мы стояли на песчаном берегу, омываемом ртутными водами. Две цепочки следов тянулись вдаль. Два черных солнца выглядывали из темницы тяжелых грозовых туч.
 - Что ты видишь? – спросил меня Творец.
 Пустынный берег, белый песок, необъятная водная гладь, нахмуренное и немного встревоженное небо.
 Я молчал.
- Разомкни же свои уста! – воззвал ко мне Творец – И золотые монеты посыплются при звуках твоей речи!
 Я всматривался в лик Создателя и с удивлением чувствовал негодование. Отрицание.
- Ма – ма. – наконец по слогам выдавил я
 И, отвернувшись от Господа, я бросился в воду.
 И, отвернувшись от Господа, я бросился в вечность.
 Вода приняла меня, своего блудного сына, свою плоть и кровь.
 И я уплывал от Него прочь.
 Пошел дождь, небо озарили всполохи электричества. Я возликовал.
Перевернувшись на спину, я крикнул:
 - Ну что скажешь?
 Но Он оставался безмолвным и неподвижным. Его худощавый силуэт дрожал за стеной дождя.
 Я засмеялся и поплыл дальше от берега.
 О, нет! Судорога!
 Я резко пошел ко дну, глотнув горькой маслянистой воды. Я запаниковал, забарахтался.
 Небосвод за толщей воды резко менял цвета.
 То красный, то фиолетовый, то темно-синий.
 Словно калейдоскоп.
 Я выдохнул.
 МА. МА.
 Внезапно Он обхватил меня и, держа пониже подмышек тонкими пальцами, вынырнул.
 Я вздохнул.
 Вздохнул так, что воздух задрожал на другом берегу этого бесконечного океана.
 Творец в пару гребков вытащил меня на берег.
 Я кашлял.
 Он ударил меня по голове, прямо в лоб. Ударил меня по шее. Ударил меня в пах.
 И опять. И опять.
 Это походило на какой-то идеально отрепетированный ритуальный танец.
 В лоб. По шее. В пах.
 Я скорчился, пытаясь защититься, но тщетно.
 И он бил меня. Бил долго.
  Он забил меня до смерти. Уже исступленно, бессвязно ругаясь и брызжа слюной.
 Лицо его было искаженно гримасой отвращения, волосы растрепались.
 Это уже было не наказание, это был самосуд. Самосуд насильника, решающего кому сегодня он отрежет груди, поклоняясь своему фетишу.
 Небо полыхало, два черных солнца отравляли мир, вода бушевала.
 Ма – ма, что скажешь ты об этой истории?