Весенняя агония

Весенняя агония
Ольга Бурова
В твоих глазах растает страх,
Исчезнет ощущенье боли,
В моих – рассеются бемоли,
Печать неволи на устах

Пройдет. Представим: ныне так,
И присно, и вовеки будет.
Воспрянут искренние люди
В усталых театрах-городах,

А те, кто роли учат всласть,
Останутся за горизонтом.
Их путь - не превратиться в зомби
В глазах друг друга не упасть.

А наш - любить, чтобы весны
Агония не утихала
В сердцах и жилах, словно мало,
Нам вечно мало тишины.


© Copyright: Ольга Бурова, 2010
Свидетельство о публикации №11002196810
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Заявить о нарушении правил
Рецензии

Написать рецензию
Здравствуйте, Ольга! Это не очень благодарное дело - писать рецензии. А в некоторых случаях просто-таки большая "кака". Для того, кому это захочется сделать. И все реже мне приходит в голову этим заниматься. Девяноста процентам тех, кто здесь живут, нужны не рецензии, а "масло". И плевать на то, что будет через день, год, жизнь. Главное сейчас, сию минуту, сей миг. Третья строка в первой строфе, (при хорошем звуке), не имеет смысла. Бемоль, знак понижающий ноту, перед которой стоит, на пол тона, и непонятно, как это обстоятельство соотнести к - "Печать неволи на устах". Вторая строфа: вполне можно представить воспрянувших в своих усталых театрах-городах людей, но ритм... В последней строке. Мне кажется вполне можно убрать слово "усталых" и записать: в СВОИХ театрах-городах, и ритм придет в соответствие. Третья строфа тоже не ахти. Надуманная, неправдободобная. Четвертая: агония - это что-то ведущее к смерти. И желать - чтобы весны агония не утихала - не очень поэтично. Это все равно, что желать, чтобы смерть весны длилась подольше. Странный образ. Посмотрите сами.
С поклоном
Ингуш

Ингуш   27.02.2010 22:41   •   Заявить о нарушении правил

Добавить замечания
У всех, Ингуш, своя агония. И приводит она к тому, кто чего достоин... Увы, Ваша - видимо, действительно, привела бы к смерти. Моя же - к настоящей жизни, и на том уровне, который Вам, увы, непостижим. Соглашусь лишь в том, что писать рецензии - дело и впрямь не всегда благодарное, а посему совет: не судите о том, чего не ведаете. С прощальным,

Ольга Бурова   01.03.2010 21:50   Заявить о нарушении правил


Добавить замечания
Здравствуйте, Ольга! Аааа!.. А разве я не предупреждал про «каку»? Уровень «который вам, увы, непостижим» - это так здорово! Блеск! И насчет агонии  - я понял Ваше очаровательное лукавство. Простите меня раба наглого, неустойчивого и суетливого, но вот Ваш стих:


В твоих глазах растает страх,
Исчезнет ощущенье боли,
В моих – рассеются бемоли,
Печать неволи на устах

Пройдет. Представим: ныне так,
И присно, и вовеки будет.
Воспрянут искренние люди
В УСТАЛЫХ ТЕАТРАХ-ГОРОДАХ,

А те, кто роли учат всласть,
Останутся за горизонтом.
Их путь - не превратиться в зомби
В глазах друг друга не упасть.

А наш - любить, чтобы весны
Агония не утихала
В сердцах и жилах, словно мало,
Нам вечно мало тишины.

Но, и правда, не могу понять, какие бемоли рассеются в Ваших полудрагоценных глазах? А «печать неволи» на Ваших устах? Чтобы это значило? Бемоль это всего лишь нотный знак. Но здесь я соглашусь с Вами: не всегда можно понять творчески одаренного человека, (сужу по нашим возникшим отношениям), но я пытаюсь, по мере своих никчемных сил. Простите мне это.
У нас живет Ольга Бурумбаева, (с тюрк. - бур – самец-верблюд), работала пионервожатой в спецшколе им.Макаренко, для малолетних преступников - мы звали ее Сушка. Очень любила сушки и баранки. По тем временам, (и для того учреждения), неслыханное лакомство. Она была маленькая, упитанная и не в меру сладострастная. Очень бойкая. В достижение своих сладострастных целей. И не  брезгливая. Когда она делала перед нашим тупым строем жизнерадостный и звонкий пионерский салют: – «Будь готов!», и задирала при этом руку, (при этом задиралась ее короткая юбченка), в пионерском салюте - весь спецконтингент, как по команде,  приседал, и начинал, непроизвольно, вращать глазами, потеть и подвывать. Чисто из уважения и почтения к родной партии, и ее пламенному представителю. Дааа…! Так вот: отец у нее был не менее известным и уважаемым человеком. Он ее туда, по блату, и устроил. Звали его Аюбай Имперконстович Бурумбаев. Его отца, расстрелянного в 34 году за правый уклонизм, звали именем первой конституции – Имперконст. Он был древних и благородных байских кровей, (что в те времена было равносильно самоубийству), и дрожал за свое будущее. Те, кому это было положено знать и бдеть – знали и бдели. Но он был, не заменим при недовольствах врагов народа. Его даже вывозили, как специалиста по недовольствам, в другие спецучреждения. И он никогда не подводил чаяния партии и народа. Голова, не то чтобы крупная, даже мелковатая, как у мелкого хищника, типа куницы, тело наоборот – крупное, сильное. Как во время «гона» у бура-самца. Что значит – спецпаек! Среди поголовно недоедающих беспайковых.   Кулачищи с бараний курдюк, и военная погремушка - Трак. За что и был, ценим начальством на своей многотрудной и опасной работе, и, даже, рекомендован, в разгар войны, в партию. Он был вохровцем в местном сизо - Си -13, а значит, в самые скверные времена, - при пайке. Редкое везение. Даже когда началась война, он сумел остаться незаменимым для советской власти. И для ее лучших представителей на местах. И они решили не рисковать его жизнью, отправляя в действующую армию. И только благодаря этой неусыпной заботе родной партии о своих братьях меньших, он остался жив в этой страшной мясорубке. И написал, с благодарностью, незабываемые стихи о фронтовых буднях. Дааа…! Его дочь, Сушка, тоже очень любила, и поесть, (вся в отца, верного партейца), и пописать стихи о фронте, (видно – генное, родовое), и несла нелегкую пионерско-партейную нагрузку в спецшколе. Единственно, в отличие от почтенного, лояльного, и лично преданного родной Партии большевиков, родителя, очень любила красить ногти в синий цвет. Что было неслыханно для тех лет, и даже представлялось неким вызовом тогдашним устоям. Но! - женщина есть женщина, даже и на призыве Партии. К тому же, уходя смертельно уставшая с работы, она не забывала на всякий случай помыть руки. Тогда, в послевоенных пятидесятых, этого никто не умел, (да и лака для когтей не было), но она случайно вылила чернила в казенный клей для бумаги, и испачкалась. Хотела помыть руки и обратила внимание на ногти. Ей очень понравилось. Голова! Что значит кровь! И она щеголяла по плацу: мордастенькая, жизнерадостная, в парадном обмундировании для комсостава, (родитель порадел), и в синих когтях. Потом ее выпнули из школы, когда она поистрепалась. Заменили молодой, не такой наглой, и не такой морально неустойчивой особой. Правда, на этот раз, другого, полумужского типа. Но это уже другая история. Знаменитый фронтовой пахан был уже на заслуженной персональной пенсии, учрежденной для фронтовых спецвойск. Порадеть было некому, и она подалась в «народные дружинники». Это не оплачивалось, но приносило моральное удовлетворение. И напоминало о нелегком, но счастливом фронтовом прошлом. Перестала писать о фронтовых буднях великой войны, (тем самым, выразив протест), и побрилась, назло всем, наголо. Якобы заболев педикулезом. Иначе родные бдители, из органов, могли неправильно понять, и заитересоваться этим вызовом. Сейчас пишет опозиционные стихи, и без устали мечтает о бронированном «лендровере». Или, на худой конец, - о «ковровце». Неуемный фронтовой потомок знаменитого родителя. Самой за семьдесят, но крепка – и духом, и телом, и помыслами. Работает в пельменной - «Свет востока», бывшая «Заря коммунизма». Помогает лепить пельмени. Хозяин, (таджик), называет ее по сыновьи любовно – «бабишке лепила-жан». Не путать с лагерными «лепилами».
Дааа…! Так вот, ее отец, как и она, писал фронтовые стихи. Видно это было у них на роду написано. Вот его фронтовой стих, о фронтовых же буднях:

Када уйду и пагибну я на фронты,
Закрыв абрызура в кусту,
Ты ны нада рыдай аба мнэ, толка помны,
Как силно тыбэ я лублу. –  /здесь его глаза печально-трогательно увлажнялись/.

Сичас вот сыду на пэчурка аднокий,
Пышу для тыбэ на писмо,
Вдалы грамхаэт фашыскый падонкаф,
Танка прот на савецкый бэзошшшЩЫТХный аул. – /здесь шипящими, и резким выдохом - "ЩЫТХный", он выражал крайнее народное негодование народных масс против фашисткой агрессии/.

Пайду на паслэдная бой, ны спугавшис, - /здесь его голос, непроизвольно, креп…/
Псе ГАРИЗОНДА пылаит ат падбитыф танка, - /появлялась нотка самоудовлетворения…/
Схвачу гранату ис пояса размыявшыс, - /здесь появлялись - в глазах – сталь, на лице  простая комсомольская усмешка…/
Умру, упаду под танку. За родына мамка…

Здесь, он, всхрапнув, подскакивал на месте и, через краткую паузу, резко и патриотично, накладывая левую ладонь на локтевой сгиб правой руки, показывал  всем неприличный  жест, (что ему прощали за искреннюю народную ярость),  словно наотрез отказывался сообщить врагу пароль. Через секунду-другую он делал еще один резкий и нетерпеливый жест, (будто кидал во врага гранатой), и, рухнув на корточки, и захлебываясь скупой фронтовой слезой, рыдал. Некоторое время.

Дааа…! Первый раз стихотворение было записано от руки, на обратной стороне протокола, по факту задержания врага народа, некоего Рахматулова Огуз-оглы, -  / 1871г.р., перемещенный, в партиях не состоял, из крестьян, женат, 11 детей, обвиняется по ст. 158/10, прим. 6, приговорен воен.триб. к 25 годам/.  Рождение стихотворенья произошло в сорок третьем году, в ночное дежурство, (что отражено в анналах истории учреждения), и к утру уже было помещено в стенгазете – «Все для фронта». Начальству, (снисходительно улыбнувшемуся: что взять, нерусский, зато какой неподельный патриотизм!), очень понравилось, и провисело еще с год после окончания войны.
Последняя строфа очень напоминает Вашу, такая же очаровательная отсебятина, только в отличие от Вашей, имеет какой-то потаенный военно-тактический смысл. Сравните с Вашим «горизонтом»:

А те, кто роли учат всласть,
Останутся за ГОРИЗОНТОМ.
Их путь - не превратиться в зомби
В глазах друг друга не упасть.

Прямая перекличка во времени между двумя интереснейшими поэтами, нашими современниками.

Или вот, из его нетленных фронтовых воспоминаний, о фронтовых же буднях:

Захыжу я на камыр кы брыступныкамы…
Баргам сабэцкай бласта…
Послы абэд…
В маых ЖЫЛАВ крову кыпыт,
Ы малваты ана ТЫШАНЫ у брыступныкав.
Псэх сгнаыт! И лубываца АГОНЫЭВ!
Ны пырыварываю брагы.
Сабыцка бласта.

Сравнить с Вашим:

А наш - любить, чтобы весны
АГОНИЯ не утихала
В сердцах и ЖИЛАХ, словно мало,
Нам вечно мало ТИШИНЫ.

Не правда ли! Я специально выделил для аналогии. Ваши жилы напоминает. Которым тоже мало тишины. Прямая параллель между двумя крупными произведениями современности. Один творил в конце середины прошлого века, в невыносимых военных условиях, другая творит уже в начале нашего века. Талант - везде талант. И на фронтах великой войны, и в обыденной  жизни.
Дааа…! Такие дела. Из бронтовой песни слоб не выкинуть. Оля, простите меня еще раз, окаянного. Теперь буду часто заходить к Вам, на огонек, чтобы поплотней разобраться в настоящей литературе. В настоящих агониях. И научиться ведать. Вы только пишите побольше. Неустанно. Дай Бог Вам нетленного здоровья. Как и Вашим богатым по смыслу, весенним стихотворениям.

Ваш,
Из почтительных – наипочтительнейший
Ахмедхан ибн Ахмет Раббани Куддури уль Ислами Буррухан Юнуси
Барибул аль Тарази – Ингуш-цзы 14 Ержурек (неусташимейший)

P.S. Только прошу Вас, уважаемая Ольга, не убирайте наш разговор. У меня есть копия, со всеми выходными данными, и я буду вынужден выставить это на главную, как рубрику «написанные рецензии». Для смеха и хорошего настроения. Хочется, чтобы Вы просто посмеялись. Тепло и радостно.  С наступившей Вас весной и приходящим праздником.

P.P.S. Оля застеснялась, приняла близко в свое измученное пельменями сердце. Все убрала. И написала в ответ, что мне надо лечится.
И здесь проявила партейнокомсомольскопионерскую заботу. О братьях меньших.